Колхозная жизнь 1 страница

Приступая к работе, я попросил Харченко о встрече не для передачи дел, а чтобы выразить ему слова благодарности за честную оценку состояния дел в хозяйстве, из первых уст услышать мнение о деловых качествах главных специалистов, об отношениях к порученным участкам.

Попросил и Николая Ефимовича Дроботенко присутствовать, ибо нам предстоит в единой упряжке трудиться и ответ держать.

Беседа состоялась в тот же день, и со стороны С. П. Харченко, думаю я, не было лукавства, неискренности. В ответ и я искренне пожелал ему перенести стоически этот трудный момент в жизни. Что касается его переезда, договорились: месяца два он будет занимать дом, в котором сейчас живет, семью перевезет позже. «В этом вопросе не может быть никаких сложностей», — сказал я. На том и расстались. В дальнейшем наши отношения оставались дружескими.

Весь остаток дня до поздней ночи провели с Дроботенко. Сначала он рассказал о состоянии дел по каждому направлению, охарактеризовал главных специалистов, выразил большую обеспокоенность ходом зимовки скота из-за критического недостатка кормов.

На следующий день пригласили главного агронома В. С. Савельченко, главного инженера Н. Г. Журавлева, главного бухгалтера Н. Ф. Гузенко, главного экономиста В. Т. Ломинога.

Я попросил каждого коротко и четко доложить о состоянии дел на руководимых ими участках, обозначить проблемы, возможные пути решения, сроки, какая нужна помощь и есть ли в хозяйстве возможность для ее оказания. Если нет — мне необходимо обратиться к районной власти, что особенно важно для меня как нового руководителя. Особую тревогу вызывала зимовка скота, ну и, конечно, подготовка техники к весеннему севу, наши финансовые возможности. Хотя я уже имел представление о состоянии дел в хозяйстве со слов Дроботенко.

Выслушав каждого, не стал делать поспешных выводов, не повышал голоса, не делал замечаний. Попросил

лишь в двухдневный срок представить мне конкретные предложения и меры по устранению недостатков, а также месячные рабочие планы — это первое.

Второе: все главные специалисты, учитывая сложную обстановку в хозяйстве, должны начинать работу не позднее 7.30 утра, что касается и меня. Попросил сообщать мне о необходимости выезда за пределы хозяйства.

Третье: объявил присутствующим, что завтра мы с Дроботенко на два дня выезжаем в производственные бригады для ознакомления с делами на местах, замещать меня на время отсутствия попросил Василия Семеновича Савельченко. «Вернемся — проведем заседание правления колхоза, где и заслушаем главных специалистов и бригадиров производственных бригад по неотложным вопросам, оговоренным сегодня», — сказал я в завершение беседы.

По напряженным лицам я заметил, что не всем понравились мои первые шаги.

Утром выехали с Дроботенко знакомиться с хозяйством. Начали объезд с дальних производственных бригад. Зима выдалась снежная и морозная, добраться до бригад можно было лишь на гусеничном тракторе ДТ-54 или испытанным способом — санями, запряженными парой лошадей. Решили, что второй способ надежнее. Чтобы не замерзнуть, оделись по-крестьянски — в шубные тулупы и валенки.

В дороге я узнал много важного. Прежде всего, интересовали детальные характеристики руководящих кадров, главных специалистов, их способности и отношение к порученному делу. Особенно — руководители производственных бригад, от которых во многом зависят результаты всей хозяйственной деятельности колхоза. Это было необходимо мне для выработки индивидуального подхода к каждому из них, хотя выуживать заглазные сведения о людях не в моих правилах.

Посещение начали с бригады № 2, которой многие годы руководил Петр Павлович Марченко. Дроботенко характеризовал его как человека с большим житейским опытом, строгого к людям, самолюбивого, могущего про-

игнорировать неудобные для себя указания руководителя колхоза. Из шести производственных бригад в этой самое большое хлебное поле, есть крупная ферма по выращиванию бычков, несколько овцеферм. В целом бригада — ведущая в колхозе, да и дела идут лучше, чем у других бригадиров.

Марченко встретил сдержанно, даже не пригласил выпить горячего чая с дороги, что меня несколько насторожило. Значит, пока не принимает меня на веру, отстраняется. Встретились с механизаторами, ознакомились с подготовкой машин и сельскохозяйственной техники к весеннему севу. На мой вопрос, когда бригада будет полностью готова, механизаторы уверенно заявили, что в первой половине марта. Ознакомились с состоянием зимовки крупного рогатого скота, побывали на овцефермах, в целом все удовлетворительно, даже есть небольшие привесы на откорме, и овцематки неплохой упитанности. Чувствуется, что без особых трудностей завершается зимовка.

Вместе определили, что грубых кормов, в основном соломы, достаточно, есть даже небольшое количество силоса, но на исходе фуражное зерно, и особенно сейчас нужна помощь во избежание падежа овцеголовья, особенно маточного, чтобы провести предстоящий окот и сохранить будущий молодняк.

Зная от главных специалистов и руководителей бригад о положении с кормами в других производственных бригадах, где на исходе не только фуражное зерно, но и солома, я задал вопрос Марченко, может ли он поделиться кормами с теми бригадами, в которых даже солома на исходе, а до весеннего выгона на пастбища еще не менее трех месяцев. Получил в достаточно грубой форме ответ: «Корма это мои, и делиться ни с кем не буду». Дальше вести разговор на эту тему не стал, но подумал, что у бригадира явный перекос в понятиях о частной собственности, хотя в проведении всех полевых работ участвуют в основном механизаторы и рабочие с центральной усадьбы колхоза. Но решил твердо, что мое полное право решать, как, особенно в такой сложной ситуации, распорядиться кормами в колхозе ради общего дела.

По пУти в бригаду № 3 в селе Ломачино, увидев ряд отар пс? няли — положение с зимовкой тоже нелегкое, дневное Р^аМИ0Н соломы и тот не в достатке. Нас встретил зоотехник Николай Тимофеевич Литвинов, бригадир 0 тст^овал по причине болезни. Вместе посетили коровник увидели удручающую картину — все поголовье истощеИ0' °дни подвешены бечевыми веревками на перерубы помещения, другие из-за практического голода находятся ^в ужасающем состоянии, не могут держаться на н^гах- Литвинов доложил, что бычки теряют вес, примерг Уже 200—250 килограммов. При объяснении причин^1 ответил, что не достаточно заготовлено кормов да ^и помещения плохо подготовлены. Мне было не понятна- как можно так хозяйствовать, чтобы довести _{ЖИВ0ТНЬ}, 1Х до плачевного состояния. Сравнивая положение с к^омами ^в соседнем животноводческом совхозе «ВербеИскии> > ' находящемся не в лучших почвенно-климатИческих условиях, я не мог не заметить, что оно соверши¹" 1140 отличается от увиденного здесь. Никаких выводов в разговоре я не стал делать. Сказал, что будем сро^чно искать пути исправления положения, а для начала поставил задачу готовить трактора, стогомет и сани дл^ завоза грубых кормов из других бригад колхоза где рЮложение получше.

В пос/леДУющеи Р^аботе мне часто приходилось встречаться с Н- Т- Литвиновым. Это был обязательный, грамотный и ответственный специалист, на которого всегда можно положиться- Очень жаль, что слишком рано оборвалась его жизнь-

|-|_ер_еиочевав у него, рано утром выехали в бригаду № 6, гранича₁дую с совхозом «Вербенский». Она была не самой крупной Д^а и по населению малочисленной. На центральной усадке ^нас встретил бригадир Василий Александрович Пол('ицемако- Знакомство начали с молочно-товарной фермы f^{10 чи}слу поголовья небольшой, кормами обеспеченной 'относительно неплохо, дающей приличные надои, но имею^еи сложности, особенно летом. Чтобы доставить молоко На переработку за 20—25 километров, необходимо обору'Довэние для его охлаждения. Как информировал

В. А. Полейцемако, в летнее время молоко зачастую скисает, поэтому приходится списывать весь дневной удой. Я задал вопрос: «Какова себестоимость производимого молока?». Он ответил: «Не считал, ведь на оплату нашего труда это не влияет. Плату мы получаем только за индивидуальный надой и объем произведенной продукции». В голове сразу мелькнула мысль: где же хозяйственный расчет и прямая заинтересованность как руководителей, так и непосредственных производителей в результатах труда, ведь в работающем хозяйстве давно введен хозрасчет в производственных подразделениям и производственных бригадах и звеньях. Побывали на машинном дворе. Техника и сельхозорудия к севу практически готовы. Удивило, что, побывав в трех бригадах, я не увидел дисковых лущильников для предпосевной обработки, стояли в ряд лишь культиваторы. На заданный вопрос мне ответили, что уже давно от дисковых лущильников отказались, так как они иссушают почву весной. В этом большая заслуга главного агронома В. С. Савельченко.

Посетили две овцефермы. Состояние поголовья хорошее, да и старшие чабаны уверенно подтвердили, что имеющихся кормов достаточно, чтобы дотянуть до выхода отар на пастбище. Мы и сами увидели скирды соломы и лиманного сена, бетонные ямы с силосом. Было лишь не понятно, почему не перераспределялись корма для улучшения положения с зимовкой скота.

Задал тот же вопрос, что и в бригаде № 2: «Как смотрите на то, чтобы поделиться кормами с другими бригадами?». Как я понял по виду В. А. Полейцемако, он тоже был не рад, но согласился выделить часть соломы, сена и силоса. А ведь имел право и отказаться.

Завершая первую поездку, посетил и бригаду № 4, встретились с ее бригадиром Петром Ивановичем Корженко. Ознакомились с ходом подготовки к весне и состоянием зимовки скота. Посетив ряд отар и ферму, убедились, что здесь положение значительно лучше. Но очень беспокоили оставшиеся бригады — первая и пятая. Договорились рано утром посетить их молочно-товарные фермы.

До центральной усадьбы колхоза в селе Бережновка добрались поздно вечером. По пути в разговоре с Н. Е. Дроботенко я затронул, на мой взгляд, больной вопрос: как можно было допустить такое нерациональное обеспечение кормами, особенно зернофуражом? Ведь урожайность в хозяйстве не ниже, чем у других в районе. Конечно, я не мог упрекать Дроботенко, он всего лишь четыре месяца работал секретарем парткома, не мог за такой короткий срок существенно повлиять на обстановку. Скажу откровенно, что за многие годы совместной работы наши товарищеские отношения переросли в дружеские. Он был и остается настоящим бойцом, патриотом земли николаевской, таким останется и впредь. Его трудовая и личная жизнь не была гладкой, но он и сегодня остается жизнелюбом, каким я узнал его в дни нашего знакомства.

Итак, Н. Е. Дроботенко поведал мне многое. Его назначение на должность секретаря парткома стало следствием того, что на время уборки урожая и сдачи хлеба был закреплен уполномоченным представителем бюро райкома партии — с целью оказания помощи. Государственный план в то время был как закон, который нельзя нарушить. Но ведь должен быть и здравый смысл! Нельзя не учитывать зависимость урожая от жестких погодных условий погоды и оставлять уже развитое животноводство без корма. В выполнении Госплана были откровенные перекосы. Выполняя его любой ценой, часто наносили серьезный ущерб животноводческой отрасли и теряли достигнутые позиции. Большое зерно можно получить и на следующий год, но для восстановления утерянного поголовья необходимы многие годы. Так и случилось. В погоне за выполнением госзакупок животноводству достался скудный зерновой паек. К моему приходу, как было доложено главным зоотехником на первом совещании, запас фуражного зерна и зерновых отходов составлял всего 300 тонн, а этого хватит меньше чем на месяц. Были и другие просчеты и недостатки в партийной и хозяйственной работе.

Возвращаясь в Бережновку, я мучительно думал о необходимости перераспределения кормов. Не сделав

этого, можно понести большие потери поголовья скота, что гораздо важнее самого строгого спроса лично с меня. Переводить недостатки и причины на предшественника я уже не мог, да и не в моих это жизненных правилах. Рано утром выехал на молочно-торговую ферму отделения № 4. Первыми, с кем я встретился, были доярки, в основном молодые девчата. Не успел поинтересоваться, как идут дела с зимовкой и каковы надои, как они в один голос отвечают: «Вас назначили к нам председателем, а корма будут, или так и будем крохами обходиться? А за молоко-то все мастера спрашивать!». Конечно, неловкая была ситуация, но все-таки я сказал, что примем срочные меры, чтобы поправить положение. Уходил от них с какой-то легкостью в душе, потому что встретился с такими замечательными, молодыми, задорными девчатами, даже не поднявшими вопрос о низкой заработной плате за свой нелегкий труд и об условиях труда, их следствии — малом надое. В основном доили они вручную, а не механизмами. Я понял, что с такими девчатами можно многое изменить в лучшую сторону и не страшно идти, как говорится, «в огонь и в воду».

Посетил также самую крупную в хозяйстве молочнотоварную ферму. Встретил бригадир Полейцемако, не столь долго работающий в этой должности. Обстановка с зимовкой мало отличалась от той, что видел на ферме другой бригады. Не стал спрашивать бригадира, почему такие сложности в его бригаде, коль он до прихода Дроботенко много лет возглавлял партийную организацию и должен был чувствовать свою ответственность. Разговорная риторика казалась излишней.

Потом мы много работали в одной упряжке. Я за многое благодарен А. М. Полейцемако. Участник Великой Отечественной войны, много переживший, но оставшийся в строю в годы моей работы в колхозе, он с высокой ответственностью относился к порученному делу, и я в его лице часто находил поддержку и совет, что оставило во мне только добрые и светлые воспоминания.

Уезжая, попросил Савельченко передать мое указание бригадирам третьей, четвертой и первой бригад, чтобы

все имеющиеся транспортные и погрузочные средства срочно направили во вторую и шестую бригады для переброски соломы, сена и силоса, а завтра прибыли на правление колхоза с участием главных специалистов и бригадиров производственных бригад. Заседание назначил на 14 часов.

В повестке дня были следующие вопросы:

О состоянии зимовки скота в хозяйстве по информации председателя колхоза;

О ходе подготовки техники к проведению весенне-полевых работ в хозяйстве по информации главного инженера колхоза Журавлева и главного агронома Савельченко.

Это было мое первое выступление в качестве руководителя такого коллективного органа, как правление колхоза, и вызвало изначально некоторое волнение, хотя наработанная практика вселила в меня и ясность мыслей, и твердость духа. Я изложил свои впечатления от знакомства с хозяйством и дал оценку состоянию дел: «Считаю, положение с зимовкой скота объективно вызывает озабоченность. В первой, третьей и четвертой бригадах из-за недостатка кормов положение почти критическое. Причиной считаю не только неблагоприятные погодные условия, но и отсутствие спроса с главных специалистов, непринятие мер со стороны правления колхоза по рациональному использованию имеющихся кормов, в частности — по перераспределению и переброске кормов из бригад, имеющих возможность поделиться с теми, у кого скот висит на перерубах, не может уже вставать от недокорма, явно голодает».

В ответ прозвучали неубедительные ответы отдельных руководителей бригад.

Я продолжил: «В выращивании и заготовке кормов участвуют все колхозники, но некоторые придерживаются порочной позиции: пусть у соседа сгорит дом или сдохнет корова, лишь бы не у меня». Нравятся или нет мои оценки, но иных, я считаю, не может быть в ситуации, которая к добру не приведет. Поэтому, посоветовавшись с ответственными людьми, выносим на решение правления

колхоза вопрос о срочной переброске соломы, сена, силоса из второй и шестой бригад в первую, третью и пятую. В каком объеме — рассмотрим по отчету и наличию на 1 февраля и примем решение. Это наше твердое решение и отступать от него не будем, думаем, и правление колхоза нас поддержит».

Послышался тихий, но отчетливый и ясный вопрос: «Не много ли на себя берете?» Я, конечно, узнал голос П. П. Марченко, но не стал отвечать на реплику. Спросил главного зоотехника, есть ли что добавить к сказанному: «Возможно, есть другие предложения по выходу из сложного положения в животноводстве? От выступления зоотехник отказалась, да и добавить ей было нечего. От работников ферм я слышал, что она редкий гость в бригадах, да и авторитета попросту не имеет. Я не стал делать никаких выводов, но решил дать возможность поработать, предъявляя к ней требования за состояние отрасли как к главному специалисту. Конечно, если она не изменит стиль работы, то придется думать о ее замене. Решил: время покажет. Правление колхоза полностью поддержало мое выступление. У меня появилось основание думать, что здравый смысл всегда будет присутствовать в наших общих решениях и делах.

По вопросу о подготовке к весенне-полевым работам выступил главный инженер Н. Г. Журавлев. Он доложил, что в целом ремонт тракторов и сельхозорудий идет удовлетворительно, но есть такие сложности, как недостаток запасных частей для ремонтных работ и необходимость увеличения количества механизаторов для ускоренного ведения работ.

Добавил информацию и главный агроном В. С. Савельченко — о состоянии подготовки семян к севу и обучении механизаторов, затронул и другие вопросы, требующие повышенного внимания ради успешного проведения всей кампании. Уверил, что есть все предпосылки к тому, чтобы к 15—20 марта все бригады были полностью готовы к весенне-полевым работам. Далее, как принято, состоялся краткий обмен мнениями. Решили провести свою взаимопроверку готовности к весенне-полевым работам

до начала районной. Районные взаимопроверки в то время уже стали обязательным мероприятием партийных и хозяйственных органов.

На следующей день мне доложили, что больше десятка тракторов, груженных кормами, прибыли на фермы без всяких осложнений.

Однако спустя несколько дней появились протесты со стороны бригады № 2, мол, технику на завоз кормов бригада больше не будет посылать. Пришлось пригласить на беседу бригадира Марченко. Разговор вышел нелицеприятный, но я убедил его: современный руководитель тот, кто первым несет ответственность за положение дел. Марченко согласился выполнить решение правления колхоза и мое указание, но чувствовалось, что затаил обиду и при удобном случае может «уколоть» острым словечком. Я воспринял это без всякой обиды: такой уж у человека характер! Главное, он почувствовал мою твердость и понял, что не частное, а общее дело определяет успех коллектива. Работая далее в хозяйстве, мы нашли взаимное уважение и понимание.

Наступили напряженные трудовые будни. Многое пришлось переоценить, обдумать, взвесить, наметить пока в общих чертах текущие и перспективные планы, а главное, сделать так, чтобы хозяйство не только окрепло, но и ускоренно развивалось. Для этого требовалось активизировать сознание колхозников, вселить в них веру, что коллективно можно сделать значительно больше и лучше как для развития хозяйства, а значит, и для всех его тружеников персонально.

Вырисовывались и первоочередные перспективы, к тому же в стране появилось больше экономических возможностей вкладывать средства в сельское хозяйство, что способствовало его переходу с экстенсивного на интенсивный путь развития. Стало больше высокопроизводительной сельскохозяйственной техники: тракторов, комбайнов, автомашин. В большем объеме поставлялись минеральные удобрения в засушливые зоны, к которым относится и Заволжье, в целях стабилизации всего сельского хозяйства, особенно животноводства. Масштабность

приобретало строительство оросительных систем, начавших реализовываться и в нашем районе.

Исходя из этого, строились и мои планы по развитию ставшего родным для меня хозяйства, определились первоочередные задачи по максимальному снижению потерь от зимовки скота, организованному и качественному проведению весеннего сева, началу работ по специализации и концентрации животноводства, прежде всего, молочного стада с переводом обслуживания на более высокий уровень механизации, отходом от ручного труда, вил и лопат. Не менее важная задача — подготовиться в самый короткий срок к предстоящему переселению двух больших сел, Молчановки и Бережновки, на новое место.

Ознакомившись с положением дел в хозяйстве, попросился на прием к первому секретарю райкома партии Степанову, чтобы поделиться своими впечатлениями. Ответ был ожидаемым: «Приезжай, приму». Во время беседы я чувствовал, что моя информация о положении дел соответствовала той, которой он владел при направлении меня в хозяйство, и я попросил содействия в срочном выделении комбикормов, чтобы не усугублять положение на завершающей стадии зимовки скота. Степанов позвонил Поляничко с просьбой оказать максимальную помощь в комбикормах и других вопросах, которые будут мною поставлены. Стало как-то просто делиться мыслями о перспективных задачах, стоящих перед хозяйством. Получил полную поддержку с его стороны. Помню сказанные Степановым слова: «Настало время безотлагательно решать эти проблемы».

Я затронул и вопрос о переселении сел на новое место. Прямо сказал, что я новичок в этом деле, но опыт буду приобретать в процессе. На что В. И. Степанов ответил: «Ознакомься подробнее и немедленно разворачивай это важное дело, от него зависит будущее хозяйства». Это были истинно пророческие слова человека, умудренного большим жизненным опытом.

Первая поездка в район завершилась посещением председателя райисполкома Владимира Михайловича Чистякова, недавно избранного вместо Ивана Филиппо-

вича Маврина, уехавшего на учебу в Высшую партийную школу при ЦК КПСС. В. М. Чистяков ранее работал председателем колхоза в Молчановке, которая вошла в теперешний наш колхоз. Как руководитель хозяйства был на хорошем счету в районе. За высокие показатели в трудовой деятельности в 1958 году награжден высокой правительственной наградой — орденом Ленина.

Я доложил Чистякову об обстановке в хозяйстве, о предстоящем переселении сел, и попросил разрешения обращаться к нему за советом в сложных ситуациях.

Работая над решением текущих задач, я постоянно думал о проблеме переселения сел на новое место, отдавал себе отчет, что это нелегкая задача не только для жителей, но и для меня, не имеющего специальности строителя и практического опыта. Необходимо было как можно скорее начать эту кампанию, ибо любая задержка могла повлиять на результаты хозяйственной деятельности и настроение колхозников. Решил для себя, что ежедневно буду выкраивать время для решения этой проблемы.

Для начала мне предстояло узнать настроение людей и причину, по которой в свое время жители этих двух крупных сел отказались переселяться на новое место. Решил спросить у уважаемого в хозяйстве председателя сельского Совета Василия Фомича Стасенко, человека удивительной судьбы, во всех отношениях уникальной личности, много лет проработавшего в должности директора Молчановской МТС, в пору процесса объединения земель и имущества сел Молчановка, Бережновка, Ломачино в единый колхоз имени Калинина. Произошло это в 1959 году. С того времени началась новая история хозяйства.

На заданный вопрос, как бы ради интереса к истории прошлого, кто же был главным инициатором строительства Волжской ГЭС и создания водохранилища-моря на Волге, услышал, что это требует написания целой книги. Как мне рассказал Стасенко, а до него я много слышал от жителей Молчановки, зачинщиками отказа от переселения были жители Бережновки. В свою очередь береж-новцы говорят обратное. Много говорилось и другого:

что в давние времена в Молчановке поселились украинцы, в народе их называли «хохлы», в Бережновке поселились русские — «кацапы». Жили сначала дружно, и семьи создавались независимо от национальности. Но произошло такое событие. В церкви села Молчановка была похищена, а возможно и потеряна, икона Божией Матери. Обвинения упали на граждан Бережновки, и стали враждовать эти два села. Даже ходила такая байка, что до создания Волгоградского моря дорога на слободу Николаевскую проходила по займищу Волги лесом и была очень узкой. Как обычно, для нужд хозяйств, из-за отсутствия в то время достаточного количества тракторов, в хозяйство нефтебазы Николаевской слободы подвозились горюче-смазочные материалы в бочках на повозке, запряженной парой быков. На узкой дороге никто из встречных извозчиков не желал уступать колею — гордость не позволяла свернуть на обочину. Случались между ними даже потасовки, и тогда быки оказывались на высоте — сами съезжали в нужную сторону пути. Но это было в прошлом. Конечно, наступили другие времена, однако ходили разговоры, что в будущем селе жители намерены строить свои дома по отдельным улицам.

В то время население хозяйства в целом было многонациональным: русские, украинцы, казахи, немцы, татары, другие народности. И поэтому я считал, что строящиеся улицы села не должны заселяться по национальному признаку. Обсудили этот вопрос с Дроботенко и пришли к единому мнению, что при реализации генерального плана застройки села центральные улицы должны застраиваться особо добротными домами, а на второстепенных улицах и внутри малых кварталов соблюсти принцип неущемления площадей земельных участков, но пока это будет нашей тайной. Именно эту позицию мы взяли за основу при планировке нового села, и могу сказать, что и жители и мы, непосредственные участники, по праву можем гордиться реально реализованной красотой села. Это в будущем, а пока...

Ознакомился с ходом составления генплана будущего поселения, находящегося на стадии начальной разра-

ботки. С проектировщиками выехали на место. Впервые на планшете я увидел контуры села, предположительные наброски центральной площади, улиц, будущего административного центра, школы, больницы, клуба, детского сада, производственно-технической зоны. Выбранное место, на мой взгляд, было очень удачным — на отлогом берегу Волгоградского водохранилища в устье бывшей уже реки Мента, перекрытой дамбой примерно на восемь километров.

На вопрос, когда будет целиком готов генеральный план, мне ответили, что к осени, тогда и можно будет приступать к его реализации. Одним словом, будущая весна станет началом переселения. Но время летит неумолимо, а подготовка к переселению пока не осуществлялась.

Я понимал, что именно мне и моим товарищам предстоит сдвинуть с мертвой точки начальный этап этой важной кампании, что к ней надо усиленно готовиться, продумать все до мелочей, сконцентрировать возможные резервы. Следовало подумать и решить, как будем перевозить дома на новое место, какими техническими средствами — при восьмикилометровой-то дамбе! Пришлось ознакомиться с опытом переселения районного поселка Николаевск. Много еще было нерешенных вопросов по выделению государственных средств переселенцам; не было и решения Правительства РСФСР по определению финансовых средств на социально-культурное строительство, на создание производственно-технической базы хозяйства. Без решения этих и других, не менее важных вопросов, без помощи района, области, одними усилиями хозяйства выполнение поставленной задачи могло затянуться на долгие годы.

Обстоятельно собрав все аргументы и мотивации, доложил о них В. И. Степанову и другим руководителям района. Получил заверение в готовности оказывать помощь и содействие на районном уровне. Вскоре от Межколхозстроя был создан в колхозе строительный участок, который возглавил И. М. Кирпа. Руководители Межколхозстроя укомплектовали его для начала своими кадрами, необходимой строительной техникой и механизмами.

В колхозе тоже не сидели, сложа руки. Организовали строительную бригаду, ввели в штатное расписание прораба.

Но впереди назревало решение еще многих вопросов на уровне области. Да и завершение весеннего сева никто не отменял. Это было главным.

Итак, наступила первая моя весна на председательском поприще, а с ней я, как и все труженики, связывал будущие надежды. Складывались неплохие условия для выращивания всех сельскохозяйственных культур при хорошем запасе влаги, прилично подготовлен парк тракторов и сельхозорудий, практически все бригады укомплектованы двумя сменами трактористов, среди которых много молодых, недавно обученных в училище механизации, расположенном на территории хозяйства.

На правлении колхоза и в каждой производственной бригаде обсудили рабочие планы. Много пришлось работать над структурой посевной площади, прежде всего определять процент пашни под чистые пары как гарант урожая на будущий год и в целях борьбы с сорняком, особенно с засильем овсюга, снижающего урожай зерновых не менее чем на треть, а также увеличить размеры кукурузного поля, чтобы обеспечить большое молочное стадо. Это я уже проходил, работая в совхозе «Вербенский». Чтобы повысить ответственность людей, решили перейти на постоянные звенья, направив в них лучших механизаторов. Я чувствовал боевой настрой колхозников на проведение весенне-полевой кампании организованно и качественно.

Конечно, меня и моих теперь уже товарищей беспокоила сложная обстановка в животноводстве, ведь корма на исходе. Меры, предпринятые по перераспределению кормов, и помощь комбикормами со стороны районной власти несколько снизили риск потери скота и его продуктивности от бескормицы, а ожидаемая ранняя весна с хорошими погодными условиями позволяла планировать перевод стада на пастбищный выпас.

Но случились и непредвиденные потери, ставшие для меня горькой страницей. В конце апреля, когда уже замет-