Мы перемолоты в кровавой карусели

Автор: В.Моров

Мы перемолоты в кровавой карусели,

Мы умирали в чужеземных лагерях.

Могилы наши есть в Стамбуле и в Марселе

И затерялись в экзотических морях.

А те, кто выжил, разбрелись по белу свету

И не вернутся никогда в святую Русь.

Пусть, может быть, нам оправдания и нету,

С жестокой долей сей до гроба не смирюсь.

Здесь за гроши мы продаем свои таланты,

Здесь прозябаем, растеряв остатки сил.

Теперь для Родины – лишь белоэмигранты,

А были гордостью всей матушки-Руси.

Мы здесь засохнем, как отломанная ветка,

Нам божьей кары этой тяжкий груз не снесть,

На жизнь осталась только “русская рулетка”

Да офицерская поруганная честь.

Нас не достали здесь, но лили грязь в бессильи

И, как мерзавцев, выставляли напоказ...

Но мы ведь тоже умирали за Россию!

За что ж Россия навсегда отвергла нас?

Всё идешь и идешь, и сжигаешь мосты.

Правда где - а где ложь? Слава где - а где стыд?

А Россия лежит в пыльных шрамах дорог,

А Россия дрожит от копыт и сапог.

Господа офицеры, голубые князья, -

Я, конечно, не первый, и последний - не я...

Господа офицеры, я прошу вас учесть:

Кто сберег свои нервы - тот не спас свою честь.

Кто мне брат, кто мне враг – разберусь как-нибудь:

Я российский солдат – прям и верен мой путь.

Даже мать и отца, даже брата забыл,

Но в груди до свинца лишь Россию любил.

И врагов своих кровь проливал я не зря,

Я тебя защищал, о Россия моя! "

А Россия лежит в пыльных шрамах дорог,

А Россия дрожит от копыт и сапог.

Дон

Белая гвардия, путь твой высок:

Чёрному дулу—грудь и висок.

Божье да белое—твоё дело:

Белое тело твоё—в песок.

Не лебедей это в небе стая:

Белогвардейская рать святая

Белым видением тает, тает…

Старого мира—последний сон:

Молодость—Доблесть—Вандея—Дон.

– Марина Цветаева. 1918 г

Мороз крепчал. Стоял такой мороз

Что бронепоезд наш застыл над яром,

Где ждал нас враг, и бедный паровоз

Стоял в дыму и задыхался паром.

Но и в селе, раскинутом в яру,

Никто не выходил из хат дымящих, —

Мороз пресек жестокую игру,

Как самодержец настоящий.

Был лед и в пулеметных кожухах;

Но вот в душе, как будто, потеплело:

Сочельник был. И снег лежал в степях.

И не было ни красных и ни белых.

Скажите, где вы были...

Скажите, где вы были,

Когда чужие кони поднимали пыль,

Когда кривые сабли головы рубили

И на крови сквозь кости рос ковыль?

где были вы, когда на Поле Куликовом

За Русь сражался инок - Пересвет,

Где каждый третий пал в бою суровом...

Где были вы, скажите, где ваш след?

Или на Бородинском поле,

Где смерть за честь была для нас, славян,

Где Русский дух сломил чужую волю, -

Вас в прошлом нет, не клевещите нам.

Чужое, неприкаянное племя,

так нагло лезущее к нам в учителя,

Кичась прогнившей древностью своею,

Свой путь монетой грязною стеля,

Что принесло ты русскому народу,

чтобы решать, как нам сегодня жить?

Ты! Паразитствующее сроду,

Теперь желаешь нам законом быть!

Мы для тебя - безродная скотина,

Презренная, как мухи на стекле,

Тебе России прошлое противно,

Но вспомни, ты на чьей живешь земле?

Что ж, упивайся власть талмудной пыли,

Заняв на время наши храмы и места,

Но, помни! Мы не позабыли

Позорного предательства Христа...

адмирал Александр Васильевич Колчак

1920 г.

Жизнь – горящая свечка,

А мы, господа, мотыльки

С опаленными крыльями,

Бьёмся, надеясь на чудо!

Но, поверьте, никто нам

Не спишет долги и грехи.

Разве спросит ключарь

У ворот: вы куда и откуда?

Ну, кому мы нужны

В этой проклятой Богом стране,

Проклинающей нас

И ослепшей от дыма и крови?

Мать-Россия летит,

Словно всадник на красном коне...

И какое ей дело

До нашей сыновней любови!

Ну, какое ей дело

До нашей тоски, господа,

Искалеченных судеб

И правды в граненом стакане?

Стынут наши надежды,

Как в бухте декабрьской вода.

Да и вся наша вера –

Последний патрон в барабане.

Мотыльками у свечки

Во имя чего и кого

Обожженными крыльями

Машем, надеясь на чудо?

Лишь апостол-ключарь,

Равнодушно кивнув головой,

Спросит нас у ворот:

Вы куда, господа, и откуда?..

Вздыхает костер тяжело и устало,

Последние угли зловеще шипят,

А в облачной дымке видны перевалы,

С которых не будет дороги назад

Господин капитан, не пора ль начинать,

Уже вскоре рассвет заблестит над рекою

Ну, так коли пора - прикажите седлать,

Объявите по фронту: " Кавалерия, к бою! "

Вы вспомните, сударь, лихие кареты,

Как пела мазурка и всхлипывал вальс,

Все наши забавы уже в сумерках где-то,

Все будто ушло в беспросветную даль.

Вы лучше забудьте былые обиды

И к черту гоните от сердца печаль,

Не думайте, сударь, про страх быть убитым,

Про пьяные сны и разбитый хрусталь...

Мы бережно прячем свои медальоны

С портретами тех, кто нам дорог и мил...

Быть может, нас пуля в сражении не тронет,

Быть может, минует беспутье могил.