Месть Мтавалы

Три дня шел Симба со спутницами, ведомый Мтавалой, без устали, лишь ночью делая короткие привалы. Утром четвертого дня, проснувшись, Симба увидел Мтавалу, стоявшего на большом валуне и всматривавшегося куда-то вдаль. Поднявшись и потянувшись, он подошел к проводнику и посмотрел в том же направлении:

– Что там?

– Мы уже пришли, Симба, – ответил Мтавала. – Вон видишь высоченные холмы? Там начинается земля отца Акиды. И мы уже в Саванне Невозвращения.

– Когда это мы уже вошли в неё?!

– Еще вчера вечером.

– Что-то я не заметил.

– А ты ждал чего? Пограничных столбов с предупреждениями?

– Нет, но хотя бы меток….

– Ну, ты даешь! – усмехнулся Мтавала. – Кто ж тебе будет метить Саванну?! Это не королевство какое – принадлежит всем и никому в частности. Потому и меток территории нет. Тут любую метку тут же перебьют. И потом. По ним можно быстро догнать метящего. Тогда за его жизнь я не дам и гнилой кости. Потому и ты будь осторожен. И другим передай.

– Спасибо, что предупредил.

– Не за что. Однако, коль мы пришли, то позволь узнать, что намерен ты делать далее.

– Как что? – ответил Симба. – Дождаться этого Акиду и поговорить с ним.

– Хорошо. Только я присутствовать при вашей беседе не стану. Тут наши пути расходятся. Как только тот появится, я покину вас.

– Боишься? – хитро спросил Симба.

– Не хочу, чтобы аутсайдеры подозревали меня, если ваш разговор перерастет в потасовку. Вас те не найдут, а мне еще жить тут.

– Ладно. Покажешь Акиду и вали, куда хочешь. Спасибо за то, что сделал нам.

– Не стоит, – улыбнулся Мтавала. – Я еще ничего такого и не сделал.

– Послушай, а откуда ты знаешь, что он скоро пойдет к своему отцу?

– Поверь мне, он придет и очень скоро, – ответил Мтавала. – Пойдем, покажу, где лучше устроить засаду.

В тот день некое странное ощущение близкой беды не покидало Муфти. Он не мог обрести спокойствия и мерял шагами свою пещеру, словно ожидая чего-то. Вамнафики не было рядом: еще поутру она возглавила охоту у дальних границ и до сих пор не возвращалась. Кроме того, она по вечерам пропадала у той раненой львицы, что подобрали в землях Вамлези. Та потихоньку приходит в себя, но никуда не выходит. Странно вел себя в последние дни Флаффи. После битвы с Мтавалой он стал другим, словно закрылся в себе. Что-то его беспокоило. Но поскольку он уже был взрослым львом, они с Фики решили не приставать с расспросами: если захочет, сам поведает. И разберется. Вполне возможно, что мальчик просто влюбился, решил Муфти, а в таких делах самое важное не навредить глупыми советами. Сердце само должно подсказать выход. Или попросить помощи.

После полудня появились вести о госте со стороны Саванны Невозвращения. Муфти немного успокоился. Этим гостем мог быть только Акида. Нападения аутсайдеров он уже не боялся: они так были благодарны за мясо в землях Вамлези, что и тронуть не посмеют своего благодетеля. Но сына надо было встретить.

– Привет, пап! – приветствовал он его на входе в королевскую пещеру. – Ну как, зажили раны?

– Твоими молитвами. Что там нового у вас?

– Как ты просил, последили за землями Мвонге.

– И?!

– И ничего. Пусто. Мтавала как сквозь землю провалился. Никто не знает, куда он подался. Когда все вернулись, то он общался долго с приемным сыном Мвонге, этим…, господи, ну как его! Вот, черт, память девичья!

– Давай по существу, – сказал Муфти, – без излишних подробностей.

– Так вот, после их общения, все львицы перешли к соседу, Джамали. Его мы тронуть не могли, но однажды выкрали одну из бывших львиц Мвонге. Та призналась, что слышала, будто Мтавала собирался покинуть Долину Прайдов и пойти к какому-то далекому королю. Там переждать и нечто рассказать про меня. Но что именно, подробности ей не известны.

– Про тебя? – задумался Муфти. – Может, он ушел куда-то к твоим врагам? Ты всех по памяти перебрал? К кому он мог пойти?

– Не знаю, пап. Поначалу я просто не поверил. Мало ли чего той малолетке могло почудиться. Но земли Мвонге пусты, туда никто больше не вернулся.

– А куда ушел его приемный сын?

– Тоже неизвестно. Пошел странствовать.

– Так, – Муфти почесал за ухом и выпрямился. – В Долине появился странный тип. Он охотится на одиноких аутсайдеров, забредших по какой надобности к нам, и дерется с ними. Уже три трупа нашли. Тебе надо пока залечь на дно. Давай-ка ты оставайся у меня. Пока не появятся новости про Мтавалу. Этот гаденыш наверняка готовит нечто. И мишенью избрал тебя. Ты говорил, что будто бы Мтавала покинул Долину?

В этот момент в пещере раздались мягкие шаги. Муфти обернулся и вздохнул:

– А, это ты Флаффи! Проходи, не стесняйся.

– Я лишь хотел переговорить, но с глазу на глаз. Но вижу, ты занят. Я тогда потом зайду.

– Хорошо, сынок. Я буду ждать.

Когда тот вышел, Акида заметил:

– Он даже не поздоровался со мною. Что с ним?!

– Не обращай внимания. Просто проблемы переходного возраста. Ты сам таким был. Проголодался?

– Ха, еще как! Как говорит мой компаньон, кишка кишке уже давно фигу кажет.

– Тогда пойдем, покажем твоей кишке кое-что еще, – улыбнулся Муфти и кивком головы предложил проследовать за собой.

Акида не стал дожидаться возвращения охотниц и после ужина, перекинувшись парой слов с отцом, засобирался в обратный путь. Его никто не провожал. Перейдя границу земель и поднявшись на холм, лев остановился и посмотрел назад. Можно ли ему вернуться назад? К черту свободу аутсайдеров, она его теперь не так привлекала. Прошло столько лет, и то, что ранее казалось таким великим, теперь просто ничтожно. Вся его свобода оказалась призрачной: теперь он связан по всем лапам своими деяниями. Теперь он может жить лишь в Саванне и приходить в гости к своему отцу, а когда-то мечтал путешествовать свободно, жить без всяких обязательств. Сейчас пойти почти никуда нельзя свободно, ибо почти каждая гиена в Долине знает его основной промысел, а поддержание свободы требует таких обязательств, что все другие просто меркнут. И главное: пути назад почти не просматривается. Да, отец может простить и принять его обратно, но кто потом поздоровается, подаст при встрече лапу из других королевств Долины? Уйти навсегда и осесть малым прайдом где-то далеко от Долины? Но куда?

Легкая депрессия не оставляла его ни на минуту. А еще вчера какой-то странный сон приснился: он снова видел Ринаику, но, в отличие от других снов, она с ним впервые заговорила! Когда он захотел покаяться и попросить прощения, она вдруг покачала головой, улыбнулась и сказала:

– Не сейчас. Скоро увидимся, тогда все скажешь. Тебе пора.

Что она имела в виду? Что это значит?

Погруженный в свои мысли, Акида не обратил внимания, как спустился с другой стороны холма и подошел к глубокому оврагу, по дну которого протекала небольшая речушка. За ней начиналась Саванна Невозвращения. Надо было лишь пройти большой кустарник да спуститься по небольшой тропинке вниз. Проделывая этот путь много раз, белый лев знал все камни на дороге наизусть, а потому мог идти почти с закрытыми глазами. Вспоминая в очередной раз Ринаику, Акида не заметил нескольких пар глаз, пристально следящих за каждым его шагом.

– Вот Акида, – прошептала одна из них другой.

– Это он. Его запах был тогда. Я эту вонь запомнила на всю жизнь.

– Пора, – последовал ответ.

Краем глаза Акида успел заметить шевеление в кустах слева от него и отпрыгнуть в сторону прежде, чем массивное золотистое тело выросло на его пути. Белый лев оправился от неожиданности и зарычал, но тут же обнаружил себя в окружении. Две львицы преградили ему путь назад, а еще одна показалась из-за плеча незнакомца.

– Кто вы? – прорычал Акида. – Прочь с дороги!

– Привет, убийца, – от его тихих и яростных слов Акиде стало не по себе. – Наконец-то мы встретились.

– Не припоминаю нашего знакомства, – проговорил Акида, сделав два шага назад и пригнувшись в ожидании возможной атаки.

– Заочно. Меня зовут Симба, – проговорил лев, тоже заняв боевую стойку. – Освежу тебе память: несколько лет назад ты забрел в мои земли, похитил моего сына….

– Нашего, – вставила львица за ним.

– И моего внука, – добавила одна из стоявших сзади.

– Ринаика, – кивнул Акида.

– Правильно вспомнил, – проговорил Симба.

– Я и не забывал, – ответил аутсайдер. Теперь он был готов ко всему.

– Где Флаффи? Кто тебя нанял?! – крикнула в ярости Нала.

– Понятия не имею, – холодно ответил Акида, глядя ей в глаза.

– Это была Зира?! Отвечай, ублюдок! Это она наняла тебя?!

– Если ответишь, – сказал Симба, – я отпущу тебя. Мне не нужен ты. Мне нужен наш сын.

– Я не предаю друзей, – ответил белый лев и посмотрел на небо. Потом вновь на Симбу: – Сегодня неплохой день для боя. Вы все сразу нападете или ты выйдешь со мной один на один?

– Никто не упрекнет меня в том, что твои шансы не были равны, – ответил Симба. – Ты сам выбрал свой путь.

– Хватит трепаться. Я жду.

Львицы отошли в сторону. На тропе остались только они, две противоположности с общей целью. Акида – отшельник, который бродил по саванне без особых связей, и которого учили другие аутсайдеры, опытный боец. Симба был королем, но бойцом – самоучкой и не имел большого опыта боев с другими львами. Однако на его стороне была всепоглощающая ярость, та самая, что уже однажды дала ему нужные силы победить в смертельной схватке. И сейчас на этой дороге мог остаться только один из них.

Акида был массивнее Симбы, он даже своего отца немного обошел в росте. Потому, стремясь использовать свое преимущество, он первым сделал выпад в в сторону Симбы, и тому пришлось отпрыгнуть дальше. Следующий удар массивного льва он встретил собственным блоком и тут же нанес несколько коротких и яростных ударов по груди соперника. Хотя Симба оказался невероятно быстрым, Акида успел отразить большинство из них. Продолжая атаку, Симба выпрыгивал вперед и тут же назад, стараясь удержать массивного Акиду на расстоянии и найти его слабое место. Наконец, ему показалось, что уязвимость найдена, и с громким ревом, Симба выпрыгнул изо всех сил на Акиду. Тот поймал его огромными лапами и пробросил над собой, но недостаточно быстро, чтобы избежать когтей Симбы вдоль всей щеки.

Симба шмякнулся с гулом оземь и перекатился пару раз, пока раненый Акида ревел в гневе. Затем быстро поднялся и, оправившись от болезненного броска, нырнул под надвигавшуюся в атаке лапу белого льва. Там он попытался достать ребра Акиды, но он был отброшен коленом задней лапы, заехавшим ему прямо в челюсти. Симба откатился назад, потеряв ориентацию. На мгновение его шея оказалась досягаема, и этого было достаточно, чтобы лапа Акиды уже спускалась к ней. В отчаянии Симба поднял задние лапы и отпихнул врага. Только так он избежал смертельного удара. Лапа Акиды прошла всего в сантиметре от головы Симбы, когда его задние лапы со всей силы ударили по нижней части живота противника.

При этом Симбе удалось выполнить неуклюжий бросок, который удался и лишил Акиду равновесия, отбросив его в сторону. Почувствовав угрозу поражения, тот быстро вскочил, несмотря на головокружение от удара. У него не было много времени. Акида ринулся вперед, ощущая утрату преимуществ в поединке, и набросился с серией проворных ударов. Он наносил их высоко и тут же атаковал низко. Нападал со всех направлений и использовал все, что мог. Симба заблокировал, уклонился и справился с большинством ударов, но в конечном счете получил глубокие раны на боках, а также рваные следы на спине. Когти беляка коснулись и его груди, оставляя кровавые борозды в плоти. Симба упал на спину и отбивался от насевшего врага. Но ярость, как и тогда в бою с Шрамом, заполнила Симбу всего, превратила его в механического бойца. Он даже не чувствовал боли благодаря адреналину в крови. Вместо того, чтобы реветь, Симба поймал лапу Акиды в своей пасти прежде, чем тот успел её убрать. Со всей энергией он сомкнул челюсти и яростно перевернулся, утягивая за собой Акиду.

Хрустнула сломанная кость. Крик боли расколол воздух, и другая лапа Акиды попыталась сбросить оказавшегося сверху Симбу. Тот легко заблокировал удар, но все равно выпустил перебитую конечность. Симба поймал плечо Акиды своими когтями и порвал мускулы, выпустив наружу брызги крови.

– Скажи мне, где он? – прохрипел Симба. – Я не хочу тебя убивать, но сделаю это, если не расскажешь правду.

– Ты еще… не победил меня, – ответил, превозмогая боль, Акида и снова ударил целой лапой по голове врага.

Удар был скользящим и не сильным, но заставил Симбу рассвирепеть. Они посмотрели на мгновение в глаза друг друга прежде, чем Симба снова рванул плоть обеими лапами. Его правая прошлась по открытой груди Акиды, а левая – по его мускулистой шее. После чего Симба отошел в сторону.

Поверженный Акида смотрел на Симбу в течение нескольких секунд не дыша. Кровь лилась от его ран, открашивая его некогда белую шерсть в темно-красный цвет. Наконец он вздохнул и тут же начал задыхаться от крови, заполнявшей его легкие. Акида уставился на Симбу причудливым взглядом. Он не был сердит, потрясен, разочарован или что-либо еще. Он казался умиротворенным, как будто поражение освободило его от чего-то.

– Теперь… ты победил… – силы быстро покидали разорванное и надломленное тело в ногах Симбы.

– Скажи… скажи мне правду, – Симба едва стоял на лапах. Обычно отворачиваясь от умирающей жертвы, на сей раз хотел видеть все. Он стоял и смотрел, как кровь льва насыщала землю, а его дыхание замедлялось.

– Ринаика… моя любовь… прости Зиру… прости нас, – едва слышно шептали почти белые губы, – я иду… к тебе…

Судороги охватили умирающего льва на несколько мгновений, пока он, наконец, изогнувшись в последнем рывке, не замер навсегда. Лишь легкий бриз трепал мех Акиды.

– Ты убил его? – подошла Нала.

– Да, – тихо ответил Симба и отвернулся.

– Ого, да ты сильно ранен! – воскликнула подошедшая Сарафина. – Нужно немедленно обработать раны.

– Не здесь… – ответил лев. – Он ничего не сказал про Флаффи. Но знал Зиру, просил прощения за неё перед смертью. Значит, это она.

– Нам надо уходить, – сказала Тугела, – пока сюда не пришли. Второго поединка ты уже не переживешь, Симба.

– А где Мтавала? – спросила Сарафина. – Его кто-нибудь видел сейчас?

– Черт с ним, сам найдет дорогу! – ответила Нала. – Нам пора убираться подальше. Идем домой. Хоть ничего не узнали про Флаффи, убийца Ринаики был наказан. И это хорошо.

Нала и Тугела подперли хромавшего Симбу по бокам и, ведомые Сарафиной, тронулись в обратный путь.

Когда все ушли, из густого кустарника вышел, отряхиваясь, Мтавала Ва Пеки и подошел к Акиде:

– У-у, а я сильно недооценивал Симбу как бойца. Смотри-ка, он сумел тебя победить один на один! Придется мне подкорректировать свои планы. Ну а теперь настал черед Мзаливы. И да, увидишь там Мвонге, скажи, что его план удался. Моя месть тебе свершилась. Симба стал прекрасным орудием убийства в моих лапах, как Мвонге и говорил. Какое точное прогнозирование реакций и последствий! Жаль, что этого грандиозного мыслителя больше нет с нами. Но ничего. Передай Мвонге, скоро он увидит всех своих обидчиков. Очень скоро. А пока пусть тешится твои обществом, ты уж его не расстраивай. Прощай, Акида, как говорится, будь здоров, не кашляй!

И, довольный собственным каламбуром, удалился прочь.

Вамнафики встретила Флаффи на границе, где тот и просил. Он был один и смотрел вдаль, туда, откуда он много лет назад пришел сюда. Они молча начали поход вдоль границы. Флаффи все никак не решался заговорить, а Вамнафики не торопила совсем. Они шли долго, прежде чем Флаффи решился:

– Я хочу кое-что рассказать и обсудить.

– Я слушаю тебя, сынок. Смелее.

– Я не знаю, с чего начать…. В общем, ты же не моя настоящая мать, не так ли?

Вамнафики посмотрела на него и удивленно ответила:

– Да, мы с Муфти – не твои настоящие родители. Мы и не скрывали этого от тебя. Но к чему ты спрашиваешь? Разве не те родители, что воспитали, а не только родили? Тебя это беспокоит?

– Нет, меня беспокоит то, как я к тебе попал… – Флаффи хотел все рассказать, но был остановлен жестом Вамнафики.

– Помолчи пока! Смотри туда.

Перед ними на отдалении лежало тело белого льва, над которым уже кружились стервятники.

– Кто это? – удивился Флаффи, и тут же ужасная догадка пронзила его мозг: – Акида?!

Взволнованная Вамнафики подскочила к телу и в ужасе отпрянула: Флаффи оказался прав. Казалось, Акида спал, мирно и безмятежно. Но лужи крови и багровый цвет некогда белой шерсти говорили о большом сражении за свою жизнь.

– Иди за Муфти, – приказала она Флаффи, немного отойдя от шока. – Я не дам стервятникам съесть тело. Иди же!

Белый король дрожащей лапой повернул к себе безмятежное лицо сына и отчаянно заревел. Собравшийся за ним прайд молча склонил головы. Выпустив наружу бурливший внутри поток гнева, ярости и боли, Муфти вскинул голову, медленно осмотрел свой прайд, затем место преступления и тихо, но отчетливо произнес:

– Кто?!!! Награжу любого, кто скажет мне, кто и за что убил моего сына!!! Передать всем, во все закоулки! Слышите?! Всем!

Потом повернулся к Вамнафики:

– Ты нашла его…. Доложи, что обнаружила.

– Их было четверо, – ответила львица. – Сидели в засаде, долго. Видимо ждали только его.

– Значит, – вставила Енга, – они хорошо знали его привычку часто бывать у тебя, и какой дорогой он пойдет обратно.

– Охотились на Акиду… – словно с чем-то соглашаясь, пробормотал Муфти.

– Это были лев и три львицы, – продолжила Вамнафики. – Я поняла это по запаху и размерам следов. Они окружили Акиду. Но дрался он только с львом. На теле остался единственный чужой запах. Он и убил Акиду.

– Дуэль?! За что?!

– Возможно, это был некто, – сказал Флаффи, – кому Акида что-то сделал. Кто-то из врагов, о ком мы не знали. Ведь он был с аутсайдерами и….

– Когда я найду этого кого-то, – заревел Муфти, – то его прежние проблемы покажутся лишь детскими шалостями. Я порву этого дуэлянта на кусочки! Я заставлю его сначала жрать свое дерьмо у меня на глазах, а потом скормлю его труп стервятникам!!! Если он король, то его земли отдам гиенам во вечное владение! Я….

Внезапно он замолчал и, склонившись над телом, беззвучно зарыдал. Потом встал и, наклонившись к уху сына, прошептал:

– Что бы ты ни сделал, сынок, я все тебе прощаю. И обещаю отомстить. Твоя кровь не останется без ответа.

Вамнафики склонилась к Муфти:

– Мы еще можем нагнать их. Враг Акиды ранен и здорово ранен. Капли крови и следы говорят, что он недешево продал свою жизнь. И если….

– Нет, – отрезал Муфти, – нет. Он с Акидой дрался по правилам, один на один. На равных. Я тоже дам ему шанс. Пусть уходят, пусть поправляется. Я найду его здорового, брошу вызов и вот тогда, по всем правилам, мы разберемся.

– Искать не надо, – прошептала Вамнафики. – Я знаю, кто это сделал и почему.

– Из-за Флаффи? – едва слышно спросил Муфти.

– Да.

– Тогда ничего не хочу слушать и знать. Пока не хочу.

Он подошел к прайду и громко произнес:

– Сегодня самый черный день в моей жизни. Для меня нет страшнее горя, чем хоронить сына раньше самого себя. Я объявляю двухмесячный траур по Акиде. Хочу, чтобы его тело было перенесено в родной дом и там предано земле. Енга с несколькими львицами и Флаффи пойдут вперед, дабы все приготовить. Мы будем медленно идти сзади.

– Я хочу еще кое-что сказать, – вставил Флаффи. – Не знаю, может он тут и не причем, но в кустах я учуял запах Мтавалы Ва Пеки….

– Молодец, Флаффи, – вздохнул Муфти. – Мтавала…. Он наверняка тут замешан. Я чувствую это. Его надо найти. И никакой пощады! Но кто бы ни убил Акиду, клянусь, к концу траура я буду знать его имя и место обитания. И тогда пойду на него войной и отомщу. Такова моя воля!

С этими словами прайд тронулся в путь домой.