Любовь так велика

Муфти лежал в тени большого дерева и пытался приподняться и опереться на локти передних лап, дабы лучше видеть все вокруг. Но Вамнафики не позволила ему этого сделать. Волевым движением, она уложила его на бок и продолжила зализывать раны.

– Хватит! – недовольно сказал Муфти. – Слышишь? Я говорю, хватит. Дай мне встать.

– Ага. Спешу и падаю. Лежи уж, воин.

– Да что ты так прилепилась ко мне?!

– Я могу и уйти, если хочешь, – обиженно отвернулась Вамнафики. – Вставай, иди куда хочешь. Мне все равно.

Муфти лег так, как ему хотелось ранее, и нежно потерся о бок львицы:

– Прости. Я не хотел обидеть тебя. Ты очень дорога мне.

– Что-то незаметно.

– Просто я хочу лучше видеть тебя, милая. А с боку смотреть крайне неудобно.

– Неудобно кровью разбрызгиваться вокруг, вот, – Вамнафики резко повернулась к нему и неожиданно столкнулась носом с его собственным. Мгновение она смотрела ему прямо в глаза, словно принюхиваясь, а затем со всей нежностью, на какую была способна, провела им вдоль, едва касаясь его редкой белой шерсти и больших вибрисс, прикрыв от удовольствия глаза. Потом плавно перешла на щеку и спустилась далее вниз к шее. Потом остановилась и посмотрела льву прямо в глаза.

– Это поцелуй? – тихо спросил Муфти.

– А ты как думаешь, мой пушистик?

– Я могу считать это признанием в любви?

Вамнафики приблизилась к его уху и прошептала:

– Еще нет.

– А что же это было тогда?

– Просто поцелуй.

– Да?!

Муфти сел и отряхнулся:

– Знаешь, уже два года прошло. Я все жду. Жду, когда же ты скажешь мне, что любишь меня. А ты решила поиграть, да еще сейчас.

Вамнафики села рядом и ответила:

– Я и не думала играть с тобой….

– И хорошо. Потому как так не играют.

– Но и ты не сильно страдал уж, дорогой. Сколько в прайде родилось львиц за эти годы?

– Ревнуешь? – Муфти слабо улыбнулся. – Это хорошо.

– Да? А если бы родился сын, тогда как бы ты поступил?

– Ты же знаешь, этого не может быть, – вздохнул Муфти. – Проклятие еще никто не снял с меня. Я знаю это. У меня никогда не будет сына уже, никогда. Ты с Флаффи – моя последняя надежда.

Вамнафики прильнула к его израненному телу и тихо прошептала:

– Ну зачем тебе жениться на мне? Я ведь и так рядом…. Ты мне нравишься. Зачем все менять?

– Потому что ты рядом, но не со мной. Не моя! – резко ответил Муфти. – Я тебе нравлюсь. Что же тебя останавливает?

Вамнафики слегка отстранилась и тихо ответила, отвернув голову:

– Мое прошлое.

Муфти обнял её и сказал:

– Отпусти его. Если будешь жить прошлым, у тебя не будет будущего.

– Дело не в этом, Муфти. Ты даже ведь не представляешь, что на мне за грех лежит. И не только от меня всё зависит сейчас. Правда может погубить еще одну счастливую жизнь. Поверь мне, если бы я только могла, то давно уж все рассказала тебе. Покаялась. Но не могу. Пока не могу.

– О чем это ты? Что тебя мучает?!

Вамнафики поцеловала Муфти и встала:

– Не сейчас, милый, не сейчас. Я не готова еще рассказать тебе всего. Ты ждал долго, потерпи еще немного. Любовь так велика, что проведет через все невзгоды. Если настоящая.

– Опять?!

– Иного предложить не могу. Или расскажу всё или…. Или не знаю, что сделаю дальше.

Муфти на мгновение прикрыл глаза, а потом устало произнес:

– Фики, я слишком долго жду тебя. Никого еще так не любил, как тебя. И так подходил к тебе и эдак. Теперь же не стану более просить и настаивать. Пусть будет по-твоему. Когда будешь готова, мы вернемся и закончим этот разговор. Но знай: наше время ограничено. Я уже близок к тому, чтобы думать о вечности. И очень хочу остаток своих дней провести рядом с тобой.

– Пожалуйста, прекрати, – перебила его Вамнафики. – Ты еще многих переживешь. А пока отдохни. Да, и еще. Тут мы нашли одну львицу из отряда Мвонге, думали сначала, что мертва. Но потом оказалась живой. Только много крови потеряла да лапы повреждены. Заберем её с собой?

– Если ты будешь её выхаживать, валяй.

– Договорились.

И с этими словами Вамнафики ушла.

Она не могла ему сейчас рассказать всю правду. Правду, как она, уйдя во внешние земли, пыталась спасти своих львят. Как она потеряла их и возненавидела все вокруг. Лишь одного она жаждала – мести. Случайно, она забрела в Саванну Невозвращения, где встретила Акиду. Не зная тогда, чей он сын, ей удалось уговорить стать его с другом орудием мести в своих лапах, пообещав куски мяса. Хотела убить сына Симбы. А когда они выполнили свою работу, она задумала новую месть. Флаффи должен был вырасти и отомстить за неё. Причем своим собственным родителям. Но теперь все переменилось. Она знала, что влюбилась в этого льва почти сразу, как поселилась тут с малышом. Он был подобен сказочному принцу из детских снов. Сильный, заботливый. Да, он крут, бывает несдержанным, нередко деспотичен. Но почти всегда справедлив. Да, он пытался её изнасиловать. Но и Шрам в свое время взял её силой. И ведь влюбилась после этого! Что в её голове было такого, что направляло любовь к таким львам?! Зира не знала этого. Но, похоже, именно оно и приводило к будущим страданиям, причем не только её самой, но и тех, кого она любила. Что скажет Флаффи, когда узнает правду? Что он сделает?! Сейчас он любит её, зовет мамой, а потом?! Зира полюбила этого малыша всем сердцем и не смогла вырастить из него убийцу. И если Флаффи бросит, возненавидит её, то она снова окажется, как и тогда, в пустыне – одна с мертвыми львятами. И с выжженным сердцем. А Муфти? Что сделает он, когда узнает правду? Нет, она не может сказать правды сейчас. И лгать любимому тоже. Потому пока и будет держать его на расстоянии. Так надо, так лучше. Не надо мстить, не надо плести заговоры. Её страдания в душе – это плата за прошлое, и она заплатит её сполна. Но только она. Ни Флаффи, ни Муфти за неё платить не будут. Сначала она думала, что он отступится, забудет. Ведь она видела, как он встречался с другими, и радовалась этому. Но сейчас видно, он влюблен в неё по-прежнему. И даже сильнее. И как теперь выкрутиться, Зира не знала.

Когда она вернулась, Муфти уже спал. Неслышно подойдя к нему, она свернулась возле него и тихо прошептала:

– Прости, любимый, прости. И терпи. Я так тебя люблю. Я найду выход. Обязательно найду.

Нала все чаще и чаще грустила. Бывали дни, когда она уходила, и никто не знал куда. Лишь Симба догадывался. Однажды он застал её на том самом поле, где нашли Ринаику более трех лет назад.

– Нала?

– Знаешь, – ответила львица, безотрывно смотря вдаль, – Рафики говорил, что время лечит раны. Ни черта оно не лечит! Уж сколько прошло, а он по-прежнему там. И боль моя со мной.

– Если бы он мог, то уже вернулся, – Симба подошел и нежно поцеловал её. – Возможно, он живет и не знает пути назад.

– А возможно он мертв! – Нала едва сдерживала слезы. – Мой сын мертв, а я даже не знаю, где окончился его путь!

Симба промолчал.

– Ты даже не представляешь, насколько это тяжело, больно! – продолжала Нала с дрожью в голосе. – Сначала я ждала, что он вот-вот вернется. Потом надеялась, что Флаффи вырастет, станет сильным и придет к нам. Но уже давно минуло его совершеннолетие, а его все нет и нет! И я не знаю, что мне делать! Во что верить. Придет, не придет? Жив или мертв уже?! Неопределенность убивает меня изнутри.

– О-о, твои слова сильно ранят меня, бриллиант сердца моего! – послышался знакомый голос. – Старый мандрил не может вынести их!

– Рафики! – Симба обернулся и обнял давнего друга. – Как же ты вовремя вернулся!

– Да уж. Мой поход к дальним целебным источникам немного затянулся.

– Ты покидал Земли прайда? – удивилась Нала. – Так вот почему я не могла нигде тебя найти. Но отчего не предупредил, не сказал всем?

– Так получилось, что я сильно заболел, моя королева, – Рафики склонил голову и широко улыбнулся. – Здоровье есть наименьшее благо в молодости и наибольшее – в старости. И мне пришлось долго поправлять его вдали. Симба знал. Но теперь я полон сил. И вижу, как ты страдаешь. Итак, ты хочешь знать, что с Флаффи?

– О да, Рафики! Очень хочу!

– Хорошо, – ответил шаман. – Приходите сегодня на закате.

Еще не успело солнце скрыться за горизонтом, как три львиные фигуры показались возле дома Рафики. Сарафина пошла вместе Налой и Симбой, приболевшая Сараби не смогла покинуть Скалу. Но вместо мандрила они увидели у подножия баобаба большую пятнистую гиену. Она молча сидела и смотрела прямо на них. Симба оскалился и заревел:

– Немедленно уходи, если хочешь жить, кто бы ты ни была! Гиенам нет места в моем королевстве!

– Ты не сможешь сделать этого, Симба, – спокойно ответила гиена. – Даже разорвав тело, ты не убьешь дух, что живет в нем. Для меня же оно не имеет значения. Но тогда вы не узнаете того, зачем пришли сюда.

Львы остановились в замешательстве.

– Кто ты? – со страхом в голосе спросила Нала.

– Магид.

– Я хочу знать….

– Тише, моя девочка, тише! – сказала гиена, закрыла глаза и прижала уши. С её приоткрытых губ сорвался болезненно высокий, но не горестный вой. – Ты беспокоишься о Флаффи, своем сыне.

– Да! – Нала сделала шаг вперед.

– Я вижу. Он живет, но как, не могу сказать. Врата небес закрыты для тебя.

– Почему? – спросила Сарафина.

Гиена не ответила, лишь сидела, закрыв глаза, скулила и покачивалась из стороны в сторону. Потом её глаза широко раскрылись, она остановилась и посмотрела на львов:

– То, что я должна сказать, может слышать только Нала. Оставьте нас!

– Но… – Симба хотел запротестовать, но, встретившись взглядом с Сарафиной, вздохнул: – Мы будем ждать на Скале. Надеюсь, ты узнаешь то, что так давно желаешь.

– Я расскажу, – почти прошептала Нала, не сводя глаз с гиены.

Когда они остались вдвоем, гиена подошла вплотную к львице и быстро заговорила:

– То, что ты переживаешь сейчас, лишь начало. Однажды ты уже бросила, предала того, кто так сильно нуждался в твоей любви. И за это понесла наказание – Бог забрал твоего сына и отдал другой против твоей воли. Закрыв все врата небес для тебя до полного покаяния. Ты хочешь вернуть его. Что ж, это возможно. Но тебе придется заплатить за это справедливую цену.

– Я согласна, – тихо ответила Нала. – Если так надо, пусть заберет мою жизнь взамен, только бы он вернулся.

Гиена снова некоторое время покачивалась в трансе, а потом заговорила тяжелым и ровным голосом, словно с того света:

– Слушай гласа моего!

От страха Нала прижалась к земле, лишь огромными глазами смотря в лицо гиене.

– Те, кто пролил невинную кровь, похищая львенка, будут преданы в лапы ваши. И чрез вас Бог воздаст им по заслугам их.

– А как же Флаффи?

– Ты увидишь своего сына. Но твой грех тоже взывает к расплате, и как судьба убийц вручена вам, так и ваша вручена твоим детям.

– Возьми меня, Боже!

– Ты не нужна там. Твое наказание и покаяние будут здесь, на земле. Твой грех так требует.

– Но за что? Я никого не предавала!

– Ты знаешь кого. И за твое упрямство в грехе, в день, когда соберутся все твои дети, Бог призовет к себе среди многих того, кого сильно любишь. Ибо так велик твой грех: ты выкинула из сердца того, чья жизнь была в твоих лапах. И так убила его дважды: когда предала и бросила и когда забыла. Так же ничего из того, что услышала тут, ты никому не скажешь, даже если и захочешь. Ты забудешь все, что слышала, до тех пор, пока не увидишь своего первого сына.

На этих словах Нала потеряла сознание. Когда она очнулась, вокруг стоял почти весь прайд во главе с Симбой.

– Симба? – слабым голосом позвала Нала. – Что… что случилось…?

– Я и сам хотел бы знать, – склонился тот над львицей. – Мы и дойти до Скалы не успели, как послышалась раскаты грома. Я решил вернуться. Мы нашли тебя и Рафики. Он тоже лежал без сознания в ветвях баобаба. Что тут произошло?!

– А где Магид?

– Хотел бы я знать! Гиена словно растворилась. Ни следов, ничего! Но что она тебе сказала?

Нала попыталась вспомнить, но ничего не вышло. Лишь слова о том, что Флаффи жив и скоро вернется, пришли ей на ум.

– Любовь так велика, что вернет сына спустя годы разлуки, любимая, – сказал Симба. – Пойдем, пора возвращаться.

И тут в небе появился Зазу. Сделав пару кругов, он спикировал вниз и упал прямо перед королем:

– Ваше Величество! Одинокий странник появился у нашей восточной границы и идет прямо к нам.

– Сарафина, проводи Налу домой и проследи за детьми. Чтобы и шагу за пределы Скалы не было! Остальные за мной.

Когда все ушли, очнувшийся Рафики почесал затылок и посмотрел на небо:

– Похоже, я все пропустил! Муфаса, ты там?!

Но ответа не последовало. Безветренная тишина установилась над поляной. Шаман обнял голову руками и с горечью произнес:

– О Боже! И зачем я только призвал дух Магида? Кто теперь скажет: все стало лучше или хуже? Муфаса, друг мой, дай знак, если сможешь.