Путь в новую жизнь

После того как акупунктура показала, как мало я знаю о лечении тела, а Хариет открыла реальность телепатии и паранормальных явлений, я, должно быть, стал достаточно открытым, поскольку меня ожидала встреча с Дслбертом. Это о нем я рассказываю своим студентам, ибо именно благодаря ему я впервые увидел краниосакральную систему как полузамкнутую гидравлическую систему. Это произошло в 1971 году.

Дочь Делберта попросила меня заехать к ним по дороге в больницу и посмотреть ее отца. Я был семейным врачом семьи Санди, дочери Делберта, ее мужа Винни и их сына Раймонда. (Помогал Раймонду появиться на свет.) Прежде мы с Делбертом никогда не встречались. Я знал, что он был шахтером и вышел на пенсию 10 лет назад. У Делберта было заболевание пестрых больших легких. Он был уроженцем Западной Вирджинии.

Я заехал к ним в 9 часов утра. На пороге меня встретили Санди и ее мать Женева. Делберт лежал на полу в гостиной. В комнате стоял запах виски, на полу виднелись лужи рвоты с кровью. Делберт нахо­дился в полубессознательном состоянии. «Смерть дышала ему в лицо», сказала бы моя матушка. Я немного обиделся на Санди за то, что не предупредила, что се отец алкоголик. Для меня это было очевидно. Я прощупал его пульс. Артериальное давление было пониженным, частота сердечных сокращений — высокой. Кто знал, сколько времени и насколько сильно кровоточил его желудок и, возможно, пищевод. Если все дело было в алкоголе, то, вполне вероятно, кровотечение в пищеводе было вызвано варикозным расширением вен вследствие увеличения давления печени. В этом случае рассчитывать на положи­тельный исход не приходилось.

Не теряя времени, я решил отправить его на «скорой» в больницу и стал выяснять у дочери и жены больного, насколько сильно он злоупотреблял алкоголем. Обе женщины все отрицали. У них не было оснований лгать в такой момент, а значит причина кровотечения была в другом. Родные Делберта сказали, что в то утро он выпил немного виски, чтобы облегчить боль в желудке. После этого началась рвота. Тогда Санди позвонила мне. Так вот почему в доме стоял резкий запах спиртного. На прибывшей «скорой» мы вместе отправились в больницу.

Первые исследования выявили нарушение деятельности печени. Кроме этого у Делберта обнаружили многочисленные кисты в печени и в головном мозге. Это никак не было связано с алкоголем. Проверка легких подтвердила старое профессиональное заболевание, в желудке оказалась язва. Обследование не обнаружило варикозного расширения вен, так что кровь в рвоте была желудочного происхождения.

Предстояло выяснить причину образования кист и язвы. Анализ крови показал, что у Делберта была анемия, что в общем было не удивительно. Наконец, биопсия печени и анализ свертываемости крови помогли обнаружить возможную причину общего инфицирования — грибок эхинококка. Консервативное лечение хорошо помогло Делберту, и он пошел на поправку. Через три недели мы выписали его из больницы. Вскоре после возвращения домой он позвонил и сказал, что подошвы обеих ступней растрескались, кожа отслоилась и приобрела черный оттенок. За всю свою медицинскую карьеру я не встречал ничего подобного. Расспросы коллег ни к чему не привели. Дерма­толог, которого я направил к Делберту, не смог поставить диагноз.

Началось путешествие из клиники в клинику. Из медицинского центра в Гейнсвиллс, штат Флорида. Делберта направили в Медицин­скую академию при Герцогском университете в Дурхаме, штат Северная Каролина, а затем в Госпиталь для шахтеров в Западной Вирджинии. Результаты обследования в этих заведениях указывали на проблемы центральной нервной системы, заболевание легких, нарушение работы печени (которая значительно уменьшилась к тому времени) и некоторые органические несоответствия. Ничего, что объясняло бы боль в ступнях. Но именно это и беспокоило Делберта.

В конце концов Санди и Женева убедили меня еще раз положить Делберта на обследование в нашу больницу. Я не мог обещать им ничего определенного. В то время к нам устроился работать новый нейро­хирург. Он занимался общей практикой около девяти лет, проводил операции в Соединенных Штатах, потом был направлен в Японию на обучение нейрохирургии. Он привез с собой новые идеи, о которых я никогда не слышал. Я попросил его обследовать Делберта. Он выдвинул предположение, что у пациента были проблемы в цервикальном отделе мозговых оболочек. В Японии он наблюдал случаи, когда это приво­дило к дистрофической реакции различных участков тела. Возможно, поражение кожи ступней Делберта было определенным видом дистрофии.

Нейрохирург предложил исследовать цервикальную миелограмму пациента. (Это было еще до открытия магниторезонансного исследо­вания, УЗИ и компьютерной томографии.) Для этого требовалось ввести непроницаемую для излучения краску в субдуральную область. Затем мы наклонили стол, на котором лежал пациент в рентгеновском кабинете так, чтобы введенная в поясничный отдел краска, которая тяжелее спинномозговой жидкости, попала в шейный отдел. И там мы обнаружили эпидуральную (снаружи мозговой оболочки) кальцификацию диаметром в один сантиметр и толщиной в одну пятую санти­метра на средней линии среднешейного отдела.

Когда нейрохирург предположил, что этот цервикальный налет мог служить причиной заболевания стоп, я промолчал, решив следовать его советам. В конце концов, других стоящих идей у нас не было. Мы решили удалить налет кальция, прежде чем он вызовет повреждение спинного мозга. Меня немного удивляло, что налет на внешней стороне мозговой мембраны мог привести к образованию трещин на стопах, отслаиванию кожи и ее почернению. Моя способность чему-либо удивляться значительно ослабла после опытов с акупунктурой и обще­ния с Хариет. Наверное, стоило спросить у нее о проблеме Делберта, но вначале это не приходило мне в голову. Мы провели операцию по удалению налета кальция вскоре после миелографии.

Делберта посадили в специальное кресло и наклонили une-ред. Такая позиция открывала нам доступ к задней стороне шеи. Хирург сделан разрез вдоль средней линии. Сдвинув задние части С4 позвонка, мы открыли чистый, круглый оперативный участок. Показалась внешняя поверхность твердой мозговой оболочки, и прямо перед нами оказался налет кальция. Нейрохирург велел мне аккуратно поддерживать мембрану мозговой оболочки зажимами Эллиса, пока он удалял с нее налет. Он не разрезал и не прокалывал эту ткань. Именно тогда я своими глазами увидел движение мембраны, которая впоследствии стала границей полузакрытой гидравлической системы. Эта система стала краеугольным камнем модели Давления (PressurcStat), которую мы разработали для объяснения физиологической активности краниосакральной системы.

Пытаясь (довольно безуспешно) удержать мембрану, я осознал, что она ритмично движется к центру оперативного участка вниз, а затем вверх от центра, через оперативный участок. Ни хирург, ни анестезиолог прежде не видели ничего подобного. Оба торопливо отве­чали на мои вопросы. Основная задача хирурга — войти в тело пациента, выполнить свою задачу и выйти. Нельзя терять ни минуты. Несмотря на быстроту их действий мне все же удалось выяснить, что это ритмичное движение проходило со скоростью восемь циклов в минуту. Оно никак не совпадало с дыханием пациента, которое можно было отслеживать по движению дыхательного мешка анестезио­логического аппарата. Это движение определенно не совпадало с частотой сокращения сердечной мышцы, которая высвечивалась на кардиологическом мониторе. Никто из присутствующих в операцион­ной никогда раньше не наблюдал этот ритм.

Я чувствовал, что открытие нового ритма заинтересовало меня одного. Интересно было наблюдать за движением мембраны вниз и вверх из оперативного участка, несмотря на мои попытки удержать ее. Мне казалось, что единственным механизмом, вызывающим это явление, был ритмический подъем и спад давления жидкости по ту сторону мембраны. Это навело меня на мысль, что мембрана мозговой оболочки была частью гидравлической накачивающей системы, о которой было почти ничего не известно.

Увиденное во время операции Делберта явление положило начало клиническим и теоретическим исследованиям, которые привели к развитию концепций краниосакральной терапии, энергетических кист, телесно-эмоционального освобождения и всего остального. После операции стопы Делберта пришли в норму примерно через два месяца. Делбсрт и его эхинококк буквально перевернули мою жизнь. Я благодарен Делберту. (Он умер в 1981 году от рака легких после моего перехода в Мичиганский государственный университет. Может, он уже знал, что я был на пути в новую жизнь.)