Главная страница Случайная страница
КАТЕГОРИИ:
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
Глава первая. 1. Павел Апостол, избранный не человеками и не через человека, но Иисусом Христом и Богом Отцем, воскресившим Его из мертвых.
|
|
1. Павел Апостол, избранный не человеками и не через человека, но Иисусом Христом и Богом Отцем, воскресившим Его из мертвых.
Тотчас же и отвергает, что он ученик людей. Ибо не люди, но свыше и от неба он призван, и не через человека, но через Самого Христа. Ибо хотя крестил его Анания, но не он призвал к вере, а с неба Христос. Почему же он не сказал: «Павел призванный», но – Апостол! Потому что о том и была вся речь: говорили, что людьми он избран в апостолы. Против этого‑ то он и восстает, показывая, что это неверно.
Но Иисусом Христом и Богом Отцем, воскресившим Его из мертвых. А книга Деяний говорит еще, что Духом он избран на апостольство (см. Деян. 13, 2). Итак, ясно, что едина воля Сына, и Духа Отца. Заметь также то, что предлог через относится и к слову «Отец», а Сын поименован впереди – это ради еретиков, которые очень заняты были этим. Очень кстати упоминает о смерти и воскресении, именно чтобы убедить впредь не держаться закона, который ничего не принес для них, но Христа, за них умершего и воскресшего; и потому удаляться от такого Благодетеля есть великое неблагоразумие. Говорит же, что воскресил Его Отец, с одной стороны, по немощи слушателей, а с другой, потому, что все, что творит Сын, относится к Отцу. Ибо не бессилен был воскресить Себя Тот, Который даже уверовавшим в Него дал силу воскрешать мертвых посредством одной тени своих тел.
2. И все находящиеся со мною братия – церквам Галатийским.
Так как клеветали, что он один это проповедует, то показывает теперь, что и другие многие разделяют его мнение.
Церквам Галатийским. Обрати внимание на его негодование и скорбь. Не сказал ведь он «возлюбленным, освященным, или церквам Божиим», а просто – церквам Галатийским. А так как они разногласили между собою, то вполне справедливо называет их многими церквами, и вместе с тем, к пробуждению в них стыда, соединяет их в одно посредством этого имени – церкви. Ибо те, которые разногласят между собою во многом, не могут называться этим именем, которое означает согласие.
3. Благодать вам и мир от Бога Отца и Господа нашего Иисуса Христа.
Так как они находились в опасности лишиться благодати из приверженности к закону, то он им ее и желает; и так как они враждовали против Бога, установляя подзаконное, что Он отменил, то призывает их к миру.
От Бога Отца. Бог стал Отцом вашим. Каким образом! Через закон ли, к которому вы склоняетесь, или через крещение Христово? Как же после этого вы отвергаете Благодетеля?
И Господа нашего Иисуса Христа. Не закон наш господин, но Христос Иисус. И самые даже имена указывают на Его благодеяния. Ибо Иисусом называется, как избавивший народ от грехов; а Христом – от помазания Духа, которым помазан ради нас, освятив нашу природу Своим воплощением и дав нам право так называться.
4. Который отдал Себя Самого за грехи наши, чтобы избавить нас от настоящего лукавого века, по воле Бога и Отца нашего.
Вот Он предал Себя. Итак, не как раб оказал услугу. Поэтому, когда ты слышишь, что Он от Отца предан, разумей соизволение и хотение Отца. Предал же Он Себя для того, чтобы освободить нас от грехов, от которых закон не в силах был избавить. Как же после этого, оставив Освободившего, вы покоряетесь закону, который не оказал никакой пользы.
Чтобы избавить нас от настоящего лукавого века. Манихеи опираются на это изречение, говоря, что вот он назвал лукавым настоящий век, то есть нашу жизнь. А это не так. Ведь не дни лукавы сами по себе (так как что же лукавого в солнечном движении или в смене дней), и не жизнь наша дурна сама по себе, – да и каким образом, когда мы в этой жизни познаем Бога и любомудрствуем о будущем? Но лукавым веком он называет порочные действия и испорченную волю. Подобно тому, как и мы имеем обыкновение говорить: ужасный день провел я, порицая не время, а обстоятельства и действия. Ибо не для того умер Христос, чтобы умертвить нас и изъять из настоящей жизни, а для того, чтобы на остальное время избавить нас от злых действий. Так как сказал выше, что Он предал Себя за наши грехи, то есть освободил нас от прежде бывших прегрешений, он потом прибавляет, что и на будущее время Он дал несомненное доказательство, что избавит нас от худого образа жизни. А закон не очистил и прежде бывших грехов, и против будущих бессилен.
По воле Бога и Отца нашего. Так как они думали, что, оставив закон, не повинуются Богу, то он исправляет это предположение их, показывая, что воля Отца – освободить их через Сына. Видишь, не сказал – «по повелению Отца», но – по воле, то есть по благоволению. А назвав Бога Отцом нашим, он опять напоминает о Благодетеле Христе, Который Отца Своего соделал и нашим Отцом. Как же после этого вы отвергаете Его?
5. Ему же слава во веки веков. Аминь.
Не употребляя нигде во вступлении слова аминь, здесь поставил, показывая, что эта речь им кончена и что для обвинения галатян достаточно сказанного. И напомнив о неизреченных благодеяниях Божиих, в которых уже заключается осуждение их, как оставивших своего Благодетеля Христа, затем проникнутый изумлением перед сими благодетелями и не находя ничего еще сказать о них, заключает свою речь славословием.
6. Удивляюсь, что вы от призвавшего вас благодатью Христовою так скоро переходите к иному благовествованию.
Показывает, что он имел о них высокое мнение. Ибо дивлюсь, говорит он, что вы, столь потрудившиеся в вере, так скоро уклоняетесь. Тут две вины: переходите и скоро, так что обольстители не нуждались и во времени, что свидетельствует о легкомыслии приемлющих их учение. И не сказал – «перешли», но – переходите, то есть я еще не верю и не думаю, что обольщение уже совершилось. Пойми мудрость. Так как они, держась закона, думали служить Отцу, то он говорит, что те, которые держатся закона, удаляются от Отца: ибо говорит: от призвавшего вас, то есть от Отца. Благодатью Христовою, то есть они оправданы Христом, не за дела, а по благодати. Ибо хотя Сын дарует прощение грехов благодатию, но Отец призывает к ней.
7. Которое впрочем не иное, а только есть люди, смущающие вас и желающие превратить благовествование Христово.
Так как обольстители свое заблуждение называли «евангелием», то он возражает и против этого наименования, говоря, что нет другого Евангелия, кроме того, которое вы приняли. Ибо одно есть Евангелие, содержащее правильное учение, которое я вам проповедал, если бы только некоторые не смущали ваших душевных очей и не заставляли вас видеть одно вместо другого, желая извратить Евангелие Христово. Правда, они не все Евангелие ниспровергали, а вводили только заповедь о субботе и обрезании, однако ж он показывает, что и небольшая порча ниспровергает все Евангелие, – подобно тому, как отрубивший небольшую часть от царской монеты, делает негодной всю монету. Заметь, это сказано для тех, которые говорят, что это мелочь и не стоит внимания. А маркиониты, ухватившись за это изречение, говорят, что на этом основании должно принимать не четыре, а одно «евангелие», которое они составили, иное принимая, другое отбрасывая. Вот и Павел, говорят они, утверждает, что одно Евангелие. А что это значит? Как мы говорим, что четыре Евангелия составляют одно, конечно по их согласию, так и Павел говорит здесь не о числе, а о разногласии. Так как, говорит он, проповедь этих обольстителей не согласна, поэтому она не есть Евангелие, если же бы была согласна, то была бы Евангелием, то есть проповедью апостольской. Таким образом, мнение Маркиона – пустая болтовня.
8. Но если бы даже мы, или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что благовествовали вам, да будет анафема.
Чтобы кто‑ нибудь не сказал, что он по честолюбию восхваляет свое собственное учение, то он и самого себя анафематствует. И так как они прибегали к авторитету и ссылались на Петра и Иакова, поэтому упомянул и об ангелах. Прибавил же слово – с неба, потому что и священники назывались ангелами. Итак, чтобы ты не подумал, что говорит о священниках, он, указанием на небо, обозначил вышние силы. И не сказал: если противное будут проповедовать, но – если нечто малое будут возвещать вам сверх того, что мы вам возвестили. Итак, подвергая анафеме ангелов и себя, он отвергает всякий авторитет[24]и содружество в деле веры. Не говори мне, что твои соапостолы проповедуют другое; я самого себя не пощажу, если не буду благовествовать. И говорит он это не в унижении апостолов, а желая заградить уста обольстителям и показать, что не признает авторитета, когда заходит речь о догматах.
9. Как прежде мы сказали, так и теперь еще говорю: кто благовествует вам не то, что вы приняли, да будет анафема.
Чтобы не подумали, что сказал он это в гневе и увлечении, снова повторяет то же, показывая, что так высказался не необдуманно, а твердо и непоколебимо решив это в самом себе.
10. У людей ли я ныне ищу благоволения, или у Бога? людям ли угождать стараюсь? Если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым.
Он намеревается защищаться против того, в чем его обвиняют. Однако чтобы они не возгордились, как судьи своего учителя, он говорит: не думайте, что я защищаюсь перед вами или стараюсь убедить вас; нет, вся мысль и речь моя направлены к Богу. Поэтому и пишу это не с тою целью, чтобы добиться славы у вас и иметь учеников, но с тем, чтобы быть правым пред Богом относительно догматов, а не из желания угождать людям. Или же так: поскольку клеветали на него, что одним он проповедует одно, а другим – другое и приноравливается к людям, то он спрашивает их: людей ли я стараюсь уверять и им угождать, или Богу? Ибо если бы я желал людям угождать, то непременно делал бы то, что вы говорите.
Если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым. Доказывает, что он не заботится об угождении людям, – да и зачем бы он стал или льстить им, или проповедовать одним одно, а другим – другое? Ведь если бы я об этом заботился, то не отступил бы от иудейства и не обратился бы ко Христу; не пренебрег бы родственниками, друзьями, такой славой и не избрал бы преследования, опасности и бесчестие.
11. Возвещаю вам, братия, что Евангелие, которое я благовествовал, не есть человеческое.
Хочет показать им, что он истинно отступил от закона, и для этого напоминает о прежней своей жизни и о резкой перемене, показывая, что он не перешел бы вдруг (от иудейства), если бы не имел некоего Божественного удостоверения. Поэтому и говорит: Евангелие, которое я благовествовал, не есть человеческое, то есть не человека я имел учителем, а был учеником Самого Христа.
12. Ибо и я принял его и научился не от человека, но через откровение Иисуса Христа.
Так как клеветники говорили, что он не был, как прочие апостолы, непосредственным слушателем Христа, а все принял от людей, то он говорит, что открыл мне Евангелие Сам Тот, Который научил и Петра, и других.
13. Вы слышали о моем прежнем образе ни в Иудействе, что я жестоко гнал Церковь Божию, и опустошал ее.
Откуда видно, что через Божественное откровение получил я Евангелие? Из прежней моей жизни. Ведь будучи таким гонителем, как бы я мог вдруг измениться, если бы не извлекло меня некое Божественное явление? А что я был ревностным гонителем, видно из того, что слышали об этом и вы, галатяне, столь далеко живущие от Иудеи.
Что я жестоко гнал Церковь Божию, и опустошал ее. Заметь, как сильно он выражается. Ибо не сказал – гнал, а – жестоко гнал. И не только это, но даже опустошал, то есть пытался разрушить до основания и истребить, – ведь в этом состоит дело разрушителя.
14. И преуспевал в Иудействе более многих сверстников в роде моем, будучи неумеренным ревнителем отеческих моих преданий.
Всех, говорит он, сверстников я превзошел горячностью, и в войне против Церкви шел впереди; иначе: был в чести у иудеев. Но не думай, что это было делом тщеславия или гнева, а из ревности. Итак, если я боролся против Церкви не по человеческим каким‑ нибудь расчетам, но из ревности по Боге, – хоть и заблуждался, то как же теперь, когда познал истину, стал бы я проповедовать, из любви к человеческой славе, что‑ нибудь другое, а не то, что повелевает истина и чему научил меня Христос.
15. Когда же Бог, избравший меня от утробы матери моей и призвавший благодатью Своею, благоволил.
Если от чрева матери он предназначен был к благовестию и избран Богом, то, конечно, по некоторому Божественному распоряжению оставался некоторое время в иудействе, без сомнения, для того, чтобы эта столь резкая перемена в нем привлекла многих к вере и утвердила в ней. Избрал же его Бог не по жребию, а по предведению, что он достоин.
И призвавший благодатью Своею, благоволил. Хотя Бог призвал его за добродетель, ибо сказано: Он есть Мой избранный сосуд (Деян. 9, 15), – но он скромно говорит, что призван благодатию не по достоинству, а по милости.
16. Открыть во мне Сына Своего, чтобы я благовествовал Его язычникам, – я не стал тогда же советоваться с плотью и кровью.
Не сказал – «открыть мне», но – во мне, показывая тем, что получил наставление не словесное только, но и сердце его исполнилось многого Духа, так как знание это напечатлелось во внутреннем человеке и Христос в нем говорит.
Чтобы я благовествовал Его язычникам. Бог открыл мне Сына не с тем только, чтобы я познал Его, но и для того, чтобы проповедовать Его другим. Потому что не только то, что он уверовал, но и то, что он был избран для проповеди, – было от Бога. Как же после этого вы говорите, что люди меня учили? И не просто, чтоб я благовествовал Его, но – язычникам. Так как же бы я мог язычникам проповедовать обрезание?
Я не стал тогда же советоваться с плотью и кровью. То есть не пошел на совещание к апостолам, ибо их он называет плотию и кровию именуя их так по естеству; или же говорит это вообще о всех людях, потому что в деле веры никакой человек не был его учителем.
17. И не пошел в Иерусалим к предшествовавшим мне Апостолам, а пошел в Аравию, и опять возвратился в Дамаск.
Каким образом мог сказать это апостол? Неужели он настолько возгордился, что считает себя самодовлеющим и не имеющим нужды в советниках? И разве он не слышал изречения: не будь мудрецом в глазах твоих (Притч. 3, 7); и: горе тем, которые мудры в своих глазах (Ис. 5, 21)? Нисколько. Но так как клеветники его говорили, что должно слушаться апостолов, а не его, и что те были апостолами прежде его, то он принужден был сказать это, чтобы унять обольстителей. Да и неразумно было бы наученному Богом потом внимать людям. Итак, не по превозношению говорит он это, а чтобы показать достоинство своей проповеди. Правда, он приходил и в Иерусалим, но не с тем, чтобы учиться, а с тем, чтобы убедить других, что и живущие в Иерусалиме думают так же. Потом не тотчас пришел, то есть в начале, а после, да и то для убеждения других.
А пошел в Аравию, и опять возвратился в Дамаск. Он ходил по местам невозделанным и диким; так как если б он оставался между апостолами, то проповедь его встретила бы препятствия и не так быстро бы распространялась. Поэтому он пошел к самым диким народам. Но обрати внимание на смирение: перечисляя города, он нигде не сказал, сколько обратил, хотя в Дамаске он в такое смятение привел иудеев, что подвергся преследованию со стороны этнарха. Итак, если кажется, что он говорит много о себе, то говорит не ради тщеславия, но для того, чтобы не потерпела ущерба его проповедь, если ему не станут верить, как человеку простому и ученику учеников.
18. Потом, спустя три года, ходил я в Иерусалим видеться с Петром и пробыл у него дней пятнадцать.
И это доказательство смирения: столько совершивший, он отправился к Петру не из‑ за пользы какой‑ нибудь, а ради простого свидания, оказывая ему честь как высшему. Поэтому не сказал – «видеть Петра», а видеться (по‑ славянски: «соглядати»), как выражаются изучающие великие и прекрасные города; подобно тому, как и мы отправляемся к святым мужам, но мы, скорее, для пользы, а он ради одной чести.
И пробыл у него дней пятнадцать. Свидание – выражение чести, а пребывание – выражение дружбы и горячей любви. И не сказал, что учился, но – пробыл у него, вместо «с ним».
19. Другого Апостолов я не видел никого, кроме Иакова, брата Господня.
Хоть для Петра он пришел, – так он его почитал и любил, но видел и Иакова, и о нем он также упоминает с почтением, называя его братом Господним, – так далек он был от зависти! И действительно, если б он хотел отличить, то назвал бы его сыном Клеопы. Ведь по плоти он не был братом Господним, а только считался. Как же он приходился сыном Клеопе, слушай: Клеопа и Иосиф были братья; когда Клеопа умер бездетным, Иосиф восстановил ему семя и родил сего и других его братьев и Марию, которую, хотя она была дочерью Клеопы, Евангелие называет сестрой Матери Господа, так как Иосиф по отношению к Пресвятой Деве сохранял, скорее, заботливость отца, чем расположение мужа.
20. А в том, что пишу вам, пред Богом, не лгу.
Как бы намереваясь дать показание перед судом, он прибегает к сим словам, чтоб показаться самым достойным доверия.
21–23. После всего отошел я в страны Сирии и Киликии. Церквам Христовым в Иудее лично я не был известен, а только слышали они, что гнавший их некогда ныне благовествует веру, которую прежде истреблял.
Только ради свидания с Петром явившись в Иудею, он опять оставляет ее, по той причине, что был послан проповедовать язычникам и для того, чтобы не предпринимать постройки на чужом основании. Поэтому, говорит он, меня и не знали в лицо христиане в Иудее. Итак, как же я мог бы проповедовать им обрезание, когда меня и в лицо они не знали? Так как клеветали на него, что в Иудее он проповедовал обрезание. А они только слышали обо мне, что я обратился ко Христу и благовествую о Нем.
24. И прославляли за меня Бога.
И это признак скромности. Ибо не сказал: дивились мне, восхищались мною, а приписал все случившееся действию благодати. Ибо прославляли за меня Бога, все, действительно, творящего.