XI. Башибузук

Спрятавшись в пустой мельнице, Огнянов ждал появления кого-нибудь из товарищей или хотя бы Марийки.

Эта заброшенная полуразрушенная водяная мельница стояла одиноко на дальнем возвышенном конце долины, невдалеке от грохочущего водопада, и за нею не было больше никаких строений.

В стенах ее, там, где раньше были окна и двери, зияли дыры, часть крыши была снесена ветрами.

Стоя у этих дыр, Огнянов держал под наблюдением тропинку, которая шла вдоль реки до самого водопада и справа от него поднималась в горы.

Он ждал долго, сгорая от нетерпения и беспокойства; но часы проходили, перевалило уже за полдень, а долина, насколько хватал взгляд, все еще была безлюдна.

Огнянов не знал, что и подумать.

Грозная неизвестность тревожила его все больше, беспокойство нарастало.

Он старался отгадать причину задержки. Но худшее, что приходило ему в голову, было, что Марийка просто не нашла ни доктора, ни Бырзобегунека, быть может, вынужденных скрываться. Огнянов и не подозревал о той грозной опасности, что уже нависла над ним, не догадывался, что о его возвращении уже знают и друзья и недруги, не знал, что судьба его зависит от того, кто явится раньше — друзья или враги.

Но вот на тропинке показался человек, один лишь вид которого привел Огнянова в смятение.

К мельнице шел турок!

Это был плотный человек высокого роста, в зеленой чалме и широких шароварах, перепоясанный кушаком, из-за которого торчал длинный ятаган. На спине путник нес мешок.

Вероятно, это был один из тех турок, о которых Огнянову говорила Марийка.

Башибузук.

Что ему здесь надо?

Выхватив револьвер, Огнянов наблюдал за турком, а тот большими шагами поднимался вверх по тропинке.

Он прошел мимо заброшенной мельницы, шагах в пятидесяти от нее, но не обернулся, а продолжал идти дальше.

Огнянов пришел в совершенное недоумение. Разрешить его он не мог, так как был обречен на полную неподвижность и бездействие.

Оставалось одно — наблюдать и выжидать. Турок все шел вверх по течению реки.

Но вот он перешел ее по камням, углубился в густой бурьян, зеленевший у самого подножия обрыва, и остановился.

Как отметил про себя Огнянов, он остановился как раз там, где начиналась тропинка, ведущая в горы.

Огнянов побледнел.

Это была единственная тропинка, по которой он, в случае нужды, мог бы вернуться в горные дебри. Ни в каком другом месте подняться было нельзя — крутые утесы преграждали дорогу. Огнянов вздрогнул. Может быть, турок хочет заградить ему путь? Не идут ли вслед за этим человеком другие?

И тут турок снял чалму, чтобы заправить внутрь болтавшийся конец.

Теперь голова и лицо башибузука были открыты, и Огнянов мог рассмотреть его как следует.

Он увидел красивое молодое лицо с широким белым лбом, на который падали густые русые кудри.

Невольно вскрикнув от удивления, Огнянов стал у окна, засунул два пальца в рот и свистнул.

Пронзительный свист огласил долину и раскатистым эхом отдался в скалах.

Башибузук, выпучив глаза, смотрел на мельницу, из которой доносился свист, и, заметив наконец Огнянова, махавшего руками, стремительно бросился бежать назад. То был Соколов. Друзья горячо обнялись.

—Бойчо, Бойчо, так ты жив, братец! Что ты тут делаешь? — кричал Соколов, растроганный до слез.

—Ну и хорош же ты, доктор, в этом наряде!

—Что ты тут делаешь, брат? Когда пришел?

—Ночью… Почему ты так замешкался?

—Я? — в недоумении спросил Соколов.

—Марийка тебя нашла не сразу?

—Какая Марийка?

—Как, значит, она тебя не нашла? — спросил изумленный Огнянов. — А я нынче утром послал тебе с ней записку…

—Никто меня не нашел, — ответил Соколов, — да и невозможно было меня найти.

Огнянов, удивленный, взглянул на него.

—Но как ты здесь очутился? Куда ты идешь?

—Бегу.

—Бежишь, доктор?

—Мог бы и сам догадаться по моему наряду.

—И ты в таком виде вышел из Бяла-Черквы?

—Из Бяла-Черквы я вышел ночью, а потом укрывался в Хамбаревой мельнице.

—Вот как! Значит, мы были соседями, не подозревая об этом. Чудеса, да и только!.. И Марийка куда-то запропастилась… — сказал Огнянов, в душе у которого зародилась новая тревога. — Ну, так куда же ты идешь?

—Хотел идти в горы. Только того и ждал, чтобы мне принесли паспорт и деньги. Но теперь уж мы с тобой не расстанемся. На жизнь и на смерть — вместе!.. Ах, Бойчо, Бойчо, ах, брат мой! До каких ужасов дожила наша несчастная родина! Кто бы мог подумать!

—Садись, садись, поговорим.