Что мы можем сделать у для нейтрализации пропаганды

На протяжение всей нашей книги мы описывали великое множество тактик убеждения и пропаганды и часто обсуждали, что можно сделать, чтобы противодействовать нежелательным формам пропаганды. Теперь мы хотели бы свести эти рекомендации воедино, имея в виду простую цель: как нам суметь помешать пропаганде воздействовать на нас в наших домах, на рабочих местах, в школах, в залах суда и в стране в целом?

Ответ на этот вопрос сложен. Ведь поразительно сложна сама пропаганда, с которой мы сталкиваемся, она принимает несметное число форм, которые часто изменяются в ответ на новые ситуации и внешние обстоятельства, на новые технологии и на наши попытки остановить ее.

Видятся два основных подхода, которые мы можем использовать в противодействии пропаганде. Во-первых, можно предпринять оборонительные действия. Другими словами, научиться тому, как распознавать пропаганду, как играть роль адвоката дьявола, какие вопросы задавать о коммуникации, как разоблачать и опровергать фальшивые апелляции и призывы и как отвечать на атаки недобросовестной пропаганды. Значительная часть нашей книги была написана именно с этой целью.

Однако в насыщенной информацией среде, населенной пропагандистами всех сортов, играющих на наших предубеждениях и эмоциях, даже самый подготовленный боец не способен успешно защититься против каждого нападения. Слишком много развелось мошеннических трюков — и слишком мало бывает у нас времени и ресурсов на разоблачение всего этого. Нам следует предпринимать и наступательные действия — осуществлять шаги по выявлению широко распространенных форм пропаганды и питающих ее корней, принимать меры для того, чтобы остановить пропаганду у самых истоков. Недопущение пропаганды в наши дома требует как персональных, так и институциональных ответных действий — чтобы покончить с ней, нам следует предпринимать как собственные личные шаги, так и изменить кое-что в методах, которыми пользуется при решении различных проблем наше общество. В остальной части этой главы мы выдвигаем некоторые предложения о том, что можно сделать, чтобы предотвратить или по крайней мере замедлить распространение пропаганды1. Мы начинаем с рассмотрения некоторых способов личной защиты, а затем перейдем к социальным действиям, которые мы можем предпринять.

Вооружайтесь знаниями о способах убеждения и ясным пониманием, что вы лично можете быть жертвой пропаганды. В ряде важных экспериментов Брэд Сагарин и его коллеги обучали студентов колледжа способам убеждения2. Если говорить конкретно, студенты получили материалы, объяснявшие, как отличить обоснованное использование доверия к источнику от необоснованного — материалы, подобные тем, что мы использовали при обсуждении способности коммуникатора внушать доверие в главах 12—16. Затем Сагарин и его коллеги дали студентам — в контексте, не имеющем отношения к упомянутой теме, — ряд рекламных объявлений, где авторитетные фигуры использовались как уместным, так и неуместным образом. Что они выяснили? Одна лишь подготовка мало помогла студентам в сопротивлении нечестной рекламе (хотя, что интересно, она повысила влияние объявлений, обоснованно использовавших коммуникаторов, которые их излагали). Тем не менее подготовка приводила в итоге к большему сопротивлению пропаганде, когда она сочеталась с процедурой «как я тебя подловил!»*. В этом случае, до того как их обучили разбираться в надежности источника, студентам сначала показывали, что и их могут застать врасплох нечестные коммуникаторы. Студентов сначала просили высказать свои мнения о рекламе, в которой продукт представлял биржевой маклер, и затем предлагали оценить, заметили ли они, что биржевой маклер был розыгрышем**. Студентам, которые этого не замечали, объявляли, что они одурачены. Иллюзия неподвластности пропаганде ослабевала, студенты энергично применяли полученные уроки по надежности источника и сопротивлялись фальшивым призывам. Если экстраполировать результаты данного эксперимента, то чтение этой книги — хороший первый шаг к укреплению вашей сопротивляемости пропаганде. И все же, чтобы добиться максимальной защиты от пропаганды, необходимо предпринять еще один шаг — не стать жертвой «эффекта третьего лица», когда вы думаете, что жертвой пропаганды может стать кто угодно, но только не вы. Старайтесь считать себя уязвимым и соответственно подготовьтесь.

Контролируйте свои эмоции. Если вы замечаете, что эмоционально реагируете на какую-то информацию, спросите себя: «Почему?». Поищите, что могло бы стимулировать эмоции, вроде ложного обязательства, «бесплатного» подарка, заставляющего вас чувствовать себя обязанным, дефицитности товара, стимулирующей ощущение униженности, разделения по принципу «мы—они», вызываемого гранфаллу-ном, или речей, заставляющих вас чувствовать себя напуганным или виновным. Если вы чувствуете, что на ваших эмоциях играют, выбирайтесь из этой ситуации, а затем анализируйте происходящее. Если физически из этого положения выйти нельзя, мысленно проигрывайте различные варианты ситуации до тех пор, пока не сумеете выбраться.

Исследуйте мотивацию и надежность источника информации. Задайте себе вопросы о следующем: «Почему этот человек сообщает мне данную информацию?», «Какую пользу из этого извлечет источник информации?», «Действительно ли коммуникатор обладает специальными знаниями и надежностью, которым можно верить, или это всего лишь специально созданный образ?», «Способен ли этот специалист объяснить проблему понятным языком, или это просто нарочито туманные речи, предназначенные вводить в заблуждение и ослеплять?».

Рационально продумывайте любое предложение или проблему. Спросите: «В чем заключается проблема?», «Какие ярлыки и выражения используются для ее описания?», «Честно ли применяются эти ярлыки?», «Какой образ действий или образы действий обсуждаются?», «Каковы аргументы в поддержку позиции защитника этой точки зрения?», «Каковы аргументы, противостоящие этой позиции?», «Насколько убедительны эти аргументы?».

* " Фокус в том, что биржевые маклеры не являются экспертами по каким-либо продуктам, кроме акций. — Прим. перев.

* В оригинале — gotcha procedur. Gotcha (просторечие от «got you») обозначает весьма эмоциональное, с оттенком злорадства, озарение, что человек совершил грубую ошибку — «как я тебя подловил!» или «вот ты и попался!». — Прим. перев.

Постарайтесь разобраться во всем диапазоне возможных выборов до того, как принять решение. Задайте следующие вопросы: «Почему эти варианты выбора подаются мне таким образом?», «Существуют ли другие варианты выбора и другие способы их предъявления?», «Что произошло бы, если бы я выбрал не то, что мне рекомендуют?».

«Не следите за губами лидеров, следите за их руками»3. Этот метафорический совет исходит от Теодора Пливера (Theodor Plievier), восточногерманского писателя, имевшего обширный опыт знакомства с методами пропаганды. Другими словами, основывайте свою оценку не на том, что человек говорит («Я — за окружающую среду» «Я — за образование» «Я — против преступности»), а на том, что он на самом деле делает (как этот человек защитил окружающую среду, поддержал образование или предотвратил рост преступности).

Сделайте паузу и подумайте над тем, не является ли какая-либо полученная вами информация фактоидом. Возьмем в качестве примера «пустые» слухи и инсинуации. Человеческая природа такова, что большинство людей находят некоторое удовольствие в выслушивании и повторении слухов. Почему? Как мы отмечали ранее, волнующие слухи обычно касаются грязных, пикантных или негативных историй о видных людях (национальных лидерах, кинозвездах или даже известных фигурах в нашем городке, кампусе или общине). В скверном слухе о видном человеке есть нечто, «сбивающее с него спесь». У немцев для обозначения этого имеется особое слово: Schadenfreude — тайное, преступное удовольствие, которое мы извлекаем из несчастья и затруднительного положения других. Но такие слухи часто не соответствуют истине и отнюдь не безобидны — они могут быть болезненными и разрушительными для личности и репутации мишени. Поэтому при столкновении со сплетней или инсинуацией в вашей воле захотеть спросить у источника: «Каковы доказательства этого?», «Где вы это услышали?», «Вы готовы попробовать убедить беспристрастное жюри присяжных в правдивости этой истории?». Другими словами, настаивайте, чтобы повторяющий слух либо представил на всеобщее обозрение доказательства, либо заткнулся. Каждый из нас несет определенную ответственность за то, чтобы бросить слухам вызов, вместо того чтобы машинально соглашаться с ними и повторять их.

Если все «делают это» или вы неоднократно слышите одну и ту же «новость», спросите «почему?». Мы недавно осуществили воспроизведение знаменитого эксперимента Соломона Аша, где испытуемым предлагается оценить сравнительную длину линий4. В ходе некоторых попыток соучастники экспериментатора преднамеренно договариваются об очевидно неправильном ответе. Теперь наступает очередь для ответа настоящего испытуемого. Цель исследования заключается в том, чтобы проверить, подчинится ли этот испытуемый ошибочным взглядам группы. В нашем исследовании более половины субъектов хотя бы по одному разу дали неправильный ответ только для того, чтобы согласиться с группой. После эксперимента мы спросили одну испытуемую, которая не подчинилась общему мнению, что она думает об опыте. Она дала совет, противоположный тому, который подсказывает эвристика социального консенсуса: когда все делают одно и то же, воспользуйся этим как сигналом, чтобы спросить «почему?». Это — очень хороший совет, если ты не хочешь по ошибке примкнуть к той стороне, которая не стоит того, чтобы быть ее попутчиком.

Если сделка выглядит слишком хорошей, чтобы быть реальной, то, вероятно, она все-таки нереальна. Прежде чем делать покупку, поищите эти широко распространенные сигналы, предупреждающие о плохой сделке:

— сделка хороша только «на сегодня»;

— продавец предлагает «бесплатные подарки» в обмен на «минимальные» усилия;

— предмет продажи внезапно оказывается недоступным, но «гораздо лучший» товар случайно доступен за «чуть большую сумму денег» (вбрасывание низкого мяча);

— продавец обращает внимание на сумму каждой отдельной оплаты, а не на общую сумму продажи;

— «ремонтник» обнаруживает «опасный» дефект, который следует немедленно устранить, в чем-то, что принадлежит вам;

— на чтение контракта вам почти или совсем не дают времени;

— продавец заставляет вас испытывать ощущение вины из-за того, что вы задаете вопросы, или спрашивает: «Неужели вы мне не доверяете?»5.

Всегда спрашивайте себя: «Какова аргументация другой стороны?», «Что нужно, чтобы доказать, что я (или кто-то другой) неправ?». Это поможет избежать одобрения позиции только потому, что она нравится или предъявлена в приятной манере. Это также стимулирует дебаты и может в результате привести к улучшению того образа действия, который вы в конечном счете принимаете.

Просвещайте своих детей насчет пропаганды. Вспомните из главы 38, что одним из лучших способов сопротивляться убеждению является прививка. Смотрите телепередачи вместе с детьми и помогайте им вырабатывать контрдоводы против пропаганды. Например, смотрите с детьми рекламу и спрашивайте: «Ты думаешь, что эта игрушка на самом деле способна это делать, или это всего лишь видеотрюк?», «Как ты думаешь, почему они делают так, чтобы игрушка выглядела настолько хорошо?». Если необходимо, сходите с ребенком в магазин игрушек и сравните реальное действие данной игрушки с утверждениями, выдвинутыми рекламой. Когда на экране телевизора появляется насилие (а оно там будет!), спросите: «Как ты думаешь, что чувствует жертва? Ты хотел бы, чтобы это сделали с тобой?».

Поддерживайте усилия по защите уязвимых групп, вроде детей, от эксплуатирующего убеждения. Например, можно поддержать усилия, направленные на ограничение количества и сферы применения рекламы, обращенной к детям (как описано в главе 38). Можно поддержать усилия по ограничению телевизионного насилия, проникающего в дом, с помощью введения «часов для семейного просмотра», компьютерных чипов, которыми можно заблокировать некоторые каналы, или дав знать рекламодателям, поддерживающим программы с телевизионным насилием, что вы не будете покупать их товары.

Избегайте ситуации, в которой вы зависите от единственного источника информации. Один из признаков интенсивной пропаганды (вроде обнаруживаемой в культах и у тоталитарных режимов) — централизованные коммуникации с единственной точкой зрения. Поскольку компании в индустрии массовой коммуникации сливаются, объединяются и выкупают доли друг у друга, граждане, пытающиеся высказывать все разнообразие мнений, необходимых для поддержания демократии, оказываются все более и более зависимыми от небольшой горстки коммуникационных фирм6. Общественное телевидение является полезной альтернативой коммерческому телевидению и поощряет распространение шоу типа «Улица Сезам* и «Соседи мистера Роджерса*. Однако это не замена возвращению к мудрой, старомодной идее: общественные телеканалы принадлежат обществу и должны служить интересам общества. При распределении лицензий на вещание и одобрении слияний компаний руководящим принципом правительства должен быть следующий: «Как это служит обществу? Как это гарантирует распространение разнообразных точек зрения?» — а не: «Сколько денег можно на этом сделать?».

Думайте о новостях как о новостях и постарайтесь отделить их в собственном сознании от развлечения. Не требуйте от средств массовой коммуникации, чтобы они превращали каждое «событие» в интересное зрелище с единственной целью обеспечения рейтингов, приветствуйте сами по себе важные содержательные новости. Средства массовой коммуникации относятся к тем немногим учреждениям, которые обладают ресурсами для службы в качестве «псов-надзирателей* за политическими и коммерческими структурами. Если они не справятся с этой функцией, мы не получим информацию, необходимую нам для выполнения своей части работы в качестве граждан.

Используйте стиль коммуникации как один из критериев при принятии решений и вынесении суждений. Например, у нас есть друг, убежденный республиканец; он голосовал за каждого республиканца, баллотировавшегося на пост президента, начиная с Никсона. Однако когда в кампании 1988 года появилась реклама с сюжетом про Вилли Хортона (см. главу 3), наш друг заявил: «Я зажму нос и буду голосовать за Дукакиса. Мне не нужен президент, который говорит с американским народом в такой манере». Наш друг опознал в этой рекламе то, чем она была, — дешевая, подлая игра на эмоциях ради получения голосов, и не пожелал иметь к этому никакого отношения. Если бы все мы последовали за нашим другом, то политические деятели и им подобные поняли бы, что демагогия не вознаграждается7.

Поддержите реформу расходов на проведение выборных кампаний. При существующей формуле, уравнивающей фонды соперников, американские налогоплательщики оплачивают счета большей части предвыборных кампаний — например, тратят более 170 миллионов долларов на финансирование обычной кампании по выборам президента. Зачем платить за пропаганду? Вместо предоставления кандидатам чистых чеков на покупку обманчивых тридцатисекундных рекламных клипов, выводящих на первый план яркие инсинуации и рассчитанные на массового, невзыскательного зрителя шаблонные образы, почему бы не потребовать от получателей федеральных фондов на выборные состязания использовать деньги на оплату дебатов, открытых дискуссий с публикой, пресс-конференций, информационно-рекламных передач, дающих зрителю шанс услышать подробное изложение позиции кандидата, и рекламы типа «говорящая голова», вроде той, что применяется во Франции? (Это рекламные передачи, где кандидат выступает перед камерой без отвлекающего фона типа развевающихся флагов или разражающихся приветственными криками и аплодисментами команд поддержки, сосредоточивая, таким образом, внимание на том, что кандидат говорит, и обходясь без возбуждающих эмоции образов.)

Повышайте свою вовлеченность в важные проблемы. Мы выяснили в главе 3, что склонны поддаваться пропаганде, когда обрабатываем информацию полубессознательно. С другой стороны, когда нас мотивирует личная причастность к данной проблеме, мы о ней думаем, тщательно исследуем сообщения и ищем дополнительную информацию, способную помочь принять решение. Загвоздка в том, что мы нередко оказываемся именно в «отключенном» состоянии сознания. Одно из решений заключается в разработке «механизмов вовлеченности», повышающих для граждан личную насущность стоящих перед нацией проблем. Например, рассмотрим нечто столь простое, как налоговая квитанция, высылаемая налогоплательщикам, где перечисляется, сколько они заплатили и сколько их денег пошло на каждый крупный параграф бюджета. Как это может действовать? Вообразите семью Джонсов, чей доход составляет 34.тысячи долларов8. Обычно они платят 3200 долларов как федеральный налог, 2600 долларов идут в качестве налогов на социальное обеспечение, бесплатную медицинскую помощь плюс налоги штата, местные сборы и налоги с продаж. Семья Джонсов получает от налоговой службы (IRS) послание с благодарностью и разбивку по статьям, сообщающую, как были потрачены их деньги: 1682 доллара пошло на социальное обеспечение и бесплатную медицинскую помощь, 1102 доллара пошло на оборону, 870 долларов — на выплату процентов по государственному долгу, 348 долларов — на бесплатную медицинскую помощь неимущим. Каждый из оставшихся параграфов бюджета стоит Джонсам меньше 100 долларов, включая расходы по 58 долларов на пункты вроде социального страхования по безработице, программы обеспечения жильем и талонов на льготную покупку продуктов, и по 15 долларов на пункты вроде обеспечения выполнения федеральных законов, федерального финансирования научно-исследовательской работы, помощи учащимся и иностранных дел. Когда в следующий раз семья Джонсов, вооруженная этой информацией, видит в теленовостях, как случайно взрывается ракета, которая стоит много миллионов долларов, они могут отреагировать так: «Эге, это горит наша тысяча долларов», — и начать все более и более интересоваться процедурами военных поставок. Когда появляется политический деятель и говорит: «Я буду экономить налоговые деньги, избавившись от обмана благотворительности и прекратив наше участие в ООН», — Джонсы могут ответить: «Вряд ли. Это относительно маленькие затраты по сравнению с дорогостоящими параграфами социального обеспечения, военными затратами, обслуживанием государственного долга и здравоохранением». Суть в следующем: вооруженные информацией, которая касается их лично, граждане находятся в лучшем положении, чтобы отличить обоснованные предложения от пустой болтовни.

Требуйте организации телепрограмм по делам потребителей. Хороший пример подают Нидерланды, где Астрид Джустен (Astrid Joosten) выступает в роли ведущей в телешоу «The Seduction» («Соблазн»)9. Это ток-шоу собирает рекламодателей и рекламистов, медиа-критиков* и потребителей для обсуждения рекламы. Программа обеспечивает форум, где потребители могут жаловаться на рекламу, а рекламодатели и рекламисты — отвечать на их жалобы. Она также служит моделью программ, которые были бы способны критически отнестись к проникающей в наши дома потребительской рекламе.

Пишите компаниям, требуя доказательств рекламных утверждений (как описано в главе 11). Мы обнаружили, что просмотр материала, который мы получили от компаний в поддержку их рекламных претензий, сделал нас гораздо более чувствительными к пустым утверждениям (вроде «Это Кока») и заставил нас задуматься о том, как рекламодатель мог бы подтвердить свое заявление (они часто не могут этого сделать, даже если бы и хотели). Возможно, если бы все мы письменно потребовали доказательств, рекламодатели поняли бы, что пустое обещание как прием убеждения — неэффективно.

Поддерживайте и расширяйте усилия, чтобы дать сокрушительный отпор обманывающей рекламе. Обманчивая реклама вводит в заблуждение потребителя, вредит конкурентам, которые вынуждены состязаться с «липовыми» заявлениями, и в конечном счете мешает вызывать доверие у потребителя тем, кто выступает с обоснованными утверждениями. В целях противодействия подобной пропаганде необходимо ужесточить инструкции, чтобы рекламодатели несли ответственность как за обманчивые рекламные объявления (те, что открыто лгут), так и за те, которые быстро побуждают потребителей делать ложные умозаключения (как, например, рекламная фраза «Доказано, что никакое другое болеутоляющее лекарство не является более эффективным»). Разумно ожидать, что у рекламодателя имеется серьезное обоснование для каждого данного высказывания, и эти обоснования должны быть доступны по первому требованию10. Кроме того, когда вводится в действие любой закон о защите потребителя, мы должны удостовериться, что имеется (1) необходимое число органов правопринужде-ния, обеспечивающих его выполнение, и (2) достаточная сумма штрафа или наказание, способные отпугнуть потенциальных преступников.

Поддерживайте и расширяйте усилия по устранению дезориентирующих ярлыков и других обманных методов. Можно предпринять действия, направленные на ликвидацию обманных тактик. Например, федеральное правительство недавно выпустило руководство по ярлыкам типа «низкокалорийный» или «обезжиренный», чтобы они действительно что-то значили. Простой закон, требующий от магазина иметь соответствующий запас рекламируемых товаров, способен прекратить практику «вбрасывания низкого мяча», играющую на ложном чувстве обязанности11. Изобилует мошенничеством сфера телемаркетинга, где ненадежные в деловых отношениях компании пользуются навязчивыми методами рекламы и торговли, чтобы продать недвижимость на береговой линии во Фресно, штат Калифорния*, или ничего не стоящие поделочные камни по вздутым ценам. Тут требуется ряд законов и инструкций, включая (1) создание доступных в международном масштабе баз данных для выслеживания мошенников из сферы телемаркетинга; (2) требование полного раскрытия для потребителя владельцев телемаркетинговой фирмы наряду со стоимостью любого предлагаемого приза; и в тех случаях, когда теле-маркетер обращается с просьбой о благотворительном взносе, процента от вклада, который действительно пойдет на благотворительность (в противоположность ситуации с фандрайзером)**; (3) пересмотр законов с целью облегчения для потребителя возможности привлечь торговца-мошенника к суду12 и (4) создание реестра потребителей, не желающих контактировать с деятелями телемаркетинга, в сочетании с высокими штрафами за нарушение этих пожеланий. Мы морально обязаны перед самими собой искать все новые и новые области, где можно предотвратить мошенничество и обман.

* Медиа-критик (media critic) — специалист по критике телепродукции или прессы (газет, журналов), пишущий обозрения или аналитические статьи или выступающий с такими обзорами по телевидению. Данная книга тоже представляет пример медиа-критики, поднимающей наиболее общие и глубокие вопросы. — Прим. перев.

Поддерживайте институты демократии. Мы нередко принимаем природу демократии за нечто само собой разумеющееся, полагая, что это просто «правление большинства» или «свобода заниматься собственными делами». Демократия является моделью общественных отношений, которая поощряет совещательное убеждение (не пропаганду) и уважает права и обязанности всех граждан13. Критерии демократии (в противоположность автократии) включают следующее:

— информация децентрализована, существует множество ее источников;

— авторитет и власть ограничены системой сдержек и противовесов;

— планы и цели устанавливаются через обсуждение, а не по указу лидера;

— существует взаимность влияния между лидерами и гражданами, в противоположность однонаправленному влиянию элит;

— границы групп и ролей гибки, в противоположность жесткой социальной структуре;

— мнение меньшинства получает поддержку как средство выработки лучшего решения, и права меньшинства защищены. Нужно помнить об этих характерных особенностях и выдвигать их на первый план при любой возможности — когда мы принимаем или одобряем ту или иную социальную политику, когда мы взаимодействуем с нашими соседями, когда мы принимаем решения, последствия которых выходят за рамки нашего личного интереса.

* Фресно расположен вдали от побережья и, разумеется, там нет домов, откуда можно рассмотреть океанские пляжи. — Прим. перев.

** Солидные благотворительные организации в США пользуются услугами профессиональных фандрайзеров (собирателей пожертвований), которые берут комиссионные не более 15% от собранных сумм. Мошенники от телемаркетинга оставляют себе около 95% благотворительных взносов. — Прим. перев.

Оказывайте помощь правительственной политике, нацеленной на сохранение обширного среднего класса. Может показаться странным, что книга по убеждению рекомендует осуществление политики, гарантирующей рост среднего класса. Однако истоки пропаганды часто базируются на неудовлетворенности собой и возможностями жизни. История учит, что пропаганда процветает тогда, когда граждане чувствуют себя сравнительно обездоленными — то есть получающими меньше, чем они, по их мнению, заслуживают. Те, кто чувствует себя относительно обездоленным, скорее всего, сделают козлом отпущения других (например, будут участвовать в мятежах или присоединятся к милиционным группам*) и поддержат демагогов14. Перед приходом Гитлера к власти немецкая экономика была развалена; на американском Юге с 1882 по 1930 год со снижением цен на хлопок росло линчевание чернокожих американцев. Напротив, ощущение причастности к экономике, символизирующее принадлежность к среднему классу (владение домом или автомобилем, обладание банковским счетом, уважение, которое оказывают имеющим хорошую работу), обычно сопровождается чувствами ответственности и озабоченности общественными проблемами и, следовательно, более внимательным изучением убеждающих коммуникаций.

Наконец, одно из самых важных действий по предотвращению пропаганды заключается в том, чтобы следовать рекомендации Библии — убрать бревно из собственного глаза, прежде чем вынимать соринку из глаза другого. Иными словами, если мы намерены содействовать положительному, этическому убеждению и устранять обманчивую пропаганду, мы обязаны лично делать то, что проповедуем. Мы исследуем эту тему в нашей заключительной главе.