Этап 1: до апреля 1982 года.

Д.В. Громов

Люберецкие уличные молодежные компании 1980-х годов: субкультура на перепутье истории

В 1980-х годах советское общество потрясли колоссальные социальные изменения: первая часть десятилетия была ознаменована кризисом социалистической системы, вторая прошла под знаком перестройки. Хронологическими рамками кризисных 1980-х годов ограничивается и история молодежной субкультуры любер о в (ед.ч. л ю бер, мн.ч. любер а), которая и является темой нашей статьи. В самом начале 1980-х субкультура представляла собой разрозненные уличные компании молодежи, проживающей в подмосковном городе Люберцы и Люберецком районе; к 1986-1987 годам эти компании развились до масштаба молодежного движения, известного на весь Советский Союз. Взлет субкультуры (как и ее скорое исчезновение к концу 1980-х) был обусловлен изменением культурно-исторической ситуации, социальными процессами, происходившими в советском обществе в те годы. В истории уличных молодежных сообществ Люберец отображается история молодежи эпохи заката СССР.

Статья написана на основе интервью с 32-мя очевидцами рассматриваемых событий (10 из которых в той или иной степени лично участвовали в деятельности субкультуры люберов), а также на основе публицистических текстов 1986-1991 годов. В качестве сравнительного материала были использованы более 20 интервью, касающихся деятельности молодежных уличных компаний в разных городах Советского Союза (1960-1980-е гг.).

Возникновение, развитие и исчезновение субкультуры люберов рассматривается с точки зрения социологической теории мобилизации ресурсов [Jenkins, 1983].

История рассматриваемого нами сообщества подразделяется на несколько этапов.

Этап 1: до апреля 1982 года.

Проанализировав более двух десятков интервью с выходцами из разных регионов Советского Союза, мы пришли к выводу, что в доперестроечные десятилетия на всей территории СССР деятельность уличных подростково-молодежных групп имела множество типичных черт. Это были группы ровесников, возникавшие по месту жительства (учебы, работы, тренировок); они взаимодействовали между собой, часто конфликтуя. Интересующие нас группы объединяли представителей старшего подросткового (14-15 лет), младшего юношеского (15-17 лет) и старшего юношеского (17-21 лет) возрастов [Петровский, 1990, с. 80-81, 110-111]1. Активная деятельность в подобных группах в большинстве случаев заканчивалась с уходом в армию; отслужившие в армии, если и продолжали деятельность в уличных компаниях, то имели уже другой, более высокий, статус. Уличные компании были сходны в том, что касается их формирования, иерархии статусов, выбора мест для тусовок и драк, мотивации и закономерностей развертывания конфликтов и примирения, регламентации использования оружия, подбора одежды, выработки имиджа, формирования «кодекса чести», ритуалов начала драки, распределения ролей в драке и т.д. В гендерном отношении уличные компании были преимущественно мужскими; девушки, если и были вхожи в тусовку, то, как правило, не участвовали в экстремальных групповых практиках: драках, криминальной деятельности и т.д. < 23>

Не были исключением и Люберцы; местные подростки и юноши были типичными представителями своего времени и своей страны. К концу 1970-х годов люберецкая уличная молодежь была разделена на территориальные группы, конфликтующие между собой. Однако в самом начале 1980-х межгрупповые конфликты прекратились - произошли интеграция и сплочение уличной молодежи в единую люберецкую общность. По мнению некоторых информантов, примирение было актом доброй воли конфликтующих групп: «Вопросы разрешили мирно, и уже не дрались; сказали: чего уж нам делить» [Ш.А.]. Однако, в действительности, интеграционный процесс был обусловлен объективными причинами, мобилизацией ряда ресурсов.

Первый организационный ресурс возникновения субкультуры – вовлечение разрозненных групп в совместную деятельность, а именно – увлечение подростков и юношей культуризмом (атлетической гимнастикой). В Люберецком районе мода на занятия культуризмом существовала традиционно; на протяжении 1980-х годов эта мода неуклонно усиливалась, привлекая в спортивные ряды широкие массы молодежи. Как мы увидим далее, именно силовые виды спорта во многом определили субкультурные реалии.

Основным локусом существования субкультуры стали «качалки» – подвалы, специально оборудованные для занятий культуризмом. Первая из них (ул. Мира, 7-а) возникла в 1968 году [К.А.]. Как правило, качалки организовывались и оборудовались на энтузиазме самих юношей; помощь официальных организаций (ЖЭКов, предприятий, спортивных секций и др.) была вспомогательной. Возникновению и деятельности субкультуры культуристов способствовали такие организационные и материальные ресурсы как советские традиции массового спорта (кстати, всплеск интереса к спорту наблюдался во время подготовки и проведения московской Олимпиады-1980); общественная установка на развитие активного досуга; мощная спартаковская база и секция «Олимпийского резерва» по тяжелой атлетике, находившиеся в Люберцах; помощь предприятий и частных лиц (родственников и знакомых, работавших на этих предприятиях). Частично снаряжение и оборудование изготавливались на заказ, частично воровались в школах и на тех же предприятиях (покупать молодым людям было не на что и негде). Не помешали развитию культуризма даже периодические гонения на этот вид спорта [СС1, 1969; СС2, 1969 и др.].

С самого начала в субкультуре сформировались две группы, условно обозначаемые нами как «спортсмены» и «хулиганы». Первые всерьез занимались спортом, стремились к высоким результатам, и при этом зачастую и не интересовались уличной жизнью. Вторые – воспринимали спорт только как престижное времяпрепровождение: «Они грушу повесили, подкачаются, туда-сюда, и едут куда-нибудь в Москву кого-нибудь побить» [К.А.]. «Спортсмены», при кажущейся отстраненности от жизни улицы, оказывали сильнейшее влияние на уличные массы – они были авторитетами и символами субкультуры, придавая деятельности уличной молодежи «высокий» смысл. Примечательно, что с точки зрения силы и физического совершенства (как субкультурных ценностей) оценивались и уличные лидеры, выдвигавшиеся юношами из своей среды: описывая того или иного лидера, наши информанты прежде всего отмечали его силу («у него бицуха была – вот такая вот!» [И.И.], «у него была бешеная растяжка, он мог подпрыгнуть и ногой лампочку выбить с плафона» [А.Е.]), а затем уже – личные и организаторские качества.

Именно занятия культуризмом послужили в начале 1980-х сплачивающим фактором для местной молодежи: «Когда мы начали проводить соревнования по атлетизму, то стали уже как-то объединяться, драк между собой стало меньше. Потому что все уже между собой познакомились, начали общаться, появились общие интересы – спортивные. Кто посильнее – тем надо стремиться к соревнованиям, кто послабее < 24> – драться ездят. И здесь начали не столько драться, сколько конкретно заниматься спортом» [К.А.].

Еще одним организационным и деятельностным ресурсом, сплотившим субкультуру – были совместные поездки (конкретнее, совместные поездки в Москву).

Люберцы являются городом-спутником Москвы; дорога от центра одного города до центра другого занимает всего лишь около часа. В этих условиях люберецкие юноши оказались перед огромным выбором возможностей, предоставляемых Москвой; прежде всего - возможностей проведения досуга. Начало набегов на Москву многими связывалось (и, отчасти, справедливо) с недостаточно высоким уровнем организации досуга в Люберцах («Ты пришел на полтора часа в кино – а дальше что? Полтора часа ждать пока начнется дискотека? За это время успевали доехать до Москвы» [А.Е.]). Однако, как бы хорошо ни был развит досуг в Люберцах – возможности, предоставляемые мегаполисом, все равно были неизмеримо больше, что стимулировало тягу к поездкам. Причем, поездки эти иногда мотивировались совершенно «по-детски»: «На остановке нас собирается девятнадцать человек. До станции дойти – ерунда. Мы – с гитарами, песни попели, и - собирались, например, поехать на Казанский вокзал. Зачем. Сходить в туалет (просто вот сходить в туалет), попеть песни в электричке» [А.Е.].

Необходимо учитывать, что, отправляясь в полное приключений путешествие в Москву, люберецкие оказывались в пространстве, где также действовали многочисленные уличные компании. И с этими компаниями возникали конфликты, причем провоцируемые не только люберецкими, но и москвичами («никто хулиганить-то не ехал; но если кого-то из наших цепляли – то да» [А.Е.]). Так, в начале 1980-х среди подростков 11-13 лет были популярны поездки на международные выставки, где выменивались, выпрашивались и воровались импортные наклейки, значки, авторучки, полиэтиленовые пакеты и прочие мальчишеские «ценности». На выходе с выставки люберецкие зачастую подвергались нападениям юных москвичей, желающих отнять добычу. Ввиду этого поездки на выставку были коллективными; так вырабатывались навыки совместных действий на чужой территории.

Опасные поездки в Москву были мощным сплачивающим фактором, если учесть что в одной и той же группе оказывались подростки и юноши из разных люберецких районов (каждый из участников компании, составленной по месту проживания, мог взять с собой товарищей по учебе, по работе, по тренировкам). Порой конфликты между москвичами и люберецкими, имели многоэтапное продолжение (как часто бывает при межгрупповых молодежных конфликтах): обиженный приводил мстить своих товарищей, затем товарищей приводил обидчик и т.д.; частное столкновение перерастало в коллективную драку или же в серию драк. Информантами [А.Е., А.А.] отмечалось, что если в группе, изначально подвергшейся нападению, были молодые люди из разных микрорайонов, то и группа мстителей оказывалась больше (каждый приводил своих). Совместное участие в подобных конфликтах (предполагающих восстановление справедливости и «борьбу за правое дело»), опять же, сплачивало люберецкую молодежь, способствовало возникновению и укреплению дружеских связей.

При рассмотрении различных молодежных сообществ часто можно увидеть сходную ситуацию: противоборствующие группы прекращают конфликт и объединяются, если появляется некая третья сторона, выступающая как противоборец по отношению к двум первым2. Такая же ситуация наблюдалась и в нашем случае – люберецкие группы прекратили конфликты и объединились, переключившись на освоение обширных пространств Москвы; противоборцем для объединившихся люберецких стала молодежь из Москвы и городов Подмосковья.

В целом уличные люберецкие компании начала 1980-х годов мало отличались от аналогичных компаний по всему Советскому Союзу. Однако, как мы уже отметили, специфичность им придавали два фактора – местная спортивная традиция и < 25> близость мегаполиса с его большим количеством возможностей. Благодаря этим деятельностным ресурсам (обеспеченным, в свою очередь, рядом других перечисленных выше ресурсов), разрозненные молодежные компании складывались в субкультуру. Вскоре оказался задействован еще один ресурс – идеологический…