Глава девятая. ВТОРНИК, 28 МАЯ

Утром 28 мая обстановка на сухопутном театре нахо­дилась под доминирующим влиянием одного фактора — последствий капитуляции бельгийской армии. В полночь 27-го 32-километровый участок фронта от ле­вого фланга 50-й дивизии у Боесинга и до побережья у Ньивпорта оставался открытым для неизбежного удара сил Бока, и Горт ни о чем другом, кроме этого, не мог думать, пробивая себе путь по забитым дорогам от Дюн­керка к Уткерку. Но он не мог ничего предпринять, так как его последние резервы уже были использованы.

За левый фланг теперь отвечал Брук. Сложность его задачи заключалась в том, что надо было закрыть обра­зовавшийся разрыв фронта, прикрыть восточный участок и создать какую-либо оборону на побережье у Ньивпор­та. Задача Бока была не менее трудной. За те несколько часов, какие остались между внезапным затишьем на фронте бельгийских войск и возможным созданием вой­сками Брука преграды на пути наступления немецких войск, Боку предстояло без бронетанковых сил, без мо­торизованных дивизий, без надлежащих транспортных средств бросить свою пехоту в широкий охватывающий маневр. Ни той, ни другой стороне не удалось осущест­вить свои планы.

Маневр Бока был задуман почти что по учебнику, и его осуществление прошло без энтузиазма. 254, 14 и 19-я дивизии, ближайшие из тех, которые действовали ранее на бельгийском фронте, были медленно поверну­ты в сторону канала на фронт между Ипром и Нордшотом.

Две дивизии, прорвавшиеся через фронт бельгийских войск, 30-я и 255-я, были направлены далее на север на рубеж реки Изер между Нордшотом и Диксмюдом. Сле­дующие две дивизии Бок отправил на излучину Изера между Диксмюдом и Шоором, а последние две диви­зии— 208-ю и 256-ю, — которые пробивались через ле­вый фланг бельгийских войск у Брюгге, он бросил для широкого, быстрого охватывающего маневра через бель­гийскую прибрежную равнину на Ньивпорт.

В этом маневре было что-то от плац-парадного пе­дантизма. Здесь совершалось гигантское захождение правым плечом с опорой на Ипр, и оно почти удалось. С момента, когда полномочные представители короля Леопольда прибыли в его штаб, Бок имел шесть часов на планирование и подготовку своего маневра. Планирование началось в полночь. В 11.00, через одиннадцать часов после того как бельгийцы прекратили боевые дей­ствия, передовые части 256-й дивизии вышли к побе­режью в район Ньивпорта. С импровизированным транс­портом 256-я дивизия совершила самый быстрый маневр за всю кампанию на восточном участке фронта.

Но темпы все же оказались недостаточно высокими. Части были встречены бронемашинами 12-го уланского полка, который вопреки жалобам Брука остался в рас­поряжении английского командования. В результате короткой, но кровопролитной схватки уланы вписали блестящую страницу в историю этой кампании. На неко­торое время наступление немцев было задержано. Во второй половине дня Брук перешел в Дё-Панн. Там Ро­нальд Адам сказал ему, что немцы заняли Ньивпорт. В своих послевоенных записках Брук отмечает, что он думал, будто задержал продвижение немцев на запад в районе Ипр—Комин. «Я сразу же дал указание пере­бросить Хауксуорда и его 12-ю пехотную бригаду, а за ней — остатки 4-й дивизии из Диксмюда в Ньивпорт, чтобы занять оборону полукольцом от Верна до Ньив­порта».

Создается впечатление, что в результате этого при­каза положение было восстановлено. В действительности же ничего этого не было. За стычкой улан во второй по­ловине дня последовал мощный удар немецких войск. Однако к этому времени уже сказались предпринятые Адамом меры по организации обороны. Бригадир Лоусон

направил в Ньивпорт смешанный отряд, укомплектован­ный артиллеристами, зенитчиками и саперами, которые вели бой как пехота. Действуя совместно с подразде­лениями французской 60-й дивизии, они встретили удар немцев. В результате затруднений во взаимоотношениях между французами и бельгийцами не удалось взорвать мост через Изер, имевший важное значение. Стреми­тельным натиском передовые немецкие подразделения овладели мостом. Последнее препятствие, лежавшее между войсками Бока и Дюнкерком, было снесено, по­следний ров преодолен. Затем началась героическая обо­рона Ньивпорта, там отстаивали каждый переулок, дом, подвал, баррикаду. Немцы удерживали узкий плацдарм. К наступлению темноты к немецкой 256-й дивизии при­соединилась 208-я, но обороняющиеся войска всю ночь упорно удерживали свои позиции (схема 8).

Утром 29 мая 12-я бригада из состава войск Брука достигла наконец района Ньивпорта, но по прибытии туда невозможно было выдвинуть ее на позиции, так как равнинная местность простреливалась ближним огнем противника. В течение дня всю тяжесть боя вы­держивали артиллеристы и саперы, которые продолжали драться как пехота. Лишь к исходу второго дня 2-й кор­пус получил возможность принять от отряда Адама удерживаемые им позиции. Снова благодаря предвидению Горта была предотвращена катастрофа.

Начиная от Ньивпорта по всей линии восточного участка фронта гремело сражение. От канала Ло до Плугстерта пять английских дивизий твердо противо­стояли восьми немецким дивизиям. Бок опять сетовал на отсутствие бронетанковых сил. Бег к Дюнкерку он про­играл.

На противоположной стороне образовавшегося мешка на рассвете развернулись характерные для западного участка фронта ожесточенные бои в сложной, запутан­ной обстановке. Противник глубоко вклинился между опорными пунктами обороны, и они один за другим были захвачены наступающими войсками. 44-я английская ди­визия медленно отходила к высотам Монт де Ка, неся при отходе тяжелые потери. Остатки 2-й дивизии отходили под артиллерийским огнем через Поперинге к мо­рю. Немцы наступали по всему растянувшемуся фронту. К вечеру из ранее обороняемых районов удерживались

только Кассель и полностью окруженный Лендригем. Для немцев это был день побед. Однако по странной иронии судьбы этот день явился для немцев также и днем неудач.

По мере утраты одних опорных пунктов англичане создавали новые, вместо опорных пунктов у Арнека и Вормуда, Азбрука и Лестрема были заняты опорные пункты у Кэдипра и Вильде, Бамбека и Берга. Судьбу сражения решали дивизии. Генерал-майор Уосон принял командование 3-м корпусом, но фактически командовать им не мог до тех пор, пока корпус не занял свою

полосу обороны на рубеже вокруг Дюнкерка. Части кор­пуса были отрезаны друг от друга, поддерживать связь оказалось невозможным. Это было сражение дивизион­ных генералов и бригадиров, бои окруженных подраз­делений, но все же здесь удалось задержать продвиже­ние немецких бронетанковых войск.

Утром Гудериан объехал фронт 19-го корпуса, фронт опорных пунктов и западного участка обороны вокруг Дюнкерка. Ночью войска под командованием Фагельда отошли на 10 километров на рубеж старого Мардикского канала. К этому времени головные танки 1-й немецкой танковой дивизии находились всего лишь в 13 километ­рах от Дюнкеркского порта; причалы уже находились под огнем, но Гудериан, осмотрев этот район, писал: «Дальнейшие танковые атаки повлекут ненужные жерт­вы в лучших наших войсках». В этом его убедили не­оспоримые факты, относящиеся к характеру местности и обороны на опорных пунктах. Хотя раньше он не со­глашался с Рундштедтом, но теперь пришел к одинако­вому с ним решению.

Наиболее важные успехи и неудачи имели место на центральном участке фронта, воссозданном на рубеже Ла-Мот, Плугстерт, Комин, который служил связующим звеном между западным и восточным участками. 44-я ди­визия, отходя на высоты Монт де Ка, образовала пра­вый фланг центрального участка фронта; 3-й корпус 1-й французской армии вместе с остатками кавалерий­ского корпуса удерживал центр этого участка на ру­беже Эстер, Плугстерт; 42-я и 4-я дивизии английских экспедиционных сил располагались на левом фланге, соприкасающемся с восточным участком фронта. К югу от этого центрального участка фронта фланги немец­ких «клещей» сомкнулись, и 7-я танковая дивизия Роммеля вошла в соприкосновение с 7-й пехотной дивизией Бока. Однако «клещи» сомкнулись слишком поздно; анг­лийские экспедиционные силы уже отошли. Это не расце­нивалось как триумф, однако шесть дивизий 1-й фран­цузской армии оказались отрезанными в четырехуголь­нике каналов юго-западнее Лилля. Было ли это неизбежно?

Поражение главных сил 1-й французской армии яви­лось наиболее драматичным событием этих знаменатель­ных дней. В 11.00 28 мая, перед тем как немецкие «клещи»

сомкнулись, Бланшар прибыл в штаб Горта в Уткерк. Воодушевление, которое царило на кассельском со­вещании, уже исчезло. Когда Горт прочел Бланшару недвусмыленные приказы английского правительства об эвакуации, тот был ошеломлен. Вейган был информиро­ван об этом решении в воскресенье днем. Теперь, спустя два дня после принятия этого решения, Бланшар все еще ничего не слышал о нем. Он не мог оценить всего значения действий немцев и всех последствий капитуля­ции Бельгии. Он смог лишь сказать, что его войска измотаны и что ему не дано никаких приказов. В разгар споров прибыл офицер связи от генерала Приу. 1-я армия, сообщал Приу, слишком истощена и не может даль­ше отступать. В своем донесении Горт писал: «Я тогда просил генерала Бланшара во имя Франции, француз­ской армии и дела союзников приказать генералу Приу продолжать отход. Ведь не все его войска, сказал я, настолько измотаны, чтобы нельзя было продолжать движение. Французское правительство может предоста­вить суда хотя бы для некоторых из его частей, и лучше спасти хотя бы часть его обученных солдат, чем навер­няка идти на то, чтобы потерять всех. Но я не смог сдвинуть его с места».

Бланшар ответил, что английское адмиралтейство не­сомненно уже приняло необходимые меры для эвакуации английских экспедиционных сил, но французское морское ведомство никогда не сможет сделать того же для сво­их войск, так как эвакуация с необорудованного побе­режья невозможна, бесполезно даже пытаться.

Сам Приу колебался. Утром он решил, что безна­дежно пытаться удержать позиции его 5-го корпуса у Лилля и что их придется оставить. Он считал необходи­мым, чтобы 5-й корпус уничтожил свои материальные средства и отошел по открытой местности совместно с 3-м и 4-м корпусами. Однако в 15.30 он изменил свое решение. 5-й корпус не должен был отходить, а, наобо­рот, вместе с 4-м корпусом, в соответствии с указанием Вейгана, ему предстояло вести оборону на реке Лис. 3-й и кавалерийский корпуса одни должны были начать отход в полдень 29 мая.

В 23.00 28 мая генерал де ла Лоранси, проявляя ре­шительность и отвагу, начал отводить 3-й корпус и кавалерию.

В эту ночь Бланшар отправил телеграмму Вейгану, чтобы сообщить, что Горт по собственной инициативе дал указание об отводе его армии на Дюнкерк и что в результате этого фланг 1-й французской армии оказался открытым. На следующее утро Вейган просил президен­та Совета[2] заявить протест против «слишком эгоистич­ной позиции Горта».

Более двенадцати часов 4-й и 5-й корпуса 1-й фран­цузской армии уже находились в окружении. В течение трех дней они под руководством генерала Молинье дрались отважно, но безнадежно и бесполезно. 1 июня они сдались на почетных условиях. Было заявлено, что эти бои отвлекли шесть немецких дивизий, которые мог­ли быть брошены против Дюнкерка. Это утверждение вряд ли выдерживает проверку. К ночи 29 мая, как это видно на оперативных картах, тринадцать немецких ди­визий находились в соприкосновении с все более сужаю­щимся фронтом обороны вокруг Дюнкерка; девять ди­визий подходили туда или находились в резерве. Вряд ли возможно было развернуть дополнительно еще шесть дивизий на этом узком фронте.

* * *

Странным является то, что неуверенность в это время охватила не только французское командование; одно­временно она охватила и немцев. Хотя причины у обеих сторон были разные, противоположные, но, как видно из журнала боевых действий групп армий, и из данных, по­лученных от нижестоящих инстанций, в это время в про­ведении последнего этапа операции царили медлитель­ность и колебания.

Об изменении в настроении Гудериана уже упоми­налось выше. Возможно, что он был прав, но имеющиеся теперь данные о боевой мощи 48-й дивизии в Бер­ге и о бронетанковых силах и артиллерии, бывших в распоряжении Гудериана, не оставляют сомнения в том, что он имел возможность овладеть Бергом и получить ключ к Дюнкеркскому порту. На центральном участке фронта нерешительность сказывалась еще более сильно.

Между группами армий «А» и «Б», по-видимому, вовсе отсутствовала координация. В районе Лилля их соеди­нения оказались безнадежно перемешанными, в резуль­тате чего их усилия были ослаблены. В низших звеньях также отсутствовала согласованность. Они вовсе не смог­ли развить достигнутый успех, так как части начали вы­водиться из боя. Еще до исхода дня целых два корпуса были выведены из сражения. Командование группы ар­мий «А» придерживалось тогда взгляда, что «мы доста­точно преуспели». Точка зрения командования группы армий «Б» отличалась бескрылым рутинерством.

А в Дё-Панне, куда наконец был перемещен штаб английских экспедиционных сил, Горт заканчивал работу над планом действий на ночь. Английские войска отводились на рубеж Поперинге.

* * *

Пока образовавшийся у Дюнкерка мешок сужался, пока дивизии отводились назад, пока прорывы против­ника блокировались, события на море принимали иной оборот. Рано утром в этот вторник Теннант приказал ко­раблям швартоваться к восточному молу. Ночью он организовал приток эвакуируемых к кораблям, устано­вил систему контроля, создал швартовные команды, на­значил капитана 3 ранга Клаустона начальником пирса.

Сразу же эсминцы «Макэй» и «Монтроуз», «Верити», «Сэйбр», «Вустер» и «Энтони» пришвартовались, при­няли людей, покинули порт и направились в Дувр. Адми­рал Рамсей опять уточнил свой план; упор был сделан на использование разрушенного порта; войсковым транс­портам было приказано вслед за эсминцами швартовать­ся к молам.

Затем, во второй половине дня, положение на побе­режье улучшилось. К Дё-Панну, Бре-Дюну и Мало-ле-Бену подошли китобои и спасательные шлюпки. Из от­даленных пунктов стали дополнительно прибывать тральщики. Тральщики старого типа, действовавшие из района Дувра, были сняты с работы по очистке проходов и отправлены в порт и на необорудованное побе­режье. Для усиления флотилии судов, действовавших из Дувра, из Северного моря и из портов восточного побе­режья Англии, в Дюнкерк были отправлены эсминцы. Буксиры, портовые суда и торговые суда каботажного

плавания приступили к работе. Армада малых судов подходила к Дюнкерку.

Крупные суда вели работу в условиях, когда с каж­дым часом их задачи усложнялись и опасность возрастала. Емкость Дуврского порта использовалась до пре­дела. Ввод и вывод судов в сложных условиях прили­вов и отливов, особенно в ночное время, являлись в этом порту тяжелым подвигом кораблевождения. Кроме Дув­ра корабли, пользовавшиеся новым маршрутом, должны были пройти через рейд Дауне. Никто из шедших на Дувр не забудет трагического величия обстановки на рейде Дауне в эти дни. Корабли прокладывали себе путь через лес мачт и нагромождения судов, потоплен­ных магнитными минами. У Дила и далее на рейде тес­нилась масса судов с потушенными огнями. Плавучие маяки на рейде Дауне не зажигали огней.

В районе Дюнкерка и прилегающего побережья труд­ности были еще более грандиозными. Проход, ведущий к порту, узок. Под ударами с воздуха суда увеличивали скорость до полной, но в большинстве мест почти не­возможно было применять смелый противовоздушный маневр. Это были места, загроможденные судами, по­топленными ранее магнитными минами и потонувшими позднее — в первые дни эвакуации. В последующие же дни эвакуации количество потонувших судов увеличивалось с ужасающей быстротой. Кроме того, водная поверх­ность была загромождена полузатопленными мелкими судами, древесным материалом, кусками тяжелого ка­ната.

В конце такого ночного странствия суда направля­лись либо к восточному молу, либо к необорудованному побережью. Часами, пока продолжались воздушные на­леты, суда стояли на рейде, дожидаясь медленного при­бытия эвакуируемых. В порту же посадка совершалась быстро, но протекала под ударами авиации, под свист и разрывы снарядов немецких орудий, подступавших в течение дня с запада все ближе и ближе.

В этот день было потеряно два войсковых транспор­та. «Абукир», шедший из Остенде, где принял 220 сол­дат и беженцев, был потоплен торпедным катером неда­леко от Норт-Хиндерского буя. Для адмирала Рамсея эта потеря означала новую угрозу. Впервые германский флот стал непосредственно противодействовать

эвакуации. Как раз перед восходом солнца «Куин оф де ка­нал», вышедший на рассвете из Дюнкерка, где он взял с мола и побережья 920 человек, был атакован одним единственным самолетом и потоплен. Его команда и эвакуируемые были подобраны сухогрузным транспор­том «Дориан Роуз».

Были и другие потери. Несмотря на усилия капитана 1 ранга Офана, предпринятые 27-го в Дувре, француз­ские войска все еще не участвовали в эвакуации, но 28-го французы решили послать «специалистов опреде­ленных категорий». 2500 человек были отправлены с конвоем судов, собранным адмиралом Абриалем. Пер­вые суда очистили проход в порт и отправились по маршруту «Y». Почти тут же грузовое судно «Дуэзьен», имевшее на борту тысячу человек, подорвалось на маг­нитной мине и медленно затонуло. Китобои, направлявшиеся в Дюнкерк, подобрали большинство людей.

На потери не обращали внимания; работа по эвакуа­ции продолжалась, и к исходу дня миноносные силы по­лучили подкрепление. Быстро нарастал темп посадки. 28 мая был днем, когда появилась надежда на успех эвакуации. Впервые в сообщениях из Дюнкерка исчезло слово «неудача». За сутки в Англию было благополучно доставлено 17 800 человек. Этого было недостаточно, но это было лишь началом. Флот нашел путь для решения стоящих перед ним проблем.