Лучше поздно, чем никогда

Рассматривая шум, поднятый вокруг filioque [от Отца и Сына исходящего…], западные [латинские] общины, возможно, втайне желали бы, чтобы собора в Толедо (589) вообще никогда не было. Это выражение, возможно кем-то наивно принятое, исходит от нынешнего папы, желающего устранить разрыв с востоком перед началом следующего тысячелетия[42]. Покойный Иоанн Мейендорф, выдающийся представитель православных общин в Америке, протягивал масличную ветвь мира, принимая во внимание, что " что было время, когда в каком-то смысле обе враждующие стороны соглашались вместе говорить, что Дух исходит " от Сына" [43]. До того, пока противостояние не ухватилось за горло, эта фраза не была неизвестной среди восточных отцов. С другой стороны, схизма 1054 года была разделением, ожидавшим малейшего повода для того, чтобы стать расколом, и filioque была для этого хорошим извинением. Устранение filioque могло быть лишь косметическим решением и едва ли могло принести мирное правление, где папа и патриарх возлежали бы вместе с англиканами[44]. Одно из предложенных решений заключалось в том, чтобы иметь Духа " исходящим от Сына". Будучи известным как западным, так и восточным отцам[45], это могло быть понято в арианском смысле, делая Сына инструментом или второстепенной причиной. Восточный аргумент, основанный на отсутствии filioque из Ин 15: 26 достигает новообращённых. Более того, им может быть обоснована любая почесть, относящаяся к Сыну с позиции без использования filioque [46]. Подобно Отцу Сын есть творец, через которого всё сотворено [ per quem omnia facta sunt ]. Это достаточно верно, но уступки в данном вопросе могут быть обоснованы стремлением к экуменическому раю. Вдобавок к этому, аргумент, основанный на отсутствии точной фразы, может демонстрировать библицизм, который приверженцы данного исключения могут позднее найти стесняющим. Неужели каждый богослов на самом деле оспорил аргумент Карла Барта о том, что этот предмет обсуждения может быть твёрдо утвержден одним отрывком, или что отсутствие фразы требует также отсутствия идеи? Мы должны оставить пока любые рассуждения о том, что при помощи filioque запад провозгласил два параллельных или сходящихся источника (dua pricipia), внутри Божества для исхождения Духа: один от Отца, другой от Сына. Отец был principaliter [47] (изначальным). Здесь нет места " Несторианскому" Духу, который обретает своё божество и личностность от двух независимых или раздельных источников.

Фундаментальным в аргументе Барта в помощь filioque является традиционное различение между opera ad extra, как Бог открывает Себя, и opera ad intra, каков Он в себе. Божье откровение отражает Его сущность[48]. То, что Он делает определяется тем, что Он есть. Если это не так, то мы столкнёмся лицом к лицу с полным агностицизмом. (Точно также дела открывают веру, хотя я не уверен, что эту параллель стоит проводить дальше). Барт убедительно аргументирует, что Сын, посылающий Духа, подразумевает, что Дух также является частью Сына. Сын не может дать то, чего Он не имел от вечности и по сущности. Без filioque посылание Духа " стоит просто [как] временная истина без вечного основания" [49] — аргумент, предложенный в 16-м веке Тюбингенскими лютеранскими богословами в их переписке с Константинопольским патриархом[50]. Посылание Духа сыном не идентично filioque, но подразумевает и открывает его. Джон Андрей Квенштедт (1617-88) сказал это ранее: " Временное посылание Духа Святого подразумевает, что Святой Дух извечно исходит от Сына так же, как и от Отца. Посылание Духа есть заявление и проявление исхождения" [51]. Отрывки, говорящие о Духе Сына также должны быть обсуждены. Они не могут быть истолкованы вне ссылок на взаимоотношения Духа и Сына во времени, например, в Пятидесятнице[52]. В дуновении Духа на Своих учеников Иисус делал то, что было присуще Ему по существу, будучи Сыном Отца (Ин 20: 22). Исхождение и " выдыхание" говорят об одном и том же троическом процессе и о том, что Сын есть spirator Spiritus [53]. Иисус в посылании Духа, который исходит от Отца, давал Церкви то, что принадлежит Ему вечно и по сущности, а не случайно и временно. Точно также и Дух Святой не случайно, а по сущности есть Дух Сына (filioque), также как Отец есть Отец сына, и Сын есть Сын Отца не только в откровении, но по сущности.

Дискуссия об отношении opera ad extra и opera ad intra будет неминуемо найдена неясной и весьма мало значащей для практической церковной жизни. При нетерпимости к тому, что предстаёт как столь значимое богословское прение, норма церковной жизни сдвинулась с Писаний к количеству дел (Альбрехн Ричл). Вместо того, чтобы говорить о Боге, мы говорим о людях. При этом принцип pro nobis искажается и хвост начинает махать собакой. Даже если сторонники феминистского богословия никогда не слышали о различении ad extra / ad intra, для них является фундаментальным требованием то, чтобы о Боге говорилось как о " ней" в той же степени, как о " нём". Если женщины являют Бога также, как мужчины (ad extra), тогда Бог настолько же " она" как " он" (ad intra). Сие предложено как иллюстрация, чтобы показать, что то, что посылание Духа Сыном во времени (ad extra) должно быть связано с filioque, Его извечным отношением к Сыну (ad intra).

Мы пытаемся не шагнуть в тайну Святой Троицы, но лишь исповедовать Её. Святой Августин, также, как Иоанн Дамаскин защищал незнание в различении рождения и исхождения[54]. Франсис Пипер держался quid sit nasci, qued processus, me nescire sim professus. Фома Аквинский, не раскрывая тайны, проводит различение в том, что исхождение вовлекает как Отца, так и Сына, а рождение – только Отца[55].