XIV. Как они были выселены

Вот как описывает выселение чеченцев и ингушей один из русских студентов-очевидцев, сообщение которого является во всех отношениях наиболее сглаженным и по другим источникам наименее «ужасным»:

«В 1943 году я прибыл в г. Грозный вместе с Гроз­ненским нефтяным институтом из Коканда, который был туда эвакуирован в 1942 году во время немецкого на­ступления…

Создать настоящие колхозы в Чечне, собственно, так и не удалось никогда. Хотя в аулах и были представители Заготзерна и Заготскота и даже колхозные председате­ли, но в действительности все выглядело так, как будто крестьяне являются самостоятельными.

В горах действовали «банды», которые пользовались поддержкой горных аулов. После ликвидации Чечено-Ин­гушской республики газета «Грозненская правда» писа­ла, что со времени существования Советской власти «банды» на территории Чечено-Ингушетии убили около 20 тысяч красноармейцев и партработников.

Когда во время войны эвакуировалось в горную Чеч­ню Грозненское военное училище, то чеченцы убили 200 человек слушателей этой школы. В конце 1943 года в городе распространился слух, что чеченцы и ингуши бу­дут выселены, но об этом только шептали друг другу. Во второй половине января и в первую половину февра­ля в Грозный начали прибывать в большом количестве особые части войск НКВД на трех- и пятитонных американских грузовиках «студебеккер». В газетах появи­лись воззвания к народу: «Приведем дороги и мосты в образцовое состояние!», или: «Поддержим нашу дорогую и любимую Красную Армию в ее горных маневрах!». Так войска заняли все горы, и каждый аул имел свой ма­ленький гарнизон.

Наступил день Красной Армии — 23 февраля 1944 го­да. Вечером того дня красноармейцы развели огни на площадях аулов и начали пение и танцы. Жители аулов, ни в чем не сомневаясь, собрались на это торжество как зрители. Когда таким образом, большинство жителей соб­ралось на площади, были арестованы все мужчины. Не­которые чеченцы имели оружие, и во многих местах на­чалась стрельба. Но сопротивление скоро было сломлено. Арестованные на площадях мужчины были заперты в сараи, и началась охота за теми, которые не были на пло­щади. Вся акция была проведена в два-три часа. Жен­щины не были арестованы, но их предупредили, чтобы они запаковали вещи и вместе с детьми были готовы на следующий день к выезду.

Одновременно в Грозном была объявлена мобилиза­ция студентов и домохозяек, которые не были заняты на фабриках. Вечером 23 февраля в общежитие института пришел директор, который предложил всем студентам собраться к шести часам утра у здания института. Мы должны были взять пару лишнего белья и питание на три дня. Появились также студенты педагогического институ­та. Когда собрались у института, мы увидели много «студебеккеров», наполовину нагруженных красноармейца­ми. Таким образом мы были по тщательно разработан­ному плану распределены по аулам, 20-30 человек на аул. Когда мы 23 февраля прибыли в аулы, нас удивила господствующая всюду тишина. Через полчаса после нашего прибытия на те же машины были погружены аре­стованные накануне мужчины, женщины и дети. Потом они были пересажены в товарные поезда, которые стояли наготове в Грозном. Чеченцы и ингуши были забраны все без исключения. Дагестанцев оставили в покое, в нашем ауле их было до семи-восьми человек.

Задача студентов заключалась в том, чтобы до при­бытия переселенцев из Курской и Орловской областей держать хозяйство в порядке. Мы должны были собирать скот, кормить его, принять зерно, инвентарь и т. д. В горных аулах эту акцию провели иначе. Отсюда был эва­куирован весь скот, и тогда сожгли аулы, чтобы лишить «бандитов» базы для существования. Днями можно было наблюдать в горах горящие аулы. Одновременно была объявлена амнистия для ушедших в горы, если они явят­ся добровольно. Фактически некоторые из них и явились, но были также выселены…» (Прометеус. 1949. № 3. Март. Аугсбург: Изд. Иван Тихойкий).

По свидетельству других очевидцев определенная часть чечено-ингушского народа была уничтожена на месте (группами расстреляны), а выселили главным об­разом женщин, детей и тех из мужчин, в лояльности которых не было сомнения даже у НКВД. Из имущества только женщинам разрешили забрать ручной багаж. Ужасная трагедия продолжалась и в пути. Погруженные в арестантские товарные вагоны люди не получали сут­ками не только пищи, но и воды. Так как путешествие продолжалось неделями и даже месяцами, то при отсут­ствии пищи, воды и медицинской помощи в переполнен­ных вагонах, где люди буквально сидели один на другом, начались массовые заболевания. По единодушному сви­детельству еврейских беженцев из Средней Азии среди переселенных уже в пути вспыхнул тиф, который скосил не менее 50 процентов выселенцев. Власть старалась только локализовать его на чеченцах и ингушах, чтобы таким «естественным» образом избавиться от все еще хватающихся за жизнь обреченных людей. Местному на­селению было категорически запрещено оказывать по­мощь умирающим подачей пищи, воды или даже медика­ментов. Даже простое проявление человеческого сочувст­вия погибающим женщинам и детям каралось арестами. Мои упорные старания установить хотя бы приблизительно процент погибших, умерших или расстрелянных чеченцев и ингушей во время всего этого кошмара оказа­лись тщетными. Очевидцы называют иногда такой высо­кий процент, что просто не хочется верить в реальность столь чудовищной инквизиции, даже на большевистской земле. Однако ниже 50 процентов не называет никто из опрошенных мною свидетелей.

Совершенно такая же была расправа над другими северокавказцами — балкарцами и карачаевцами. Бал­карцы (120 тысяч человек) и карачаевцы (170 тысяч че­ловек), не признававшие фактически никогда Советской власти, принадлежат к группе тюркских народов и вместе с другими северокавказскими племенами героически боролись за веру и независимость. Карачаевцы составля­ли свою отдельную Карачаевскую автономную область и по своему трудолюбию и самобытности являлись одним из самых сохранившихся кавказских народов.

На их территории побывали немцы, и они немцев при­няли совершенно так же, как их принимали в первые годы на Украине, в Белоруссии, Смоленске, т. е. с хле­бом-солью. В приходе немцев они хотели видеть избав­ление от деспотизма большевистского самодержавия, как этого жаждали и все народы СССР.