Разные песни. Песня Каса Канамура, сложенная во время посещения императрицей [гэнсё] дворца Тоцумия в Ёсину летом седьмого года Ёро [723]

Песня Каса Канамура, сложенная во время посещения императрицей [Гэнсё] дворца Тоцумия в Ёсину летом седьмого года Ёро [723], в пятом месяце

Там, где мчится водопад,

У горы у Мифунэ,

Дерево тога,

Зеленея, разрослось,

Ветки свежие пустив

Друг за другом вслед.

Друг за другом вслед

Тысячи веков и впредь

Так же будут управлять

Повелители земли

В дивной Ёсину- стране,

В Акицу в своем дворце.

Потому ль, что боги в нем, —

Величав собой дворец,

Потому ль, что хороша

Та страна, где он стоит, —

Все смотрел бы на него!

Так кристальны реки здесь,

Так прекрасны склоны гор!

И недаром решено

Было со времен богов,

Чтобы здесь стоял дворец!

908-909

Каэси-ута

Хотел бы каждый год,

Как ныне, любоваться

Волнами белыми, что пенятся и мчатся

В прекрасном Ёсину

На лоне чистых вод!

Оттого что горы поднялись высоко

Белыми цветами, что несут богам, —

Падают с вершины мчащиеся воды, —

Сколько ни гляжу,

Не утомится взор!

910-912

Каэси-ута из неизвестной книги

Оттого ли, что живут здесь боги,

Все бы любовался этой красотой.

Сколько ни гляжу,

Как мчатся водопады в дивном Ёсину, —

Не наглядеться мне!

Прекрасны воды Акицу- реки,

Что тысячи веков здесь, в Ёсину, струятся,

Конца не зная.

Так же без конца

К ним буду приходить и любоваться.

Не белые ль цветы,

Что девы в Хацусэ

Из ткани делают для алтарей богов,

Как будто бы цветут на пенистой волне

У водопада в Ёсину?

Песня, сложенная Курамоти Титосэ

Как на ткани дорогой

Дивно вытканный узор,

Есть чудесная страна!

Словно грома дальний звук,

Только слухи до меня

Доносились каждый раз

О прекрасном Ёсину!

И теперь, когда смотрю

С гор, покрытых хиноки,

На просторы той страны:

Всюду, где речная мель,

Наступает лишь рассвет,

Подымается туман,

А лишь вечер настает,

Там кричит речной олень,

Но ведь я теперь в пути,

Где шнура не развязать,

И так жаль, что я один

И любуюсь без тебя

Чистым берегом реки…

Каэси-ута

Вершины Мифунэ над водопадом

Хоть и внушают робкий трепет мне,

Но и вблизи вершин

Нет дня, нет даже часа,

Чтоб думать о тебе я позабыл!

915-916

Каэси-ута из неизвестной книги

У Ёсину- реки, там, где тидори

Все время плачут, слышен шум волны,

Не умолкая ни на миг.

И звукам этим вторя,

Все время в мыслях непрерывно ты…

Не так уж много миновало дней,

Сиявших ярко рдеющей зарёю,

А от тоски моей

Над Ёсину- рекой

Туманы подымаются все время!

Песня, сложенная Ямабэ Акахито зимой первого года Дзинки [724], в пятый день десятого месяца, когда император [Сёму] путешествовал по стране Ки

Из долины Саига,

Где покорно служим мы

В вечном храме — во дворце,

Где правление вершит

Мирно правящий страной

Наш великий государь,

Из долины Саига,

Позади бегущих волн

Виден взору вдалеке

Остров средь морских равнин.

И у чистых берегов,

Лишь подует ветерок,

Волны белые шумят.

А отхлынет вдаль прилив,

Водоросли- жемчуга

Собирают на ладьях.

Это вечно было так —

Чтили со времен богов,

С незапамятных времен

Горы острова Тама,

Что за красоту свою

Дивной Яшмой назван был!

Каэси-ута

Там, где остров на взморье,

У брегов каменистых

Поднялись, зеленея, жемчужные травы морские,

И когда наступает прилив и от глаз их скрывает,

Как о них я тогда безутешно тоскую!

В этой бухте Вака,

Лишь нахлынет прилив,

Вмиг скрывается отмель,

И тогда в камыши

Журавли улетают крича…

Песня Каса Канамура, сложенная летом второго года Дзинки [724], в пятом месяце, когда император [Сёму] прибыл в Ёсину, во дворец Тоцумия

Между распростертых гор

В белой пене вниз бегут

И шумят потоки вод

В дивной Ёсину- стране!

И когда взгляну вокруг

На прекрасный дивный вид

Рек кристальных, — вижу я,

Как тидори над водой

Песни звонкие поют,

А внизу — речной олень,

Загрустив, зовет жену.

Сто почтеннейших вельмож,

Слуги славные твои,

Там и тут,

Со всех сторон

Вереницами идут.

Каждый раз,

Как я смотрю,

Восхищаюсь всей душой

И хочу, чтоб было так

Вечно, тысячи веков,

И чтоб не было конца,

Как в венце из жемчугов,

Я молю об этом вас,

Боги неба и земли,

Хоть и трепещу душой…

Каэси-ута

Пусть тысячи веков любуюсь, все равно

Я не устану никогда смотреть

На дивные места, где пышный твой дворец

Среди бегущих в белой пене вод

В прекрасном Ёсину незыблемым стоит!

О, если б жизнь моя и жизнь всех людей

Отныне стала б вечной на земле,

Как вечная скала,

Где льется водопад

В стране прекрасной — Ёсину!

Песня, сложенная Ямабэ Акахито

Дивный Ёсину- дворец,

Где правление вершит

Мирно правящий страной

Наш великий государь,

За зеленою стеной

Громоздящейся листвы

Он укрыт от глаз людских;

Посреди кристальных рек,

Что струятся без конца,

Подымается он ввысь,

И весной кругом цветут

Вишен пышные цветы,

А лишь осень настает,

Расстилается туман.

Словно горы в вышине,

Много выше, чем они,

Будет славы блеск расти.

Словно воды этих рек,

Что струятся без конца,

Сто почтеннейших вельмож,

Слуги славные твои,

Будут вечно вновь и вновь

Приходить к тебе сюда!

924-925

Каэси-ута

В этом Ёсино дивном,

Здесь, в горах Кисаяма,

На верхушках высоких зеленых деревьев,

Что за шум подымают

Своим щебетом птицы?

Когда ночь наступает,

Ночь, как черные ягоды тута,

Там на отмели чистой,

Где деревья хисаги, —

Часто плачут тидори…

Песня, сложенная Ямабэ Акахито

Мирно правящий страной

Наш великий государь,

В дивной Ёсину- стране,

На просторах Акицу

Ставит на полях ловцов

Караулить след зверей.

А среди прекрасных гор

Им расставлены стрелки.

На охоте поутру —

Ловит вепрей он в горах,

На охоте ввечеру —

Он выслеживает птиц,

И, построив в ряд коней,

На охоту едет он

На весенние поля

В яркой зелени густой!

Каэси-ута

И видно мне, как посреди долин

И распростертых гор,

В руках сжимая стрелы счастья,

Охотники из свиты государя

Несутся, подымая шум…

Песня Каса Канамура, сложенная зимой второго года Дзинки [725], в десятом месяце, когда император [Сёму] пребывал во дворце Нанива

Блеском озаренная Нанива- страна!

“Это старое село,

Где плетни из тростника”, —

Говорил о ней народ,

Думать бросили о ней.

Равнодушными с тех пор

Были люди к той стране.

А за это время там

Вбили крепкие столбы,

Вбили славные столбы

Из деревьев хиноки

И построили дворец,

Что назвали Нагара,

Длинный, словно волокно

В пряже конопли.

И когда страною ты

Начал править во дворце,

Множество придворных слуг

Славных воинских родов

Там раскинули шатры,

На долине Адзифу

(Адзи — птиц морских зовут),

И столицею теперь

Стало старое село,

Хоть и было это все

Остановкою в пути…

Каэси-ута

Пусть в заброшенных полях село лежало,

Но когда наш государь великий

Начал управлять здесь Поднебесной,

Вмиг село простое

Сделалось столицей!

Видно, выплыли ладьи без перекладин,

На которых едут юные рыбачки:

В шалашах дорожных

Слышен с моря

Тихий всплеск гребущих где-то весел…

Песня, сложенная Курамоти Титосэ

Так красивы берега…

Оттого к траве морской,

Что у моря поднялась

И сгибается к земле,

Лишь затишье поутру, —

Набегает вмиг волна

Сразу в тысячи рядов.

Лишь затишье ввечеру, —

Набегает вмиг волна

Сразу сотнями рядов.

Словно волны, что бегут

К этим чистым берегам,

Все сильнее и сильней, —

Все сильнее и сильней,

С каждым месяцем и днем,

День за днем любуюсь я

Этой дивной красотой.

Но в короткий этот миг

Разве насмотреться мне

На крутые берега

В Суминоэ стороне,

Где кругом, вздымаясь ввысь,

Волны белые шумят?..

Каэси-ута

Хочу на память я окрасить платье

В красивой красной глине берегов

В стране далекой Суминоэ,

Где в тысячи рядов волна встает,

Сверкая белоснежной пеной…

Песня, сложенная Ямабэ Акахито

Как не ведают конца

Небо и земля

И как вечны в небесах

Солнце и луна,

Так в заливе Нанива,

Озаренном блеском волн,

Неизменно во дворце

Правит славною страной

Наш великий государь!

Как святую солнцу дань

Той страны, где в дар несут

Славный плод земли богам,

Из Нусима рыбаки,

Из Авадзи держат путь,

В ряд построивши челны,

На глубоком дне морском

Груды жемчуга собрав,

Государю в дар везут.

И почтенья полон я,

Видя, как везут дары!

Каэси-ута

Вот в затишье утра

Всплески волн я услышал:

Верно, челн с рыбаками

Плывет из Нусима

К государю с дарами.

Песня Каса Канамура, сложенная в третьем году Дзинки [726], в пятнадцатый день девятого месяца, во время пребывания императора [Сёму] в провинции Харима, в Инами

В Накидзуми,

В Фунасэ

Виден остров, что зовут

Авадзисима.

Слышал я, что в бухте там Мацухо

Рыбачки есть,

Что в затишье поутру

Собирают на ладьях

Водоросли- жемчуга,

А в затишье ввечеру

Жгут из водорослей соль.

Но надежды нет уплыть

Мне туда,

Чтоб видеть их,

Словно нет уже во мне

Сердца рыцаря теперь,

Словно слабая жена,

Подчинился я тоске

И хожу, блуждаю здесь…

О, как полон я тоски!

Оттого, что нет весла,

Оттого, что нет ладьи…

936-937

Каэси-ута

Я в море плыть хочу, чтоб увидать

Рыбачек юных, что срезают

Морские водоросли- жемчуга…

О, если б весла мне, о, если бы ладью,

Пусть даже на море бушуют волны!

О, сколько ни брожу и ни смотрю,

Я любоваться не устану

На волны белые, что набегают

На берег Фунасэ

В Накидзуми…

Песня, сложенная Ямабэ Акахито

Мирно правящий страной

Наш великий государь,

Словно в небе божество

Ведает с высот своих,

Управляет он страной

Здесь, в Инами,

Средь равнин

Оминохара.

В бухте славной Фудзии,

Где из фудзи- волокон

Грубую готовят ткань,

Если ловят в море рыб —

Шум от лодок рыбаков,

Если выжигают соль —

Люди сходятся толпой.

Дивно бухта хороша!

Ведь недаром ловят рыб

И прекрасны берега!

Ведь недаром жгут там соль

И как знак, что вновь и вновь

Будут приходить сюда

Любоваться на нее,

Отмель чистого песка

Блещет яркой белизной!

939—941

Каэси-ута

И в море открытом,

И у берега — волны спокойны.

Это, выйдя на ловлю,

В Фудзии — ближней бухте,

Рыбачьи челны с шумом двинулись в море.

В поле дальнем Инами,

К земле прижимая тростник невысокий,

Сколько спал я ночей,

Сколько дней, долгих дней я провел одиноко,

И теперь я о доме далеком тоскую!

Вот и бухта Акаси!

Отхлынул прилив на дороге,

Завтра, завтра

Наполнится радостью сердце:

Я все ближе и ближе к родимому дому!

Песня, сложенная Ямабэ Акахито, когда он проезжал остров Карани

Птицы адзи шумной стаей

Пролетают надо мною,

И глаза не видят милой,

Рукава из мягкой ткани

Ты не стелешь в изголовье.

На ладье, что смастерил я

Из коры деревьев вишни,

Весла закрепив,

Поплыл я.

Вот селение Нусима,

Что в Авадзи,

Миновал я,

И меж островов Карани,

Миновав Инамидзума,

Посмотрел когда,

Где дом мой —

Среди дальних гор лазурных,

Я не смог его увидеть!

В тысячи слоев сгрудились

Белых облаков громады,

И за каждой, каждой бухтой,

Что оставил за собою,

И за каждым, каждым мысом,

Где скрывался я порою,

Через всех путей изгибы, —

О, куда б ни приплывал я,

Все тоска со мной о доме…

Слишком долги дни скитаний!

943-945

Каэси-ута

На острове этом Карани,

Где срезают жемчужные травы морские,

Если был бы бакланом,

Что ищет добычу,

Я не думал бы столько, наверно, о доме!

Когда к островам

Довелось мне причалить,

Как завидовал я

Кораблям из Куману,

Плывущим в Ямато!

Только ветры подули,

Боясь, чтобы волны не встали,

Под защиту

Узкой маленькой бухты Цута

Мы решили укрыться…

Песня, сложенная Ямабэ Акахито, когда он проезжал бухту Минумэ

Возле берегов морских

В тихой бухте Минумэ,

От которой недалек

Остров Авадзисима,

Где подносят в дар богам

Урожая славный плод,

У пустынных берегов

Водоросли я возьму,

Водоросли “вглубь — взгляну”.

Бухту обогнув кругом,

Срежу нежную траву,

Что зовут “не-говори”.

Словно водоросли, я

В сердца глубь взглянуть хочу,

Но подобен я траве,

Что зовут “не-говори”, —

Имя берегу свое

И не шлю тебе гонца,

Хоть, тоскуя о тебе,

Не могу на свете жить!

Каэси-ута

Если б даже к тебе я привык,

Как к одежде своей привыкают

Рыбаки из Сума, выжигая обычно в ней соль, —

Все равно, я и на день один,

Не забыл бы тебя, дорогая…

Песня, сложенная весной четвертого года Дзинки [727], в первом месяце, когда по императорскому приказу молодые принцы и придворные были подвергнуты заключению в управлении дворцовой охраны

В зелени густых лиан

Склоны Касуга- горы…

И в туманах голубых

Лишь наступит там весна,

Над горою вдалеке

Дымка легкая встает,

Сразу песни запоет

В Такамато соловей.

Множество придворных слуг

Славных воинских родов,

Как мы ждем весенних дней

С нетерпеньем и тоской,

Ту желанную пору,

Когда день летит за днем,

Как за гусем дикий гусь

Вереницей в небесах!

Как мечтаем мы всегда,

Если б вечно было так:

Чтоб с толпой своих друзей

Веселиться и шуметь,

Чтоб, построив в ряд коней,

Мчаться вихрем по селу!

Даже говорить о том —

Страшно и подумать нам!

Если б знать нам наперед,

Если б раньше нам узнать,

У прозрачных вод Сахо,

Там, где плачут кулики,

Взяли б корни сугэ мы,

Что растут среди камней,

Травы синубугуса

Сняли б страшную вину!

Ах, в текущих струях вод

Очищенье от грехов

Мы бы приняли тогда!

Оттого, что страшен нам

Тот приказ, что отдал здесь

Наш великий государь,

Сто почтеннейших вельмож,

Слуги царские, теперь

Не выходят из дворца

На дорогу,

Что давно

Здесь отмечена была

Яшмовым копьем.

Взаперти они сидят

И тоскуют эти дни…

Каэси-ута

Сожалея, что ивы и сливы цветы

Отцветут уже скоро в Сахо,

Вышли все погулять.

И об этом теперь —

Шум великий в покоях дворца!

950-953

Четыре песни, сложенные во время пребывания императора [Сёму] во дворце Нанива в пятом году [Дзинки (728)]

Говорят, великий государь

Повелел воздвигнуть на горах заставу,

Говорят, поставил сторожей,

Но пока я в горы не проникну,

Я покоя не найду себе!

Когда взглянул,

Мне близкой показалась

Жемчужина, сверкавшая средь скал,

Жемчужину я эту не оставлю,

Пока не станет навсегда моей!

Привыкли надевать китайские одежды…

В селенье Нара у меня в саду

Растет сосна, — и об одном молю:

Пускай найдется человек хороший,

Чтобы украсил жемчугом сосну!

И даже в день, когда отправлюсь в путь

За горы дальние, где дикие олени

Протяжно стонут,

Даже в этот день,

Ужели я с тобой опять не встречусь?!

Песня принца Касивадэ

Как я завидую гусям тем диким,

Что утром, на морском слетаясь берегу,

Добычу ищут,

А настанет вечер, —

Летят в Ямато — родину мою!

Песня Исикава Тарихито, второго заместителя генерал-губернатора Дадзайфу

Ты не тоскуешь ли

О тех горах Сахо,

Где люди при дворе

Со стрелами бамбука

Живут и чувствуют, что это дом родной?

Песня, сложенная в ответ генерал-губернатором Дадзайфу царедворцем Отомо [Табито]

Если это — страна, управляет которой

Государь наш великий

И правящий мирно,

То Ямато иль нет, —

Все равно, — так я мыслю…

957-959

Песни, сложенные зимой [пятого года Дзинки (728)] в одиннадцатом месяце, когда чиновники Дадзайфу возвращались домой после паломничества в храм Касии и, остановив коней у залива Касии, высказывали по очереди то, что было у них на душе

Песня генерал-губернатора Дадзайфу царедворца Отомо [Табито]

Итак, друзья,

В заливе Касии

Морские водоросли соберем наутро,

Пусть даже вымокнет в струящейся воде

Рукав одежды нашей белотканый!

Песня Оно Ою, первого заместителя генерал-губернатора Дадзайфу

Срок наступил: подует скоро ветер,

Что в час прилива начинает дуть.

Ах, в бухте Касии,

Пока прилива нету,

Мне жемчуг-водоросли хочется собрать!

Песня Уно Охито, губернатора провинции Будзэн

Вот бухта Касии, которой любовался

Я постоянно, мимо проходя,

Но с завтрашнего дня

Я больше не смогу,

Как раньше, ею любоваться…

Песня, сложенная генерал-губернатором Дадзайфу царедворцем Отомо Табито в мыслях о далеком дворце Ёсину

Даже скалы

Средь быстрых потоков в Хаято

Красотой не сравнятся

С водопадами Ёсину,

Где играют форели.

Песня, сложенная генерал-губернатором Дадзайфу, царедворцем Отомо [Табито], когда, ночуя у горячих источников Сугита, он слышал крики журавля

Тот журавль, что плачет

В тростниках в Юнохара,

Будто я,

Не тоской ли он полон о милой?

И ночью, и днем он все время там плачет…

Песня, сложенная во втором году Тэмпё [730], когда по высочайшему приказу Отомо Титари прибыл в Дадзайфу в качестве гонца с экстренным поручением

Средь ущелий гор

Скалы мохом поросли…

Ох, и страшно мне!

Песню просите вы все,

А придумать не могу….

Песня сложенная госпожой Отомо Саканоэ зимой [второго года Тэмпё (730)] в одиннадцатом месяце, когда она, покидая дом Отомо Табито в Дадзайфу, направлялась в столицу и переходила гору Утешу, в Мунаката в провинции Тикудзэн, на острове Кюсю

Это боги —

Сукунахикона,

Оонамути

Назвали, верно, так.

Но зовут напрасно

Гору здесь — “Утешу”,

Ведь тоски моей и тысячную долю

Не утешить что-то ей никак.

Песня, сложенная Отомо Саканоэ при виде раковин на берегу, когда она плыла морем в столицу

Когда о милом я тоскую,

Так тяжело становится мне вновь…

Будь время у меня,

Собрав, взяла б с собою

Морские раковины “позабудь любовь”!

965-966

Две песни, сложенные [прелестницей Кодзима], когда зимой, в двенадцатом месяце Отомо Табито, генерал-губернатор Дадзайфу отправлялся в столицу

Если б ты был простой человек, мой любимый,

Может быть, я надежду имела б на счастье,

Но ты родом из знатных,

И мне не придется

Помахать на прощанье рукавом белотканым!

Дорога в Ямато

Скрыта вся облаками,

Но пока от меня ты не скрылся за ними,

Легкий взмах рукава моего на прощанье

Не сочти ты за дерзость!

967-968

Две песни, сложенные первым советником двора Отомо Табито в ответ на песни прелестницы Кодзима

Ах, когда проходить мне придется Кодзима

В стороне дальней Киби

По дороге в Ямато,

Верно, буду тогда вспоминать я Кодзима,

Мной любимую деву, что осталась в Цукуси.

Я ли это,

Который считал себя раньше

Мужем стойким, отважным,

Буду смахивать слезы

На насыпи этой дорожной — Мидзуки?

969-970

Две песни, сложенные в третьем году Тэмпё [731], в которых царедворец Отомо [Табито], первый советник двора, находясь у себя дома, в столице Нара, тоскует о родных местах

Ах, совсем ненадолго

Мне пойти и взглянуть бы!

В Камунаби пучина

Обмелела, быть может,

Стала слабым потоком?

Ах, в те дни, когда будут цветы осыпаться

С веток дерева хаги

В Курусунооно,

Я пойду

И богам принесу свою жертву!

Песня Такахаси Мусимаро, сложенная в четвертом году [Тэмпё (732)], когда Фудзивара Умакай был назначен на должность военного инспектора дорог

В эти дни, когда кругом

Стала алой от росы

Нежная листва,

И над Тацута- горой

Тучи белые встают,

Ты, что в дальний путь идешь

Через горы и холмы,

Через цепи сотен гор

Будешь ты держать свой путь,

И в Цукуси стороне,

Нас хранящей от врагов,

Завершив свой славный путь,

Подели ты слуг своих,

В разные пошли концы

И вели им оглядеть

Все границы дальних гор

И границы всех полей

До пределов, где звучит

Эхо между горных скал,

До пределов, где ползет

По земле живая тварь,

Разузнай дела страны!

Ныне — скрыто все зимой,

А когда придет весна,

Птицею летящей ты

Возвращайся поскорей!

И когда начнут сверкать

Алых цуцудзи цветы

На дорогах, у холмов,

Возле Тацута- горы,

И когда начнут цвести

Вишен нежные цветы, —

Как у Яматадзу, здесь,

В яркой зелени листвы

Тянется навстречу лист

К каждому листу, —

Я навстречу поспешу,

Чтоб приветствовать тебя!

Только бы вернулся ты!

Каэси-ута

Пусть будет войск

Несметное число,

Ты храбрецом себя покажешь, знаю,

И всех без лишних слов

Сумеешь победить!

Песня императора [Сёму], исполненная им, когда он подносил вино военным инспекторам дорог

О, когда из здешних мест,

Други, двинетесь вы в путь,

В дальний край моей страны,

Где правление вершу,

Со спокойною душой

Буду здесь я пребывать,

Простирая руки к вам,

Буду вас я ожидать.

Я — верховный властелин,

Царственной своей рукой

Вас прижму к груди своей,

Милостями одарив,

Заключу в объятья вас,

Милостями одарив,

И вино, что будем пить

В день, когда вернетесь вы,

Будет это же вино —

Лучшее из вин!

Каэси-ута

Не забывайте, то дороги,

Где надлежит лишь рыцарям идти!

Не будьте же

В пути беспечны,

Друзья отважные мои!

Песня Абэ Хиронава, второго советника двора

Как хорошо бы

Жить и жить на свете!

О жизнь короткая моя,

Что жемчугом блеснет, — и нету…

Хочу, чтоб длилась долго ты!

976-977

Две песни, сложенные Камикосо Оюмаро, когда он переходил гору Кусака в пятом году Тэмпё [733]

В бухте Нанива следы прилива —

Водоросли, ракушки —

Запомню хорошо,

Оттого что милая ожидает дома

И о них начнет расспрашивать меня!

О, верно, по дороге этой

Прямой тропою проходя,

Назвали люди

“Озаренным”

Вид моря в бухте Нанива!

Песня, сложенная Яманоэ Окура, когда он был тяжело болен

Отважным мужем ведь родился я.

Ужель конец короткого пути

Без славы,

Что могла из уст в уста,

Из года в год, из века в век идти?

Песня Отомо Саканоэ, посланная племяннику Якамоти, когда он, покидая ее дом в Сахо, возвращался в свою западную резиденцию

Легка одежда

На возлюбленном моем.

О ветер, дующий среди долин Сахо,

Не дуй жестоко так до той поры,

Пока он не вернется в дом родной!

Песня Абэ Мусимаро о луне

Скрывает от дождя прекрасный зонт…

Гора Микаса — “зонт прекрасный”,

Не оттого ли, что он поднят высоко,

Луна еще не показалась в небе,

А ночь становится темнее и темней!

981-988

Три песни Отомо Саканоэ о луне

Верно, оттого что так высоки

Горы Такамато,

Здесь, в Каритака,

Очень что-то поздно засветила

Выходящая из-за горы луна.

Ночью черной, как черные ягоды тута,

Встал туман…

И такая печаль

Видеть в небе луну,

Что едва в темноте этой светит…

О, как чудесно любоваться

Небесным блеском, что выходит из ворот

Равнин небес, где показался

Прекрасный юноша

Над гребнями горы!

Песня девушки из провинции Будзэн о луне

Куда ушла она, за облаками скрывшись,

Не знаю я.

Не ты ли, милый мой,

В разлуке хочешь у себя полюбоваться

Моей любимою луной?

985-986

Две песни принца Юхара о луне

Юноша — прекрасный месяц

В небе дальнем, —

Принесу тебе богатые дары.

Только пусть длина чудесной этой ночи

Станет равной сотням, тысячам ночей!

Для того чтобы пришел друг милый

Из ближайшего

Соседнего села,

В этот поздний час в полях широких

Озарила ль путь ему луна?

Песня Фудзивара Яцука о луне

Луна, что с нетерпеньем ждал,

От взоров спряталась

За гребнями Микаса,

Как за полями шляпы, что скрывает

От взоров лик девицы молодой.

Песня принца Итихара, сложенная на пиру и чествующая его отца — принца Аки

Цветы, расцветшие весною,

Когда пройдет пора, цвет изменяют свой…

Так будь же вечен ты,

Как вечны скалы,

Мой друг — отец глубокочтимый мной!

Песня принца Юхара об обряде изгнания злого духа из вина

Опьянел я от вина,

От обильного вина,

Что здесь славили теперь, заклинанья говоря,

Рыцари, взмахнув мечом

И вонзив свой меч в вино!

Песня Ки Кахито, сложенная при виде сосны на заросшем холме в Томи

Сосна, что тысячу веков способна жить,

Цветущая и древняя, как боги,

Что на холме заросшем

С давних пор стоит, —

Неведомы ее мне годы…

Песня того же Кахито, исполненная им, когда он достиг окрестностей реки Хацусэ

Бегущая со скал

Струится в белой пене

Река Хацусэ, — нету ей конца…

И без конца я приходить к ней буду

И буду любоваться без конца…

Песня Отомо Саканоэ о селе, где находится храм Гангодзи

В селе старинном Асука есть храм,

Но храм другой, что Асука зовется

В столице Нара, дивной в зелени листвы,

Как посмотрю, во много раз прекрасней!

Песня Отомо Саканоэ о молодом месяце

Месяц миновал —

И зачесалась бровь,

Тонкая, как месяц молодой:

Верно, встреча будет мне с тобой,

О котором долго тосковала!

Песня Отомо Якамоти, сложенная при взгляде на молодой месяц

Когда, подняв свой взор к высоким небесам,

Я вижу этот месяц молодой,

Встает передо мной изогнутая бровь

Той, с кем один лишь раз

Мне встретиться пришлось!

Песня Отомо Саканоэ, сложенная на поэтическом турнире среди своих родственников

Беспечно веселясь,

Давайте пить вино!

Ведь даже травам и деревьям

Весною суждено цвести,

А осенью — опасть на землю!

Песня Аманоинукай Окамаро, сложенная по приказу императора [Сёму] в шестом году [Тэмпё (734)]

Мне, одному из подданных твоих,

Есть знак, что силу жить всегда дает,

Когда подумаю, что я родиться мог

Во времена, наполнившие славой

Небесную и всю земную твердь!

997-1002

Шесть песен, сложенных во время путешествия императора [Сёму] во дворец Нанива весной [шестого года Тэмпё (734)] в третьем месяце

{Неизвестный автор}

Как раковины сидзими

На берегу Кохама в Суминоэ, —

Их не открыть никак, —

Ужели и любовь я буду лишь скрывать

И вечно жить, тоскуя?

{Песня принца Фунэ}

Там, далеко, среди колодца облаков,

Где горы Ава, словно брови, выступают,

Плывущая ладья…

Куда она плывет,

Где ждет ее причал — никто не знает…

{Песня принца Морибэ}

Вот дождь из Минумэ

Пришел сюда!

А рыбаки селения Сихацу

Сушили сети у себя, —

Не вымокнуть бы им от этого дождя!

{Песня принца Морибэ}

О, если б милая была со мной,

Мы с ней вдвоем бы слушали всегда

На отмели морской

Кричащих журавлей,

Чьи голоса мне слышны в алый час зари.

{Песня Ямабэ Акахито}

Вот достойные рыцари

На охоту светлейшую вышли,

И придворные дамы

Волочат подолы пурпурной одежды…

О кристальная отмель!

{Песня Абэ Тоёцугу}

Мы лошадей

Задержим, остановим

И красной глиной этих берегов

Страны прекрасной Суминоэ

Окрасим платье и уйдем!

Песня, сложенная Фудзии Онари, губернатором провинции Тикуго, при виде рыбачьего челна, показавшегося вдалеке

Как видно, юные рыбачки

Искать решили дорогие жемчуга,

Я вижу, как выходит их ладья

В открытом море,

Где бушуют волны!

Песня Курацукури Масухито

Ты, что явился неожиданно ко мне, —

Домой ушел,

Увы, и не послушав даже

Лягушек пение

Песня, сложенная Ямабэ Акахито по высочайшему приказу, во время пребывания императора [Сёму] во дворце Ёсину летом восьмого года [Тэмпё (736)], в шестом месяце

Дивный Ёсину- дворец,

Где изволит тешить взор

Мирно правящий страной

Наш великий государь!

Оттого что высоко

Горы в небо поднялись—

Тянутся по склонам их

Вереницы облаков.

Оттого что быстры так

Горные теченья рек, —

Струи падающих вод

И прозрачны и чисты.

Горы встали божеством:

Взглянешь — и боготворишь.

Дивно реки хороши;

Взглянешь — свежестью пахнёт.

И как горы в вышине

Не исчезнут никогда,

И как реки, что текут

И не перестанут течь,

Месту, где стоит дворец

С сотнями дворцовых слуг,

Никогда

Не знать конца!

Каэси-ута

Со времен всемогущих богов

Во дворце этом, в Ёсину дивном,

Всегда пребывали и вершили правленье

Земли властелины,

Оттого что здесь горы и реки прекрасны!

Песня принца Итихара, в которой он печалится, что он единственный сын

Безгласные деревья — и они

Ведь, говорят, имеют братьев и сестер,

А я единственным являюсь сыном,

И как печально

Быть мне одному!

Песня Имибэ Куромаро, в которой он упрекает друга за запоздалый приход

Ах, нерешительная бледная луна,

Что скрыта гребнем гор,

Появится ли в небе?

Появишься ли ты?

Все жду тебя,

А ночь становится темнее и темнее…

Песня экс-императрицы [Гэнсё], сложенная зимой восьмого года Тэмпё [736], в одиннадцатом месяце, когда принцу Кацураги было пожаловано звание и родовое имя Татибана

О дерево Татибана!

Пусть даже на плоды, цветы,

На листья,

Пускай на ветки иней упадет

Песня Татибана Нарамаро, сложенная по приказу императора

Подобно снегу, что ложится

В ущельях гор, сгибая до земли

Большие ветви древних криптомерий,

Пусть прибавляет время годы нам,

Оно не свалит нас на землю!

1011–1012

Две песни, сложенные зимой восьмого года Тэмпё [736], в двенадцатый день двенадцатого месяца, когда сыновья придворных, ведавших песнями и плясками, собрались в доме Фудзии Хиронари и слагали песни, устроив поэтический турнир

[Неизвестный автор]

Когда бы я послал тебе сказать,

Что слива расцвела у дома моего,

Ведь это означало бы: “Приди! ”—

И если б ты пришла на этот зов,

Я не жалел бы об опавших лепестках!

[Неизвестный автор]

Мой сад игрушечный,

Где вешнею порой

Поет, не умолкая, соловей

И ветви гнутся вниз под тяжестью цветов,

Ты постоянно посещай, мой друг!

1013–1014

Две песни, сложенные весной девятого года [Тэмпё (737)], в первом месяце, когда Татибана Саи и другие царедворцы пировали в доме верховного судьи принца Кадобэ

{Песня хозяина — принца Кадобэ}

Когда бы мог заранее я знать,

Что ты пожалуешь ко мне домой,

И в доме у себя

И у ворот

Я все устлал бы яшмой дорогой!

{Песня Татибана Аянари}

О милый друг, кого хочу увидеть

Я завтра вновь,

Хоть и видал его

Вчера, позавчера

И даже ныне!

Песня принца Энои, сложенная в ответ на песню принца Кадобэ

Мне кажется, чем ждать,

Усыпав яшмой путь,

Приятней насладиться этой ночью,

Когда к тебе приходит близкий друг

Совсем негаданно, нежданно…

Песня, сложенная весной, во втором месяце, во время пира в доме младшего левого секретаря Косэ Сукунамаро, где собрались придворные чиновники из императорской свиты

Переправы далекие

Водных равнин

Я с трудом перешла и явилась сюда,

Чтобы только увидеть, как здесь, на пиру,

Веселится сегодня дворцовая знать!

Песня, сложенная Отомо Саканоэ летом в четвертом месяце, когда она совершила паломничество в храм Камо и, возвращаясь домой вечером, проходила гору Осака и любовалась морем в Оми

Ах, горы Тамукэ,

Где в дар приносят ткани из века в век,

Я нынче перешла…

Среди каких полей, в какой долине

Найду себе я временный ночлег?

Песня монаха из храма Гангодзи, сложенная в десятом году Тэмпё [738], в которой он горюет о себе

Вот она — сиратама,

Неизвестна она людям,

Пусть не знают, не беда,

Пусть не знают, —

Лишь бы я знал об этом,

А другие — пусть не знают, не беда!

1019–1023

Песни, сложенные, когда Исоноками Отомаро был сослан в страну Тоса

О вельможа славный наш

Исоноками Фуру!

Слабой женщиной

Ты был очарован, искушен,

Оттого привязан ты,

Как веревкой бедный конь,

Как олень иль дикий вепрь,

Стрелами ты окружен,

С трепетом приказу вняв

Государя своего,

Удалился ты тогда

В отдаленье мест глухих,

Дальних, как небесный свод.

Платье постирав свое,

Колотушкою побив,

С гор далеких Мацути

Не вернешься ль ты домой?

1020–1021

С трепетом приказу вняв

Государя своего,

Удалился ты в страну,

Что за морем залегла,

Что лежит вдали от нас,

Ты возлюбленный мой друг.

Боги грозные, о ком

И сказать великий страх,

Боги Суминоэ вдруг

В образе людей явясь,

Пусть сойдут с высот своих,

На корме, на корабле

Направляют пусть в пути!

И у дальних островов,

Что ты будешь проплывать,

У скалистых мысов всех,

Что ты будешь огибать,

Пусть встречаться не дадут

С бурной пенистой волной,

С грозным ветром на пути.

Чтоб, не зная страшных бед

И недугов избежав,

Возвратился ты домой

В прежнюю свою страну!

1022–1023

У отца родного я

Ведь зеницей ока был!

И у матери родной

Я зеницей ока был!

У заставы Касико, —

Где дары несут богам

Люди множества родов,

Что в столицу держат путь, —

У заставы Касико,

Жертвы принеся богам,

Я лишь удаляюсь прочь

От столицы дорогой,

В Тоса — дальний путь держа!

Каэси-ута

В Оосаки берега богов

Неудобные, и пусть пролив там узкий,

Но из многих сотен моряков,

Говорят, никто не мог проехать мимо,

Только я проехать принужден…

1024–1027

Четыре песни, исполненные на поэтическом турнире в доме правого министра Татибана Мороэ осенью в восьмом месяце, двадцатого дня

{Песня Кособэ Цусима}

В Воротах вечности — в Нагато

В открытом море остров есть

Карисима.

Любимый друг, подобно острову в Нагато,

Желаю жить тебе я много тысяч лет!

{Песня Татибана Мороэ, сложенная в ответ}

О друг мой дорогой, — тебе,

Ко мне исполненному

Искренней любовью,

Желаю много, много тысяч лет

Счастливой и достойной жизни!

Все сто почтеннейших вельмож

Из славной свиты государя

И ныне, так же как и ране,

Досуга не имеют, говорят,

И оттого в селенье наше не прибудут!

Под сенью померанцевых цветов

Один шагаю по дороге, — и думы разное сулят,

Как перекресток, где манят

В любую сторону дороги, —

И мучусь я, а ты не ведаешь о том!

Песня Отомо Саканоэ

Оттого что рыцари напали

В Такамато среди гор на след его,

Он спустился с гор сюда, в село.

Вот он — пойманный зверек,

Забавный мусасаби!

Песня, сложенная Отомо Якамоти во временном дворце в Коти, когда император Сёму прибыл в провинцию Исэ зимой двенадцатого года Тэмпё [740], в десятом месяце, в связи с тем что Фудзивара Хирацугу задумал мятеж и поднял войска

В приюте временном живу среди полей

Близ устья протекающей реки

И в те часы,

Когда приходит ночь,

О рукавах любимой я грущу!

Песня императора [Сёму]

Когда взглянул кругом

В Аганомацубара,

Где ждут возлюбленных, томятся от любви,

Над бухтой, где прилив от берегов отхлынул,

Кричали, пролетая, журавли…

Песня Тадзихи Иэнуси

Тебя, что осталась дома,

Вспоминаю всегда с любовью

И на мысе Сидэносаки

Богам подношу я ткани

И думаю: будь же счастливой!

1082–1038

Две песни Отомо Якамоти, сложенные во временном дворце в Садза

Пока сопровождаю я тебя

В твоем пути, великий государь,

У дорогой жены

В объятьях мне не спать, —

Ведь целый месяц с той поры прошел!

Быть может, это рыбаки Сима,

Страны, что дань приносит рыбою и рисом.

Мне видно, как плывут

На море их ладьи,

Что мастерами сделаны в Куману!

Песня Отомо Адзумахито, сложенная во временном дворце Таги в стране Мино

Вот эта дивная вода!

О ней с древнейших пор

Передавали люди,

Что старцам молодость она дает —

Струя прославленного водопада!

Песня, сложенная Отомо Якамоти

Не потому ль, что дивен водопад

Реки Тадо с ее кристальной влагой,

С древнейших пор

Здесь строили дворцы

Среди полей зеленых Таги!

Песня, сложенная Отомо Якамоти во временном дворце в Фува

Когда бы не было кругом меня застав,

Пустился б я тогда

В обратный путь:

Так хочется в объятьях мне уснуть

На изголовье из твоих любимых рук!

Песня Отомо Якамоти, восхваляющая столицу Куни, сложенная им осенью пятнадцатого года Тэмпё [743], в шестнадцатый день восьмого месяца

Столица родины моей,

Что здесь мы ныне заложили!

Когда взгляну

На прелесть рек и гор,

Я вижу впрямь, что нет ее красивей!

1038–1039

Две песни Такаока Коти

Ведь родина моя совсем недалеко,

И оттого, что надо перейти

Одну лишь цепь

Лежащих близко гор,

Исполнен я отчаянной тоски!

О, если бы с тобою, милым другом,

Мы были здесь вдвоем,

Мне было б все равно, —

Пусть даже и луна не светит

Из-за высоких гор в селении моем!

Песня, сложенная Отомо Якамоти во время поэтического турнира, устроенного принцем Асака в доме младшего левого секретаря Фудзивара Яцука

С небес извечных

Льет поток дождя…

И эту ночь, любимое дитя,

В твоем приюте

Провести мечтаю…

Песня, сложенная на поэтическом турнире, когда придворные чиновники собрались в доме Абэ Мусимаро весной шестнадцатого года [Тэмпё (744)], в пятый день первого месяца

{Неизвестный автор}

Вот юки — “снег”, а “юки”, ведь, — “идти”,

И он идет и серебрит сосну,

Что “мацу” звать, а это значит “ждать”, —

И ждет она прихода твоего…

Как этот снег, не буду я идти, а буду, как сосна, стоять и ждать…

1042–1043

Песни, сложенные на пиру, когда, поднявшись на холм Икудзи, все собрались под сосной в одиннадцатый день первого месяца шестнадцатого года Тэмпё [744]

{Песня принца Итихара}

Одна осталась старая сосна —

О, сколько же веков стоит она?

И то, что от порывов ветра

Звон слышится среди ее ветвей,

Нам говорит, что лет немало ей!

{Песня Отомо Якамоти}

Не знаю жизни я,

Что яшмою блеснет,

И узел мной завязанных ветвей

Сосны зеленой будет означать,

Что долго, долго жить хочу я на земле!

1044–1046

Три песни, сложенные в печали о заброшенной столице Нара

[Неизвестный автор]

Не оттого ли, что сердце окрашено густо

Алым цветом любви,

В Нара- столице

Долгие годы

Мог бы я жить и жить…

[Неизвестный автор]

О, этот мир и суетный, и бренный!

Как он не вечен,

Ныне понял я,

Когда увидел я столицу Нара,

Что стало с ней теперь и чем она была!

[Неизвестный автор]

Как этот плющ — всегда зеленый,

Сумею ли опять помолодеть?

Смогу ли я увидеть снова

Столицу Нара

В дивной зелени листвы?

Песня, сложенная в печали о старом селении Нара

{Из сборника Танабэ Сакимаро}

О Ямато- сторона,

Где правление вершит

Мирно правящий страной

Наш великий государь!

Это дивная страна,

Правили которой здесь

Вечно, со времен богов,

Внуки славные небес.

О столица Нара, ты,

Что заложена была,

Для того чтобы всегда

Принцы здешней стороны,

Что рождались во дворце,

Правили б из века в век

Поднебесной в той стране

Тысячи спокойных лет,

Бесконечные века…

О столица Нара,

Где

Лишь наступят дни весны

В свете солнечных лучей,

Как на Касуга- горе,

На Микаса на полях,

Среди зарослей ветвей

Вишен прячутся цветы,

Птицы каодори там

Распевают без конца.

А лишь осень настает

С белым инеем, росой,

Как у склонов Икома,

У Тобухигаока,

Ветви хаги наклонив, осыпая лепестки,

Бродит по полям олень

И кричит, зовя жену…

Взглянешь ты на горы ввысь —

Любо взору твоему,

Взглянешь на селенье ты —

И в селе чудесно жить!

Множество придворных слуг

Славных воинских родов

Выстроили в ряд дома

И застроили село.

О дворец, что, думал я,

Будет вечно процветать —

До тех пор, пока здесь есть

Небо и земля,

О столица Нара, ты,

На которую всегда

Уповали всей душой, —

Оттого что наступил

В нашей жизни новый век,

Все покинули тебя

С государем во главе.

Как весенние цветы,

Быстро твой померкнул блеск.

И как стаи певчих птиц

Улетают поутру,

Сразу все отбыли прочь…

И на улицах твоих,

На дорогах, где, неся

За спиной своей колчан

И бамбук торчащих стрел,

Люди царского дворца

Проходили взад-вперед,

Даже конь не пробежит,

Не пройдет и человек,

Никого не видно там —

Опустело все вокруг!

1048–1049

Каэси-ута

Оттого что изменились времена

И столицей старой называют Нара,

На дорогах

Сорная трава

Стебли подняла свои высоко!

Оттого что все пустынней и пустынней

Ты, столица Нара,

Близкая душе,

Каждый раз, как выхожу из дома,

Все растет и множится печаль!

Песня, восхваляющая новую столицу в Куни

Бог, живущий на земле —

Наш великий государь!

В Поднебесной, на земле,

Где правление вершишь

На восьми на островах,

Хоть и много разных стран,

Но страна, где хороши

Цепи величавых гор,

Но село,

Где с двух сторон

Реки сходятся, струясь, —

То Ямасиро- страна

Среди славных гор Косэ,

То селенье Футаги,

Где поставили столбы

И воздвигнули дворец,

Где отныне правишь ты!

Оттого что близки там

Реки —

Чисты звуки струй,

Оттого что близки там

Горы —

Громко пенье птиц.

А лишь осень настает,

Громко слышно среди гор,

Как олень зовет жену.

А когда придет весна,

На холмах, на склонах гор

Густо травы зацветут

И в ущельях горных скал

Раскрываются цветы,

Заставляя гнуться вниз

Ветви тяжестью своей.

О, как дивно хороша

Та долина Футаги!

И величия полно

Место, где стоит дворец!

И, наверно, услыхав,

Что прекрасен этот край,

Наш великий государь

По желанью своему

Порешил, что будет здесь

Императорский дворец,

Где бамбуком на земле

Место обозначил он!

1051–1052

Каэси-ута

Наверно, оттого что так прекрасна

Долина Футаги,

Здесь, в Миканохара,

Решили выбрать эти дивные места

И императорский дворец воздвигнуть!

Высоки горы здесь

И чисты струи рек,

И сохранит на множество веков

Божественный и величавый вид

Великий императорский дворец!

[Снова песня, восхваляющая столицу в Куни]

У дворца у Футаги,

Где правленье ты вершишь,

Наш великий государь,

Наш светлейший, славный бог,

В чащах зелени густой

Горы поднялися ввысь

И, стремящиеся вниз,

Чисты струи светлых рек,

А весной, когда в лесах

Песни соловей поет,

Здесь, на скалах среди гор,

Все сверкает и блестит,

Как богатая парча:

Раскрываются цветы,

Наклоняя ветви вниз

Пышной тяжестью своей.

Осенью, когда олень

Среди гор зовет жену,

Омрачающий лазурь

Льет с небес осенний дождь,

И от этого в горах

Крашеная в алый цвет

С кленов падает листва…

Чтобы множество годов,

Пребывая на земле,

Правил Поднебесной ты,

Будет множество веков

Неизменно процветать

Место, где стоит дворец!

1054–1058

Каэси-ута

О, если даже перестанет течь

В долинах горных

Идзуми- река,

У этого прекрасного дворца

Не пропадет вовек великолепья блеск!

Когда глядишь на цепи дальних гор,

Гор Футаги, то думаешь одно:

Что неизменно будет жить в веках

То место дивное,

Где высится дворец!

Гора Касэ — гора Катушка…

На катушку, говорят, мотают нить

Девы юные.

Твой срок достигнут:

Ты столицей пышной стала в наши дни!

На горе Касэ густые рощи.

И поэтому разносится, звеня,

Каждым утром

Голос соловья,

Пролетающего с громкой песней.

Кукушка, что поет

На склонах гор Кома,

Из-за того что очень далека

На Идзуми речная переправа,

Совсем не прилетает петь сюда.

Песня, сложенная в весенний день в печали о заброшенной всеми Миканохара

Есть столица здесь, в Куни,

В Миканохара!

Оттого что высоко

В небо горы поднялись

И прозрачны струи рек,

Мчащихся кругом…

Говорил всегда народ:

“Хорошо здесь будет жить”.

Думалося мне всегда:

“Хорошо здесь пребывать”.

Но считается она

Старым, брошенным селом…

И любуешься страной,

Но не видно в ней людей,

А посмотришь на село —

В запустении дома…

О любимая моя,

Как могла ты стать такой?

Среди славных гор Касэ,

Гор, где люди чтят богов,

У раскрывшихся цветов

Так чудесен свежий блеск,

И приятно сердцу там

Пенье сотен певчих птиц!

О, как жаль, что то село,

Где прекрасно было жить,

Где хотел бы жить всегда,

Брошенным стоит теперь!

1060–1061

Каэси-ута

В Миканохара,

В Куни, столица

Опустела и заброшена стоит,

Оттого что свита государя

Переехала отсюда навсегда.

Цветов прекрасных блеск

Не изменился здесь,

А люди важные из свиты государя,

Сто знатных и почтеннейших вельмож,

Столицу старую покинули навеки.

Песня, сложенная во дворце Нанива

Нанива — дворец,

Что изволит посещать

Мирно правящий страной

Наш великий государь, —

Возле моря поднялся,

Там, где ловят разных рыб…

Близко он от берегов,

Где находят жемчуга,

Оттого в нем поутру

Слышен громкий шум волны,

Словно мощных крыльев взмах,

А в затишье ввечеру

Слышен громкий всплеск весла…

И в рассвета алый час,

Лишь откроешь ты глаза,

Станешь слушать в тишине:

У владыки вод морских,

Слышишь — схлынул вдаль прилив,

И на отмели зовут

Кулики далеких жен.

А в зеленых тростниках

Громко журавли кричат…

Все, кто видел тот дворец,

Без конца ведут рассказ,

Все, кто слышал сказ о нем,

Увидать его хотят,

О чудеснейший дворец

Адзифу,

Куда несут пищу, как святую дань,

Сколько ни любуйся им,

Не устанет жадный взор!

1063–1064

Каэси-ута

От покоев пышного дворца

В Нанива, где бывает государь,

Море близко,

И поэтому видна

Лодка, на которой юные рыбачки…

Лишь только схлынет на море прилив,

Как в дальних тростниках

Летящих журавлей

Зовущий жен несется грустный крик,

И даже во дворце все время слышен он!

Песня, сложенная, когда проезжали бухту Минумэ

В бухте дальней Минумэ,

Что считали с давних пор,

Со времен, когда был бог,

Славный бог Ятихико,

Сотни разных моряков

Разных стран и островов

Славной гаванью,

Куда

Приставали всякий раз

Сотни разных кораблей,

Поутру — от ветерка

Волны белые шумят,

Ввечеру — с морской волной

Прибивает к берегам

Водоросли- жемчуга.

О морские берега,

Где песок кристально чист,

В море иль домой плывешь, —

Сколько ни глядишь на них,

Не устанет жадный взор!

Верно люди говорят,

Будто каждый человек,

Что хоть раз взглянул на них,

Будет век передавать

Сказ о дивных берегах,

Восхищаясь их красой!

И пройдут пусть сотни лет,

Восхищаться будет вновь

Этой дивной красотой

Чистых белых берегов!

1066–1067

Каэси-ута

Как в зеркало кристальное глядишь

На воды чистые залива Минумэ.

Не те здесь берега,

Чтоб сотни кораблей

Могли пройти, не залюбуясь красотой!

Оттого что чисты берега,

Оттого что бухта красотой блистала,

Со времен богов, бросая якоря,

Тысячами корабли стекалися сюда,

К берегам чудеснейшим Овада!