ПЕСНИ-АЛЛЕГОРИИ

{Пятнадцать песен из сборника Какиномото Хитомаро}

1296–1298

Сравнивают с платьем

Ныне сшитое

Пестрое платье

Привлекает к себе мои взоры,

И о нем я мечтаю все время,

Хоть ни разу надеть не случалось.

В ярко-алые цвета хочу

Я окрасить платье,

Но боюсь,

Как надену, засверкает алый цвет,

И узнают люди про мою любовь!

Пусть судачат люди,

Все равно

Буду продолжать я ткать его —

Холст мой —

Платье белое из конопли.

1299–1308

Сравнивают с жемчугом, с яшмой

Ах, на море, где утки целой стаей

Все вместе собрались,

Я, на челне плывя,

Со дна себе достану жемчуг белый,

Но люди пусть не знают ничего.

И там, и здесь, на побережье,

Средь камешков простых находится она, —

О яшма белая!

Тайком от всех на свете

Хочу тобой полюбоваться я!

Из-за яшмы прекрасной,

Что надета на руки

Владыки морского,

Я, кружа возле берега бухты,

Ныряю на дно беспрестанно…

У морского владыки

Дорогая жемчужина есть, погруженная в воду,

И ее я увидеть мечтал,

И ведь тысячу раз говорил я об этом

Рыбаку, что ныряет туда постоянно!

И хотя тот рыбак,

Что нырял нынче в море,

Передал обо мне и о муке моей,

Но не знает он сердца владыки морского,

И он мне не сказал, что увижу ее!

1304–1305

Сравнивают с деревом

Сердца тайники,

Где я любовь скрываю,

Как скрывают облака от взоров горы.

Но, наверно, обо всем узнают

На деревьях зеленеющие листья!..

Все гляжу и наглядеться не могу

На листву деревьев, что растут

На горе Хитогуни — Чужой-стране.

Чувствую в сердечной глубине —

Дороги те листья стали мне!

Сравнивают с цветком

Цветок, что рос внизу

Под алою листвою

Средь этих гор,

Лишь мельком увидав,

Теперь еще сильнее я тоскую.

Сравнивают с рекой

Говорили напрасно:

“По этой реке

Дозволено плыть кораблю”.

На каждой речной переправе в пути

Здесь сторож стоит на посту.

1308–1310

Сравнивают с морем

Если беда случится

У пристани, где наблюдают

За этим огромным морем, —

Куда меня уведешь ты,

Чтобы скрыться от страшной бури?

Пусть дует ветер и бушует море,

Катя свои ревущие валы,

Но, если ждать до завтра

Слишком долго,

Пусть будет так, как пожелаешь ты…

Оттого что страшны боги островов,

Скрытых вдалеке за облаками,

Мы не видимся с тобою, милый мой,

Но пускай нам суждена разлука,

Им вовек не разлучить сердца!

1311–1315

Сравнивают с платьем

С тех пор как услышал,

Что люди, которые носят черного цвета одежду,

Тревоги не знают,

Мне так захотелось надеть на себя

Их простую одежду!

Если б стал я скверно относиться,

Если б я пренебрегал тобой,

Разве платье, что внизу носил я,

Что от времени успело загрязниться,

Я надел бы сверху на себя?

Надеваю под одеждой верхней

Платье, крашенное

В ярко-алый цвет.

Если бы его надел я сверху,

Как шуметь бы начала молва!

Хотя и убого то платье,

Что стирано было не раз,

Платье невзрачное, черного цвета,

И все-таки как захотелось его мне надеть

В сегодняшний вечер.

Ведь живу

В селе Сима в Татибана

И от дома далеко река.

Оттого и сшила я, не выбелив совсем,

Платье нижнее свое из полотна.

Сравнивают с нитью

Нитям, что окрашены девами в Коти,

Суждено, как видно,

В ряд один идти,

Но хотя выходит все один лишь ряд,

Эти нити вряд ли я порвать смогу!

1317–1327

Сравнивают с жемчугом, с яшмой

На дне на глубоком многоводного моря

Жемчужина белая скрыта водою.

Пусть ветер бушует,

Пусть море мятежно,

Все равно я жемчужиной той завладею!

Оттого что светло дно глубокого моря,

Драгоценную яшму, погруженную в воду,

Я увидеть хочу!

И ведь тысячу раз говорил я об этом

Рыбаку, что ныряет туда постоянно!

Погруженную в воду прекрасную яшму,

Ту, что дно озаряет

В этом море огромном,

Взять хочу и молюсь:

— О не дуй больше, ветер!

На дне на глубоком многоводного моря

Дорогая жемчужина есть, погруженная в воду,

Ах, о ком же другом,

Свое сердце терзая,

Я тоскою любовною ныне исполнен?

О этот мир, мир горя и обмана,

Не вечно ль ты таков, мир суеты и зла?

И в мыслях вижу

Рвущуюся нить,

С которой падает нанизанная яшма…

Жемчужину ту, что в заливе Симацу, в Ама,

В море Исэ

Глубоко залегла под водою,

Даже после того, когда в руки свои я возьму,

Верно, буду любить все сильней и сильнее!

На дне морском среди равнины бесконечной

Жемчужина лежит, сверкая белизной,

Но не судьба…

О, неужели вечно

Я буду жить, тоскуя лишь о ней?

Коль было сказано, что яшмовая нить

Навеки скреплена любовью

Глубокою, как корни тростника,

То разве сможет развязать ее рука

Совсем чужого человека?

Тот, кто жемчужины прекрасные берет,

Но не украсит ими перстень свой,

Ах, человек,

Что в ларчик все кладет,

Не потеряет ли он жемчуг дорогой?

Жемчужину прекрасную хочу,

Что украшает с давних пор собою руки

Владыки дна…

Переменю ей нить

И сделаю жемчужиной своею!

Осенний ветер, я тебя прошу,

Не дуй все время здесь

До той минуты,

Пока свои я не украшу руки

Жемчужиною, что на дне лежит.

Сравнивают с яматогото

Вот жемчужное малое кото,

Что лежит у меня на коленях…

Если б не было этого кото, —

Если б не было бед и препятствий, —

Может, я не любил бы так сильно!

1329–1880

Сравнивают с луком

Если натянул бы тетиву

Я на луке дивном из Адатара

В славной стороне Митиноку,

Если б выстрелил из лука, в тот же миг,

Верно, люди осудили бы меня!

Дерево для лука — маюми,

Что растешь в Хосокава,

В Минабути,

До тех пор, пока рукоятку кожей я не оберну,

Ты не выдай людям ничего!

1331–1885

Сравнивают с горой

Пусть я знаю,

Что гора опасна,

Там, где скалы громоздятся на пути,

Все равно тебя любить я буду,

Хоть и знаю, что тебе я не ровня.

К той горе крутой,

Где нависают скалы,

Я приник — и замерла душа.

Но уйти оттуда я не в силах,

Оттого что сердцу та гора мила.

Горой Сахо

Пренебрегал я раньше,

А вот теперь, когда взглянул я на нее,

Так дорога она вдруг стала сердцу…

О ветер, в сторону ее не дуй!

На скалах каменных, в глубинах гор

Растет повсюду мох.

И страшно мне, и я боюсь тебя,

Но с сердцем, где любовь,

Что с этим сердцем делать мне?

Слишком велика была любовь,

Я не мог унять порыв такой,

И запрета знак повесил я

На горе, что “Девой чудной красоты

В перевязях жемчугов” зовет народ.

1336–1352

Сравнивают с травой

Скрытое зимой

Расцветает в день весны.

Люди, жгущие траву на полях весной,

Не довольно ли вам жечь?

Сердце жжете вы мое!

Поле с травами душистыми кая,

Что в Такама, в Кацураги зацвело,

Если б только раньше мог я знать,

Я повесил бы давно запрета знак,

А теперь как сожалею я!

Золотистая трава цутихари,

Что растешь у дома моего,

Ты не крась одежду

Юноши того,

Кто тебя не любит от души.

Собираюсь я покрасить платье

В яркие цвета

Травой цукигуса,

Но печально то, что говорили:

Блекнут очень быстро те цвета.

Цвета мурасаки

Нить свиваю я,

Собираюсь нынче нанизать

Яркие плоды татибана,

Что растут средь распростертых гор!

Нанизали жемчуга на нить…

Поле в Оти с мелкою осокой,

Не придется мне тебя косить,

Верно поле то косить будет другой,

Жалко поле с мелкою осокой!

Оттого что поднялась гора высоко,

Солнце в час вечерний скрылось за горой,

Надо было бы повесить знак запрета,

Чтобы мог все время видеть поле,

Где растет асадзи — мелкая трава!

Оттого что велика молва,

Все гадал и так, и эдак я,

Эх, когда б в полях в Ивасиро- стране

Под деревьями зеленую траву

Довелось бы мне тогда скосить!

Как мечтаю я о деве молодой,

Что собрала б для меня плоды суга

Из священной рощи Унадэ, где живут отважные орлы,

И окрасив платье соком тех суга,

Пусть надела б это платье на меня!

Вечности не знают люди на земле…

Голубой камелии цветок,

Тот, что на горе Чужой-страны растет

В поле Акицу,

Увидел я во сне.

Оминаэси- цветок растет…

Средь долин, полей Сакисава

Есть равнина с травами кудзу.

О, когда же из волокон этих трав

Я сотку одежду для себя?

С той поры как только я приметил

На тебя похожую траву,

Я над ней повесил знак запрета:

Не косите ни в горах, ни в поле, люди,

Вы асадзи — мелкую траву!

С той поры

Как в Тамаэ, в Мисима,

Я запрета знак повесил над травой,

Я считаю ту траву комо своею,

Хоть скосить ее я не успел…

Ужели так живя,

И дальше мне стареть?

Ведь не бамбук я мелкий, что растет

В полях Оораки, где падает теперь

На заросли его чудесный белый снег…

На поле в Ябасэ, в стране далекой Оми,

О мелкий, зеленеющий бамбук!

Ужель к нему мне не приладить перья,

Не сделать стебель меткою стрелой, —

Ведь так любим бамбук прекрасный мной!

Травой цукигуса, травою лунной

Мне хочется свое окрасить платье,

Пусть даже в утренней росе

Насквозь промокнув,

Оно утратит яркие цвета…

Сердце мое

Так зыбко, так зыбко оно!

Как болотные травы укинунава,

Ни к берегу близко, ни вдаль, где моря,

Колеблясь, не могут уплыть никуда…

Сравнивают с рисом

Пусть еще в Фуру, в Исоноками,

На поле зеленом с рисом молодым

Колос не созрел,

Я все равно повешу

Знак святой запрета — буду сторожить!

1354–1359

Сравнивают с деревом

Роща хаги средь полей Ману

С белоснежною осокой,

Платье ты окрасила тому,

Кто тебя не любит

Всей душою.

Дровосек, что вытесал столбы

Из святых деревьев хиноки,

Вряд ли приготовил загодя

Их для простеньких сторожек небольших,

Что на время строятся в полях.

Деревцо момоноки,

Что поднялось на вершине горной,

Будет ли давать оно плоды? —

Человек один спросил меня об этом,

Так, смотри же, сердце береги!

Ведь не раз вскормившая меня,

Говорила матушка моя:

“Даже тута лист простой

В нашем деле, если трудишься с душой,

Превратится в шелковый наряд”.

Сердцу милый дом мой…

Возле дома персик

До низу покрылся зеленью листвы,

Неужели будет лишь цвести цветами,

И на нем не будут созревать плоды?

Ту ветку нежную, что стала зеленеть

У лавра молодого на холме,

Я в руки взял,

И так я горевал,

Что ждать цветов придется долго мне!

1360–1365

Сравнивают с цветком

Ко мне, что любит,

Жизни не щадя,

Ужели ты изменишься ко мне?

Ужели ты, как те цветы в горах —

Ямадзиса, — что изменяют цвет?

Цветок камелии в полях Асасава,

В стране прекрасной Суминоэ.

Не знаю я, когда наступит день

Окрасить платье мне

Твоими лепестками!

Кто мог сорвать

Цветок мой караай,

Что я посеял и растил, мечтая,

Когда наступит осень золотая,

Окрасить платье тем цветком…

У хаги, что цветет

Средь Касуга- полей,

С одной лишь стороны

Набухли почки.

Но ты не порывай со мной!

Осеннее дерево хаги,

Которым хотел любоваться,

Плодов от которого долго, любя, ожидал,

Цветет до сих пор лишь одними цветами,

Еще не приносит плодов…

Осенний хаги, что растет у дома,

Где дева милая моя живет,

Когда пора плодам,

Любовь к нему сильнее,

Чем в те часы, когда цветы цветут!

Сравнивают с птицами

Даже птицам, что приюта ищут

Возле отмелей, где заводь, в тишине,

На реке, на Асука,

Даже им понятно,

Что в таких местах не зашуметь волне…

Сравнивают со зверьком

Как зверек мусасаби, что живет на верхушках деревьев,

На горах Микуни

И всегда поджидает там птицу,

Так и я буду ждать твоего появленья,

Буду сохнуть, тебя ожидая в разлуке…

Сравнивают с облаком

Пусть стану облаком,

Что из Ивакура- долины

Поднявшись, в Акицу плывет,

Я буду ждать тогда,

Что встречи час придет!

Сравнивают с громом

Ты словно грома бог,

Что с грохотом и блеском

Гремит среди небесных облаков,

Когда взгляну — я трепета исполнен,

Когда не вижу — мучаюсь в тоске.

1370–1371

Сравнивают с дождем

Ах, дождь не лил

С такой большою силой,

И потому, текущая вода,

Ты не беги стремительно отсюда, —

Ведь люди могут все узнать…

Ведь не надеваю это платье

В дождь, что льет с извечной высоты,

Но так странно —

Рукава мои

Никогда сухими не бывают…

1372–1375

Сравнивают с луной

Нет ночи, чтоб я на него не глядела,

На юношу — бога луны,

Что плывет высоко в небесах,

Но приблизиться только к нему

Не дано мне судьбою.

Горы Касуга,

Вы, верно, высоки.

Не могу никак дождаться я луны,

Чтоб на лилию полюбоваться мне,

Что растет на каменистом берегу…

Так мучительна

Темная ночь без просвета,

О луна, что я жду, говоря про себя:

“Ну когда же, когда?

Пусть она засияет скорее! ”

Жизнь, тающую так легко,

Как иней поутру,

Ради кого же

Хочу на тысячи я лет продлить?

Не думал никогда над этим…

Сравнивают с красной глиной

Глина красная из местности Уда,

В стороне Ямато

Красит почву.

Если б на тебя была похожа я,

Как бы люди насмехались надо мною!

1377–1378

Сравнивают с богами

О нет, не потому что лег запрет меж нами,

Ведь я не божество,

Как боги в Миморо,

Где славят их молитвой и дарами,

Запрета нет, но много глаз людских…

Даже в храмах,

Где наложены запреты,

Где богам с мольбой несут дары,

Я могу переступить ограду,

Так сильна моя любовь к тебе!

1379–1384

Сравнивают с рекой

Если Асука- река,

Что всегда, всегда течет,

Перестала бы вдруг течь,

То увидела бы ты,

Что всему причина есть!

Хоть в текущих струях Асука- реки

Зеленеют водоросли-жемчуга,

Но воздвигнуты плотины на воде,

Потому друг к другу не склониться им,

Не соединиться никогда…

У реки у Хиросэ,

Воды смочат только рукава

Так она мелка.

Человека с мелкою душой

Разве полюблю я сердцем глубоко?

О, если даже перестанут течь

Реки Хацусэ

Мчащиеся воды,

Ведь сердце это, полное любви,

Добиться счастья все равно не сможет!

Если бы я вздыхал о тебе,

Обо всем бы люди узнать могли,

Потому и любовь, что кипела во мне

Бурной горной рекой,

Я в себе заглушил…

Пусть под водой

Дышать бывает трудно,

В потоках быстрых рек

Пусть тяжело стоять, —

Я все равно любовь ей не открою!

Сравнивают с закопанным деревом

Рубанок в руки взяв, стругают…

Как те деревья, что закопаны в земле,

В речной долине Югэнокавара,

Не будет скрытою

Моя любовь к тебе…

1386–1391

Сравнивают с морем

К большому кораблю

Приладив много весел,

Отчалил я от берегов,

В открытом море будет дно глубоко,

Пускай отхлынул временно прилив!

Из Фусигоэ — страшных мест

Скорей хотелось мне уйти,

Я ждал с надеждой подходящий час,

Но я не рассчитал нахлынувшей волны,

И весь промок от брызг ее насквозь…

Омывая скалы, набегает в бухте

На берег повсюду

Белая волна.

Если бы к нему я близко подходила,

Верно, зашумела б злобная молва.

В бухте с моря на скалистый берег

Набегающая белая волна,

Если ты не в силах

Отойти отсюда,

Так плещись у берега тогда!

Думать лишь о том, что в море, в Оми,

По волнам бушующим пути опасны,

Выжидать все время, чтобы ветер стих…

А ведь годы будут проходить напрасно,

Так и не удастся плавать по морям!

В затишье утреннем

Хочу полюбоваться

На приливающую белую волну,

Но все напрасно: этот грозный ветер

Ее не пустит в сторону мою.

1392–1393

Сравнивают с песком бухты

Мурасаки трава знаменита…

“Знаменитая-бухта” покрыта

Прекрасным и чистым песком.

На этих песчаных дорогах ужели заснуть не придется

И буду лишь только касаться песка невзначай рукавом?

Там, в Тоёкуни,

На побережье Кику,

Чистого песка полна земля, —

Если б только чистым было твое сердце,

Ах, о чем мне было б горевать?

1394–1397

Сравнивают с водорослями

Не трава ли ты морская,

Что растет на каменистом берегу

И, когда прилив нахлынет, исчезает?

Видишь мало ту зеленую траву,

А о ней тоскуешь — много…

На каменистом, диком берегу,

Куда все время волны приливают,

Трава растет “не-говори”.

Ведь это значит “тайну береги”

И только в сердце, в глубине гори!

Травы мурасаки знамениты…

В Знаменитой-бухте — Надака

“Имя-назови” растет трава.

Как она, я срока жду, когда смогу

К берегу склониться своему.

Заливающие дикий берег волны

Ныне страшны,

Но не для меня,

В море водоросли-жемчуга

Ненавистными от этого не стали.

1398–1402

Сравнивают с кораблем

В Садзанами,

В бухте Сигацу,

Управляет кормчий кораблями,

А вот сердцем управляешь ты,

И забыть тебя оно не в силах!

Сотни раз проходят

Островов десятки

На плывущем в море корабле, —

В сердце же моем, которым ты владеешь,

Не пройдет вовек к тебе любовь.

От одного к другому острову идя,

Быстроходная плывущая ладья,

Будешь ли ты ждать, чтоб ветер стих?

Так и годы долгие пройдут,

И с любимою не будет встреч!

К островку, лежащему в открытом море,

Над которым поднялся туман,

Оттого что ветер,

Не дойдет корабль,

Хоть и сердцем тянется к нему…

Если расставаться —

То расстаться в море,

А когда причалишь к берегам

И войдешь уже с дороги в гавань,

Можно ли тогда расстаться нам?

СЭДОКА

Там, в долине вечных криптомерии,

Где жрецы богов могучих славят,

К алтарю неся дары святые,

Я рубил дрова,

И вот за это —

У меня едва-едва топор не отобрали…

ПЛАЧИ

1404–1415

Тебя, которым любовалась я,

Как зеркалом прекрасным ране,

Случайно я нашла

В полях Абанону,

Как жемчуга опавших померанцев…

Когда сказали люди мне,

Что было на полях Акицуну,

Подумав о тебе, чей бренный прах

Развеяли сегодня поутру,

Я не могу унять моей печали…

Когда исчезло, уплывая,

То облако, что поутру вставало

В полях Акицуну,

Как я затосковала о прошлом, нынешнем, о человеке том,

Которого навек уже не стало…

В скрытой ото всех

Стороне Хацусэ среди гор

Легкой дымкой поднялся туман.

Облако, что уплывает вдаль,

То не милая ль жена моя?

Не обман ли это все,

Не пустой ли это слух?

Люди говорят,

Что в горах Хацусэ ты

Навсегда обрел себе приют…

Все жду любимую, что удалилась в горы,

С печалью думая о том, как хороша

Среди осенних гор

Листва пурпурных кленов,

Но сколько я ни жду, не явится она.

О бренный мир! Ведь это правда:

Не может дважды жить на свете человек,

Когда подумаю, что больше не встречаться

С моей любимой, что ушла навек…

Кого среди людей назвать счастливым?

Того, кто слышит голос милой

До той поры,

Как черный волос

Не станет белой сединой!

Думая, что, верно, милый мой

Ходит, может быть, куда-нибудь к другой,

Словно сломанный бамбук, тогда

Отвернувшись от него спала

И раскаянья полна теперь!

У домашних птиц — у петухов,

И растрепанным бывает хвост

И опущен книзу иногда.

Как и у меня, у них спокойным сердце

Не бывает, верно, никогда!

О, если бы была жива,

Любимая моя, с которой вместе

Я на подушке спал из трав комо,

О, как ценил бы, верно, я тогда,

Что ночь спускается на землю!

Приславшая мне яшмовую ветку

Любимая, ты ль — эти жемчуга?

На чистых склонах гор,

Повсюду распростертых,

Я рассыпал их сам, и падали они…

Из неизвестной книги

Приславшая мне яшмовую ветку

Любимая, не ты ли — те цветы?

Среди зеленых гор,

Повсюду распростертых,

Я рассыпал их и исчезло все…

Песня странствования

Когда я выплыл утром в море,

В Наго,

Среди равнины вод,

Моряк в пути меня окликнул.

Как был мне дорог тот моряк!

ТОМ 2