Глава 8. У меня ни черта не получалось

У меня ни черта не получалось. Прошло три дня, а ездил я, будто вчера увидел машину. Нет, прогресс был: я мог медленно-медленно передвигаться по прямой и даже не глохнуть. Но стоило повернуть, или Надж кричал, чтобы я двигался быстрей… Все кончалось невесело. Один раз даже въехал в стену. Ну не мое вождение, не мое. Есть люди, с пеленок мечтающие сесть за руль. Я вот никогда не мечтал. Хватит и водителя, на крайний случай, общественного транспорта.
После полудня управляющий отвел меня в сторону. Сцепил руки на груди, нахмурил брови:
— Алекс, ты должен понять одну простую вещь – не быть фаворитом, значит не иметь ничего. Ты помнишь свои покои? И эта клетушка теперь. Помнишь, как шейх дарил тебе свое внимание? А сейчас ты моешь посуду на кухне. Ты должен задуматься. И стараться.
Все я понимал. Все помнил. Нынешнее мое положение меня угнетало. И… я очень скучал по Азизу. Опустив голову, я произнес:
— У меня не получается, сам не знаю почему. Машина будто мой враг.
— Это потому, что ты ее так воспринимаешь. Не бойся. Их безопасность не вызывает сомнения. Тебе ничего не грозит. Ты должен расслабиться и подружиться с ней. И, кстати, с завтрашнего дня наши тренировки будут проходить ночью.
— Почему? – удивился я.
— Другим наложникам тоже нужно тренироваться. Уже составлен график. Тебя там нет, и лучше, чтобы никто не знал о твоем существовании до соревнований.
Ничего не понял, но ладно, разумней всего довериться Наджу.
— Пошли, — управляющий сделал шаг, — ляжешь пораньше, чтобы набраться сил к ночи.
— Но я не хочу спать.
— Я помогу, — мимолетно улыбнулся управляющий.
Как-то я не думал, что его помощь будет заключаться в этом. Мужчина уложил меня на кровать, заставил раздеться до нижнего белья, зажег какие-то свечи, источающие незнакомый запах. Потом его руки скользили по моему телу, втирая масло. Расслабляли, заставляли забыть обо всем. Я зевнул, еще раз. Устроил голову поудобнее на подушке, позволил ловким пальцам нащупать особенные точки на шее и вырубился.

***

Это была тонкая грань между сном и бодрствованием. Я был далеко, тело получало нужный отдых, а сознание плыло в темноте. Сквозь туман я слышал слова, смог их различить. Собеседников было двое. Надж и Сафи. Не сразу понял, что они говорят обо мне:
— Он спит?
— Должен.
— Ты уверен, что у него получится?
— Если нет, то мы ему поможем.
— Зачем ты это делаешь, Наджи?
Тихий вздох. Молчание.
— Ты же знаешь, что он не создан для Азиза. Он связан с другим. Уже очень крепко связан.
— Он не будет с ним счастлив.
— Но ты не можешь ничего сделать. Ты не можешь участвовать в его судьбе постоянно. Твоя забота – наш господин.
— Я знаю, брат, знаю. Но давай дадим ему шанс. Звезды тоже меняют свое решение, скользя в вечности по небосклону.
Больше я ничего не запомнил. Проснулся, резко подскочив. В комнате не было ни Сафи, ни Наджа. Свечей и странного запаха тоже не было. Мне это приснилось? Или все это действительно было? С кем я связан? И почему не буду счастлив? Я не буду с Азизом? И, вообще, откуда они это узнали? По звездам? Но они не могут наперед сказать все!
Мне стало грустно от того, что произошло. Обидно, что я не сам хозяин своей судьбы. Так не должно быть… Вечно все решают за меня. Хватит. Быстро одеваюсь и наугад иду по коридорам. Блин, кто проектировал этот дворец? Сумасшедший какой-то. Лабиринт Минотавра и то, наверное, легче пройти. Сафи и Надж на кухне, сидят и просто смотрят друг на друга. Только сейчас я заметил сходство между ними. Братья. Надо же. При моем появлении они встрепенулись.
— Я готов, Надж, пойдем тренироваться.
Легкое удивление у одного, довольная улыбка у другого.

***

Все изменилось. Я больше не боялся. Хотел доказать самому себе, что все в моих руках. Машину стал ласково называть «малышкой», она немного покапризничала, но потом сдалась. Показала мне все, на что способна.
Когда я первый раз разогнался до ста километров, то невольно закричал. Вот это было ощущение. Яркое, живое. До потных ладоней, до холодка по спине. Затормозив на финишной прямой, я понял, что хочу еще.
Нет, конечно, я не стал вторым Шумахером. И не знал, как ездят остальные. Просто в моих движениях появилось больше уверенности.
Дни пролетали незаметно. Когда светило солнце, я спал, когда оно заходило, я просыпался. Чаще всего меня будил Надж. Кормил, помогал одеться, убирал мою кровать. Словно все еще прислуживал мне. Кормил ужином-завтраком, вез на трассу. Внимательно следил за моей тренировкой, давал советы, делал замечания. Затем обратно, душ, легкий ужин и неизменный массаж с благоухающими маслами.
— Надж, — как-то спросил я, млея от приятных прикосновений. – Зачем ты это делаешь?
— Что делаю, мой маленький господин?
Смущаюсь.
— Ну, это… массаж.
— Чтобы твоя кожа была еще более мягкой, чтобы к ней хотелось прикоснуться, как никогда.
— Надж, — зашипел я, когда до меня дошло, — ты готовишь меня для Азиза?
В груди что-то затрепетало, когда я упомянул шейха.
— И это тоже, — спокойно отвечает управляющий.
— Ты так уверен в победе?
— Да, Алекс, ты сделаешь это.

***

День соревнований настал незаметно. Сафи не отходил от меня ни на шаг с самого утра, а Надж куда-то испарился. Я не нервничал особо, но кусок в горло не лез. Чтобы хоть как-то себя занять, я стал приставать к старику с вопросами:
— Куда делся Надж?
Сафи покрутил усы:
— Выполняет свои непосредственные обязанности.
— Какие?
— Он же нечто вроде… хм… как он сам называет… управляющий.
— И что?
— Он должен следить за всем во дворце. Все должно быть безупречно. А учитывая какой сегодня день…
— Какой?
— Соревнования между наложниками, — с удивлением посмотрел на меня Сафи. Почему у меня такое ощущение, будто меня дурачат? Но я решил не развивать эту тему, просто спросил:
— А другие наложники, они какие?
— О, — старик потянулся. – Они прекрасные. Как собрание самых великолепных цветов со всего мира. У господина восемь наложников и пять жен.
— Зачем ему еще тогда я?
— Как это зачем? Стать венцом этой коллекции.
Это должно мне польстить, но меня это лишь раздражает. Венец коллекции. Вещь. Я всего лишь вещь. Жаркие ночи с Азизом и его пылкие признанья ничего не значат. Зачем тогда я борюсь? Оглядываю кухню. Нет. Не хочу такой жизни. Раз я самый лучший, то и достоин самого лучшего. Сделаю всех этих наложников. Обязательно. Тут влетает Надж:
— Тебе разрешили участвовать в гонке.
— А могли не разрешить? – удивлен я.
— Нет времени, — управляющий хватает меня за руку и тащит к выходу. Сафи семенит за нами. До трассы мы добрались минут за десять. Она невероятно изменилась. Во-первых, везде флаги, цветы, красные ковры. Во-вторых, толпа народу на трибунах. В-третьих, Азиз в верхней ложе в окружении своих жен. Я не мог его разглядеть, но его присутствие ощущалось всеми клеточками моего тела.
Надж ведет меня в раздевалку, заставляет натянуть какое-то обтягивающее белье, а сверху комбинезон. Затем шлем, перчатки. Я выгляжу, как профессиональный гонщик. Хмыкаю. Кто-то стучит в дверь. Братья переглядываются. Пора. Они выводят меня на трассу. Машины уже стоят на старте, а в них сидят мои конкуренты за внимание шейха. Как и я в комбинезонах, шлемах.
Моя машина стоит самая последняя. Не знаю ее модель. Но выглядит по сравнению с другими не так шикарно. И совсем не та, на которой я тренировался. Напрягает. Надж усаживает меня в нее и пристегивает. Что-то говорит мне, но я ничего не понимаю. То ли из-за шлема, то ли из-за охватившего меня волнения. Раздается громкий сигнал, и все лишние покидают трассу, остаются только участвующие в гонке. Смотрю на световое табло, которое должно дать старт. Пот стекает по лицу, хочется смахнуть его, но не имею такой возможности. Так сжимаю руль, что, кажется, вот-вот сломаю его. Так. Нога, передача. Зеленый свет, старт. И… глохну. Офигеееть. Не могу завести двигатель снова. Руки дрожат. Тихо. Выдох. Получается. Машинка недовольно урчит и трогается с места. Вдавливаю газ. А! Ни хрена себе! Так быстро? Со всего маха впечатываюсь в зад замешкавшейся впереди машины. Вот идиот. Чувствую себя невозможно глупо. Ну не мое это гонки, говорил же! Ладно. Леша, не сдавайся. Обгоняю подбитую мной машину. Не рассчитываю немного… Меня ведет вправо, стесываю бок. Как жалко… Господи, я соберусь или нет?.. Вдавливаю газ до упора. Передачи! А я-то думаю, откуда такой странный звук. Парадокс, но скорость меня успокаивает. От адреналина все так же бешено бьется сердце, но мозг мыслит здраво. Обгоняю еще пару машин, красиво подрезаю следующую. Какая резвая малышка… Остальные наложники ездят еще хуже, чем я, или у меня лучше машина? Табло. Осталось два круга. Рывок. Как приятно оставлять соперников позади. Чувствую себя просто героем. Впереди только две машины. Красная и синяя. Просто? Нет. Они хитры. Едут ровно, рядом, мне их не обогнать. Подбираюсь к ним, сигналю, но они продолжают перекрывать мне путь. Последний круг. Черт. Ладно. Сами напросились. Со всей дури нажимаю на педаль газа и толкаю красную машину. Ее заносит. Успеваю увернуться, рвусь к финишу. Но оставшийся мой соперник не отстает. Нагоняет. О, нет! Из-под капота моей машины валит дым. Не сбавляют ход. Финиш совсем близко. Ничего не вижу. Еду наугад. По памяти. Нет. Я не сдамся. Все еще первый. Я вижу языки пламени. Да в этой машине опасно находится. Не хочу думать о том, что может случиться. Замечаю, что соперник отстает. Пара бесконечных секунд и…
Первый!
Торможу так резко, что меня кидает на руль. Вываливаюсь из машины, кашляю от едкого дыма. Ко мне бегут какие-то люди, с огнетушителями, носилками. Среди них Надж и Сафи. Бледные, как смерть. Срывают с меня шлем, ощупывают.
— Ты цел? – их руки по моему телу, это щекотно.
Киваю. Во рту пересохло. Они отводят меня в сторону, но тут перед нами тормозит мой недавний соперник на синей машине. Выскакивает и кидается ко мне. Он снимает шлем, и я узнаю Ясона.
— Ты! – кричит он. Его глаза горят. – Это было нечестно!
Ничего не могу ответить. От шока. За меня это делает управляющий:
— Господин решит это.
Ясон смеряет меня взглядом, плюет под ноги и быстро уходит. Что. Он. Здесь. Делает. Немыслимо. Как же он тогда оказался у Хакима? Он его тоже продал? Ничего не понимаю. Но они вроде были в дружеских отношениях. Хаким не держал его в заточении, как меня. Я в замешательстве. Вдруг передо мной останавливается еще одна машина. Красная. Которую я подбил. Из нее выходит еще один наложник, под шлемом очень миловидный юноша. Его волосы горчичного оттенка, светло-карие медовые глаза, а кожа бронзовая, загорелая. Улыбка на его губах очень доброжелательная. Он протягивает мне руку:
— Ты здорово сделал этого выскочку. Как тебя зовут?
— Алекс.
— Я Лукас. Поздравляю.
— Спасибо.
— Нам нужно идти, — шепчет мне на ухо Надж. Лукас все правильно понимает и кивает:
— Еще увидимся.
Меня уводят в раздевалку. Сафи помогает мне выбраться из моего прилипшего к телу от пота белья и комбинезона. Надж обтирает влажным полотенцем. Затем дает мне свободные брюки и светлую рубашку, взамен моих рваных джинсов и футболки.
— Пора! – мне кажется, или это волнение в голосе управляющего?
Долго идем по лестнице, пока не оказываемся прямо в ложе Азиза. Я не ожидал, что так сразу. Наверное, я не смог бы сказать и двух слов, к счастью, меня никто ни о чем не спрашивал. Надж легко надавил мне на плечи, чтобы я опустился на одно колено. Голову я склонил сам, потому что боялся посмотреть на шейха. Своего шейха. Рядом в такой же позе, как и я, стоял Ясон, чуть дальше сидел знакомый мне Лукас и другие наложники, рассмотреть которых я не успел.
— Мой господин, — громко говорит Ясон, чуть кривясь. – Вы должны разрешить наш спор. Гонка была нечестной.
Так хочется посмотреть на Азиза, но я не смею. Сердце бьется совсем не на своем месте. Работают кондиционеры, но мне так жарко, будто я нахожусь в пустыне под палящим полуденным солнцем. Азиз говорит, и по моему телу пробегают мурашки. По его тону понятно, что он зол. Крайне зол. Это пугает. Заставляет дыхание сбиться.
— Он чуть не погиб, Ясон. Ты называешь это нечестным? – боги, если бы он ко мне так обращался, то я бы предпочел провалиться сквозь землю. Голос Азиза звенел от ярости. Истинный правитель. Все кто находился в помещении невольно съежились. Даже гордый Ясон до этого стоявший с ровной спиной.
— Победа принадлежит моему новому наложнику. Его имя Алекс. Подойди ко мне.
Я не шевелился. Не понял, что это ко мне мужчина обращается. Тогда он повторил мягче:
— Подойди ко мне, Алекс.
Сглатываю, поднимаюсь, делаю шаг. Не могу поднять голову и посмотреть на своего шейха. Мне в руку опускается золотой перстень. Я понимаю, что должен что-то сказать в благодарность, но не получается. Стою как идиот.
— На этом все, — сообщает Азиз и уходит.
Остальные тянутся за ним. Кто-то остается и с любопытством разглядывает меня. Ко мне подлетает Надж:
— Ты должен был поблагодарить! Как невежливо.
— Я не смог, — выдавливаю я. Забавно, стоило шейху уйти, как я снова обрел возможность говорить.
— Ладно, пошли отсюда, — управляющий уводит меня. Мы снова спускаемся вниз и садимся в машину. Сафи уже здесь, улыбается, хитро прищурившись:
— Наш господин отдал тебе Изумрудные покои.
Судя по промелькнувшему удивлению на обычно без эмоциональном лице Наджа, это было круто. А мне стало как-то все равно. Усталость опустилась мягко, незаметно. Напряжение спало, и теперь ужасно хотелось спать. Я был выжат, как лимон. Тактичный и внимательный управляющий заметил это и прервал беседу, давая мне возможность побыть в тишине.
Смутно помню дальнейшее. Я клевал носом, когда меня вели по залам и коридорам дворца. Запомнил я четко, что мы вошли с парадного входа, и меня приветствовали. Кидали к моим ногам цветы, кланялись. Не знаю, кто все эти люди. Даже лень открыть рот, чтобы спросить у Наджа. Великолепие дворца сражало наповал. Все самое лучшее и в одном месте. Сколько же все это стоит? Мрамор, золото, красное дерево. Несдержанно, напыщенно, роскошно. В таком доме я должен жить, Хаким? Почему я о нем вспомнил… Этот Ясон… Нужно обязательно узнать, что он здесь делает.
Изумрудные покои названы так, потому что посередине гостиной стоит «небольшой», метра три в высоту и четыре-пять в ширину фонтан, украшенный изумрудами и другими камнями. Он переливается в приглушенном свете (портьеры задернуты, создавая полумрак), как радуга. Мелодичное пение воды завораживает. Сажусь на темно-зеленый диванчик возле этого великолепия и не могу отвести глаз. Потом думаю – кому в голову пришло устроить фонтан прямо в комнате? То ли он идиот, то ли он гений. Из гостиной четыре двери открывают другие комнаты. Спальня, гардероб, ванная и еще одна пустая комната. Потом спрошу для чего. Надж помогает мне раздеться, а Сафи дает какой-то отвар. Они укладывают меня на кровать, накрывают шелковой простыней. Склоняются, улыбаются.
— Спи, маленький принц.

***

Меня будят. Слуги. Несколько молодых мальчиков. В шароварах и жилетках. Склоняются в поклоне до пола. Ведут в ванную. Нет, блин, не ванная, а целый бассейн. Круглый, в диаметре метров пять. Заполнен пеной, лепестками цветов. Моют мое тело особенно тщательно, и я понимаю, что они готовят меня для ночи с шейхом. Но все что я хочу сейчас – это есть. Сообщаю об этом мальчикам, они просят подождать. Натирают меня маслом, содержащим частички золота. Кожа будто светится. Красиво. На террасе накрыт стол… О, у меня есть терраса. Несколько видов фруктов.
— Это все? – вздыхая, интересуюсь я.
— Ты же не хочешь обидеть шейха, он приказал своим лучшим поварам, как следует продумать меню для сегодняшнего вечера, — Сафи появляется из ниоткуда, немного пугая меня.
— И тебе привет.
— Все в порядке?
Киваю.
— А где Надж?
— Срочное распоряжение. Он был вынужден уехать.
Странно. Ну да ладно. Набрасываюсь на фрукты, запиваю все это дело соком. Все равно не наелся. Голоден, как волк.
— Тебе лучше выбрать для вечера наши одежды, — говорит Сафи, сложив руки на груди.
Ну уж нет! Не буду я это белое платье носить! Об этом и говорю старику. Он пожимает плечами, но видно, что он не доволен.
— Тогда хотя бы не одевай джинсы.
— Ни фига! Надену. Азиз мне их сам купил.
— Есть этикет, маленький принц, о котором ты понятия не имеешь. Кстати, где перстень, подаренный шейхом?
— Вон, — я указал на столик. Крупная и тяжелая вещица.
— Ты с ума сошел? – Сафи не на шутку разволновался. – Ты должен всегда носить его и не снимать. Это доказывает твою принадлежность господину!
— Ладно, ладно, мне же никто об этом не сказал!
— Теперь я сказал. Носи и не снимай. Послушай, в любом гареме есть свои правила.
Ну, как я и думал, гадюшник, блин.
— Ты должен быть умным, ни с кем не вступать в открытое противостояние. Будь внимателен, не делай того, с помощью чего тобой можно бы было манипулировать.
— Это все? – скептически хмыкнул я. Не очень радужная перспективка. Опасаться всего. И потом, я сначала делаю, а потом думаю. Это мое правило по жизни. Хотя, конечно, пора бы его и сменить. Одни неприятности.
— Будь предан господину, и все будет хорошо.
Киваю.
— А теперь пора.
Сафи резко встает.
— Как, уже? – у меня пересыхает в горле.