Глава XVI. Особенности и динамика политического процесса в России

Политический процесс в российском обществе крайне запутан и противоречив, его эмпирический анализ еще не начат, а категориальный аппарат не разработан. Однако, как показывает история, в модернизирующихся обществах именно логика политического процесса задает характер и темп преобразований.

Доминирующее влияние политических воздействий на изменение других сфер российского общества обусловлено рядом обстоятельств. Во-первых, догоняющая модернизация, включающая одновременное решение разномасштабных задач, нуждается в режиме регулируемых преобразований, в выработке идеологии реформ. Во-вторых, отсутствие ряда важных предпосылок модернизации (экономических, культурных, правовых) компенсируется политическими факторами (государством, лидерами, элитами, бюрократией, армией), которые оказываются едва ли не единственными эффективными средствами социальной мобилизации населения. В-третьих, хотя переходные состояния присуши любому обществу, но в развитых странах элементы переходности не являются доминирующими, как в модернизирующихся.

В переходных обществах высока скорость социальных изменений, подвижность социальных институтов, что не только интенсифицирует социальные взаимодействия групп, общностей, индивидов, но и усиливает стихийность и конфликтность развития. В этих условиях чрезвычайно важно на всем протяжении модернизации поддерживать социальную систему в состоянии динамического равновесия. Достижение и поддержание такого состояния возможно благодаря регулятивным и бриентационным свойствам политики.

1. Политический процесс: содержание и типология

Категория «политический процесс» является одной из тех универсалий, которая наиболее широко употребляется в политической науке и массовом сознании. Однако активное использование термина не сохранило за ним строго определенного содержания, в результате чего он зачастую трактуется достаточно вольно.

В российском обществознании категория «политический процесс» рассматривается в двух смыслах. В первом она отождествляется с термином «политика» и противопоставляется какой-либо другой сфере общественной жизни (например, экономической или социальной). В таком случае специфика политической сферы связывается с деятельностью властных структур, преследующих не официально провозглашенные, а реально существующие цели. Тавтологическое употребление терминов «политический процесс» и «политика» не позволяет выявить содержание первого понятия.

Преодолеть этот очевидный недостаток призвано использование второго смысла термина «политический процесс», согласно которому он выражает динамику политической жизни, изменений в ней. Иначе говоря, в этом случае специфика категории «политический процесс» заключается в отражении динамического аспекта политики, в контексте изменения ее обычного состояния. Однако подобное уточнение мало что проясняет, поскольку политика вне взаимодействия субъектов - это уже не политика, а совокупность политических институтов, технологий, права, культуры и т. д.

Иная исследовательская парадигма используется для анализа политического процесса в западной политологии. Политический процесс описывается в ней с точки зрения взаимодействия между социальными субъектами и носителями политической власти на основе выполняемых ими политических ролей и функций. Содержание и характер политических взаимодействий задаются системой культуры социальных субъектов и носителей власти, политической картиной мира, существующей у них. Следовательно, понятие «политический процесс» является той универсалией, с помощью которой обеспечивается диалог индивидов, групп и их культур, но не предопределяется его исход. Эта универсалия создает возможность социальным субъектам и носителям власти разговаривать на одном языке, приписывать политическим явлениям одни и те же смыслы, не обязательно договариваясь при этом. Ценностное отношение

к миру политики, лежащее в основе политических взаимодействий, делает понятие «политический процесс» очень важным в политической науке. Его значимость определяется ориентацион-ными возможностями, способностью задавать определенную трактовку политики. В основе соответствующего видения политики лежит тип культуры, который предписывает социальным субъектам и носителям политической власти определенные ценности, стандарты и нормы политического поведения.

В западной политологии существуют две системы типагоги-зации политических процессов. Первая из них создана в рамках сравнительной политологии американским политологом Л. Паем, который, сравнивая политическое развитие западных и незападных стран, связывал их принципиальные различия с культурным «. кодом», определяющим практические ориентации населения и его поведение. Эти различия обусловлены цивилизационными особенностями западного и «незападного мира». Обобщив эмпирические наблюдения, Л. Пай создал классический «идеальный тип» в духе М. Вебера, способный выразить своеобразие Запада и уникальность незападных обществ. Противопоставление «Запада» - «не-Западу», основанное на различии культур, позволяет понять, почему идеи демократии развивались в границах исторического «Запада» и были чужды бытийным основам «незападного мира».

Л. Пай разграничил политические процессы западного и незападного типа. В статье «Незападный политический процесс» он формулирует 17 пунктов, по которым различаются политические процессы в западных и незападных обществах.

1. В незападных обществах нет четкой границы между по литикой и сферой общественных и личных отношений.

2. Политические партии склонны претендовать на выраже ние мировоззрения и представительство образа жизни.

3. В политическом процессе преобладают клики.

4. Характер политических ориентации предполагает, что руководству политических группировок принадлежит значи тельная свобода в определении стратегии и тактики.

5. Оппозиционные партии и стремящиеся к власти элиты часто выступают в качестве революционных движений.

6. Политический процесс характеризуется отсутствием ин теграции среди участников, что является следствием отсутст вия в обществе единой коммуникационной системы.

7. Политический процесс отличается значительными мас штабами рекрутирования новых элементов для исполнения политических ролей.

8. Для политического процесса типично резкое различие в политических ориентациях поколений.

9. Незападные общества отличаются незначительностью консенсуса в отношении узаконенных целей и средств поли тического действия.

10. Интенсивность и широта политической дискуссии мало связаны с принятием политических решений.

11. Отличительной чертой политического процесса являет ся высокая степень совмещения и взаимозаменяемости ролей.

12. В политическом процессе слабо влияние организован ных групп интересов, играющих функционально специализи рованные роли.

13. Национальное руководство вынуждено апеллировать к народу как к единому целому, не различая в нем социальные группы.

14. Неконструктивный характер незападного политического процесса вынуждает лидеров придерживаться более опреде ленных взглядов во внешней, а не во внутренней политике.

15. Эмоциональные и символические аспекты политики оттесняют на второй план поиски решений конкретных во просов и общих проблем.

16. Велика роль харизматических лидеров.

17. Политический процесс обходится в основном без уча стия «политических брокеров».

Однако культура западного мира не является совершенно однородной и состоит из субкультур, отражающих цивилиза-ционную и историческую специфику конкретных западных стран. Это явилось основой появления и существования многообразия форм политической демократии; вот почему то, что обычно называют «современной демократией», оказывается всего лишь одной из ее разновидностей, получившей преимущественное развитие сначала в англосаксонских странах, отличающихся культурной однородностью. Однако в западном мире существуют страны, состоящие из многих этнических, религиозных и культурных общностей. Ясно, что в них политический процесс отличается от политического процесса в культурно однородных обществах. Противопоставление «Запад» -«не-Запад» теряет смысл в случае анализа обществ, характеризующихся плюрализмом языков, этносов и религий (например, Швейцария, Бельгия, Люксембург).

Культурная неоднородность западных обществ обусловливает существование двух версий политического процесса, двух

«идеальных типов» (по терминологии М. Вебера), которые соответствуют двум типам политической культуры: неэтатистскому (или демократическому) и этатистскому (или технократическому, элитарному). Двум политико-культурным ориентациям соответствуют две интерпретации политического процесса: как горизонтально организованного и вертикально организованного политических процессов. Очевидно, что оба этих подхода к политическому процессу достаточно условны, поскольку в практике они тесно переплетаются и в чистом виде встречаются крайне редко. Однако вычленение двух контекстов использования понятия «политический процесс» позволяет выделить наиболее типичные черты политического взаимодействия, происходящего в рамках неэтатистской и этатистской систем ценностей.

Согласно первой версии, политический процесс представляет собой взаимодействие рационально действующих субъектов, обладающих способностью к целеполаганию и отличающихся ценностным отношением к миру. Горизонтально организованный политический процесс исходит из признания формального равенства и относительной автономности главных его участников, которые сотрудничают или соперничают друг с другом, следуя общим правилам игры. Они привержены одним и тем же нравственным требованиям и юридическим нормам. Логика их действий (постановка реальных целей, определение их общественной значимости, поиск и обоснование способов их реализации) задается неэтатистской системой ценностей, в которой доминируют ценности свободы, права, консенсуса.

Рациональный субъект представлен политической властью, правительством и группами давления (профсоюзами, союзами предпринимателей и т. д.), границы между которыми становятся прозрачными. При этом идеальный тип горизонтально организованного политического процесса может принимать форму культурного «торга»между его участниками, в котором каждый жертвует чем-то для того, чтобы достичь поставленной цели (либеральная версия), либо политический процесс будет представлять «согласование» позиций функционально специализированных элементов социальной системы (консервативная традиция). Политический режим подобного взаимодействия американский политолог Р. Даль назвал «полиархией», когда ни одно стратегическое решение не принимается лидерами, правительством без консультаций с профсоюзами, бизнесменами, фермерами.

Идеалом горизонтального политического процесса является «круглый стол», многосторонние консультации всех главных

участников, посредством которых принимаются важнейшие политические решения. Институциональной формой такого политического процесса стал трипартизм: постоянное юридически оформленное взаимодействие правительства, предпринимателей и профсоюзов.

По второй версии, политический процесс есть стихийное проявление интересов, потребностей, образа мыслей иррациональ ных масс, которому противостоят государственная власть, организованная система ценностей и политическая наука. Смысл взаимоотношений государства и подданных сводится к определению правил «правильного» поведения и управляющих, и управляемых. Управляющие должны уметь согласовывать интересы различных групп общества. У управляемых желание договариваться друг с другом может формироваться через приобщение их к ценностям, которые предполагают уважение к закону, умение подчиняться и быть управляемым. При вертикально организованном политическом процессе подданные признают авторитет власти, а правители гарантируют членам общества определенную степень свободы.

Осмысленность и рациональность политического взаимодействия формируется правительством, которое стремится навязать гражданам ценности определенной политической культуры. Среди них наиболее важными в диалоге «власть - общество» являются ответственность, законопослушность, рациональность, управление. Вертикально организованный политический процесс предполагает усиление элементов рациональности, предсказуемости и конструктивности благодаря способности властных структур интегрировать требования групп и социальных общностей в определенную программу действий. Наиболее адекватный образ вертикально организованного политического процесса - «экспертный совет»политиков, ученых, промышленников и т. д.

Рассмотренные версии политического процесса представляют собой идеальные конструкции, позволяющие понять характер взаимодействия участников политической жизни. Однако на практике политическое взаимодействие сводится к принятию решений, реализующих интересы и требования участников политического процесса. Соответственно в политическом процессе можно выделить две его активно взаимодействующие составляющие: ценностную (система культуры, доминирующие нормы и ценности политической жизни) и технологическую, которая выражается понятием «стиль политы -

ки».Это позволило некоторым современным западным авторам строить типологию политического процесса на основе политического стиля. Примером достаточно глубокого и обобщающего анализа стилей политики в западноевропейских демократиях явился сборник статей «Политические стили в Западной Европе» (под редакцией Дж. Ричардсона).

Содержание термина «политический стиль», или «стиль политики», Дж. Ричардсон, Г. Густафсон и Дж. Джордан определяют как совокупность стандартных процедур выработки и принятия решения. Посредством принятых в обществе стандартных процедур правительство проводит свой политический курс. Набор самих процедур формулирования политических решений и методы их реализации обусловливаются ценностями доминирующей в обществе культуры, традициями, политической картиной мира, существующей в представлениях участников политического процесса. Однако поскольку современные демократии используют практически один и тот же набор стандартных процедур выработки и принятия решений (при известных вариациях), постольку выявить отличительные особенности политического процесса в них оказывается очень сложно. Дж Ричардсон, Г. Густафсон и Дж. Джордан предложили достаточно абстрактную типологию стилей политики на основе двух критериев. Первый критерий - подход правительства к решению политических проблем. Он отражает характер реакций правительства на актуальные проблемы: стремится оно занимать активную или пассивную позицию, готово ли оно действовать, предвосхищая события и прогнозируя их, или просто реагировать на происходящее. Второй критерий - отношения правительства с другими участниками политического процесса. Он характеризует манеру принятия политического решения: методом консенсуса (согласованного решения, принимаемого всеми участниками политического процесса) или посредством давления^ когда решение навязывается правительством.

На основе предложенных критериев указанные авторы выделили четыре типа политического процесса: первый тип - кон- сенсусный, при пассивном реагировании на политические проблемы; второй тип - также консенсусный, но при активном формулировании и решении проблемы; третий тип - активный, основанный на активности государства как в формировании проблем, так и в вынужденной интеграции интересов социальных групп; четвертый тип - реагирующий, т. е. пассивный в смысле постановки проблем, но активный в плане решения актуальной проблемы, поэтому основанный на преодолении сопротивления заинтересованных групп.

Очевидно, что при различиях исторических традиций и разнородности субкультур в западноевропейских странах происходящий в них политический процесс невозможно уложить в столь простую схему. Однако тенденция унификации политической жизни предоставляет такую возможность, поскольку имеет устойчивый характер. Она обусловлена размыванием границ между прежде обособленными сферами политической жизни, каждая из которых в прошлом вырабатывала свою политику, отличавшуюся определенным стилем. В политическую жизнь вступают новые политические силы (например, новые социальные движения, в частности движение «зеленых»), которые используют нетрадиционные формы политического участия. Это нарушает привычные правила принятия политических решений. Кроме того, в западноевропейских демократиях в последнее время складывается особый политический класс, характеризующийся единством культуры и представляющий собой результат сращивания бюрократии и заинтересованных групп; в данный класс входят и профессиональные политики. Всех их объединяет единое видение политики, согласно которому она не сводится к принятию решения и достижению определенного результата. Скорее сама политика есть следствие достижения консенсуса, который признается ими главной целью. Исходя из модели Док. Ричардсона, Г. Густафсона и Дж. Джордана, другие исследователи попытались определить специфику политических стилей в конкретных обществах путем выявления особых, устойчивых форм самоорганизации политического процесса. Так, К. Дайсон выявляет признаки национальных стилей политики на опыте Германии. Наличие в германском обществе разнородных субкультур (например, католической, социал-демократической, либеральной) и политических идей предполагает взаимодействие различных типов политического процесса. Первые два типа относятся к разряду «переговорных».Они ставят целью «консолидацию участников политического процесса» и «сохранение их статуса». Оба типа переговорного процесса основаны на сотрудничестве с заинтересованными группами, влиятельными партнерами в решении актуальных политических проблем. Однако роль правительства и манера принятия политических решений в них различны. Внутри переговорного типа можно выделить реагирующую переговорную политику, ориентированную на сохранение статуса партнеров. Этот тип политического процесса включает в себя повседневное сотрудничество правительства с политически влиятельны-

ми группами, в том числе с профсоюзами. Вторая разновидность переговорного политического процесса - предваряющая участие правительства активная «. дипломатия в верхах», связанная с планированием и проведением политики.

Кроме переговорных типов политического процесса, в Германии достаточно широко представлен авторитарный стиль, который К. Дайсон обозначил как «регулирование». Он построен на основе жесткой бюрократической иерархии органов государственной власти, четкого разделения их компетенции и функций, подчинения формальным правилам.

Наконец, четвертый тип политического процесса - «активизм», для которого характерен стиль «навязывания решений», нововведений сверху правительством.

После объединения ФРГ и ГДР в одно государство произошло изменение политического процесса, связанное с интеграцией различных политических стилей. В ФРГ преобладал переговорный политический стиль, нашедший институциональное выражение в упоминавшемся принципе трипартизма: активном сотрудничестве правительства, предпринимателей и профсоюзов. Активная роль государства в различных сферах общества, соединение его усилий с предпринимателями и профсоюзами были связаны с идеей социального государства, ставшей базовой в политической культуре западных немцев. В ГДР доминировал активистский политический стиль, при котором властвующая коммунистическая партия (СЕПГ) навязывала свои решения через систему законодательных и исполнительных органов.

Иной политический стиль преобладает в социально и религиозно однородных государствах, подобных Норвегии, которые основаны на признании консенсуса не столько как цели или наличного состояния, сколько как непреложного факта, т. е. на приверженности всех граждан одним ценностям. Такой стиль, который норвежские авторы Й. Олсен, П. Ронесс и X. Сетрен называют «традиционным», при определенных обстоятельствах дополняется «нетрадиционным» стилем политики, предполагающим ситуацию конфликта между правительством и гражданами. При этом фактический консенсус между властью и обществом может нарушаться, но нормативный консенсус сохраняется всегда.

Культурно-религиозная и социальная однородность норвежского общества воспроизводит устойчивые образцы поведения, четкую дифференциацию социальных и политических

ролей, определенный тип политической культуры и привычные формы взаимоотношения власти и граждан, элиты и электората. Традиции и преемственность в развитии политических связей обладают в этом случае неоспоримым приоритетом перед любыми изменениями в осуществлении функций основными субъектами и носителями власти. Подобные специализация и дифференциация политических ролей и функций, основанные на консенсусе, позволяют правительству брать на себя бремя принятия решений по актуальным проблемам. Большинство заинтересованных групп (промышленники, банкиры, профсоюзы и т. д.), как правило, не принимают активного участия в политическом процессе, основные элементы которого запрограммированы заранее. Традиционность предполагает четкое следование известным правилам, которые определяют, кто будет принимать решение, какова последовательность действий и даже каков вероятный результат принимаемых решений.

Однако консенсус временами может нарушаться. Это вызывается появлением новых групп интересов, требования которых оказываются не услышанными правительством. В таких случаях «традиционный» тип политического процесса необходимо дополняется «нетрадиционным», предусматривающим активное несогласие с позицией правительства по определенным вопросам. «Нетрадиционный» тип политического процесса -это конфликтный тип, но и здесь нормативный консенсус (т. е. приверженность всего населения и правительства одним базовым ценностям) не нарушается. Коррекция «традиционного» политического стиля «нетрадиционным» означает лишь то, что правительство переходит на заранее известную всем его участникам резервную процедуру: к выработке решения привлекаются заинтересованные группы, эксперты, аналитики и т. д.

В тех странах, где консенсус является нормой во всех ситуациях, сбой в «традиционном» политическом процессе заставляет правительство отказываться от активного политического стиля и переходить к реагирующему. Тем самым правительство снимает с себя ответственность за фактическое нарушение консенсуса и обеспечивает себе свободу действий по восстановлению консенсуса на основе, признанной всеми членами общества.

Известное сходство политических взаимодействий, сочетающих «традиционный» и «нетрадиционный» политические стили, обнаруживает политический процесс в Великобритании. Культурная однородность британского общества, приверженность традициям ограничивают возможности принципиальных

политических изменений и серьезных потрясений в стране. Данная предпосылка обусловливает реагирующий стиль политики, однако социальная и статусная дифференциация общества и известная религиозная неоднородность (существование католической и протестантской конфессий) предопределили преимущественно переговорный характер политического процесса. Исходя из этого, Дж. Ричардсон и Дж. Джордан отметили в качестве особенности британской политики функциональную автономию ее различных сфер, что отражает высокую степень специализации политических институтов.

Социально-экономическая и религиозная неоднородность специфицирует интересы различных групп общества. Для представительства своих интересов эти общности создают разветвленную систему организаций, формулирующих их требования к власти. Наличие широкой сети консультативных комитетов, связывающих правительство с заинтересованными группами, обусловливает как необходимость принятия политических решений путем консультаций, так и стремление власти к достижению компромисса и его поддержанию. Реагирующий политический стиль иногда сменяется авторитарным, навязывающим обществу определенные новации. Такой разновидностью «нетрадиционного» политического процесса был политический курс М. Тэтчер, когда при принятии решений игнорировались интересы влиятельных политических групп (например, профсоюзов).

Менее однородные в культурном, религиозном, социальном, политическом отношениях общества обычно используют сочетание взаимоисключающих политических стилей. Так, наличие разнородных общностей во французском обществе предполагает тяготение их к политическим силам, исповедующим определенные системы ценностей. Высокая степень групповой сплоченности порождает такую черту политической жизни Франции, как корпоративизм. Отсутствие политической монополии у какой-либо группы в обществе обусловливает необходимость договариваться о сферах влияния и принимать стратегические решения методом консультаций правительства с влиятельными группами. Группы давления обладают значительными ресурсами воздействия на правительство, вследствие чего, по мнению Дж. Хейуорд, для Франции характерен дуализм политических стилей: реагирующего, состоящего в поэтапном решении актуальных на данный момент проблем, и активно интервенционистского, проявляющегося в способности навязывать долгосрочные универсальные программы.

Реагирующий стиль политики проявляется в стремлении правительства чутко реагировать на движение потребностей различных групп общества и своевременно удовлетворять их. Реагирующий характер политики проявляется и в повышенном внимании правительства к состоянию общественного мнения. Развитая система опросов создает устойчивый механизм обратной связи между правительством и электоратом. На их основе определяются первостепенные задачи, которые решаются в рамках привычных форм взаимодействия власти и общества.

Различие частных и общезначимых, национальных и локальных интересов затрудняет проведение активного интервенционистского стиля, предполагающего реализацию стратегических задач. Не случайно поэтому, что долгосрочные программы обычно навязываются влиятельными заинтересованными группами (корпорациями, банками), которые обладают возможностью убедить общественное мнение и официальную власть в их целесообразности с помощью средств массовой информации, денег и своего авторитета. Подобной способностью наделен французский президент, политический вес которого позволяет инициировать и поддерживать активный интервенционистский политический стиль.

Итак, доминирование того или иного типа политического процесса обусловлено характером субкультур, носителями которых выступают заинтересованные группы. Социокультурные ориентации предопределяют их социальные установки, политические предпочтения и формы политического взаимодействия. При всей разнородности религиозных, культурных, психологических, социальных ориентации и политических установок западные демократии обеспечивают политическую целостность общества и работающую систему взаимодействия и диалога культур и их носителей.

Интеграция в политическом процессе различных субкультур и интересов их носителей достигается политической мифологией. Среди них, по мнению западных аналитиков, наиболее важными являются четыре мифа:

первый - миф управляемости, состоящий в способности государственной власти, управляя, добиваться перемен, решать актуальные проблемы, разрешать конфликты и поддерживать динамическое равновесие системы;

второй - миф демократической легитимации, выражающийся в способности власти создавать у населения убеждение в своей законности через выборность и эффективность;

третий - миф рационального контроля, проявляющийся в наличии рациональной бюрократии и возможности контроля за социальной средой и властью с помощью средств массовой информации, опросов, контроля за депутатами;

четвертый - миф власти, состоящий в подчинении борьбы за власть демократическим нормам, в признании справедливой победы тех, кто выиграл на выборах.

Если использовать исследовательские матрицы Л. Пая, Дж. Ричардсона, Г. Густафсона и Дж. Джордана, то к характеристике политического процесса в России можно подходить с различных позиций. Во-первых, по ценностям доминирующей культуры и устойчивым формам самоорганизации политического процесса он относится к политическим взаимодействиям незападного типа, бытийным основам которых чужды демократические идеи и принципы.

Во-вторых, по характеру взаимодействия власти и общества политический процесс в России можно отнести к вертикально организованным процессам, в которых власть односторонне определяет правила и условия должного политического поведения, навязывая гражданам желательные для нее ценности.

В-третьих, по политическому стилю его можно характеризовать как активный политический процесс, в основе которого лежит активная роль государства как в формулировании актуальных проблем, так и в вынужденной интеграции интересов различных групп. Неоднозначная, многоэлементная характеристика политического процесса в России обусловлена влиянием ряда переменных, которые предопределяют его особенности.

2. Специфика политического процесса в России

Политический процесс в России представляет собой широкую палитру политических взаимодействий субъектов, носителей и институтов власти. Они действуют на основе тех ролей и функций, которые задаются системой культуры, традициями, конфессиональной средой, ментальностыо общества, особенностями исторического развития, чертами психологического склада этносов и т. д. Обозначенные социальные переменные предполагают определенную интерпретацию политических ролей и функций, заметно отличающуюся от той, которая принята в современных демократиях. Поведение субъектов власти и властных институтов в России имеет иные логику и происхождение.

Первая особенность политического процесса в России состоит в нерасчлененности политики и экономики, социальных и личных

отношений. Политика не отделена резко от других сфер жизни в силу незрелости институтов гражданского общества, которые должны ее ограничивать и контролировать. Несформирован-ность гражданского общества является одной из особенностей цивилизационного развития России. В этих условиях политический процесс характеризуется всепроникающей способностью политики, которая пронизывает все сферы жизни общества. Ни один вопрос экономического, социального, духовного развития не решается без вмешательства властных структур.

Отсутствие или незрелость отдельных предпосылок цивилизационного развития (например, отсутствие социальной идентификации индивидов, развитого института частной собственности) обусловили использование механизма неорганичных изменений общественной жизни. Центральное место в нем занимают политическая воля, сильные структуры власти, прежде всего государство и его лидер, политико-идеологические методы воздействия на личность, принуждение, ценности уравнительности и патриархального коллективизма. Естественно-исторические факторы эволюции (экономический интерес, неравенство, конкуренция, рынок, товарно-денежные отношения, частная собственность) еще не могут быть использованы в полной мере.

Социальные интересы при таком механизме эволюции не структурируются естественным образом на основе неравенства талантов и способностей, закрепляющегося в обладании каждым индивидом разным объемом ресурсов и статусов, а задаются и определяются властью. Основанием для получения прав и статусов индивидом являлось вхождение во властные структуры или близость к ним. Это было исходным принципом статусной дифференциации общества через пожалование прав различным группам и определение их обязательств перед государством. Так дифференцировалось общество на сословия в дореволюционной России, подобным же образом различались группы государственно-зависимых работников в советское время (например, работники военно-промышленного комплекса обладали большими привилегиями, чем аграрии, и т. д.). В этатистских системах, в которых неразвито гражданское общество, государство оказывается единственной силой, обеспечивающей целостность социального организма. Долгое время в России государство соединяло работников не только со средствами производства («приписывая» работника к заводу, колхозу), поскольку было монопольным собственником, но и соединяло их в единую общность через принадлежность к государству.

Способность создавать тип государственно-зависимого работника, устанавливать формы социальной интеграции индивидов в значительной мере определялись развитыми вертикальными связями («государство - индивид») и практически слабыми горизонтальными связями («индивид - группа - социальная общность»). Государство имело возможность формировать и определять содержание потребностей населения, поскольку обладало монополией на распределение произведенного прибавочного продукта. Ограниченное количество произведенного прибавочного продукта вынуждало власти распределять его поровну среди управляемых и в соответствии со статусом и рангом среди управляющих. Политическое руководство имело дело с недифференцированным обществом, группы интересов которого не сформированы и не осознаны. Подобная ситуация обусловила отсутствие структурированных политических сил (партий, групп интересов), которые могли бы реально представлять и защищать интересы социальных групп и общностей. В этих условиях сами властные структуры выражали групповые интересы управленцев различных ведомств и политического руководства.

Следовательно, политический процесс в России до начала 90-х гг. имел форму вертикально организованного взаимодействия власти (государства) и общества, представлявшего не-расчлененную целостность государственно-зависимых работников. Взаимодействие «власть - массы» было по своему характеру односторонним, поскольку все политические инициативы спускались сверху.

В условиях перехода России к многоукладной экономике и рынку статусная дифференциация дополняется социально-экономической, классовой, которая сталкивается с первой. Нарастающее экономическое неравенство в обществе, вызванное пе'рераспределением государственной собственности через приватизацию и акционирование, вступление в свои права института частной собственности формируют разнородную массу политических интересов и выражающих их сил. Прежняя политическая однородность разрушена, теперь ей противостоит государство как организованная сила. Однако, поскольку монополия государства на собственность и ресурсы сокращается, постольку растет желание правящего класса любой ценой сохранить экономическое, политическое влияние, -и вот сам правящий класс пытается самоорганизоваться, создать партию власти.

Отсюда вытекает вторая особенность политического процесса в России - отсутствие консенсуса между его участниками относительно узаконенных целей и средств политического действия. В России не было традиции консенсуса, и ее невозможно было укоренить за несколько лет реформ. Другая же причина конфликтности политического процесса кроется в различном понимании ценностей свободы и демократии у зарождающихся политических сил, а также в их неравных возможностях активного участия в реформаторском процессе и удовлетворения собственных интересов.

Новые политические силы, представляющие интересы зарождающегося класса предпринимателей, а также работников бюджетных сфер (учителя, медики, инженерно-технические работники и т. д.) имели худшие стартовые позиции при переходе к рыночной экономике, чем, например, работники государственного аппарата, правящая элита, дельцы «теневой экономики». Различные условия старта формировали подчас прямо противоположные устремления и цели этих политических сил. Например, важным требованием предпринимателей является сокращение налога на прибыль, в то время как для работников бюджетных сфер, наоборот, его повышение является важным условием выживания в рыночной экономике. Для отстаивания разнородных политических целей и реализации своих требований политические силы (партии, движения, группы давления) используют широкий арсенал средств, включая незаконные (коррупцию, шантаж, подлог, насилие и т. д.). Даже внутри правящего класса возникает борьба за собственность, ресурсы и влияние, которая в октябре 1993 г. вылилась в вооруженное противостояние и разгон законодательной власти президентскими структурами. Неизбежность подобного противостояния заложена в Конституции России (1993), в которой функции законодателей ничтожно малы по сравнению с исполнительной ветвью власти. Так, очень ограничены возможности парламента по контролю за деятельностью правительства, а в случае вынесения ему вотума недоверия парламент рискует быть распущенным президентом.

Третья особенность политического процесса в России состоит в его неструктурированности и высокой степени совмещения и взаимозаменяемости политических ролей. Обманчиво кажущееся многообразие участников российской политической жизни, поскольку их реальная роль и политические функции достаточно ограниченны. Взять, например, политиче-

ские партии, которых в стране насчитывается около шестидесяти. Их способности выражать интересы гражданского общества весьма условны. Во-первых, потому, что интересы гражданского общества только начинают формироваться, а сами партии, кроме лидеров и их ближайших сторонников, мало кого представляют. Во-вторых, современные партии похожи скорее на клиентелы, объединяющие единомышленников вокруг политического деятеля, чем на форму связи власти с гражданским обществом.

Отсутствие дифференциации и специализации политических ролей и функций у субъектов и носителей власти обусловлено российской политической традицией, заключающейся в концентрации власти, господства в одном центре, например, в дореволюционное время - у монарха, а в советское - у властвующей коммунистической партии. Малейшее ослабление политического господства монопольно властвующего органа приводило к конфликтам, потере управляемости социальными процессами и в конечном счете к революциям. Так, в свое время Февральская буржуазная революция 1917 г. означала радикальную децентрализацию политических функций, сконцентрированных прежде у монарха, что привело к углублению экономического и политического кризиса в стране и обернулось Социалистической революцией октября 1917 г. Доминирующее значение политических факторов, в частности сильного государства, в механизме эволюции российского общества представляет цивилизационную особенность в силу запаздывающего характера его развития. Естественно, монополия на власть одной политической силы, совмещающей в себе различные функции (законодательные, исполнительные, судебные), ограничивала появление самостоятельных участников политического процесса. Хотя в советское время кроме коммунистической партии были другие субъекты политической жизни (государство, профсоюзы, общественные организации, такие, как комсомол, ДОСААФ и т. д.), но все они не имели самостоятельных политических функций, а реализовывали установки и цели монопольно властвовавшей партии.

В современных условиях ситуация концентрации политического господства в России не преодолена, несмотря на формально-юридическую декларацию принципа разделения властей и функций. Только теперь большинство политических функций конституционно сконцентрировано в руках президента страны. Сохранение в подобных объемах власти в прези-

дентских структурах во многом является результатом несфор-мированности институтов фажданского общества, недиффе-ренцированности групп интересов. Это развязывает политическому руководству руки в определении стратегии и тактики общественных изменений, позволяет создавать жесткие структуры власти с высокой степенью совмещения и взаимозаменяемости ролей. Подобная совмещенность и взаимозаменяемость ролей обнаруживается в статусе президента, который выполняет не только представительские, но и исполнительные функции, а также обладает законодательными полномочиями. Все это приводит к тому, что страна живет по указам президента, являющегося по конституции главой исполнительной власти.

Четвертая особенность политического процесса в России выражается в отсутствии интеграции среди его участников, что является следствием отсутствия в обществе единой коммуникационной системы. Вертикально организованный политический процесс функционирует через диалог между властью и обществом, в котором последнее доносит свои требования до властных структур посредством разветвленной системы представительства. Однако подобной системы представительства интересов в России не было, поскольку отсутствует традиция такого диалога. Несформированность институтов гражданского общества не создавала разветвленной системы трансляции требований граждан к властным структурам. В условиях советского тоталитарного режима единственным легальным каналом коммуникации власти и общества была коммунистическая партия. Такая форма позволяла власти контролировать умонастроения большинства общества, целенаправленно формировать их. В период так называемой хрущевской оттепели система представительства расширилась: она была дополнена рядом форм коммуникации, которые имеют латентный (скрытый) характер. Так появились диссидентские организации, косвенно представлявшие власти требования определенной части интеллигенции. В этот же период достаточно активно шел процесс формирования групп интересов, связанных с «теневой экономикой».

Не создана разветвленная система представительства интересов и в наши дни. А наибольшими возможностями здесь обладают правящая элита и бюрократия, контролирующие ресурсы и политическое влияние. Партийная система в России еще не в состоянии выступать эффективным каналом трансляции требований от широких социальных общностей к власти. Вероятно, поэтому доминирующей формой политического пред-

ставительства стали заинтересованные группы, отражающие специфические интересы и требования отраслевого, регионального, этнического характера. Реальные различия в материальном, культурном, этническом, социальном, территориальном аспектах групп и общностей приобретают латентные формы представительства. Длительное отчуждение граждан от власти, когда она формировалась закрыто, а участие масс в политике было принудительным, не могло способствовать становлению самостоятельных политических субъектов, выработке культуры согласия между ними. При отсутствии развитой коммуникационной системы достичь согласия путем диалога было практически невозможно, поскольку участники политического процесса не представляли себе требований друг друга. И даже если согласие достигалось, то оно осуществлялось принуждением, навязыванием властью другим участникам политического процесса ценностей подданнической политической культуры.

Вполне закономерно, что преобладающими формами представительства интересов стали именно латентные (скрытые) формы: группы давления, клиентелы и т. д. Они выполняли функционально специализированные роли, представляя специфические интересы групп во властных структурах. Конечно, возможности влияния на власть у различных заинтересованных групп неодинаковы. Обычно степень воздействия на правительство обусловливается внутренней сплоченностью заинтересованной группы и объемом ресурсов, которые она контролирует. В связи с этим наиболее могущественные группы интересов представляют энергетическое (знаменитый «Газпром»), банковское, аграрное, промышленное, военное, административное лобби.

Пятая особенность политического процесса в России выражается в том, что в его основе лежит активный политический стиль, состоящий в навязывании обществу нововведений со стороны правительства. Активная роль государства как в формировании проблем, так и в вынужденной интеграции интересов различных групп вызвана культурно-религиозной, этнической и политической неоднородностью общества. Эту интеграцию различных субкультур участников политического процесса государство проводит методом навязывания им определенных ценностей и стандартов политической деятельности. Тем самым властные структуры делают поведение субъектов политики предсказуемым.

Во взаимодействии «власть - общество» политическая инициатива принадлежит государству, поскольку оно концентри-

рует власть и ресурсы в своих руках. Однако отсутствие дифференциации политических ролей и функций институтов государственной власти приводило к тому, что процесс принятия решений был анонимным. Принцип «коллективной ответственности» порождал традицию безответственности политической власти за последствия принимаемых решений. Кроме того, неструктурированность политического процесса обусловливала появление неконституционных органов, которым принадлежало исключительное право на принятие стратегических решений. В советское время таким властным органом было Политбюро ЦК КПСС, а в современных условиях это право оказалось у Совета Безопасности. Интересная деталь состоит в том, что в Совет Безопасности входят руководители как исполнительной, так и законодательной власти. Данное обстоятельство свидетельствует о том, что декларируемый принцип разделения властей на практике не соблюдается. Состав Совета Безопасности дает возможность выделить еще одну особенность, которая характеризует российский политический процесс: в нем преобладают, если использовать терминологию Л. Пая, «. политические клики» - президентская, правительственная, парламентская. Близость к президенту, который концентрирует значительные объемы властных полномочий, позволяет «кликам» (малым группам) обладать особыми возможностями по использованию власти.

Чрезмерная концентрация политической власти и ресурсов в руках правящей элиты заставляет контрэлиту и оппозицию оформляться и выступать в качестве революционных движений, а не политических оппонентов. Это является шестой особенностью российского политического процесса. Острое противоборство правящей элиты и контрэлиты выступает следствием культурно-политической неоднородности самой элиты, разные группы которой ориентируются как на либеральные, так и на социалистические ценности. Идеологическое противостояние дополняется процессом кристаллизации интересов на основе экономических факторов - частной собственности, конкуренции, рынка и т. д. Усиливающееся имущественное неравенство углубляет конфликтность политических взаимодействий. Однако, поскольку пока еще доминирует культурно-идеологическая мотивация политического участия в условиях несфор-мированности зрелого гражданского общества, постольку интеграция сторонников правящей элиты и контрэлиты происходит не на рациональной, а на эмоциональной и символической

основе (симпатии или антипатии к лидерам, имиджу, символике и т. д.). Стремление правящей элиты монопольно контролировать политический процесс порождает желание у оппозиции использовать радикальные средства борьбы для того, чтобы заставить официальную власть признать и легитимизировать оппозицию и учитывать ее мнение при выработке политического курса. При этом сохраняющаяся и заметно усиливающаяся из-за разрушения привычных социальных связей и форм индивидуальной и групповой идентификации маргинализация общества повышает значение эмоциональных и символических факторов политического взаимодействия. Их преобладание оттесняет на второй план принятие и реализацию конкретных решений. Этим объясняется невысокая динамика реформаторского процесса и слабая эффективность принимаемых политических решений.

Тотальная маргинализация посткоммунистического общества, которая была вызвана разрушением привычных форм социальных связей и уклада жизни, развивавшихся на политико-идеологических механизмах эволюции (преобладании общей базовой идеи-цели, идеологической обработки населения, тотального контроля за индивидом, принуждения и т. д.), а также отсутствие институтов гражданского общества обусловили ситуацию, когда лидеры были вынуждены придерживаться более четких взглядов во внешней политике, чем во внутренней. Это составляет седьмую особенность политического процесса в России.

Внешнеполитическая активность лидеров в переходных обществах обусловлена главным образом двумя обстоятельствами. Во-первых, поскольку это лидеры посткоммунистического типа (т. е. их политический стиль формировался в условиях монопольного господства коммунистической партии), постольку они привыкли работать в условиях «социально-политического единства» общества, когда политические решения просто навязывались обществу. Переход к рынку породил признаки появления социального многообразия интересов, которое требует от лидеров создания программ преобразования, не опирающихся на поддержку какой-либо одной социальной группы, а учитывающих интересы различных общностей. Предложение обществу такой конструктивной и реалистической программы преобразований и способной тем самым создать широкую социальную базу реформам оказывается наиболее сложной и пока еще непреодолимой задачей для лидеров по-

сткоммунистического типа. Отсюда - их явное стремление найти более простые решения, очевидные источники поддержки, например, в лице промышленно развитых стран, давно закончивших процесс модернизации.

Во-вторых, при несформированности социальной базы реформ внутри общества лидеры, чтобы остаться у власти, обращаются к помощи все тех же более развитых западных стран. С изменений во внешней политике начинал реформы М. С. Горбачев, провозгласив «новое мышление» и «общечеловеческие ценности» основами своего внешнеполитического курса. Такой же логике следует Б. Н. Ельцин, выступая с доктриной «партнерства во имя мира» с западными странами.

Однако уступки во внешней политике (даже в ущерб национальной безопасности, что нашло отражение в неконтролируемом расширении границ блока НАТО на восток, практически вплотную к России) в обмен на финансовую поддержку правящего режима не продвигают страну по пути реформ, а лишь усиливают финансово-экономическую зависимость России от западных стран, ослабляют национальную экономику. Совершенно очевидно, что западные страны не стремятся оказывать технологическую и инвестиционную поддержку, поскольку это может создать в лице России конкурентоспособную державу. И тем не менее логика выживания посткоммунистических лидеров у власти диктует именно такой или подобный политический курс.

Субъекты политического процесса в России

Указанные особенности политического процесса в России объясняются спецификой реализации политических ролей и функций, закреплением их за определенными властными институтами. Распределение политических ролей и механизмы их реализации заметно отличаются от стандартов, которые приняты в демократических обществах и определяют логику политических изменений. Преобладание политических факторов в механизме социальной эволюции посткоммунистических обществ вызвано не только несформированностыо институтов зрелого гражданского общества, но и отсутствием четкой границы между политической и неполитической сферами. Незрелость гражданского общества также обусловила неструктурированность политического процесса, ограничив число его активных участников государственными институтами. Возникающая при этом совмещенность и взаимозаменяемость поли-

тических функций, главным образом в лице институтов исполнительной власти (президент - премьер - правительство), заметно деформирует политические роли традиционных участников политического процесса: элиты, лидеров, политический партий. Рассмотрим, какие же политические функции выполняют эти институты в российском политическом процессе.