Олицетворения Грах

Другой способ установления системы соответствий заключался в отождествлении каждой из Девяти Грах с одним из представителей ведического пантеона. Вот как выглядит один из перечней таких соответствий: Агни, Варуна ( бог воды ), Субрахманья, Маха Вишну, Индра, Шачи ( супруга Индры ) и Брахма считались соответственно божествами-управителями Солнца, Луны, Марса, Меркурия, Юпитера, Венеры и Сатурна (« Брихат Парашара Хорашастра », 3: 18 ). Почти идентичен этому перечню список, приведённый в « Брахманда Пуране »: Агни, Вода, Сканда-Картикея ( одно из имён Субрахманьи ), Нараяна ( одно из имён Маха Вишну ), Брихаспати, Шукра и Яма (« Брахманда Пурана », 1. 2. 24. 47 и далее ).

Одна из причин, по которым возникают различные варианты отождествления божеств с планетами ( например. Юпитер соотносится в одном тексте с Индрой, а в другом — с Брихаспати, Венера — то с Шачи, то с Шукрой, а Сатурн — то с Брахмой, то с Ямой ), состоит в том, что чётко и прочно закрепить какое-либо ведическое божество за одной конкретной планетой очень трудно. Одна и та же граха может обозначать совершенно различные, подчас несовместимые друг с другом понятия — в зависимости от того, с какой из сторон реальности она соотносится в данном контексте. Когда мы представляем себе Сатурн в его ипостаси предела, конца, внешней границы, видимой Вселенной, он предстаёт перед нами в облике Ямы; но он же символизирует и Брахму, ибо в одной из своих ролей объемлет всё творение. Одному известному современному индийскому астрологу ученик сказал, что Яма — одно из имён Сатурна, ибо и тот, и другой служат причиной смерти. На это астролог ответил так: « Я — служитель Шивы, мальчик мой, и лично для меня Сатурн никогда не был ямой ( смертью ), а всегда только шивой ( трансформацией )». Но в другой ситуации тот же самый астролог, облачившись в традиционные одежды и усевшись толковать чей-нибудь индивидуальный гороскоп, за информацией о смерти своего клиента обратится именно к положению Сатурна.

Ещё одна проблема, возникающая при попытке установить чёткие соответствия между божествами Вед, с одной стороны, и Пуран и Тантр — с другой, связана с неопределённостью, зыбкостью образов всех этих божеств, претерпевавших изменения на протяжении всей истории индийских мифов. Эта неопределённость доходила, например, до того, что Индра, обозначавший в одном ведическом гимне какую-нибудь конкретную звезду или планету, с лёгкостью мог в другом контексте выступать как совершенно иное небесное тело, — и при этом почти невозможно доказать, что Индра вообще когда-либо олицетворял какое-либо из небесных тел.

Стоит задуматься и о том, что дэвы и асуры были братьями, так как родились хоть и от разных матерей, но от одного отца. В Ригведе — старейшей из Вед — слово асура означало « бог ». В Древнем Иране ( Арьян ) главным божеством был Ахура ( асура ), а индийские дэвы приняли в иранской мифологии облик злых духов, которые в западной культуре превратились в демонов. Может быть, именно бунт против древнейших индо-иранских богов привёл к тому, что в более поздней индийской мифологии асуры оказались в преисподней? И быть может, это изменение в « статусе » повлекло за собой и перемены в отождествлениях асуров с небесными телами и элементами небесной сферы? На эти вопросы у нас нет ответа.

С другой стороны, одни и те же элементы небесного « ландшафта » могут обозначаться несколькими разными названиями. Например, Млечный Путь в разных повествованиях именовался то « Очищающей Сомой » ( Сома Павамана ), то « Змеем Глубины » ( Ахир-будхнья ), а то и Анантой или Шешей — свернувшимся кольцами Космическим Змеем, на котором спит Вишну. Кроме того. Млечный Путь отождествлялся с различными реками — Сарасвати, Гангой, Брахмапутрой, Джамной, Маханади, Деванади, Вираджей и Расой.

Эта неопределённость, пронизывающая все индийские мифы, не даёт покоя тем дотошным исследователям, которые стремятся во что бы то ни стало докопаться до « изначальной системы », установить « единственно возможные » привязки мифических местностей к географическим реалиям и вскрыть « подлинный » смысл таких понятий, как, например, ведическая Сома, В Ведах упоминается по меньшей мере три вида Сомы: Сома Павамана ( Млечный Путь ), Сома-Луна и растение Сома, содержащее сок-Сому ( см. Mukherji, с. 10 ). Сома-Луна, в свою очередь, имеет три ипостаси: Сома-светило, Сома — божество, владыка планеты и Сома — нектар, источаемый Луной. Так возможно ли всегда с точностью установить, о какой именно Соме идёт речь в том или ином месте Вед?

Со временем эти различные смыслы начали сливаться воедино, и уже в одном из ранних текстов мы встречаем следующую фразу: « Луна есть не кто иной, как Царь Сома, пища богов » (« Шатапатха Брахмана », 11. 1. 4. 4 ). Когда же к этим многочисленным ведическим Сомам присоединялись другие древние образы ( в том числе и отождествление Луны — « мерцающей капли золота в небе » — с мужским семенем ) и мифологические сюжеты ( такие, к примеру, как сюжет о прелюбодеянии Сомы с женой Юпитера ), то рождались новые мифы. Пример такого интегрированного мифа — включённое в « Величие Сатурна » повествование о том, как дэвы и асуры взбивали Океан Молока ( в главе о Раху и Кету ). Несмотря на то что этот миф ( в котором прослеживаются чёткие параллели с ведическим ритуалом отжимания сока из растения Сомы ) был записан лишь в период появления эпосов, не исключено, что в устной форме он бытовал испокон веков. В некоторых его вариантах ( особенно в « Махабхарате » 1. 16. 33 ) говорится даже о том, что Луна родился не благодаря риши Атри, как в « Величии Сатурна », а появился из Океана. Атри стал отцом Луны, по всей видимости, в более поздних версиях легенды. « Вывод из всего сказанного таков: при попытке прояснить, что же происходило на самом деле, следует всеми силами избегать неоправданных упрощений и сокращений. Их не избежали те, кто свёл эти в высшей степени сложные проблемы к примитивной формуле, гласящей: « Ведический жертвенный напиток или снадобье, дарующее бессмертие, стали в индуизме именем Луны » ( Gonda, c. 70 ).

Следующие джьотишу считают непосредственное погружение в мифологию единственным перспективным путём в поисках истоков мифов о Девяти Планетах. Луна джьотиша — потомок ведической Луны, и, как подобает потомкам, она разительно отличается от своего прародителя, хотя и унаследовала от него некоторые внешние черты. Но есть одно качество, на подлинно глубинном уровне роднящее древний образ Луны с поздним. Это качество — та жизненная сила, которой обладают все персонажи живых мифов, сокровенная, потайная мощь, которая лишь частично видна извне. И если мы хотим воспользоваться этой силой, то должны искать её в том месте, где она находится сейчас, а не там, где нам привычно было это делать раньше. Мы не можем с уверенностью сказать, всегда ли в ведические времена Брихаспати отождествлялся с планетой Юпитер и всегда ли Венера звалась Ушанасом. Единственное, в чём мы можем быть уверены, — это то, что часть жизненной силы Брихаспати унаследовал Юпитер, а часть сущности Ушанаса досталась Венере.

Иногда интегрированный миф представляет собой не более чем сумму нескольких более ранних преданий. Так, если прибавить изложенную в Ригведе легенду о трёх шагах Вишну к истории из « Шатапатха-Брахманы », в которой Вишну превращается в карлика и асуры обещают отдать богам столько земли, сколько он сможет покрыть своим телом, то получится миф о Вамане. Или вспомним историю о двенадцати адитьях — различных ипостасях солнечного бога ( Митра — индоевропейский бог Солнца, Пушан — солнечный бог некоего маленького пастушьего племени, и так далее ), которые воплотились в облике сыновей небесной тверди, дабы править двенадцатью месяцами года. Но во многих других случаях отыскать истоки мифа и состыковать его варианты далеко не так просто. Например, в версии мифа, изложенной в « Величии Сатурна », Марс родился из капель пота Шивы. По другим источникам. Марс возник из капли менструальной крови Парвати или из капли крови Шивы. Общий элемент здесь — образ « огня, заключённого в воде », каковым являются и пот, и кровь. А в ещё более ранней версии родителями Марса считались Семь Мудрецов и их жёны, Плеяды. В этом случае « огонь, заключённый в воде » представлен семенем бога Агни — олицетворения огня.

Джорджо Бонаццоли обнаружил несколько разрозненных ведических эпизодов, которые в итоге слились в миф о том, как Луна похитил жену Юпитера ( этот миф изложен в « Величии Сатурна », в повествовании о том, как появился на свет Меркурий ). В одном эпизоде Сома возвращает Брихаспати похищенную им жену. В другом эпизоде упоминается, что эта женщина была звездой ( тарака ), а точнее — викеши тарака (« звездой, подобной волосам », то есть кометой ). В третьем эпизоде утверждается, что планета Меркурий — сын Сомы. Возможно, что все или некоторые из этих эпизодов были фрагментами хорошо известного в то время мифа, — а возможно, и нет. В этом вопросе ясность отсутствует. Можно предположить, что какие-то из этих эпизодов или даже все они связаны с некими космическими явлениями. И история войны за Тару, и борьба за ребёнка — это сравнительно новые элементы, которые либо были добавлены создателями Пуран, либо представляли собой устные предания, присоединённые рассказчиками в процессе формирования легенды. Неизвестно, совпадала ли главная идея этой истории в ведическом варианте с той моралью, которая вложена в неё в версиях Пуран, и если они различались, то в какой мере. Также крайне трудно, практически невозможно выяснить, до какой степени были нагружены астрономической или астрологической символикой ранние варианты мифа.

Похоже, что составители различных Пуран преследовали при отборе мифологического материала разные цели. Некоторые пуранические версии предания о похищении Тары Луной уделяют основное внимание красоте Тары и радостям её любовного союза с Луной. Другие ( в том числе « Шримад Бхагавата ») подчёркивают ненависть, которую Луна питал к Юпитеру. А « Брахмавайварта Пурана » ( IV. 79. 63 ) с помощью этой легенды объясняет происхождение лунных фаз и затмений. Одной из очень важных причин, по которым предание о любовной связи Тары и Луны включалось в Пураны, было стремление подчеркнуть тот факт, что один из главных прародителей Владыки Кришны ( одной из самых знаменитых аватар Вишну ) произвёл ребёнка от женщины, с которой не состоял в браке. Это говорит о том, что женолюбие было в роду Кришны, и помогает объяснить, почему Кришна оправдывал любовь к чужим жёнам. В руках заурядного интерпретатора мифов такое толкование могло бы оказаться регрессивным, однако, включившись в ткань живого текста « Шримад Бхагаваты », оно превратилось в подлинно эволюционное достижение.