Владислав, вы читали оригинал Шекспира, и чей перевод вам больше нравится?

Владислав, во время нашей прошлой встречи вы упоминали, что уже приступили к иллюстрированию «Ромео и Джульетты», но жаловались на отсутствие идей. С каким настроением вы работали, как вошли в азарт?

— Да, я тогда сделал две иллюстрации и остановился. Малкович нервничал, Андрухович горевал, — он ведь так давно сделал перевод, а я все тяну и тяну… Полная остановка. Музы улетели, в голове — пустота. А в январе потихоньку пошло — сделал еще одну иллюстрацию и неожиданно понял, как может выглядеть вся книга. И вот она уже готова. При всей моей нелюбви к южным пьесам Шекспира, следующая моя мысль была: а хорошо бы затем порисовать «Отелло» — Кипр, венецианско-византийское пространство, бухты, улочки, белые дворцы и бастионы…

Помогает ли художнику-иллюстратору в его работе знакомство с теми местами, где происходят события? Вы были в Вероне — родном городе Ромео и Джульетты?

— Я был в Северной Италии — Пизе, Болонье и Венеции, а вот в Вероне не был, вожделенный балкон я не видел. У меня давно сложился устойчивый визуальный стереотип о месте действия, и для этого вовсе не обязательно посещать Италию. Что говорить, если сам Шекспир нигде не был, он никогда не покидал свой остров. Есть мнение, что он вообще был малограмотным мужланом и не мог всего этого написать. Ведь в его завещании есть что угодно — кому достанутся куры, кастрюли, деревянная кровать, но нет ни слова о рукописях и авторских правах на их издание. Ни одного упоминания!

Существует множество версий, что все эти произведения написаны Елизаветой I, Фрэнсисом Бэконом, графом Оксфордом, но только не Шекспиром. Он остается загадкой и хорошо бы, если правда никогда не раскрылась — так интереснее.

«В XIX веке иллюстраторов захлестнул сладкий, приторный сентиментализм с балетным подтекстом: трико, третья позиция, заламывание рук, все сплошь в костюмах с картин Карпаччо…»

Владислав, вы читали оригинал Шекспира, и чей перевод вам больше нравится?

— Читал пять разных переводов на русском языке. Наверное, лучший Бориса Пастернака, он — гений.

Две равно уважаемых семьи
В Вероне, где встречают нас событья,
Ведут междоусобные бои
И не хотят унять кровопролитья.
Друг друга любят дети главарей,
Но им судьба подстраивает козни,
И гибель их у гробовых дверей
Кладёт конец непримиримой розни.
Их жизнь, любовь и смерть и, сверх того,
Мир их родителей на их могиле,
На два часа составят существо
Разыгрываемой пред вами были.
Помилостивей к слабостям пера —
Их сгладить постарается игра.

(перевод Бориса Пастернака)

- Я не большой специалист в этой области, но мне кажется, что Юрий Андрухович сделал замечательную работу. Текст заиграл новыми красками, некоторые сцены и диалоги приобрели новую для меня стереоскопичность, осязаемость и смысл.

Два рівні за шляхетністю роди

З Верони, що тепер на нашій сцені,

Примирені, здавалось, назавжди,

Вже знову прагнуть крові, мов шалені.

У лонах двох фатальних ворогів

Народженій невчасно юній парі

Не вдасться зупинити лють і гнів —

Лиш їхня смерть поставить хрест на чварі.

Любов і смерть, і фатум, що зборов

Кохання їхнє, й знищені родини,

І кров дітей, що змила предків кров, —

Усе це у найближчі дві години.

Помилки ж, від яких не вберегтися,

Старанням надолужимо.

Шекспир, «Ромео и Джульетта» в переводе Ю. Андруховича