Чьи иллюстрации считаются классическими для этой пьесы? И кто из художников вас «зацепил» своим представлением романтической истории?

— Я уже упоминал Шмаринова и Бродского, но вот недавно наткнулся на замечательные иллюстрации в технике высечки Кевина Стентона. Тончайше прорезанный рисунок на цветной бумаге, вклеенный в книжный блок, просто замечательно!

Мои рисунки вряд ли понравятся тем, кто ожидает милого и трогательного исполнения. Заранее приношу извинения этим читателям. Мне не хотелось повторять существующих трактовок. Ведь никуда не денутся их любимые книжки, Леонардо Ди Каприо в роли Ромео и фильм Франко Дзефирелли. К тому же, Иван Малкович предоставил полную свободу и я, не чуя узды, этим воспользовался.

У вас, как художника-оформителя детских сказок, было ощущение, будто иллюстрируете древнюю, известную сказку только с несчастливым концом?

— Мне вообще ближе видение этой пьесы как итальянского театра марионеток — эдакие Пульчинелла, Арлекин и Коломбина. Шекспир все это разукрасил, усложнил, сделал остроумным, тонким и при этом умудрился сохранить кукольный спектакль. Одновременно все наполнено глубоким смыслом, и тут же зритель видит банальные, простые, смешные вещи. Эта пьеса очень отличается от его нордических произведений — «Ричарда ІІІ", «Макбет» и «Короля Лира», где все тяжелее и серьезнее. А «Ромео и Джульетта» очень легкая пьеса — комедия ошибок с плохим концом.

Берегитесь, Владислав, некоторые читатели возмутятся, услышав, что«Ромео и Джульетту» называют комедией!

— Вспомним о том, что пьесы Шекспира ставились в лондонском театре «Глобус» для простонародья. Часто сам автор играл в этих спектаклях, некоторые сцены были очень неприличны. Вот в этой иллюстрации всё по тексту:

Мама Джульетты и служанка рассуждают о том, что хорошо бы выдать замуж эту Джульетту. Продолжение рода, объединение финансов — штука серьёзная. При чём здесь любовь? Пора рожать наследников. «Девочке уже 14 лет, да я в ее годы, — говорит служанка, — уж такое вытворяла!». И вот в центре иллюстрации я изобразил такой «алтарь» — свечу в виде «мужского достоинства».

…Но главное, перечитывая пьесу, я обратил внимание на то, как мастерски Шекспир чередует трагедию и комедию:

Утро, когда Джульетта уснула, приняв снадобье. Это день ее назначенной свадьбы с Парисом. В доме все вверх дном: слуги мечутся, повара суетятся, музыканты продувают мундштуки и готовятся грянуть Мендельсона. И тут служанка обнаруживает бездыханное тело Джульетты: «Боже, вся бледненькая, вся холодненькая! Ой, умерла!». Казалось бы, страшная трагедия — папа и мама должны заломить руки, взвыть и все это должно продолжаться очень долго, но это длится ровным счетом полстраницы, потом жизнь опять берёт своё. Музыканты говорят: «Что же теперь получается, уйдём без гонорара и голодными?!». Папа на это: «Вы что, не видите? У нас тут горе. Идите на кухню — там вас покормят». А на кухне сидит Пьетро, местный слуга, который требует сыграть его любимую песню. Музыканты голодные, но гордые. Смешно до слёз.

Владислав, ваши иллюстрации настолько своеобразны, словно вы взглянули на эту пьесу совсем с незнакомой стороны. Что помогло вам подобрать ключик и по-новому изобразить всем известную историю?

— Я умышленно сместил акцент — прочь от главных действующих лиц. Ясно, что Ромео и Джульетту я тоже нарисовал, но с моей точки зрения страсти-мордасти двух влюблённых детей настолько малоинтересны по сравнению с «гарниром»! В пьесе есть замечательные персонажи: старики Монтекки и Капулетти, умница Меркуцио, нянька, слуги.

Мне хотелось какой-то игры и лёгкости. Не хотелось сплетённых рук, больших глаз, нежных объятий и слёз. Это делали до меня и будут делать после.

Поинтересуйтесь японскими иллюстрациями к этой пьесе, и вы утонете в слезах и соплях. К тому же Юрий Андрухович уж точно не с таким настроением работал над переводом. Вовсе не хотелось изображать бледных питерских веронцев в романтических сумерках Летнего сада. Грусти в переводе Андруховича и юношеского сплина очень немного, как и у Шекспира.

Служанка Джульетты — кладезь скабрезностей. Ну, очень сочный персонаж! Огромный венецианский веер с маской, тугая плоть, умиляется по любому поводу, кокетничает напропалую. Она принесла весточку от Джульетты, но на самом деле вовлечена в разговор с молодыми людьми. Их руки пощипывают ее за округлости. Из-под ее юбки выглядывает физиономия слуги Пьетро. Юноши пугают его своим остроумием.

— На этом рисунке видим, как из ворот выходит слуга Капулетти со списком приглашённых на бал достойных жителей города. Правда хозяин совершенно забыл о том, что слуга безграмотен. Рядом околачиваются Бенволио и Ромео. Слуга жует грушу и, держа в руке список вверх ногами, спрашивает у юных лоботрясов: «Ребята, вы грамоте обучены, а то я что-то не разберу». Такие моменты я делаю для себя важными и интересными.

— Второстепенных героев вы вывели на первый план, они у вас очень колоритные!

— Не то, чтобы я играл в Тома Стоппарда и вывел на первый план Розенкранца и Гильденстерна, но мне были интересны все остальные. По-моему они не очень раскрывались в предыдущих иллюстрированиях, где почти на каждом рисунке Ромео и Джульетта.