![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Глава восьмая. Утром за завтраком Лабан спросил Людвига Четырнадцатого:
Утром за завтраком Лабан спросил Людвига Четырнадцатого: — Где ты вчера болтался? — Ничего особенного, — нехотя промямлил Людвиг. — Бродил, и вообще… — Что — вообще?.. — полюбопытствовал Лабан. — Надеюсь, ты не играл с этими глупыми уличными зайчишками? Папа Ларссон вмешался: — Малыш Людвиг играл в прятки с Максимилианом. Надо полагать, ему понравилось. Вся семья разинула рты. — С этим ужасным Максимилианом? — закричали все. Папа Ларссон рассмеялся. — Успокойтесь, — сказал он. — Хотя Людвиг и не хочет вырасти плутишкой, однако он уже самый настоящий плут. Вы же понимаете, что он, очевидно, просто решил посмеяться над своим старым отцом. — Ну-ка, быстро работайте задними лапками, если не хотите опоздать в школу, — переменила разговор мама Ларссон. Двенадцать маленьких лисят выскочили из норы так, словно промелькнула одна ленточка рыжего пламени. Остались только Лабан и Людвиг Четырнадцатый. — Может, поиграем? — спросил Людвиг Четырнадцатый. — Ни за что в жизни, — ответил Лабан. — Думаешь, я забыл, как ты надул меня с медовыми пряниками? Я не играю с тем, на кого нельзя положиться. Людвиг Четырнадцатый побрёл к выходу. — Но ты, конечно, можешь повторить свой вчерашний опыт и поиграть с Максимилианом. И когда Людвиг Четырнадцатый был одной ногой по другую сторону норы, до него донёсся ехидный смех Лабана. Если бы только папа Ларссон, и Лабан, и все остальные знали, что он говорил правду! Но больше с Максимилианом ему поиграть не удастся. Вдруг Людвиг Четырнадцатый остановился. Да, Максимилиан ему больше не друг, но во дворе человека у него остался другой друг — Тутта Карлссон. О ней-то он после всех вчерашних событий совсем и забыл. «Пожалуй, пойду опять в курятник, — сказал сам себе Людвиг Четырнадцатый. — Дорогу туда я уже хорошо знаю. Только бы не встретиться с Максимилианом!» А вообще-то у Людвига Четырнадцатого было отличное настроение.
Лис бежит по тонкой льдинке, Он и плут и не плут, —
запел Людвиг Четырнадцатый и побежал по лесной дорожке.
Побеждает в поединке Там и тут, там и тут.
Слова песенки не совсем подходили. Ведь была середина лета, и надо бы петь не «по льдинке», а по «тропинке». Но Людвиг Четырнадцатый, как поэт, был ещё совсем начинающим. Кроме того, он так хотел поскорее увидеть Тутту Карлссон, что ему было совершенно всё равно, что петь — лишь бы время скорей бежало. Выскочив на опушку и увидев знакомое пугало, Людвиг Четырнадцатый подумал, что оно всё-таки очень напоминает человека. Но он знал, что бояться нечего. Людвиг Четырнадцатый продолжал напевать:
Здравствуй, чучело на грядке! Руки, ноги — в стороны, Словно делает зарядку, Берегитесь, вороны!
На открытом месте он пробирался ползком. Но это не мешало ему петь ещё веселее. Подобравшись к самому пугалу, Людвиг Четырнадцатый уселся на задние лапки, передние развёл в стороны, словно и сам был пугалом, и, покачиваясь, продолжал свою песенку:
Здравствуй, чучело, привет! Ни зубов, ни глазок нет, Носа нет и нет лица, Вот какие чудеса!
До этого он смотрел вниз, словно искал рассыпанные по земле слова. Но когда нашёл, он начал медленно поднимать голову. И — о ужас! — сперва он увидел пару сапог, потом коричневые брюки и зелёную куртку и, наконец, нос, глаза и всё прочее. Людвиг Четырнадцатый немедленно встал на все четыре лапы, чтобы пуститься наутёк. Но было поздно! — Ну-и-храбрец-же-ты! — сказал человек. И Людвиг Четырнадцатый оказался высоко в воздухе. Так высоко он ещё никогда не поднимался, даже когда забирался на покрытый мхом камень, что стоит у их норы. Человек держал его за шкирку. Это было совсем не больно, но очень страшно. Людвиг Четырнадцатый даже взвыл. — Значит-это-ты-повадился-в-наш-курятник? — спросил человек. «Ну почему люди не могут научиться говорить как следует? — подумал Людвиг Четырнадцатый. — Какие длинные, странные слова!» Подумав немного, Людвиг было собрался сказать человеку, что да, конечно, это именно он навещает их курятник. Но ему было неудобно разговаривать, вися в воздухе. А человек опять заговорил. Он ведь стоял на земле. — А-ты-мне-нравишься. Такой-милый-шустрый-лисёнок. Наши-детишки-с-удовольствием-будут-играть-с-тобой! Человек взял лисёнка под мышку и пошёл во двор. Там он посадил Людвига Четырнадцатого в клетку из стальных прутьев. — Вот-здесь-ты-и-будешь-жить, — сказал человек и защёлкнул замок. — Маллот-и-Петер-сейчас-у-бабушки-в-гостях-но-они-скоро-вернутся. Людвиг Четырнадцатый надолго задумался: «Что за странные имена у человеческих детей: „Маллотипетер! “» — Максимилиан-поди-сюда! — закричал человеческий голос. — Посмотри-кого-я-поймал! Вчера-он-ускользнул-от-тебя-а-сегодня-я-поймал-его-голыми-руками. Посмотри-какой-хитрый-лисёнок. Вот-будет-хорошая-игрушка-нашим-ребятишкам! Людвиг Четырнадцатый совсем не обрадовался, услышав в третий раз, что он так хитёр. Ему совсем не хотелось быть игрушкой у человеческих детей. Ему хотелось обратно в лес. Максимилиан проводил хозяина и возвратился к клетке. — Доб-ро-рое утро! Не говорил я тебе, чтоб ты держался подальше? — Доброе утро. А не выпустишь ли ты меня отсюда? — спросил Людвиг Четырнадцатый. — Дудки, мы больше не друзья, — возразил пёс и оскалил зубы. — Ты плут. — Только не я, — возразил Людвиг Четырнадцатый. — Я совсем не хитрый. — А кто прятался в моей конуре? — возмутился Максимилиан. — Ты, пожалуй, похитрее даже своего папочки Ларссона. Пёс обошёл вокруг клетки и тщательно обнюхал каждый прут. — Вот теперь посмотрим, сумеешь ли ты спасти свою рыжую шкуру, — продолжал он. — Мне даже незачем охранять тебя. Желаю приятно провести время. И Людвиг Четырнадцатый остался один. Он тыкался носом, искал лазейку, но вокруг были только прочные стальные прутья. Он попытался разгрызть замок, но тот оказался не по зубам. — Эх, был бы я хитрым, ну хоть чуть-чуть, — вздохнул Людвиг Четырнадцатый. Он положил голову на передние лапки и загрустил. — Пин-пин-пинтересно, что ты делаешь в моей клетке? — вдруг услышал он чей-то голосок. Это была Тутта Карлссон. — Доброе утро! — мрачно ответил Людвиг Четырнадцатый. — Наряжаю новогоднюю ёлку! — Как ты сюда попал? — продолжала Тутта Карлссон, не слушая его. — Замок-то заперт. — Разве? А я и не заметил, — хорохорился Людвиг Четырнадцатый. — Ещё и кип-кип-кипятится! — удивилась Тутта Карлссон. — Как же ты оказался таким дураком, что дал себя поймать? — Ну, перепутал человека с пугалом! — огрызнулся Людвиг Четырнадцатый. — Ты сказал правду, — промолвила вдруг Тутта Карлссон. — Ты совсем не такой хитрый, как другие лисы. Поверить, что жив-жив-живой человек — пугало! Людвиг Четырнадцатый заплакал. — А разве так не бывает? Послышались шаги, и человек, который поймал Людвига, остановился у клетки. — Не-бойся-цыплёночек, — засмеялся человек. — Лисёнку-теперь-не-сбежать-из-твоей-клетки. Еду-то-он-получит-но-не-цыплятинку-о-которой-он-мечтал. Человек поставил в клетку миску с костями и мясом. — Чего, чего, чего? Что говорит человек? — всполошилась Тутта Карлссон. — Ты пришёл сюда, чтобы пит-пит-питаться цыплятиной? Людвиг Четырнадцатый глубоко вздохнул. — Я пришёл, чтобы поиграть с тобой. Но меня поймал человек, чтобы мной играли его дети. — Бедный Людвиг Четырнадцатый, — запищала Тутта Карлссон. — Значит, это я вин-вин-виновата, что тебя посадили в клетку? Обещаю, что помогу тебе выбраться отсюда. А пока до свидания. И Тутта Карлссон исчезла. А Людвиг Четырнадцатый остался один во дворе у человека в клетке для цыплят.
|