Примечание к части. Мне иногда кажется, что этот фик никогда не кончится

Мне иногда кажется, что этот фик никогда не кончится. Надеюсь, что это не правда: D

12.3

Громкий хлопок входной двери разбудил Минсока, и он, нахмурившись, спустил ноги с кровати, переводя взгляд на часы — четвертый час ночи. Омежка слез с кровати и, тихо приоткрыв дверь, юркнул в коридор, прислушиваясь к звукам, доносившимся с кухни. Недовольно раздумывая над тем, что скоро Бэк вообще перестанет приходить домой, он направился на кухню.

Вид растрепанного и почему-то очень грязного, ищущего что-то в кухонных шкафчиках омеги заставил Мина удивленно встать в проходе, а когда он заметил в руках бутылку соджу, нахмурился еще сильнее.
— Бэкки…

Друг даже не повернулся на голос Минсока, продолжая свои поиски. Заметив нужный ему предмет, он потянулся за ним, вытаскивая на свет прозрачный стакан. Все еще не обращая внимания на Мина, он сел за стол, наполняя стаканчик прозрачной жидкостью, и сразу выпил ее.

Внутри Минсока все замерло от страха, когда он заметил заплаканные потухшие глаза друга, который сразу налил еще стакан.
— Бэк… что случилось? — самые жуткие догадки осели в голове, а ноги стали ватными, и Мин, кое-как дойдя до стола сел напротив, пряча начавшие дрожать руки на коленях. — Бэк… что-то с… Ёлем?

Из глаз наконец взглянувшего на него друга вновь полились слезы, и он приоткрыл рот, словно собираясь ответить на вопрос Мина, но вместо этого опрокинул в себя еще один стакан обжигающей горло жидкости.
— Я сойду с ума, если ты не ответишь… — у Минсока пересохло в горле, тишина резала слух, а молчание друга давало время придумать еще больше ужасных вещей.
— Он хочет… — Бэкки говорил тихо, немного заикаясь от подступающего приступа истерики, — хочет… убить его... Отец Чанни хочет убить его.

Внутри Минсока все замерло, и, кажется, на какие-то доли секунд сердце перестало стучать, а разрозненные, скачущие с бешеной скоростью мысли никак не могли собраться в успокаивающие слова.
— Он сказал… что заберет Тао и убьет Чанни… потому что я… слишком… слишком… — эмоции захлестнули Бэка с головой, слезы не переставали течь, а слова перешли в рыдания. Трясущимися руками омежка налил еще один стакан, выпивая его залпом. Глаза, словно стеклянные, а взгляд устремлен будто бы не на Минсока, а куда-то вдаль. — Он убьет его, Мин…

Разобраться в ситуации было невозможно, и Минсок искренне надеялся, что Бэкки что-то не так понял, не то услышал, или, может, это просто какие-то сплетни в больнице, которые дошли до друга.
— Бэкки, этого не может быть. Ты, наверное, просто переволновался, поэтому…
— Он сказал мне это сегодня… он сам сказал мне… что не может так больше продолжаться… — Бэкхен тихо плакал, давясь всхлипами — даже в таком состоянии он понимал, что разбудит детей.

Хотелось кричать, выть и почувствовать физическую боль, которая смогла бы отвлечь от внутренней боли бьющегося в агонии сердца, но он, задыхаясь, лишь налил еще алкоголя, выпивая его.

Минсок молчал. Молчал потому, что не знал, что сказать. В голове кружился рой противоречивых мыслей и безумный страх за друга. Ведь если это правда, Бэк сойдет с ума, он не выдержит этой потери, не сможет ее вынести.
— Бэк… тебе надо лечь спать. Завтра… завтра мы обязательно разберемся, но сейчас, умоляю тебя,.. — Мин поднялся, забирая почти пустую бутылку, — пойдем…

Бэкхен не сопротивлялся, когда омежка подхватил его под локоть, поднимая со стула, и повел в свою комнату. Минсоку было страшно и боязно. Он молча помог беззвучно плачущему Бэкхену снять с себя одежду и вытащил для него комплект пижамы, одевая его и укладывая в свою кровать. Он лег рядом, притягивая к себе друга и чувствуя, как от слез намокает его рубашка.
— Тш-ш-ш… Бэкки, все будет хорошо. Обещаю. Мы что-нибудь придумаем. Никто не тронет Чанеля. Тш-ш… — как бы Минсоку хотелось, чтобы его слова оказались правдой, а еще лучше, если эта ночь оказажется просто очередным кошмарным сном. — Слышишь? Все будет хорошо.

В ответ Бэкхен лишь всхлипывал, подрагивая от иканий и озноба, охватившего его. Они оба не могли уснуть, крепко сжимая объятья и задумываясь о том, что ждет их впереди. Через несколько часов Бэкхен перестал дрожать и дремота начала утягивать его в беспокойные сны, а Минсок все мучил себя мыслями о Чанеле.

❉ ❉ ❉

Минсока разбудило неприятное дребезжание вибрирующего телефона, и он, аккуратно выпустив из объятий спящего друга, встал с кровати, подхватывая надрывающийся девайс, и вышел в коридор.
Имя на экране заставило взволнованно сглотнуть.
— Слушаю?
— Доброе утро, скажи, Бэкхен вчера вернулся домой? — голос мужчины был напряжен, он явно переживал за омежку.
— Кхм… да, конечно, — Мин сделал глубокий вдох, задержал дыхание, как будто собирался нырнуть на большую глубину, и все-таки задал мучащий его вопрос: — Господин Пак, это правда,.. что Вы хотите отключить Чанеля?
— Ох… Я не знаю, Минсок. Да, я вчера так сказал Бэку. Прогнозы врачей, к сожалению, не утешительные: шансы, что Чан очнется и придет в себя, а не останется в вегетативном состоянии, очень малы. А при таком отношении Бэка к Тао… Минсок, пойми, я боюсь своего же решения, но я очень хочу, чтобы мой внук был счастлив.
— Я понимаю, но… подумайте о Бэке… он ведь… он…
— Я знаю, что ты хочешь сказать, — мужчина устало выдохнул в трубку, и замолчал. — Считаешь, что стоит дотянуть до того, когда Бэк возненавидит Чанеля за исковерканную жизнь?
— Нет, считаю, что стоит дать Бэку время и шанс. И Чанелю тоже дать еще немного времени.

Скрипнула дверь, и в коридоре появился заспанный Бэкхен, с опухшими от ночных слез глазами. Он недоверчиво посмотрел на взволнованно разглядывающего его Минсока и нахмурился.
— Бэк далеко от тебя? — вдруг спросил мужчина, выводя Мина из задумчивости.
— Умм… уже нет…
— Дай ему телефон.

Минсок почти сразу же протянул телефон другу и, ободряюще улыбнувшись, кивнул. Трясущимися от волнения руками Бэк взял девайс.
— Слушаю. Ох, здравствуйте господин Пак, — Бэкки сначала замер, а потом развернулся, молча входя в комнату и выслушивая мужчину. — Я… я понял. Да. Конечно!

Несколько минут спустя он зашел на кухню, где Минсок готовил детям завтрак.
— Он… сказал, что вчера был зол на меня и немного погорячился. Хотя от идеи отпустить Чанеля он до конца отказаться не может, но… он сказал, что если ему не придется переживать еще и за нас с Тао… он готов дать мне шанс.

Минсок, нервы которого всё это время были натянуты тонкой струной в ожидания самого худшего, резко выдохнул, осознавая, что вчерашний кошмар остался позади. Омежки сели за стол, расслаблено обговаривая планы на будущее.
Через несколько минут послышался плач Тао, и Бэк, слегка вздрогнув, быстро направился в комнату сына. Увидев вместо Мина своего папу, Тао сразу же перестал плакать и, вскочив с кровати, побежал к нему, кидаясь в объятья.
— Папа, ты сегодня будешь гулять с нами?
— Да, милый, я теперь всегда буду рядом, — Бэк прижал к себе сына, крепко обнимая, — я скучал по тебе.
— Я люблю тебя, папочка.

13.1

— Мн…Се… ах… — Кенсу вцепился пальчиками в плечи альфы, до боли сдавливая их. По вискам стекали горячие капли пота, и он блаженно прикрыл глаза после очередного движения альфы.

До разрядки оставалось совсем немного, и Сехун старался двигаться быстрее, скользя руками по влажной возбужденной коже Кенсу. В порыве, чувствуя сводящий с ума запах, он нагнулся к изгибу шеи омежки, прикусывая зубами в оставленную им же метку и делая быстрые размашистые толчки.

Кенсу изнемогал от желания кончить и, не выдержав, опустил руку к члену, обхватывая его ладонью. Соображать совсем не получалось, а болезненный укус и вовсе свел с ума, поэтому его рука двигалась по плоти быстро, а сам он чувствовал приближающееся наслаждение. Сжимаясь, он еще острее начал ощущать заполнивший и скользящий в нем член, неизменно задевающий простату. Еще несколько движений Сехуна заставили Кенсу поджать пальчики ног, и с громким, рваным стоном кончить, пачкая ручку. Альфа продолжал вбиваться в расслабленное послеоргазменной негой тело Кенсу еще сильнее, а почувствовав набухающий узел вошел максимально, сцепляя их и заполняя омежку вязкой спермой.
— Блин… Кенсу, ты это нечто, — запыхавшийся Се обхватил расслабленное тело омежки и перекатился на бок, прижимая его к себе.

Улыбнувшись, омежка уперся спиной в грудь альфы, чувствуя связывающий узел, пульсирующий внутри, от чего по телу проходились волны наслаждения, и довольно прикрыл глаза. Теперь ему с трудом удавалось вспомнить мучительные годы жизни с Чонином, навсегда покинувшим его жизнь. Точнее Сехун навсегда выкинул его из жизни Кенсу. Некоторое время его тянуло к истинному, особенно в первые течки, но сейчас он вспоминал о нем только тогда, когда задумывался о том, что им с Сехуном никогда не завести своего ребенка.

Они оба хотели, они готовы, женаты и мечтали о сынишке, не теряя надежды. Как и сейчас.

Сначала они не обращали внимания на проблемы с зачатием из-за того, что Кенсу проходил интенсивное лечение у психолога. Психологи в один голос говорили о сильном стрессе после изнасилования, поэтому Сехун первое время вообще не подходил к омежке, а в течку старался и вовсе не появляться дома. Кенсу первые недели с благодарностью принимал поведение Сехуна и желание того скрыться, но несколько месяцев спустя начал задумываться о преувеличенном страхе альфы.

Он чуть ли не за пиджак поймал выходящего из дома альфу, пытающегося избежать яркого запаха Кенсу, и притянул к себе, сначала обнимая, а после приподнимаясь на носочках и аккуратно целуя. Большего, в принципе, Сехуну и не нужно было. Хотя сам омега и дал ему «зеленый свет», все же в первый секс он действовал очень осторожно, предохраняясь и боясь причинить Кенсу хоть какую-то боль. У Кенсу же та ночь запомнилась иначе: медленный, страстный, желанный секс с замечательным умопомрачительным альфой. Сам он по началу боялся, что не сможет, что захочет Чонина, но стоило только Сехуну начать его целовать, как Ким Чонин растаял утренней дымкой в сознании Кенсу, а после и вовсе канул в Лету.

А потом омежка удивился, что ни после их первой совместной течки, ни после второй он не забеременел. И вот тогда выяснилось, что из-за выкидыша в его организме всё же произошли нарушения. Он постоянно ходил к врачам, обещающим после лечения счастливую семью с кучей детишек. Кенсу перепробовал кажется все известные способы лечения. Сначала это были психологи, потом прочие врачи, вечно бравшие кучу анализов, проводившие обследования и лечение. В день «X» Кенсу сказали, что его организм функционирует идеально и проблем с зачатием быть не должно.

В тот же день Сехун сделал ему предложение. Несколько течек спустя Кенсу снова пришел к врачам — обещанного чуда так и не происходило, сколько бы они ни пытались.

Сехун относился ко всему с пониманием, которого иногда не хватало даже самому омеге. Он срывался, злился на себя, иногда часами плача в ванной после очередной неудавшейся попытки. Врачи разводили руками, уверяя, что нужно просто постараться и верить, ведь никаких отклонений ни у Сехуна, ни у Кенсу нет. Надежды они терять не собирались, хотя однажды Се сказал, что если своего у них не будет, они могут взять малыша из дома малютки. Кенсу тогда промолчал, делая вид, что уже спит, но мысленно поблагодарил мужа за его слова. Омежка знал, что если проблема и существует, то она не в Сехуне, поэтому отношение альфы его немного успокаивало.

Ровно через неделю после каждой течки утро Кенсу начиналось одинаково. Он вставал ни свет ни заря и топал в больницу, сдавая необходимые анализы. Нудные обследования, разговоры и ожидание немного напрягали омежку. Его злило то, что столько времени и денег, потраченных в пустую, не принесли совершенно никакого результата. Все равно он опять сидел здесь, покусывая губу, постоянно поглядывая в телефон, читая заранее приготовленную книгу и ожидая вердикта врачей. Он мог бы пойти домой, ему все равно позвонили бы, но Кенсу знал, что дома еще хуже ждать, поэтому омега предпочитал узнавать все сразу.

Он удивленно взглянул на телефон, понимая, что уже близилось время обеда, а Бэкки еще не звонил. Обычно, пока у Чанеля было время «кормления», Бэк шел в крыло Кенсу, поддерживая друга или рассказывая о последних событиях, но из-за течки они не созванивались, поэтому Кенсу сначала нахмурился, а потом вдруг подумал, что Бэкки просто не знает, что омега здесь. Но все же внутреннее напряжение не отпускало омежку, и он поднялся, направляясь в корпус, в котором лежал Чанель.

Крупный лечебный комплекс лечения всевозможных болезней, разбитый на несколько корпусов, был объединен стеклянными переходами. Чтобы дойти до Чана, Кенсу стоило пройти несколько небольших корпусов, в том числе детское отделение, где он с удивлением увидел Минсока, который натягивал кофту на ворчащего Фаня.
— Мин, привет! вы тут?.. зачем?
— О Кенсу! — Мин выпрямился, радостно обнимая друга. — Да не знаю, у Фаня последнее время головные боли, сонливость какая-то. На всякий случай решил сводить к врачу. В садике говорят, что это недосып, но Фань спит так же, как и Тао… Короче, прошли всякие обследования и сдали анализы, а ты опять?...
— Ага, — Кенсу взволнованно смотрел на Фаня, слишком уж он любил малышей друзей, но все же перевел взгляд на Мина и уверенно улыбнулся, — он у тебя не выглядит нездоровым. А я… мы все пытаемся. Кстати, где Бэк?
— Бэк? Ах… ты же не знаешь! У тебя есть свободное время? Мы сейчас встречаемся в кафе недалеко отсюда, составишь компанию?
— Конечно, у меня полно времени, мне все равно позвонят, если что, — Кенсу радостно улыбнулся и присел, помогая застегнуть на малыше кофту.

Фань схватив Кенсу за руку, приподнял ножки, повисая на вытянутых руках, и улыбнулся. Омежки так и шли, держа его за обе руки и негромко переговариваясь.

13.2

В кафе омежки сразу заметили Тао, измазанного в шоколадном соусе торта, и, улыбаясь, подошли к столику друга. Бэкхен, увидев Кенсу, радостно растягивает улыбку и встает с места, обнимая друга. О проблеме Бэкхена Минсок уже рассказал Кенсу по дороге, поэтому тот ожидал увидеть осунувшегося и бледного Бэка, но друг был на удивление активен и даже улыбался.

— Прости, что не позвонил тебе, совсем вылетело из головы, — Бэкки подвинулся, уступая место другу, в то время как Минсок усаживал мальчиков на сиденье напротив. — Снова анализы?

— Что ж еще то… — Кенсу уставился в чашку, — не знаю, что делать. Вообще. Вроде все хорошо, но эта проблема покоя не дает. На самом деле я уже потерял надежду. Сехун предлагает взять малыша… думаю, что пора откинуть попытки и действительно полюбить приемного ребенка.

— Кен, — Бэкки сглотнул, но после приободряюще потрепал друга по плечу, — у нас впереди еще целая жизнь, рано ты ставишь на себе крест. Вы с Се такие потрясающие, я уверен, у вас обязательно будет свой малыш. Впрочем, все дети это счастье.

Бэкки посмотрел на Тао, а после, закатив глаза, вытащил салфетку и, перегнувшись через стол, начал вытирать грязную мордочку.

— Мин сказал мне… о Чанеле… — медленно произнес Кенсу, смотря на изменившееся лицо друга и на улыбку, которая в один момент стала грустной.

— Да… но я многое понял, пока не ходил к Чанелю. Я был очень паршивым папой и мучил всех вокруг. Так что, несмотря на то что я безумно скучаю и постоянно звоню в больницу, я даже благодарен господину Паку. Я уже и забыл, каково это гулять, сидеть в кафе, ходить по магазинам, готовить… не представляю, как Мин справлялся со всем один.

Бэк взглянул на Мина и нахмурился, тот держал руку на лбу Фаня, пытаясь определить температуру.
— У него опять голова?
— Да нет, не нравится мне его состояние. У врача всегда все нормально, но мне кажется, что он бледнее, чем обычно. Хотя, — Минсок потрепал Фаня по голове и подвинул ему ближе тарелку, — у меня уже паранойя. Со всеми эти проблемами я уже начинаю искать там, где их нет.
— У меня тоже самое, — Кенсу кивнул в подтверждение своих слов, — постоянно кажется, что любая мелочь — это действительно огромная проблема. Ну не говоря про… короче, вы поняли. Вы потом домой?
— Нет, мы с Тао пойдем к Чанелю, а Мин с Фанем еще к одному врачу, а у тебя во сколько результаты?
— Обычно я жду около нескольких часов, ты же знаешь.
— Просто у Чанеля сейчас закончится обед, и я бы встретился после, а то мы толком и поговорить не успели…
— Я с удовольствием дождусь вас, — Кенсу выпустил Бэкхена, и тот, взяв Тао за ручку, вышел из кафе.

На улице дул прохладный ветер, и Бэкки сильнее сжал маленькую теплую ручку сына.

В больнице ему все улыбались, увидев с сынишкой, и одобрительно переговаривались, зная по сплетням, что омежка вернулся к сыну и теперь просто отзванивается в клинику. Правда, и о том, как он сидел на коленях перед отцом пациента, слухов ходило достаточно.

Войдя в палату, Бэкхен облегченно выдохнул и подошел к кровати мужа, усаживая Тао на кресло неподалеку, но тот все равно подошел к койке отца, вставая рядом и разглядывая спящего родителя.

— Чанни, привет. Прости, что так редко прихожу, но не волнуйся, я все равно люблю тебя. Я сегодня снова пришел не один, видишь? Наш малыш уже большой, хоть и жутко непослушный, да Тао-я?
— Привет, отец, — мальчик пробормотал это очень тихо, ему неловко и некомфортно было стоять рядом с нешевелящимся мужчиной. Он вопросительно взглянул на папу, но увидев его одобряющую улыбку, приободрился и тихонечко взял Чанеля за руку.

В палате воцарилась тишина, прерываемая попискиванием подключенных к альфе аппаратов. От подступающих слез Бэкки шмыгнул носом, но не отводил взгляд от сына и мужа. Стоя здесь спустя несколько недель после того случая с отцом, Бэкхен рассматривал лицо Чанеля, успокаиваясь от приятного родного запаха.

— Чанни, — Бэкки снова шмыгнул, но слезы все равно покатились по бледным щечкам, — надеюсь тебе не плохо тут сейчас. Я буду стараться приходить настолько часто, насколько могу, но ты же наверное знаешь решение твоего отца?

Омежка замолчал, стирая тыльной стороной ладони горячие слезы.
— Смотри, какой Тао у нас уже большой. Мне так хочется, чтобы ты им гордился и видел, как он будет расти. Мы очень тебя любим, поэтому… просыпайся скорее. Ладно?

Бэкхен не следил за временем и, присев на койку, рассказывал Чанелю о том, как учится Тао, как Кенсу все пытается завести ребенка и просто о мультике, на который Мин и Бэк водили детей.

Тао, не отходя от отца, рассматривал его, словно пытаясь запомнить неизвестного мужчину, ради которого его папа так старается. Какое-то чувство подсказывало ему, что этот мужчина ему родной, и он понимал, что это его отец, но все равно продолжал смотреть на него как на чужого.
Бэкки посмотрел на нахмурившегося от чего-то сына и выдохнув перевел взгляд на часы.

— Тао-я, нам пора. Попрощайся с отцом и выходи за дверь, ладно? — Бэкки погладил сына по голове и опешил, когда мальчик вдруг наклонился и что-то прошептал Чанелю на ухо, после чего отпустил его руку и вышел в коридор.
— Чанни, прости, я… я приду обязательно скоро еще раз, и… и дочитаю ту книгу, что мы не дочитали в последний раз, тебе ведь интересно, чем кончится дело? Я люблю тебя, – почти невесомо поцеловав мужа, Бэкки развернулся и вышел из палаты, тихо прикрывая за собой дверь.

***

В кафе было немноголюдно, когда Бэк с сыном вошли туда. За дальним столиком он узнал по затылку Кенсу и сразу направился к нему. Усадив сына напротив омеги, Бэкки посмотрел на друга, который сосредоточенно что-то вычитывал в скрепленных документах.
— Кенни, это результаты? — омежка аккуратно сел рядом.
— Угу, — Кенсу даже не отвлекся от чтения, жадно вчитываясь в последние напечатанные строки.
— Ясно…
— Бэк… — омежка оторвался от бумаг, поднимая удивленные глаза на друга. — Я беременный.

Ребята уставились друг на друга, а после Бэкхен кинулся обнимать Кенсу, который все еще не верил в происходящее. Кенни рассказал, что Сехун уже знает и едет за ним, а пока омежки бурно обсуждали будущую беременность Кенсу, Тао устроившись на мягком диванчике тихо посапывал.