ОКТЯБРЯ. Вчера ночью я обнюхал местность, прилегающую к пасторскому дому

Вчера ночью я обнюхал местность, прилегающую к пасторскому дому. Там были свежие следы работы – запахи свежераспиленных досок, краски, кровельного материала, – однако дом был заперт надежнее, чем погребальная урна, и я не смог определить, есть ли кто внутри. Пошел домой, все еще испытывая облегчение от того, что с перетаскиванием трупа покончено. Свистел ветер, мимо меня неслись сухие листья. В той стороне, где был дом Доброго Доктора, сверкали вспышки молнии.

Увидев, что я вернулся, Тварь в Круге предложила:

– Французский пудель?

– Не сегодня.

– Какая-нибудь другая порода? Вообще, ты когда-нибудь чего-нибудь хочешь? Я вот хочу выбраться отсюда, убивать, рвать на куски. Я вдруг почувствовала, что у меня прибавилось сил.

– Настанет и твой час, – ответил я.

Тварь в Паропроводе проделала спереди дырочку. Сквозь нее на меня уставился огромный желтый глаз. Но она не издала ни звука.

Из Шкафа на Чердаке доносился храп. Я остановился перед зеркалом в холле. Все Твари снова собрались в клубок, а не ползали по зеркалу, и при ближайшем рассмотрении оказалось, что они расположились перед маленькой трещинкой в стекле, которую я раньше не замечал. Неужели они нашли способ создавать такие трещины из другого измерения в своей тюрьме? Но пока она была еще слишком незначительной, чтобы они могли ею воспользоваться. Тем не менее надо будет присматривать за ней.

Проснулся от скрипа колес, цоканья лошадиных копыт, доносившихся со стороны дороги. Были слышны голоса, кто-то пел на иностранном языке. Потянувшись и глотнув было воды, я выбрался наружу поглядеть, что происходит.

Было ясное осеннее утро, сияло солнце, дул легкий ветерок, под ногами шуршали листья.

По дороге тянулась цепочка цыганских кибиток, мужчины, подпоясанные шарфами и в ярких головных повязках, – шли рядом или правили лошадьми, направляясь, как я догадался, к широкому лугу между нашими домами и городом, где был дом Ларри Тальбота.

– Доброе утро, Нюх, – раздался голос из зарослей травы на обочине.

Я подошел.

– Доброе утро, Шипучка, – сказал я, разглядев его темное извивающееся тело. – Как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно, – ответил он. – Гораздо лучше, чем в тот день. Благодарю за совет.

– Не за что. Ты куда-то направляешься?

– Вообще-то я двигался за цыганами. Но уже и так забрался достаточно далеко. Мы скоро узнаем, где они разбили лагерь.

– Ты думаешь, они остановятся здесь, поблизости?

– Несомненно. Мы уже некоторое время их ждем.

– Да? В них есть нечто особенное?

– Ну… Всем уже известно, что в нашей местности находится Граф, так что я не нарушаю этики. Хозяин провел много времени в Восточной Европе, где кое-что узнал о его привычках. Когда Граф путешествует, его часто сопровождает цыганский табор. Растов считает, что он прибыл сюда в спешке, после того, как определил место события, а потом послал за своим табором.

– Какую функцию они будут здесь выполнять?

– Теперь, когда миновало новолуние и сила нарастает, становится все опасней. По-видимому, все уже знают, где обитает Граф, если только он не организовал себе еще несколько, э-э, э-э, обиталищ. И кто-нибудь, решив, что Игра пойдет лучше без него, может вооружиться заборным колом и лишить его права участия. Вероятно, ему нужны его цыгане, чтобы охранять жилище в дневное время…

– Боже милостивый! – воскликнул я.

– Что?

– Я даже не подумал о возможности того, что игрок может иметь более одного жилища. Ты понимаешь, как это может повлиять на схему?

– Проклятье! Нет, я не понимал! Это плохо, Нюх. Если у него имеется еще одна-две могилы, то тогда можно выбросить все наши расчеты! Хорошо, что ты подумал об этом, но что нам делать?

– Моим первым побуждением было промолчать об этом, – сказал я. – Но потом я понял, что нам придется заняться этим сообща. Надо будет составить расписание и по очереди следить за его прилетами и отлетами каждую ночь. Если у него есть другое место – или несколько мест, то необходимо их найти.

– Может быть, проще все-таки проткнуть его колом?

– Это не решит проблему. Только усложнит. А вдруг он окажется твоим союзником – или моим? Ты принесешь в жертву того, кто мог бы сыграть решающую роль.

– Правда, правда. Хотел бы я знать, на какой ты стороне…

– Я совсем не уверен, что это на данный момент хорошо. Возможно, нам будет лучше действовать вместе, не зная этого.

– Действовать вместе… Ты хочешь сказать – нести караульную службу?

– Я имел в виду нечто большее, прямо сейчас, если у тебя есть немного времени.

– Что ты задумал?

– Мне придется немного рассказать тебе о своих расчетах, но это ничего. Растов, вероятно, к этому времени уже повторил их…

– Значит в вашей паре расчетчик – ты?

– Верно. Теперь, я тебе кое-что расскажу, а потом мы пойдем и проверим. Независимо от того, что мы обнаружим, мы узнаем нечто новое, что продвинет нас немного вперед.

– Конечно, я пойду с тобой.

– Хорошо. Мои расчеты показывают, что один из возможных центров проявления – развалины вон той церкви, рядом с местом, которое Граф своим сделал жилищем. Не знаю, случайно или нарочно. Но в обоих случаях это означает, что мы можем проверить его в дневное время. И нам лучше заняться этим сейчас, раз потом его будут охранять цыгане.

– Что именно ты хочешь проверить?

– Я хочу, чтобы ты проскользнул вниз и посмотрел, годится ли это место или оно слишком разрушено, чтобы быть нашим центром. Я останусь на страже снаружи и дам тебе знать, если кто-нибудь появится.

– Сделаю, – прошипел он. – Давай приступим.

Мы двинулись в путь.

– И еще тебе придется напрячь воображение. Место может неважно выглядеть, но если его легко расширить усилиями нескольких человек с ломами и лопатами, скажи мне.

– Означает ли это, что Ларри Тальбот – игрок?

– Не имеет значения, – ответил я. – Это один из вариантов центра.

– А другие какие?

– Давай не будем жадничать, – сказал я.

Мы пересекли лес. Когда вышли на поляну, там не было никаких цыган. И вообще никого.

– Сначала проверь склеп, – сказал я. – Ты заставил меня усомниться, использует он его или уже нет.

Шипучка скользнул в отверстие. Немного погодя он вернулся.

– Он там, – сообщил он, – и Игла тоже. Оба спят.

– Хорошо. Порядок. Теперь проверим церковь.

Я походил вокруг, принюхиваясь к ветру, следя за деревьями. Никого не было поблизости, никто сюда не шел.

Через короткое время появился Шипучка.

– Нет, – сказал он. – Это совершенная развалина, забитая пылью и обломками камней. Ничего не сохранилось. Нам пришлось бы начать все сначала и выстроить ее заново.

Я подошел к отверстию, протиснулся как мог далеко вперед. Оно быстро сужалось до размеров трещины, по которой только что прополз Шипучка.

– Насколько далеко ты продвинулся вглубь по этой трещине?

– Футов на десять. От нее отходят два боковых хода. Оба гораздо короче.

Похоже, ему можно было верить, я сам видел.

– Итак, что это значит? – спросил он.

– Это не то место, – ответил я.

– Тогда где же оно?

Я быстро соображал. Мне не нравилось делиться знаниями с конкурентами. Но в таком случае один реальный факт мог увести не туда, и, раньше или позже, он все равно это узнает.

Я попятился назад из отверстия, повернулся к лесу.

– Викарий Робертс хорошо маскируется под фанатичного церковника…

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Шипучка.

– Он – игрок.

– Ты шутишь!

– Нет. Он устраивает полночные службы Древним Богам прямо там, в церкви.

– Викарий?!

– Проверь сам, – предложил я ему.

– Как это влияет на схему?

– По моим расчетам, если считать викария и не считать Ларри Тальбота, то дом викария и церковь оказываются в центре схемы. Разумеется, это не окончательно, если Граф перемещается, но так это выглядит в данный момент.

– Викарий… – повторил он.

Мы вошли в лес.

– Итак, – через некоторое время произнес он, – если у Графа есть дом в другом месте или даже два, то нам надо узнать, образовались ли они до или после смерти Луны.

– Да, – согласился я. На этой точке все застыло.

Смерть, перемена жилища, уход игрока – все это смещало схему только до наступления новолуния. После него мы могли убивать друг друга или передвигаться, как пожелаем, не нарушая общей геометрии. – Если бы нашелся способ заставить Иглу говорить, мы могли бы узнать.

– Гм, – произнес Шипучка.

Мне пришло в голову, когда мы пробирались под деревьями, что я мог ошибиться, и я только что дал ему правильную информацию. Но мне казалось, что сам факт присутствия Ларри, – наряду с тем предвидением, о котором он говорил, – оказывает слишком большое влияние на Игру, чтобы не считать его игроком, независимо от того, собирает ли он ингредиенты, плетет ли заговоры для поединка, защитные заговоры, открывающие или закрывающие – или не делает всего этого. Если его включать, вместе с викарием, – это должен быть тот старый пасторский дом, а не церковь. А многократно перестроенный дом выглядел так, что вполне мог скрывать где-то в глубине часовню или нечто такое, что было когда-то часовней.

Кроме того, было бы действительно неплохо открыть истинное лицо викария. Другие начнут прилагать усилия, чтобы сорвать его планы, когда о нем пойдет слух.

– Так как насчет наблюдения за перемещениями Графа? – спросил я.

– Давай пока не будем торопиться, Нюх, – прошипел он. – Пока нет необходимости посвящать в это остальных. У меня есть гораздо лучшая идея, как узнать о делах Графа.

– Даже в присутствии этих цыган?

– Даже так.

– Что у тебя на уме?

– Позволь мне самому этим заняться, денек-другой. Обещаю, что расскажу тебе все потом. Действительно, это было бы неплохо. Думаю, ты лучший расчетчик, чем Растов.

– Ладно. Мы не станем торопиться.

Мы расстались на опушке леса, он свернул налево, я – направо.

Я вернулся обратно к себе домой, быстро сделал обход, убедился, что все в порядке, и снова ушел из дому.

Легко было идти по следу цыган, потому что они двигались по дороге до самого места своего назначения. Им оказалось поле возле дома Ларри. Я лежал, затаившись, час или два, и наблюдал, как они разбивали шатер. Ничего существенного не узнал, но зрелище было красочное.

Потом я услыхал какие-то звуки на дороге и переключил внимание. Старомодный экипаж, запряженный двумя усталыми на вид лошадьми, приближался ко мне. Я не смотрел на него, пока он не замедлил ход и не свернул к дому Ларри Тальбота.

Тогда я оставил свое убежище в зарослях и отправился туда – как раз во-время, чтобы увидеть, как кучер помогает какой-то старухе выйти из экипажа. Я подкрался ближе, спрятался между старыми деревьями, с наветренной стороны, когда леди, опираясь на палку из черного дерева, подошла к двери Ларри. Она взялась за молоток и постучала.

Ларри быстро открыл, и между ними состоялся короткий разговор. Ветер не позволил мне разобрать их слова, но через минуту Ларри отступил в сторону, и она вошла.

Очень странно. Я обогнул дом, зашел с тыла и стал заглядывать в окна. Обнаружил их сидящими в гостиной и беседующими. Через некоторое время Ларри поднялся, ненадолго вышел, вернулся с подносом, на котором стоял графин и пара бокалов. Он разлил шерри, и они, потягивая напиток, продолжали что-то обсуждать. Это тянулось, по крайней мере, полчаса.

Наконец они оба встали и вышли из комнаты. Я помчался вокруг дома, снова заглядывая в окна.

Теперь я обнаружил их в комнате со стеклянным потолком, где Ларри выращивал свои растения, они оживленно что-то обсуждали, часто указывая жестами на флору. Это продолжалось почти час, прежде чем они снова вернулись в гостиную, выпили еще по бокалу шерри и снова долго разговаривали.

Затем вызвали кучера, и Ларри нагрузил его срезанными отростками из теплицы, а потом проводил обоих до экипажа и сердечно распрощался с леди.

Я разрывался между желанием последовать за экипажем и подойти к Ларри немедленно. Когда повозка с грохотом отъехала, я понял, что не могу сдержаться – глупо, наверное, так как я могу говорить с Джеком только между полуночью и часом. Я подбежал к Ларри.

– Кто была эта леди? – спросил я.

Он улыбнулся.

– Привет, Нюх. Как поживаешь? – сказал он.

Я повторил свой вопрос в надежде, что его собачьи наклонности позволяют ему понимать меня круглосуточно.

– Чудесная леди, – ответил он. – Зовут Линда Эндерби. Вдова офицера из Индии, умершего в Мьютини. Они со старым слугой недавно переехали в старый дом пастора, недалеко отсюда, который для нее заново отделали. Жизнь в городе стала ей немного дороговата и слишком уж суетной. Она просто наносила визит вежливости, желая познакомиться с соседями. И она разделяет мое увлечение ботаникой. У нас состоялась интересная дискуссия по поводу двудольных растений.

– О! – сказал я, приводя в порядок свои мысли. – Я наблюдал за цыганами, когда она приехала. Мне сейчас кажется, что все имеет отношение к Игре.

– Ну, наверное, они имеют к ней некоторое отношение, – сказал он. – У нас с цыганами давнее знакомство.

– Я слышал, что с ними как-то связан Граф.

– Это тоже верно, – ответил он. – Надо будет на днях расследовать все это дело.

– Я беспокоился о твоем благополучии, – сказал я искренне.

– Ложная тревога, Нюх, – ответил он. – Она умная и весьма добропорядочная леди. Не хочешь ли зайти ко мне? У меня есть говяжье рагу, которое ты мог бы…

– Нет, благодарю, – ответил я. – У меня еще несколько дел, которыми нужно заняться. Еще раз спасибо за помощь, той ночью.

Он улыбнулся.

– Никакого труда не составило, право. Мы еще поговорим, – сказал он, поворачиваясь к своему дому.

– Да.

Я шел назад медленно, в задумчивости. Пока я наблюдал, до меня донесся их запах, и я знал, что Линда Эндерби и ее слуга – это Великий Детектив и его спутник.

Мимо пронеслись по ветру листья, я поймал один зубами, выплюнул. Пошел быстрее.

Когда я подходил к дому, с поля, по другую сторону дороги, раздалось тихое «мяу».

– Серая? – спросил я.

– Да.

– Кстати. Я хотел с тобой поговорить.

– Какое совпадение, – заметила она.

Я вышел на поле. Она стояла на том месте, где мы в первый раз обнаружили тело.

– Насчет чего? – спросил я у нее.

– Я решила не играть с тобой в игры. «Трам, бам, бух», как сказал Маккаб.

– О! Ну…

– Но подумала, что ты должен знать: когда викарий ходил с теми, кто искал полицейского, он первым делом привел их на это место.

– Да?

– Да. Он должен был знать, что тело здесь. Он хотел, чтобы его нашли, хотел направить их расследование на Джека.

– Интересно.

– …А как он еще мог знать, если не сам оставил его здесь или не был соучастником? Нюх, за всем этим стоит викарий.

– Спасибо.

– Не за что.

Я рассказал ей, где остановились цыгане. Она уже видела их, когда они проехали. Я также рассказал ей, что у нас новая соседка по имени Линда Эндерби, которая приезжала к Ларри с визитом.

– Да, я ее встретила, – сказала она. – Перед этим она заезжала к хозяйке. Совершенно очаровала ее. У них общие интересы – травы и приготовление изысканных блюд.

– Джил готовит изысканные блюда?

– Да. Приходи позже, и я позабочусь, чтобы ты получил несколько лакомых кусочков.

– Неплохо было бы. Я и в самом деле хотел зайти за тобой позднее. Мне нужна твоя помощь в расследовании.

– Расследовании – чего?

Следовало рассказать ей правду, если я хотел, чтобы она мне помогла. Поэтому я изложил ей свои выводы, сделанные на вершине холма, там, в кольце описанных мною камней, и о наших приключениях с Шипучкой сегодня днем, о его рассуждениях по поводу цыган, о других вещах, которые я узнал насчет викария, и о моих выводах относительно пасторского дома. Я рассказал ей все, за исключением того, что в городок прибыл Великий Детектив и завел хозяйство в том самом доме и что я могу говорить с Ларри Тальботом и в любой момент получить ответ.

– Я нашел разбитое окно в подвал, когда шнырял там вчера ночью, – продолжал я, – достаточно большое, чтобы кошка легко пролезла.

– …И ты хочешь, чтобы я проникла внутрь и посмотрела, нет ли там часовни?

– Да.

– Конечно, я сделаю. Мне тоже нужно знать.

– Когда мне зайти?

– Как только стемнеет.

После этого я немного побродил, приводя в порядок мысли. Мои странствия привели меня к церкви; с ее шпиля крупная ворона-альбинос разглядывала меня красными глазами. Обогнув церковь, просто для завершенности, я увидел толстого кучера, который давал корм лошадям на заднем дворе. Линда Эндерби наносила визит викарию.