Концепции монолингвизма.

Продолжая рассматривать проблему двуязычия, напомним об уже подробно- представленной нами гипотезе существования одного литературного языка Древней Руси с несколькими типами, принадлежащей В.В. Виноградову. Гипотезе, не лишенной противоречий, в которой автор в сущности склоняется к идее литературного двуязычия. Однако, формально провозглашенное единство древнерусского литературного языка впоследствии нашло поддержку среди таких исследователей, как Г.О. Винокур, А.С. Львов, Б.А. Ларин, Н.А. Мещерский, Е.Г. Ковалевская и других.

г.о. Винокур также исходит из идеи «скрещенной, амальгамной природы древнерусского письменного языка, в который, следовательно, в определенной пропорции входили два начала: старославянское книжное и восточнославянское живое» [Винокур, 1959, с. 30, см. также с. 25-26, 28, 44]. Хотя в таком противопоставлении двух языковых систем как «книжный» (письменный) и «живой» (разговорный) объективно следует видеть

ситуацию языкового двуязычия (на самом раннем этапе развития

письменности на Руси). В дальнейшем, продолжая развивать концепцию В.В. Виноградова, Г.О. Винокур выделяет фактически тот же книжно-славянский и народно-литературный типы языка. Он говорит о форме литературного языка, в которой преобладает книжное начало и которой соответствует церковно-книжный стиль письменности. Полярную противоположность этому стилю составляет деловой стиль, основанный на обиходных средствах языка, что явилось важнейшим отличием от теории В.В. Виноградова, так как Г.О. Винокур вводил в круг источников литературного языка деловую письменность, в частности, язык «Русской правды» [там же, с. 47]. В промежуточной области между двумя указанными типами находится «стиль» письменной речи, который может быть назван «древнерусским литературным языком в узком смысле» [там же, с. 49], в котором сливаются обиходное и книжное начала. Таким образом, церковно-книжный тип у Г.О. Винокура полностью соответствует книжно-славянскому у В.В. Виноградова, а древнерусский литературный - народно-литературному. Но в конечном счете он говорит уже о трех типах единого литературного языка.

Однако теория Г.О. Винокура не лишена противоречий. По мнению Ф.П. Филина, у этого ученого еще четче, чем у В.В. Виноградова, прослеживается концепция литературного двуязычия, когда он рассуждает об употреблении «дублетов» в литературных памятниках, как церковнославянского, так и русского происхождения [Филин, 1981, с. 232]. Здесь исследователь, как многие лингвисты, видит истоки будущей стилистической дифференциации литературного языка нового типа.

А.С. ЛЬВОВ делает свои выводы на основе изучения лексики «Повести временных лет». Исследуя язык данного памятника, ученый приходит к выводу о единстве древнерусского литературного языка летописи. Языковые различия, имеющиеся в памятнике, он квалифицирует как два «типю> или «способю> повествования. При этом подчеркивает, что они «связаны друг с

другом и представляют элементы единого древнерусского

литературного языка» [Львов, 1975, с. 344, 348].

Б.А. Ларин ведет историю русского литературного языка со времен, предшествующих крещению Руси, тем самым считая его основу исконно русской. В частности, он начинает историю этого языка не с «Русской правды», как, например, делает С.П. Обнорский, а с договоров русских с греками [Ларин, 1975, с. 18]. Кроме этого, он считает нецелесообразным исключение оригинальных русских произведений из круга литературных источников в силу того, что церковнославянский язык не был полифункциональным и должен был существовать другой вариант письменного языка, обслуживающий нужды общества. Б.А. Ларин делает важное заявление о соотношении древнерусского и старославянского (церковнославянского) языков. Последний из них был родственным, но чужим языком, усвоение которого требовало обучения, но для русских авторов, не вполне владевших церковнославянским языком, он являлся ориентиром нормализации собственно русского письменного языка.

Таким образом, ученый отвергает предположение, что

церковнославянский язык был единственным литературным языком в Древней Руси (так как нельзя исключать из его сферы такие произведения, как «Слово о полку Игореве», летописи, произведения Владимира Мономаха, «Послание» Даниила Заточника и т.д.), и В то же время выступает против литературного двуязычия, поскольку имеется масса текстов смешанного характера в языковом отношении. Б.А. Ларин утверждает, что для литературных памятников ХН - XHI веков характерен «русский язык сложного состава» [там же, с. 23]. По мнению исследователя, этот язык существовал в трех типах: а) церковнославянский литературный язык (куда включается проповедническая литература, например, «Слово о законе и благодати» Илариона, «Житие Федосия Печерского» и т.д.); б) светский литературный язык (например, сочинения Владимира Мономаха, летописи и

другие произведения); в) деловой язык - «одна из разновидностей

русского литературного языка» [там же,

с.48].

Н.А. Мещерский также считает целесообразным исходить из

понимания древнерусского литературно-письменного языка, «как единой и целостной, хотя и сложной языковой системы» [Мещерский, 1981, с. 43]. По его мнению, «подлинное двуязычие, при котором необходим перевод с одного языка на другой, не было. В этом случае, - пишет он, - лучше говорить о сильно разошедшихся между собой стилистических разновидностях по существу одного и того же литературно-письменного языка» [там же, 1981, с. 112 - 113].

Весьма уязвимым моментом концепции литературного двуязычия Н.А.

Мещерский считает утверждение о том, что древнерусские авторы в пределах одного текста или даже предложения пользовались двумя разными

языками.

Ученый признает исконно русское происхождение нашего

литературного языка, склоняясь к мысли о более раннем (чем период христианизации Руси) возникновении письма у славян. В силу этого в круг источников русского литературного языка Н.А. Мещерский включает официальные документы, частную переписку, судопроизводство, летописные повести (например, «Повесть временных лет», «Русская правда» и другие) помимо произведений религиозного характера [там же, с. 27].

Возвращаясь к идее стилистических ответвлений древнерусского литературного языка Киевской эпохи, он выделяет три «основные жанрово­стилистические разновидности» в рамках единого литературного языка: церковно-книжная, противопоставленная ей деловая (собственно русская) и, как результат их взаимодействия, светско-литературная (собственно литературная), развивающаяся уже в период Московской Руси [там же, с. 43].