Глава 1. Внешний облик Сургута.

К концу XIX века на территории Западной Сибири сформировалась городская сеть, в которой преобладали в большей степени небольшие города. Именно географическое положение, при­родно-климатические условия и, конечно же, особенности освоения сибирского края привели к тому, что в Западной Сибири сложились некоторые группы таких городов.

К одной из них относятся северные города Западной Сибири – Сургут, Березов и Нарым.

Сибирские города стояли на берегах рек, так как это был единственный путь сообщения даже к концу XX века.

Собирательный образ Сургута составлен в работе ссыльного народника С.П. Швецова. Он писал: «На свежего человека, еще не знакомого с сибирскими захолу­стьями, он производит впечатление убогой, всеми забытой, зате­рявшейся в лесу деревушки» [1]. Старый Сургут основан на высоком полуострове и с трех сторон был окружен водой. «На небольшой, очищенной от леса песчаной площадке разбросано несколько десятков деревянных домишек, большею частью старых, почерневших от времени; ближе к берегу, над обрывом, прилепилась бедная и ветхая, немного покачнувшаяся церковь. С трех сторон, как стеной, город окружен вековым хвойным лесом, и лишь одна сторона свободна от него», отмечает С.П. Швецов [2].

В отчете за 1915 год уездный исправник Г. Пирожников писал о Сургуте следующее: «Мощеных улиц нет, тротуаров не существует. Общественных садов нет. Жилых строений- 230, все строения деревянные, крытых железом – 7 строений, деревом (тесом) – 223. Улицы не освещаются. Жители пользуются водой из притока Оби – речки Бардаковки, возя в бочках зимой, а большей частью носят прямо в ведрах на коромыслах. В Сургуте две православные церкви и три часовни, два кладбища (одно холерное)… Нищих в городе нет. В городе тюремного замка нет. Все подлежащие выдержанию в тюремных учреждениях содержатся при полицейском управлении и препровождаются в Тобольск» [3].

Население малых городов Сибири (в том числе и Сургута) не проявляло, да и не могло проявить из-за скудности доходов, особой заботы о городском благоустройстве. Жители Сургута, как и население сёл и деревень губернии, были ориентированы почти полностью на самообслуживание.

В Сургуте имелась общественная столовая, о чем свидетельствует помощник проректора Томского университета С.М. Чугунов, проводивший исследования в Сургуте в 1913 году по изучению хантов. Он писал: «Чайная представляет позднейшее учреждение и помещается в здании бывшей здесь ранее воинской команды. Помещение её состоит из маленькой столовой, небольшой светлой читальни, в которой находится скромная общественная библиотечка, порядочной величины зрительного зала с эстрадой, на которой ставятся любительские спектакли (здесь же, на эстраде, состоит граммофон на случай бывающих танцевальных вечеров)» [4]. Таким образом, столовая находилась в здании народного дома. Народный дом открыт был в 1913 году. При нем существовал городской комитет попечительства о народной трезвости. Здесь же расположили аудиторию для народных чтений, спектаклей. С.М. Чугунов также отмечает, что во дворе у народного дома располагалась изба для приезжающих инородцев.

По данным Ф.Я. Показаньева, в конце XIX века в Сургуте также имелись казенная винная лавка, 11 постоянных лавок, а также хлебозапасный магазин, который составлял собственность городской казны.

К 1915 году Сургут насчитывал «4 улицы, 7 переулков и большую городскую площадь, куда любили собираться на гуляния местные жители» [5].

о Сургутской церкви в «Тобольских губернских ведомостях» за 1886 году редактор этой газеты Капитон Михайлович Голодников: «Каменная церковь, с вновь строящейся каменною вокруг ее оградою - довольно при­личной архитектуры и как по наружному виду, так и по внут­реннему устройству могла бы занять не последнее место и в любом губернском городе.» [6]. Важно отметить, что дореволюционный Сургут являлся центром одноименного церковного округа (благочиния). По данным «Справочной книги Тобольской губернии на 1908 год» в волостях имелось еще 6 православных церквей: Ларьякская, Юганская, Тундринская, Верхне – Лумпокольская, Нижне – Лумпокольская, Ваховская [7].

В 1846 году были открыты регулярные рейсы из Тюмени в Томск, это отразилось и на развитие Сургута. Хотя в самом городе пароходной пристани не было, поскольку не имелось удобного для этого места. Она была устроена в семи верстах от города, в местечке Белый Яр.Именно к ней подходили все проходящие пароходы, и первый остановился тут в этом же 1846 году. К началу XX века на пристани располагались купеческие и казенные торговые амбары, а так же четыре постоянных жилых дома. В 1879 году на белоярской пристани была открыта метеорологическая станция третьего разряда. Как известно, устроена она была первым сургутским геодезистом Мирошниченко, который определил координаты местонахождения Сургута: 61 градус 14 минут 15 секунд северной широты и 43 градуса 2 минуты 9 секунд восточной долготы. Наблюдения на станции проводила жена фельдшера Анна Богдашина. Официальной датой открытия станции считают 1884 год, когда на станции стали проводиться непрерывные метеорологические наблюдения, ежедневные сведения которой имели немалое последствие не только для сельского хозяйства, но и для науки. Наблюдения вел учитель местной школы, а после его смерти – политический ссыльный Л.А. Иванов [8]. В 1893 году на белоярской пристани был открыт водомерный пост, а в 1900 году на пристань провели семикилометровую телефонную линию.

От Сургута до Белого Яра в 1881 году была проложена первая грунтовая дорога. Но, известно, что сургутяне ею практически не пользовались, по привычке добираясь до пристани и обратно по реке, либо своими знакомыми тропами [9].

Следует отметить, что Сургут в рассматриваемый период был оторван от внешнего мира отсутствием связи. Григорий Александрович Пирожников, служивший в 1903 – 1917 гг. сургутским уездным исправником, в отчете за 1911 год писал «В интересах оживления края, подъема торгово-промышлен­ной жизни и приобщения его к культурно-экономическому росту давно уже является необходимость в проведении телеграфа от Самарово до Сургута на протяжении 250 верст» [10]. Лишь в 1913 году, по инициативе Григория Александровича в городе появился телеграф.

Отдельно стоит отметить слабо развитое здравоохранение в Сургуте в рассматриваемый период. «В конце XIX века он оставался един­ственным городом в губернии, где при больнице не производилось бесплатного отпуска лекарств, даже тех, которые прописывал врач. Существовав­шая больница располагала двенадцатью койками, но больных в ней почти никогда не бывало, так как население предпочитало лечиться, по традиции, у разных знахарей, остяцких шаманов» [11].

Постройка жилых домов в Сургуте и в деревнях края двух типов: пятистенный, состоящий из чистой комнаты и кухни с печью, и «связной» дом, в котором также есть чистая комната и кухня, разделенные между собой простор­ными бревенчатыми стенами. Оба эти типа домов повсеместно распространены по Тобольскому округу [12].

Для подробного изучения жилищ сургутян большой интерес представляют «Краткие заметки относительно домашнего быта жителей Сургута» Ф.К. Зобнина. Он отмечает, что дома жители Сургута строили из соснового дерева, а по причине малой населенности края сосны по близости находилось в изобилии. В пятистенном доме, пятая стена делила дом внутри на кухню, которая называлась стряпкой, и на «чистую комнату», которая делилась досчатой перегородкой еще на две половины. Меньшая половина называлась - «казенкой». С.П. Швецов «казенкой» называл чулан, малую же половину – «боковушкой». Если же дом строился в больших размерах, то досчатых перегородок ставилось больше и дом составлялся из нескольких небольших комнат[13].

«Внутренняя обстановка сургутского дома, - отмечает С.П. Швецов, - всегда произ­водит благоприятное, выгодное впечатление: достаточно свету, чистый, застланный половиками пол, беленый потолок, стены или также беленые, или же оклеены дешевыми, всегда светлыми обоями. Около входной двери или в следующей ком­натке «боковушке», за ситцевой занавеской — кровать с пери­ной, ситцевым из разноцветных лоскутков одеялом, часто на пуху, и несколькими пуховыми подушками. Мебель простая, деревянная — два-три стола, неизбежная «канапель» (род ди­вана) и несколько стульев. Таков вид комнаты» [14]. Таким образом, на первый взгляд можно было сделать заключение о чистоте и уютности в доме. Но, если вглядеться, отмечает С.П. Швецов, то можно было заметить целые косяки тараканов под печкой, огромное количество клопов во всех щелях, даже в горшке в котором хозяйка варила похлебку, держала молоко, можно было найти столько гадости, хотя снаружи тот же горшок блестел. Таким образом, всё в доме сверкало и блестело, а в действительности собирало грязь и пыль.

Не изменилось принципиально соотношение строительных материалов, используемых в западно-сибирских городах и в начале XX в. В целом Сибирь в XIX в. оставалась деревянной. Каменное строительство велось «в относительно крупных масштабах» лишь в Тобольске, Тюмени, Томске, Барнауле.

В целом отметим, что такие малые сибирские города, как Сургут, в рассматриваемый период продолжали напоминать больше село, чем город. Это было следствием крайне медленного формирования городского хозяйства, а также малой заинтересованностью населения в благоустройстве города. Архитектурный облик Сургута, как и других городов и селений Севера – Западной Сибири, не был особо примечательнымкак в начале, так и в конце рассматриваемого периода.

1.2. Численность, социальный и национальный состав населения города.

С середины XIX века городское население Сибири стал значительно увеличиваться. На рубеже XIX – XX вв. (1897 – 1901 гг.) численность населения городов Зауралья возросла на 15 %. Это произошло в основном за счет мещан, которых за этот период стало больше на 33%, в то время как остальные категории понесли существенные потери: купцы – 7 %, духовенство – 43%, дворяне – 47 %, а крестьяне – 58 % [15].

Социальная структура городского общества представляла собой сложную систему. Городские сословия в целом, как и каждое по отдельности по своему социальному составу были не однородны. По данным переписи 1897 года, преобладающим сословием в Зауралье было крестьянство – 89, 65 % [16].

Сословный состав населения Сургута в рассматриваемый период определялся характером колонизации края, его особыми природно – климатическими и хозяйственными условиями. Преобладающей категорией населения Сургута, как и большинства других сибирских городов до середины XIX столетия были служилые люди, которые являлись основной базой для формирования других сословий.

Если говорить о сословном характере населения Сургута, то с момента основания города оно составляло в основной массе своей государево казачье войско. В Тобольской губернии насчитывалось 2 казачьих полка – Тобольский городовой и Сибирский татарский, однако сургутская команда была трансформирована в отдельную 3-ю сотню городового полка. В 1850 году сургутские казаки поступили в военное ведомство, а сотня была переименована в пешую роту, которой командовал ротный командир. В 1851 году в Сургутской четвертой роте состояли: 1 обер-офицер (ротный командир), 21 урядник и унтер-офицер, 2 горниста, 126 казаков. Также в городе проживали 2 отставных обер-офицера, 8 отставных урядников и 27 отставных рядовых казаков [17]. Казачество считалось привилегированным военным сословием и обладало рядом льгот и привилегий. Они были освобождены от уплаты налогов, имели право беспошлинной торговли в пределах войсковых территорий, а также имели право на пользование государственными землями и другими угодьями. При этом, заметим, что казачьи земельные наделы явно превосходили крестьянские.

К 1850 году государственных крестьян в Сургуте проживало 320 – 163 мужского пола, 157 женского [18].Купцов в этом году официально насчитывалось 11 человек, мещан – 124 человека, как отмечает П. Словцов [19].По другим данным, мещанское общество составляло 88 человек мужского пола и 106 женского [20]. Проживали в Сургуте также лица и духовного звания. Всего в 50-е годы XIX века население составляло 1018 человек.

К 1860 году преобладающей категорией в Сургуте были военные и казаки – 899 человек. Крестьян – 159 человек (имеются ввиду лица мужского населения), мещан несколько меньше – 150, ссыльных – 35, дворян – 24, лиц духовного звания – 12, купцов – 7. Всего численность населения составляла 1334 человека [21].

На 1880 год Сургут насчитывал 1308 человек. Военных и казаков – 757, крестьян – 353, мещан и цеховых – 120, дворян – 30, лиц духовного звания – 23, ссыльных – 19, купцов – не числилось [22].

В конце XIX века сургутские казаки были лишены всех льгот, званий, наград, привилегий и были разжалованы в мещанское сословие за нарушение субординации при встрече наследника престола в 1881 году [23]. В том же году в Сургуте, так же как и в Березово, было введено упрощенное городовое положение» [24].

По данным переписи в 1897 году в Сургуте проживало 1119 человек: 544 мужчины и 575 женщин. После упразднения казачьих команд в 1881 году казаки были обращены в сословие мещан. Поэтому, в сословном составе населения Сургута на 1897 год можно проследить резкий рост мещанского населения – 806 человек и резкое уменьшение численности казаков и военных – 26 человек. Крестьяне составляли 205 человек, дворяне – 23 человека, лиц духовного звания – 21 человек, купцов – не зарегистрировано [25].

В целом на рубеже XIX- XX вв. Сургутский край отличался крайне низ­кой плотностью населения.

По данным Всероссийской переписи населения 1897 года в Сургутском округе проживало 4012 мужчин и 3734 женщины. При этом коренное население округа составляло 70 % от всех жителей [26].

Данные полицейской регистрации, приведенные в обзоре То­больской губернии за 1910 год показывают, что на 1 января 1911 года в Сургуте проживало 1383 жителя: 698 мужчин и 685 женщин. А во всём Сургутском уезде на то время численность населения составляла 8548 человек, из них инородцев – 6955 [27].

В 1897 году мещанское население в Сургуте составляло 72%. В мещане могли записываться лица из по­четных граждан, отставных военных, духовных лиц, бывших ссыль­ных и даже подданные иностранных государств, хотя стоит отметить, что такое встречалось не часто. В мещанские общества городов Зауралья переходили в основном ме­щане соседних же городов, также ряды сословия пополнялись и за счет бывших купцов. Таким образом, социальный состав мещанства был весьма разнообразен: от лиц дворянских кровей до ссыльных и бывших арестантов. Хотя основным источником его пополнения все - таки оставалось крестьянство.

В целом, численность мещан в Сибири к началу XX века существенно увеличилась. К тому же, люди, приезжающие в город в основном приписывались имен­но к мещанскому обществу. Поэтому мещанское сословие развивалось довольно успешно.

Купечество в сибирских городах являлось наиболее привилегированным городским сословием и представляло собой верхушку городского общества. Несмотря на свою немногочисленность, купцы играли значитель­ную роль в экономическом, социальном и культурном развитии края.

Особенностью купеческого населения Сургута были постоянные миграции из одного сословия в другое. Сибирские жители, в соответствии с законом, могли за­ниматься розничной торговлей без записи в гильдии. Таким образом, некоторые сургутяне практиковали скупку товара оптом, сбор товара большими партиями, после чего, записавшись в купцы, торговали на ярмарках. В следствии своей малочисленности, сур­гутских купцов по распоряжению губернской канцелярии приписывали в купеческие общества других городов [28].Купечество провинциальных русских городов всегда отличалось сословной замкнутостью, а также прочными как деловыми, так и родственными отношениями. Гильдии воспринималась как объединения местных торговцев, которые конкурировали с иногородними купцами. Отношения и обстановка внутри купеческих обществ за­висела от многих факторов, в том числе и от численности местного купечества, размеров его объявленного и реального капитала. В таких небольших городах, как Сургут, приезжие предприниматели, вступающие в торговую корпорацию «превращались» из конкурентов в партнеров. Это, конечно же, объяснялось малочисленностью сибирских городов, небольшим количеством городского населе­ния, отсутствием узкой специализации и масштабами региона для торгово-промышленной деятельности [29].

В 1858 году численность купцов по Зауралью составляла 1916 человек [30].А в 1897 году - 1092 человека [31]. Причиной сокращения численности купцов (на 33 %) были проведенные во второй половине XIX в. реформы. А именно «Положение о государственном промысловом налоге» от 8 июня 1898 года. «С его принятием прекращается прямая связь между получением промыслового свидетельства для занятия пред­принимательской деятельностью и покупкой (выборкой) гильдей­ских документов. Приобретение же самих сословных свидетельств теперь стало зависеть от желания отдельных лиц и объяснялось семейно-сословной традицией, например, если несколько поко­лений носили купеческое звание. Это были в большинстве своем наиболее состоятельные и влиятельные предприниматели» [32].Этот новый порядок привел в дальнейшем к существенному сокращению чис­ленности купцов.

Если говорить о национальном составе городско­го населения, то большинство его состояло из русских и только несколько семей принадлежали к представителям других национальностей. Жила семья евреев (ссыльные), «парочка поляков» и несколько «остяков и остячек». Но, надо отметить, что русская часть населения подразделялась на действительно русских и русских, пред­ставляющих потомков межэтнических браков русского типа с остяцким.

«Благодаря общему складу жизни в Сургуте, носящему до­вольно заметный отпечаток инородческого влияния, такое различие в составе населения не бросается сразу в глаза, и подметить его можно лишь при более внимательном и близком знакомстве с сургутянами; первое же впечатление, при­том довольно долго удерживающееся, получается более или менее однородное и, говоря откровенно, не совсем выгодное для сургутян — впечатление помеси русского с остяком» [33].

В последней трети XIX века Сургут, как и многие другие города Тобольской губернии, стал местом политической ссылки. Сюда отправляли представителей разных политических движений. Места ссылки в Тобольской губернии, в зависимости от географического положения, можно было разделить на две группы - южные и северные. Сургут, также как и Березов, Кондинск относился к северным и считался наиболее отдаленным местом, находящимся в наиболее суровой климатической зоне. В 1870-е гг. XIX века в Тобольской губернии складывались целые колонии политических ссыльных - революционеров-разночинцев, а также народовольцев, определенная часть которых была направлена в ссылку в Сургут.

Таким образом, можно сказать, что социальный состав в Сургуте был типичен для сибирского города конца XIX в. Это был мещанский город. И тот большой разрыв в социальном составе населения города сохранялся до конца рассматриваемого периода. Численность представителей немещанских социальных групп в целом по Сибири была менее значительной. Удельный вес дворянства и духовенства изначально был невысо­ким, а со временем еще более сократился. В национальном отношении Сургут был русским городом. Лишь несколько представителей евреев, поляков и инородцев разбавляли русскоязычный состав населения Сургута. Но, наблюдался резкий контраст с национальным составом самого сургутского уезда, где преобладающее большинство относилось к коренным жителям (в основном это были ханты, ненцы). Что было не типичным для южных районов Западной Сибири.

Пополнение населения Тюмени, Омска, Ялуторовска и других, традиционно осуществлялся за счет миграции крестьян из близлежащей сельской округи, а также аграрной колонизации края в конце XIX - начале XX вв. из Европейской России. Тогда, как в Сургуте наблюдалась совсем иная ситуация. Увеличение численности жителей происходил за счет естественного прироста населения, а также отправки на Тобольский Север ссыльных. Поэтому неподвижная на первый взгляд урбанистическая практика Сургута XIX в. приходит в движение в следующем столетии, но медленные темпы роста населения были характерны еще не одно десятилетие.

Особенности социального и национального состава населения этого города не могли не оказать влияние на положение органов самоуправления в городе.

Несмотря на то, что социальная роль определяла взаимоотношения людей, входивших в различные социальные группы, в силу общей малочисленности населения, родственных связей, существовавших между людьми, входившими в разные группы, эта рознь не порождала открытой борьбы бедного населения против верхушки местной власти, состоятельного населения.