Элементы теории структурации

Давайте рассмотрим некоторые важнейшие элементы структурационной теории, Гидденса, начиная с его рассуждений об агентах, которые, как мы видели, непрерыв­но отслеживают собственные мысли и действия, а также их физический и соци­альный контекст. Стремясь к ощущению безопасности, акторы рационализируют свой мир. Под рационализацией Гидденс понимает развитие рутинных практик, которые не только дают акторам ощущение безопасности, но и позволяют эффек­тивно действовать в социальной жизни. Кроме того, акторы обладают мотивацией к действию, и эта мотивация включает в себя потребности и желания, побуждаю­щие их к действию. Таким образом, тогда как рационализация и рефлексивность по­стоянно участвуют в действии, мотивацию правильнее считать возможностью дей­ствия. Мотивация обеспечивает общие планы действия, однако большинство наших действий, по мнению Гидденса, не имеет непосредственной мотивации. Хотя такое действие не мотивировано и наши мотивации рбычно носят бессознательный харак­тер, мотивация играет в человеческом поведении значительную роль.

В сфере сознания Гидденс также проводит (нежесткое) различие между дис­курсивным и практическим сознанием. Дискурсивное сознание означает способ­ность описывать наши действия словами. Практическое сознание подразумевает действия, которые акторы воспринимают как нечто само собой разумеющееся, не будучи способными выразить свои действия словами. Именно этот последний вид сознания имеет особое значение в теории структурации, что отражает ее основ­ной интерес к тому, что делается, а не к тому, что говорится.

Принимая во внимание сделанный акцент на практическом сознании, перей­дем от агента к деятельности — тому, что агенты фактически делают. «Деятель­ность касается событий, по отношению к которым индивид выступает как нару­шитель... То, что произошло, не случилось бы, если бы этот индивид не вмешался» (Giddens, 1984, р. 9). Таким образом, Гидденс уделяет большое (критики говорят, что слишком большое) внимание роли деятельности (Baber, 1991). Он пытается отделить деятельность от намерений, поскольку хочет показать, что действия в ко­нечном итоге нередко оказываются отличными от первоначальных намерений; иначе говоря, преднамеренные действия зачастую приводят к непреднамеренным последствиям. Понятие непреднамеренных последствий играет в теории Гидден­са большую роль, и оно имеет особое значение при переходе от анализа деятель­ности к рассмотрению уровня социальной системы.

[450]

Следуя своему подходу, где акцент делается на деятельности, Гидденс припи­сывает агенту значительные возможности. Иначе говоря, агенты у Гидденса об­ладают способностью изменять социальный мир. Более того, понятие агентов не имеет смысла без этой власти: актор перестает быть агентом, если утрачивает спо­собность изменять социальный мир. Гидденс, конечно, признает, что существуют ограничения, которым подвергаются акторы, однако это не означает, что у акто­ров нет выбора и они не способны что-либо изменить. С точки зрения Гидденса, эта способность логически предшествует личности, поскольку действие предпо­лагает власть, или способность изменять ситуацию. Таким образом, теория струк-турации Гидденса приписывает актору и действию определенную власть и про­тивостоит теориям, которые данный подход отвергают и вместо этого придают большое значение целям актора (феноменология) или внешней структуре (струк­турный функционализм).

Концептуальная сущность теории структурации заключается в понятиях струк­туры, системы и дуальности структуры. Структура определяется как «структури­рующие свойства [правила и возможности]... свойства, благодаря которым заметно схожие социальные практики могут существовать в различные промежутки време­ни и пространства и которые придают им системный вид» (Giddens, 1984, р, 17). Структура возможна благодаря существованию правил и возможностей. Самих структур не существует во времени и в пространстве, но социальные явления обла­дают способностью структурироваться. Гидденс утверждает, «структура существует только в ходе и посредством действий социальных агентов» (Giddens, 1989, р. 256). Таким образом, Гидденс предлагает очень необычное определение структуры, в ко­тором не придерживается дюркгеймовской модели. Согласно последней, структу­ры носят внешний и принудительный по отношению к акторам характер. Гидденс же пытается избежать изображения структур «наружными» или «внешними» от­носительно человеческого действия. «В моем словоупотреблении, структура есть то, что придает форму социальной жизни, а не самой этой формой» (Giddens, 1989, р. 256). Как пишут Хелд и Томпсон, структура по Гидденсу, не каркас, «наподобие балок строения или скелета тела» (Held and Thompson, 1989, p. 4).

Гидденс не отрицает возможности сдерживающего влияния структуры на дей­ствие, но считает, что социологи преувеличивают значение этого ограничения. Более того, они не учитывают, что структура «всегда и ограничивает, и позволяет» (Giddens, 1984, р. 25, 163; курсив мой). Структуры часто разрешают агентам делать то, что ина­че они были бы делать не способны. Отрицая приоритетное значение структурного ограничения, Гидденс все же признает, что акторы могут утратить контроль над «структурными свойствами социальных систем» при их растяжении во времени и пространстве. Однако он тщательно избегает веберовского образа железной клетки и отмечает, что такая потеря контроля не оказывается неизбежной.

Общепринятое в социологии понимание структуры стоит ближе к гидденсов-ской концепции социальных систем (Thompson, 1989, р. 60). Гидденс определяет социальные системы как воспроизводимые социальные практики, или «воспроиз­водимые отношения между акторами или коллективными образованиями, орга­низованные как регулярные социальные практики» (1984, р. 17, 25). Таким обра­зом, понятие социальной системы вытекает из того большого внимания, которое

[451]

Гидденс уделяет практике. Социальные системы не имеют структур, но проявля­ют структурные свойства. Самих структур во времени и пространстве не суще­ствует, однако они проявляются в социальных системах в форме воспроизводимых практик. Хотя некоторые социальные системы могут быть продуктом целенаправ­ленного действия, Гидденс основной акцент делает на том, что такие системы час­то оборачиваютсяся непреднамеренными последствиями человеческого действия. Эти непредвиденные последствия могут стать неосознаваемыми обстоятельства­ми действия и оказывать на него влияние по механизму обратной связи. В свою очередь, обстоятельства могут уклоняться от попыток их подчинения, но тем не менее акторы не оставляют своих усилий по осуществлению такого контроля над этими обстоятельствами.

Итак, структуры «иллюстрируются» в социальных системах. Кроме того, они очевидны в «следах воспоминаний», ориентирующих поведение сознательных социальных агентов» (Giddens, 1984, р. 17). В результате, правила и возможности проявляются как на макроуровне социальных систем, так и на микроуровне чело­веческого сознания.

Теперь мы можем рассмотреть понятие структурации, основанное на идее, что «образование агентов и структур — это не два независимых набора явлений, дуа­лизм, а дуальность... структурные свойства социальных систем являются одновре­менно средством и результатом практик, которые рекурсивно организуют друг дру­га», или «момент создания действия есть также момент воспроизведения социальной жизни в условиях повседневного осуществления» (Giddens, 1984, р. 25, 26). Ясно, что структурация предполагает диалектическую взаимосвязь между структурой и действием (Rachlin, 1991). Структура и действие представляют собой дуальность; ни один из этих двух элементов не может существовать без другого.

Как уже отмечалось, время и пространство — очень важные переменные в тео­рии Гидденса. Они зависят от временного или пространственного присутствия дру­гих людей. Изначальное условие — межличностное взаимодействие, при котором другие присутствуют в одно и то же время в одном и том же месте. Однако соци­альные системы расширяются во времени и пространстве, и другие могут уже не присутствовать непосредственно. Такое дистанцирование во времени и простран­стве становится в современном мире все более возможным благодаря новым фор­мам коммуникации и транспортировки. Грегори (Gregory, 1989) утверждает, что Гидденс уделяет времени больше внимания, чем пространству. Подчеркивая значе­ние пространства, Сондерс заявляет, что «при любом социологическом анализе того, почему и как что-то происходит, потребуется учесть, где (и когда) это происходит» (Saunders, 1989, р. 218). Важнейший социологический вывод о социальном порядке зависит от степени интеграции социальных систем во времени и пространстве. Одно из наиболее широко признанных достижений Гидденса в социальной теории — это его попытка выдвинуть на передний план вопросы времени и пространства.

Данный раздел мы завершаем приближением крайне абстрактной структураци-онной теории Гидденса к реальности с помощью рассмотрения исследовательской программы, которую можно извлечь из данной теории. Во-первых, не исследуя че­ловеческие общества, теория структурации сосредоточилась бы на «упорядочении институтов во времени и пространстве» (Giddens, 1989, р. 300). (Институты по-

[452]

нимаются Гидденсом как совокупности практик, и он выделяет четыре их типа: сим­волический порядок, политический институт, экономический институт и закон). Во-вторых, основной интерес был бы направлен на изменения, происходящие в ин­ститутах во времени и пространстве. В-третьих, исследователи должны были бы по­нять, каким образом руководители различных институтов навязывают и изменяют социальные образцы. В-четвертых, приверженцы структурационной теории должны были бы отслеживать и чутко реагировать на влияние своих выводов на социальный мир. Обобщая, можно сказать, что Гидденс проявляет глубокий интерес к «разру­шительному влиянию современности» (Giddens, 1989, р. 301), и стороннику теории структурации следует заняться изучением этой острой социальной проблемы.

Теория структурации далеко не ограничивается тем, что может быть рассказа­но в данной книге; Гидденс очень подробно рассматривает уже упомянутые нами элементы своей теории, а также многие другие ее аспекты. При этом он анализи­рует, соединяет и/или критически разбирает целый ряд теоретических воззрений. Относительно недавно он начал уделять больше внимания применению своей теории для критического анализа современного мира (Giddens, 1990, 1991, 1992; см. главу 12). В отличие от многих других теоретиков, Гидденс вышел за рамки программного заявления интеграции действия и структуры: он провел подробный анализ различных элементов этой интеграции и, что более важно, рассмотрел ха­рактер этой взаимосвязи. Наиболее убедительно в подходе Гидденсато, что основной интересующий его вопрос — структурация — определяется с сущностно интегратив-ной точки зрения. Образование агентов и структур не происходит независимо друг от друга; свойства социальных систем рассматриваются одновременно как сред­ство и результат практик акторов, и эти системные свойства рекурсивно органи­зуют практики акторов.

Лейдер, Аштон и Санг (Layder and Ashton, and Sung, 1991) в своем исследовании перехода с учебы на работу искали эмпирическое подтверждение структурационной теории Гидденса. Несмотря на то, что в целом они поддерживают его теоретический подход, основной их вывод заключается в том, что структура и деятельность не на­столько переплетены, как полагает Гидденс: «Итак, мы заключаем, что эмпирически структура и действие взаимозависимы (и, таким образом, глубоко проникают друг в друга), но отчасти это автономные и отделимые сферы» (Layder, Ashton, and Sung, 1991, p. 461; курсив мой). Как мы увидим в следующем разделе, данный вывод согла­суется с позицией, которую занимает Маргарет Арчер.