Глава 15

Когда солнце стало пробиваться через открытое окно, Гермиона вдруг четко осознала, что не одна в своей собственной кровати. А еще настораживало то, что окно было по какой-то неведомой ей причине открыто.

Она не знала о том втором, но почему-то помнила кто это был или почему они оказались лежащими здесь. Она могла судить об этом еще и по положению матраса под ней – она лежала чуть выше. А еще ощущалось чужое дыхание.

Если бы она только смогла расслабиться, снова погрузиться в вязкую темную тишину, она проснулась бы позже, думая, что это всего лишь сон. И она будет спасена.

Но вместо этого, она медленно втянула воздух, мысленно заставляя сознание сбросить оцепенение. Взгляд сфокусировался, сердечный ритм выровнялся, и она непроизвольно сжала в кулак простынь под собой. Она на мгновение задержала дыхание.

Гермиона не спрашивала себя - удивлена ли она. Удивлена ли тем, что он не ушел прошлой ночью? Потому что была. Хотя, нет. Не была. Точно не была.

Минутку. Она не была удивлена?

Боже, да разве ж это важно? Да и вообще, к чему этот вопрос?

И почему, к чертовой матери, она еще не встала?

Гермиона Грейнджер поднялась с кровати и сделала шаг в сторону. Потратила какое-то время на то, чтобы бегло рассмотреть свой внешний вид и поправить одежду на себе: одним движением одернув майку на груди. Затем тупо уставилась на парня, лежавшего на ее кровати. Сморгнула, словно в попытке побороть неясность в голове, мешающую увидеть все в реальном свете.

Черт возьми! Только не это. Хоть моргни что ли, Гермиона.

Краски медленно стали возвращаться к ней. И теперь она оказалась лицом к лицу с тем, о ком и думала. И от того, что она увидела его, ее сердце не стало биться реже.

И вот тебе странность: насколько быстро ты можешь проснуться, если тебе нужно. А еще в том, что адреналин заставляет чувствовать нас, будто день длился уйму часов. И ты его провела всецело на ногах.

Драко все еще спал. Он был в своей одежде, помятой и задравшейся в тех местах, где он поворачивался во сне. А еще он был наполовину укрыт одеялом. Что и разозлило Гермиону. Еще больше почему-то.

О, прекрасно. Пожалуйста, Малфой, оставайся. Вот тебе моя кроватка, а вот мое одеяло – Бога ради. Прекрасно-прекрасно, даже если я уверена, что ты видел, что я осталась без него. Даже если это моя кровать. Даже если я хотела спать под одеялом, учитывая что это долбанное окно открыто. А оно, конечно же, не открылось само по себе, не так ли? О, не бери в голову, что это всего лишь моя комната… мало ли, хочу ли я, чтобы оно было открыто?!

Да во имя…

Что за мысли такие в голове? Одеяло, вообще, не причем. Да и окно, в принципе, тоже. А вот то, что она вовсе не поразилась тому факту, что он находился в ее чертовой койке и не свалил после того, как она уснула – куда как удивляло.

Так значит, ты не удивилась?

После всего этого… всех этих слов. И того, как он ее целовал. И прикасался. Шептал ее имя. Ее стонов. Тех протяжных приглушенных звуков, которые издавал он сам. Они заставляли ее прикасаться к нему чаще и…

- о, она не сможет озвучить этого. Да и как? Даже себе, даже мысленно.

Просто выкинуть из памяти, как Драко воспользовался после всего ее же палочкой, чтобы почистить одежду. И оба они ни проронили ни слова. А еще она помнит, что так и не перестала плакать в итоге; что просто повернулась спиной к нему и лежала в тишине… и даже тогда он не ушел. И помнит, что он так и не уходил, пока она не уснула.

И вот теперь она понимает это снова. Ее захлестнула волна растущего гнева от осознания того факта, что он, мать его, еще не проснулся и не объяснился.

Она оглянулась в поисках чего-нибудь подходящего, хоть чего-нибудь. Потому что сейчас она явна не способна издать хоть звук. Она схватила подушку с кровати и кинула ему в лицо.

И расслышала приглушенный стон.

И уже обретя голос: - Малфой, подъем!

- Что… что?

- Вставай!

Он моргнул, нахмурился и потер лицо в попытке проснуться. И вот, наконец, после всех манипуляций, он проснулся. Поспешно убрал пряди с глаз и сделал серьезное выражение лица… ну или что-то в этом духе. Чтобы оно не означало это выражение.

- Который час? – пробормотал он, стаскивая себя с кровати.

- Самое время, чтобы я спросила: - какого черта ты забыл у меня в кровати? – выкрикнула она. О, теперь она уже кричит. А лишь секундой ранее не способна была и вовсе говорить.

И, он реально… он имел наглость, твою ж мать, ухмыляться ей здесь.

- Самое время, чтобы ты спросила что?

- Ты меня что, не расслышал? – прорычала она.

- Да что с тобой случилось?

- Нет, это что с тобой случилось?!

- Да я только проснулся, милая.

- В моей постели! – раздраженно кинула она, а потом: - Не называй меня милой!

- Как, на хер, тогда мне тебя называть?

- Меня зовут Гермио…, - она резко оборвала себя. – Грейнджер. Грейнджер, идиот!

- Гермиона…

- Не смей!

Он пожал плечами. А потом как-то странно посмотрел на нее. Тягостным взглядом. Для них обоих.

- Ты не просила меня уйти прошлой ночью, Грейнджер.

- А должна была? В смысле…, - резко выпалила она, – намек на то, что это моя комната ни о чем таком не говорит?

- Да неужто так много усилий?! «Малфой, убирайся, я сыта тобой по горло? Ничего у нас путного не выйдет».

- Я сыта… что? В смысле, я что? – о нет, этого не могло быть. Он не говорил всего этого. Он не мог вести себя так чертовски спокойно, невозмутимо и быть таким собранным, как будто нечто подобное случалось постоянно.

Потому что ничего подобного никогда и не было.

- Ты собираешься делать так постоянно? – подавил вздох Драко. Он фактически так и сделал.

И это взбесило ее.

- Постоянно делать что?

- Просыпаться, будить меня, бубнить что-то на тему того «и что это ты тут делаешь», «убирайся из моей комнаты» и т.д.

- Вот только не надо мне тут этих «и т.д.», Малфой! Просто уйди.

- Так ты собираешься так делать каждый раз?

- Какой еще каждый раз? Нет и не будет этого твоего «каждого раза»!

- Это и есть своего рода «каждый раз».

- О да неужели? – и что было куда ужасней – она покраснела. И совсем не в той манере, которую Гарри называл «очаровательной», лишь бы она чувствовала себя лучше. На это раз румянец был куда как ярче.

- Да, - кивнул он, сложив руки на груди.

- Ну и когда же раньше такое уже случалось?

- Ну, не конкретно это. Но основные вещи. Ты знаешь, о чем я…

- Ничего из этого не повторится!!!

- Ладно-ладно. Но когда это случится, измени чуток трактовку. А то эта что-то устарела.

- Да… ох… так, серьезно, уйди уже. Просто уйди, прежде чем я подумаю… - она действительно подумала, что ее голова вот-вот взорвется.

И что, к чертовой матери, с ним случилось? Прошлой ночью он был неуверенным, доведенный до отчаяния, пребывал в невероятном хаосе. Прошлой ночью он был Малфоем, уничтоженным Малфоем, тем, кто вечно все портил ей. И опять он поступал так же, снова и снова. Создавал эти неподражаемые для них моменты … такие замечательные для них моменты. Слезы, ругань и крохотные моменты истины, всплывающие между ними. Они всегда настолько опустошали, будоражили. И всегда с таким подтекстом, что ничего похожего больше не случится.

А теперь он вел себя просто отвратительно. Несносно. И грубо. Проклятый Малфой. И то, что он провел ночь в ее чертовой кровати, завело эту ситуацию еще дальше. Ох, да неужели до не него не дошло, что они делают? Все эти невысказанные слова, крики друг на друга и после этого клятвы на собственных запутавшихся жизнях, что это никогда больше не повторится снова?

Она не могла поверить в то, что созналась себе в этом. Ведь это именно то, что они делали. Как бы невероятно трогательно это ни прозвучало. И как невероятно хреново.

Потому что это не то, что они делают. Это то, что они делали. И это не должно повториться снова. Именно с такой мгновенной поправкой.

И это «дежа вю» болезненно стукнуло по сознанию.

- Нет, не было, - прошептал Драко, возвращая ее к реальности тем фактом, что он все еще был здесь, стоял с другой стороны кровати.

- Неужели я… я что-то сказала вслух?

- Это не было ошибкой. Если это то, о чем ты думала.

И то, что он имел наглость прочесть ее мысли, шокировала Гермиону.

- К твоему сведенью, это вовсе не то, о чем я думала.

- Так ты не думаешь, что все это было ошибкой?

- Нет, думаю. Я просто не думала об этом сейчас. В данный момент.

- Но теперь-то думаешь?

Она нахмурилась: - Ты замечательно наталкиваешь на эти мысли.

- Ну, так ты ошибаешься.

Гермиона разочарованно фыркнула: - А я думаю, что это было ошибкой, Малфой. И меня как-то мало заботит то, что ты не согласен с… О, стой где стоишь! Не смей даже двигаться!

- Так солнечный свет бьет в глаза, - он сказал это таким скучающим тоном, что ее сердце пропустило удар из-за безумия происходящего.

- Ну, тогда закрой глаза! – она попятилась от кровати. - А еще лучше, топай-ка ты по направлению к долбаной двери! – а он начал обходить кровать, двигаясь в ее сторону. – Просто… - теперь он подошел уже опасно близко. И она тотчас же почувствовала, как встали дыбом волоски на затылке. И тотчас же из-за этого разозлилась.

- Почему ты так удивилась тому факту, что я еще здесь? – спросил он, останавливаясь в том углу кровати, который был ближе к ней. – Тебя это что, так реально шокировало?

И опять этот вопрос. Да неужели это так важно? Разве это что-то меняет?

- А ты? – спросила она.

- Я - что?

- Удивлен моей реакцией?

- Так ты удивилась?

Мерлин. Уж сколько раз они так делали. Выписывали словесные пируэты перед друг другом, тогда как другие отступили бы уже. А вот их на самом-то деле, если смотреть правде в глаза, это завело уже черт знает куда. Не беря в расчет тот факт, что Драко на расстоянии каких-то 1, 5 – 2 метров от нее.

- Честно? – негромко уточнила она. – Я не очень-то удивилась тому, что тебе хватило наглости остаться. Но… но я не могу поверить в то, что ты все еще не ушел.

- Да ты и не просила меня об этом.

- Нет, но… да я же спала. А ты только… ладно, если дело в этом, то я прошу об этом сейчас.

- Ты сегодня утром обрывала целую уйму предложений, Грейнджер, - медленно растягивая слова, произносит он. – Тебе стоит воспользоваться моментом, чтоб собраться с силами.

- А тебе стоит им воспользоваться, чтобы…

- … свалить, на хер, отсюда?

- Заткнуться уже, наконец. Но и твой вариант тоже весьма неплох.

Он сделал шаг в ее направлении, отходя от столбика кровати и снова оказываясь во власти солнечных лучей, проникающих через окно. Он дотянулся до створки и закрыл окно.

- Как-то жарковато было ночью.

- Скорее всего, это из-за одеяла, - подумала Гермиона. Вслух.

Драко снова растянул губы в ухмылке: - У тебя могло бы быть их несколько штук, если бы ты захотела.

- Да не хочу я, чтобы у меня их было несколько! Только… Почему ты все еще здесь?

Она серьезно усомнилась, что он был в своем уме. И тому служило большое количество поводов и очень много причин. А теперь еще и потому… потому что он вел себя таким вот образом. В несвойственной ему манере. Едва ли не шутливой, словно это все один большой розыгрыш.

А Драко снова говорил что-то.

- … вниз на завтрак. Прежде чем ты снова начнешь заикаться.

Она одарила его яростным взглядом: - Да что тебе за дело, Малфой? – Гермиона сузила глаза. – Почему ты ведешь себя так… как ублюдок?

- Я не веду себя как ублюдок, - у нее мелькнула мысль, что это его задело. Да это было бы просто смешным, учитывая тот факт, что он не смог бы отрицать того, что с ним сложно.

- Нет, именно так. После всего, что случилось прошлой ночью.

- Я не забыл, если ты на это намекаешь. Я точно помню о том, что произошло.

Она залилась румянцем, и вернулось ощущение, что она пробует стыд на вкус.

- Тогда ты должен вести себя соответственно.

- Соответственно?

- Да!

- И каким же это образом? – насмешливо поинтересовался он. Но вовсе не в дружелюбной, поддразнивающей форме. А с намеком на то – ну-почему-все-кроме-меня-такие-идиоты.

- Ну, давай посмотрим, - отозвалась она в ответ. – Ты мог бы начать с того, что умотаешь отсюда.

- Да, но я думал, я должен поступать соответственно. А это не попадает под определение «соответственно». А вот, что попадает под «соответственно», так это начать орать на тебя, как мы всегда это делаем. Или, чтобы поступать соответственно, нужно…

- Перестань повторять это слово!

- Ты первая его упомянула.

- О, Мерлина ради, Малфой! Ты совсем тупой? Я хочу, чтобы ты просто…

Он в два быстрых шага преодолел расстояние между ними, врезавшись в нее.

Они налетели на стену. Он впился пальцами в ее руки, чуть ниже плеч. Крепко. И на какой-то миг замер; на миг, в который что-то произошло. Он посмотрел ей в глаза тяжелым взглядом, словно тоже намекал на что-то, как и она. А затем прижался губами к ее губам, все еще не закрывая глаз. Ее губы были теплыми, влажными.

И он не отрывался от них. Прижимался настойчиво и твердо.

Губы на ее губах, не двигаясь. Даже дышать перестали.

Его глаза медленно закрылись, в то время как он ослабил свою хватку. Тонкая кожа их губ на краткий миг сохранила соприкосновение, когда он разорвал поцелуй.

Гермиона пребывала в шоке. Но лишь на секунду.

И на еще одну.

А затем яростно оттолкнула его.

- Что это, на фиг, такое было? – воскликнула она.

- Я поступил соответствующе.

- Ничего подобного!

- А, по-моему, да! Я ведь целовал тебя прошлой ночью. Поэтому я целую тебя снова. Соотв…

- Если ты еще, хоть раз, скажешь это слово!

- Тогда ты?

Из ее груди вырывалось тяжелое, напряженное дыхание. И больше всего она была разочарована своим собственным поведением, нежели чьим-то еще в этой самой комнате. Потому что чувствовалось, что их не только двое. Словно ощущалось присутствие, по меньшей мере, сотни человек, которые стояли вокруг них. Судили их. Давили на ее сознание своими осуждающими взглядами.

Вот что. Вот что она испытывала, целуя Драко Малфоя при свете дня. Когда в лицо бьет жестокая реальность. Когда произошедшее уже нельзя сваливать на ее – да еще какую – усталость, на его невероятно обреченное состояние. Это как приговор с той самой секунды, как он оторвался от ее губ. В тот же самый миг, как прервался поцелуй.

Но не во время него. Никогда. Всегда в такие моменты, словно время замирало отброшенное к стене, с представленным ножом к его горлу. Под угрозой тишины. Вынужденного остановить свое бег. Но лишь до следующего удара сердца.

Ох, нет. Твою ж мать. Она снова позволила ему приблизиться. И прежде, чем она набрала достаточно воздуха в легкие, чтобы произнести хоть слово, он дотянулся до ее щеки и прикоснулся к ней тыльной стороной ладони, да так нежно, что ее кожа вспыхнула. И от этого простого жеста совершенно точно приоткрылось ее сердце.

- Малфой… - выдохнула она, ощущая себя не в своей тарелке. Хотя нет. Она чувствовала, что должна бы ощущать себя неловко. Но куда там. Тревожно, настороженно и, в тоже время, обуреваема желанием стоять абсолютно неподвижно, когда он прикасается к ней. Но никак не неловко.

Он медленно приблизил лицо, а затем снова отклонился. А потом снова повторил движение. Словно где-то внутри него шла борьба за то, чтобы удержать себя подальше от нее. От них.

- Я хочу только, чтобы ты приняла это, - тихо, почти шепотом добавил он, все еще не убирая руки с ее щеки. Большой палец мягко терся об кожу. Едва касаясь. Она не знала, делал ли он это осознано. – Что мы не ошибаемся. Это не ошибка.

Гермиона всматривалась в него. Она так отчаянно хотела отвести взгляд, остановить течение жизни, чтобы раствориться в этом одном единственном прикосновении. Только в этом единственном прикосновении.

Да как он смеет творить с ней такое, лишь прикоснувшись?!

И быть так невыносимо близко к ней. Она могла даже чувствовать его дыхание на своей коже.

Она моргнула: - Я… я не знаю. Я не могу…

- Почему? – спросил он, все еще тихим голосом, все еще каким-то мягким тоном. Но в тоже время требовательно.

- Потому. Не ужели ты не понимаешь? Если я соглашусь с этим… Если я соглашусь с тобой… вот так. Я не могу…

- Больше таиться?

Она слегка кивнула: - Я не хочу прятаться, Малфой. Я хочу забыть.

- Это одно и то же.

- Нет. Таиться будет означать, что я все еще хочу продолжать это.

Да уж, что за омерзительные словечки.

Теперь уже Драко кивнул головой: - Я тебе не верю, - и затем снова повторил. – Я тебе не верю, Грейнджер. Ты уже лжешь слишком многим. Я понимаю, что…

- Как ты можешь понимать это?

- … почему ты, в конце концов, не откроешь кому-нибудь правду, - закончил он фразу, полностью игнорируя ее протест. – Слишком много лжи. И мы оба знаем это. Но еще я знаю, что где-то среди всего этого затерялась крошечная доля истины. Между нами.

- В чем? – произнесла она в ответ. Он так и не убрал руки с ее щеки. – Столько всего, чего я не знаю. Столько всего, чего не знаешь ты. В чем здесь заключается эта самая истина между нами? Ты даже не можешь заставить себя сказать мне, из-за чего ты плакал…

- Это не обсуждается, - отрезал он. – Я говорю о чувствах. О долбанных, мать их, чувствах, Грейнджер. Ты же не дурра. И я – не дурак.

- Я не понимаю, - она попыталась успокоиться, сделав глубокий вдох. – Ты меня ненавидишь. А я ненавижу тебя.

Он посмотрел на нее. Пристально. И это больно ранило – то, что он тут же не стал разуверять ее. То, что тотчас же не поправил ее. «Нет, я не ненавижу тебя, Грейнджер. И никогда этого не испытывал. И никогда не стану. Это не какая-то извращенная игра, наполненная ненавистью, властью и могуществом. Это вовсе не то».

Думаешь ли ты об этом?

Потому что это именно то, о чем думаю я, Малой. Вот о чем я думаю порой.

Даже если я говорю себе, что это не так. Даже если, лежа с открытыми глазами ночью и прибывая в одурманивающей полудреме, на разные лады убеждаю себя, что ты обожаешь меня. Что ты, лежа в своей кровати на расстоянии всех этих холодных стен, думаешь обо мне. Мечтаешь обо мне. И трогаешь себя. Потому что возможно – каким-то образом – это станет проще для меня делать то же самое.

И это все еще мерзко. Это все еще настолько отвратительно и неправильно. Но все упрощает.

Думать о том, что Панси была права. И что это вовсе не паранойя. То, как ты выкрикнул мое имя, кончая в ней. Выкрикнул его еще до того, как мы впервые поцеловались.

Что это всегда была я.

Почему же ты ничего не говоришь, Драко? Почему же ты не говоришь мне, что я ошибаюсь?

А потом был этот стук в дверь.

Они оба вздрогнули. Драко резко убрал руку и повернул голову в сторону двери.

- Гермиона? – послышался голос. Тот самый голос.

***

Она ткнула пальчиком в сторону ванной.

- Иди! – шепотом приказала она,

И Драко послушался, честно, на какую-то секунду он развернулся и направился в сторону ванной. Оставляя ее одну. Упрощая все.

Но на самом деле. Нет.

- Ты что делаешь? – она почти беззвучно произнесла слова, с яростно горящими глазами.

Он пожал плечами: - Я здесь. Как он отреагирует на это? – он даже и не пытался говорить тише. Она малость скривилась. А он почувствовал себя малость виноватым.

- Гермиона, ты там? – спросил Гарри.

О, да заткнись ты, дебилоид, на хер.

- Просто… одну секунду, Гарри! – крикнула она. – Я просто… одну секунду!

- О… я… ладно. Я подожду снаружи.

Она развернулась к Драко: - Ну и откуда у него пароль? – спросила она, переходя снова на шепот.

А Драко опять пожал плечами. А потом вспомнил: - Очевидно, услышал, как я его назвал, когда мы заносили тебя вовнутрь, - на этот раз он говорил немного тише, просто из чувства вины. И он так сильно презирал себя за это.

- Малфой, пожалуйста, уйди.

И это прозвучало неправильно, потому что на самом деле она не должна была произнести «пожалуйста». Пожалуйста, убирайся из моей комнаты, потому что мой лучший друг не должен войти и, сложив дважды два, получить, мать его, девяносто-четыре.

Он был все еще зол на нее. За мысли о том, что все будет в норме, если внезапно взять и пресечь ненависть. За мысли, что это сработает – спрятаться за ней. За отказ признать, что она ошибается. Потому что они – не ошибка. Они просто облажались. И в этом не было ничего ужасного.

Если он останется здесь, и Поттер увидит. Ну, тогда это даст ей еще одну возможность рассказать ему правду. Эту страшно-запретную правду, существованию которой она сопротивлялась последние несколько недель.

- Гермиона, ты… что-то не так? – спросил Гарри. Голос его прозвучал озадаченно. С таким подтекстом, что он готов войти в любой момент.

- Я… просто… - она подавила вздох. Метнула на Драко взгляд, от которого побежали мурашки по спине. Он представил себе, как снова прижимает ее к стене после такого вот взгляда. – Малфой здесь.

Он был настолько удивлен, что едва не подавился, сглатывая. Потому что… ну, в том смысле… он должен был уйти. Ему реально не стоило оставаться. Он не должен был так поступать с ней. Он был просто…

… да и оставался ублюдком.

- Что? – послышался голос Гарри, в крайней степени взбешенный, но он по какой-то странной причуде, пытался сдержаться. Может просто надеялся на то, что неправильно расслышал.

- Он только что зашел, Гарри, - пояснила Гермиона через дверь. – Входи, - ее приглашение прозвучало живо и беззаботно. Но лишь только она произнесла конец фразы, она снова посмотрела на Драко. Еще один последний взгляд, выражавший… ненависть. До того, как вошел Поттер.

Не смотря на то, что она не может ненавидеть его. Ему это было известно. И даже если она все же ненавидела его, то это точно не имело ничего общего с обычным проявлением этого чувства. Оно же все было изрешечено.

А вот взгляд на лицо Гарри был бесценным – то, как он понял, что расслышал все правильно.

О, Поттер. Ненавижу тебя. Никого так не ненавижу, как тебя. Но твой видок забавен лишь на половину. Что же станется с тобой, когда до тебя дойдет, что мы снова трахались?!

Потому что я-то знаю, что ты в курсе. Даже если в этот раз ты формально и не прав.

- Я подумал, что должен, - Гарри прочистил горло, - узнать как ты себя чувствуешь. Ну, ты понимаешь. Прийти и проводить тебя на завтрак или… убедиться можешь ли ты сегодня пойти на занятия или нет, - и после этих слов повисла пауза между ними тремя. – Так ты?

- Да. Думаю, что да, - она кивнула.

Драко посмотрел на нее. Синяки на ее коже уже исчезли. Но она все еще была бледной, очень бледной, хотя это вопросов и не вызовет.

- Только вот… - Гарри замолк, бросил быстрый взгляд на Драко, и затем снова перевел его на Гермиону. – Наверное, тебе стоило бы переодеться. Может проще надеть форму, если ты собираешься на занятия?

Гермиона пожала плечами: - Ну, ты только что изменил мои намеренья. Вообще-то, я собиралась сегодня отдохнуть еще, но – раз ты здесь – я, прям, и не знаю. Наверно, мне, и в правду, не стоит пропускать уроки в конце года.

Гарри слабо улыбнулся: - Должно случиться реально что-то плохое, чтобы ты так поступила.

Она улыбнулась в ответ.

И вот он – момент. От которого желудок Драко скрутило – вот так находиться здесь в данный момент. Лучшие друзья. Потенциальные любовники. Да кем бы они там ни были. Кем бы Поттер, в конце концов, не надеялся, они могут стать.

Потому что это чувствовалось. Чувствовалось в том, что она в итоге останется с кем-то похожим на него. Похожим на Поттера. Х*евый герой, а-ля любовь-на-всю-жизнь. И даже если Гермиона ничего такого еще не заметила, даже если она не уловила – насколько Драко мог судить – очевидных намеков, который Поттер бросал в ее адрес. Но до нее дойдет это, в конце концов.

Если Драко отпустит ее.

А может просто все дело в нем. Может, это просто его паранойя, его замешательство. Ему пришлось признать, что он никогда не понимал их дружбы. Этих троих. Поттер, Уизли и Грейнджер всегда выглядели странно в его понимании. Как может существовать такая непредвзятая любовь? Особенно когда они знают друг друга чуть более шести лет. Лично Драко не мог в это врубиться. И возможно именно поэтому он только что придумал, что это было чем-то большим. Потому что он ненавидел Поттера. Потому что ему нужен кто-то крайний.

Гарри снова прочистил горло. Он смотрел на Драко. Драко понял это тогда, когда перестал смотреть на Гермиону.

- Да, Поттер?

Гарри еще больше сузил глаза.

- Гарри, эээ… Малфой и я просто говорили о…

- Делах старост? – подсказал Гарри, приподнимая брови.

И это разозлило Драко – то, что этот возомнил, будто так много знает о них. Будто думал, что он целиком и полностью раскусил его. Но Гарри знал дохрена о нем. И это было правдой. Или, в конце концов, лишь половиной ее.

- В самую точку, - огрызнулся Драко. И затем снова посмотрел на Гермиону. – О, ну тогда – удачного дня!

Он повернулся, чтобы уйти.

- Малфой, - начала она. Он остановился. – Ты… спускаешься на завтрак?

Он взглянул на Поттера: - Никуда я не смогу пойти, пока не подлечусь заклинаниями.

Гарри все также, не отрываясь, смотрел прямо ему в глаза. Он и не собирался делать вид, что ему хоть капельку стыдно. А Драко, в принципе, и не особо удивился.

В комнате повисла тишина, пока Драко шел в сторону ванной. И как только дверь закрылась за ним, он услышал, как Гермиона просит Гарри подождать ее внизу, пока она переодевается. И в тоже время до него доходит, что стоит и не двигается, ждет по другую сторону двери ванной комнаты. Просто ждет.

Мэрлин знает, на кой. Но в его голове крутились мысли, пока она раздевалась там, за стенкой. Те многочисленные мысли о ней и Поттере. И от этого было жутко. Потому что эти мысли никуда не девались. Они не переставали терзать его сознание.

Он любил ее. Гарри любил Гермиону. С сексуальным подтекстом или нет, но между ними была любовь. У Поттера есть то, чего никогда не будет у него. Никогда в жизни.

И это была реальная причина ненавидеть его. Причина, по которой он и ненавидел.

Драко часто размышлял на тему того, задумывалась ли Гермиона порой о них, как о паре. Она и Поттер. Рисовала ли когда-нибудь в воображении картинки того, как он трахает ее по ночам, лежа на простынях? Представляла ли когда-нибудь вес его тела на себе?

Представляла ли хоть раз, что это Гарри, когда Драко целовал ее?

От одной мысли ему стало дурно.

Может это и была реальная причина, почему она возвращала объятия. Драко лишь предвосхищал события. Может то, что было у них не шло ни в какое сравнение с тем, что она загадывала - могло быть у них однажды с Поттером. И она просто не хотела рисковать тем, что могла потерять это. Никакого дела до дружбы и доверия. Все для того, чтобы быть там, где представляла себя лет через десять.

И тут же Драко снова вернулся в ее комнату.

- Малфой!

- Ты его любишь?

Драко тяжело дышал. Стиснутые в кулаки руки прижаты непосредственно с обеих сторон к телу.

Гермиона прижимала блузку к груди. И это отвлекло его на какой-то миг. Но гнев тут же снова завладел его сознанием.

- Малфой, я пере…

- Ты его любишь, Грейнджер? – требовательно перебил он. Слова мучительно срывались с его губ.

- Люблю ли я кого? – удрученно переспросила она, стараясь не повышать голоса, чтобы Гарри не мог услышать.

Он весь кипел от злости.

- Поттера. Ты любишь Поттера? – и от этого вопроса его лицо перекосило. Он, и в правду, не понимал, как снова умудрился оказаться в ее комнате. Он не смог точно вспомнить тот момент, когда решил так поступить, хотя дело было сейчас далеко не в этом. Ему просто необходимо было узнать правду.

- Ты это о чем? – спросила она, хмуро глядя на него. – Просто уйди, Малфой.

- Сначала ты мне скажешь правду, - ответил он. – Я клянусь, Грейнджер. Лучше ты мне правду скажи, иначе я…

- Да что, мать твою, ты о себе возомнил, а? – прорычала она. – Как ты смеешь врывать сюда и спрашивать о таких вещах, о которых ты и понятия не имеешь! Которые ты даже не понимаешь! Когда я прошу тебя свалить отсюда, ты, Малфой, так и должен сделать. Ты должен исчезнуть. Или ты хочешь, чтобы я позвала Гарри?

- О, так тебе это нравится, не так ли? – выплюнул в ответ Драко. – Призвать любимого мальчика, чтобы он снова спас день. Тебя это что, заводит, Грейнджер? Как Поттер разыгрывает из себя героя? Или это просто очки так на тебя действуют?

Гермиона рассмеялась: - Да что это, черт возьми, с тобой? – спросила она. Слова были полны злости. Она разозлилась. И Драко чувствовал это, по исходящим от нее волнам гнева.

- Это и есть реальная причина того, что ты не хочешь примириться с происходящим между нами? Это и есть настоящая причина, по которой ты таишься?

- Да тут сотня причин, из-за которых я таюсь, Малфой! – резко бросила она в ответ, переходя с шепота на крики. – И да! Конечно же, Гарри – одна из них.

- Тогда я прав? – рассмеялся Драко, сведя брови к переносице. Сверля ее пронизывающим взглядом - Ты любишь тупого долбо*ба.

- Да. Но не так, как ты думаешь. Не так… - она быстро замотала головой и перевела взгляд на потолок. Ее самое обожаемое, бл*, место. А потом она повернулась к нему спиной, чтобы натянуть блузку.

Когда она снова развернулась, она все еще сражалась с пуговками.

Драко сглотнул.

- Ты не понимаешь моей дружбы с Гарри и Роном, - продолжила она. – У меня и в мыслях нет, что ты можешь понять. Да я и не жду этого от тебя. Но ты не можешь строить дикие предположения на счет моих чувств, тогда как сам не имеешь ни малейшего понятия, о чем говоришь.

- Так я ошибаюсь?

- Да. Ты ошибаешься. А теперь оставь меня одну.

Кто бы знал почему, но он не мог так просто отбросить мысль об этом. Она слишком прочно укоренилась в его сознании. Слишком много лет он раздумывал на эту тему, чтобы так просто забыть о ней в один миг. Что-то было в этом. Что-то должно быть. И ему совсем не нравилось, что это имело значение для него на самом деле.

- Ну, раз ты не любишь его… он любит тебя.

- Я его люблю.

- Ты… что? – лицо Драко перекосило.

- Гарри – самый лучший друг, о котором я могла бы мечтать, Малфой. Конечно же, я люблю его за это.

- И Уизли?

- Да, и Рона тоже.

Драко снова рассмеялся: - Да ты, мать твою, слепая, Грейнджер.

- Извини? – хмуро переспросила она.

- Ты просто этого не видишь, не так ли? Ты не видишь ничего из этого.

- И что я такого должна разглядеть, Малфой? – резко спросила она.

- То, что он испытывает к тебе. То, как он смотрит на тебя. То, как он глазеет на твои губы, когда ты говоришь. Меня почти рвет от этого. А ты даже не замечаешь. Просто оставляешь без внимания.

- Даже если бы это было правдой, - ответила она, сузив глаза, - у Гарри куда как больше прав на любой из этих выходок, нежели у тебя, Малфой. Я не твоя, Малфой.

- Ох, да неужели… - прорычал он в ответ. – Так ты теперь Поттера, да?

- Нет. Никому я не принадлежу, - выпалила она. – И ты это прекрасно знаешь. Да что, на фиг, в тебя вселилось, Малфой?

- Меня достало уже околачиваться у обочины по вине золотого мальчика.

- Ну и что с того? Ты считаешь, что если я только что признала существование этого маленького глупого романчика, что у нас был, то это что-то упростит тебе? Словно ты хочешь, чтобы и твои друзья узнали. Что скажут Крэбб и Гойл? А Забини? И уж лучше не будем упоминать Панси.

- Если она уже не знает.

- Да, уж точно, - ответила она, опуская взгляд. – Это служит еще одним доказательством. И в данном случае можно лишь воспользоваться целебными чарами в большом числе.

Драко помолчал.

- Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось, Грейнджер, - добавил он. Его глаза вдруг широко распахнулись. - Я имею в виду, снова. Я не позволю кому-то прикоснуться к тебе снова. Я не предполагал, что позволю ей сделать такое.

- Ты не предполагал, что? – повторила она. И Драко показалось, что ее задела эта фраза. Будто он мог осудить за это.

- Ты же не думаешь, в самом деле, что я знал о ее нелепом плане до того, как все случилось?

Она снова опустила взгляд. А затем кивнула головой.

- Дело не в этом. И не в том, кто может причинить боль нам. Дело в том, кому мы можем ее причинить.

- Мне все равно.

- Тебе и в правду все равно? – переспросила она, с сомнением в голосе. – Так ты меня не остановишь, если я спущусь вниз к Гарри, чтобы прямо сейчас все рассказать?

Драко пожал плечами. И где-то в глубине сознания с сожалением отметил про себя, что у нее есть своя точка зрения. Несмотря на то, что она и не отличалась твердостью. Потому что он бы ее остановил. Не ради себя. Не ради Поттера, и не ради себя.

Потому что он вовсе не о себе беспокоился. И уж точно не о Мальчике, который Выжил, чтобы быть самой большой Задницей, которую он только встречал. Он просто беспокоился о Гермионе.

И что за охренительным идиотом надо быть, чтобы так думать.

- Мне нужно идти, - сказала она, наконец, забирая свою школьную сумку с кресла рядом. Она посмотрела на него. – Приведи себя в порядок, Малфой, - тихо добавила она, и что-то похожее на беспокойство промелькнуло в ее голосе.

Он решительно посмотрел на нее: - Я хочу, чтобы ты обратила внимание на это.

- На что? – переспросила она, проверяя содержимое сумки.

- На него. И… на то, как он себя ведет.

Она закрыла сумку и снова посмотрела на него: - Оставь Гарри за пределами всего этого, хорошо? – попросила она. – Он - не единственная причина, по которой мы не можем быть… заниматься тем, чем занимаемся.

- Но он единственная причина, которая удерживает тебя от этого. Или…единственная причина, которая подбивает тебя на то, чтобы вслух сказать, мол, я больше не стану заниматься ничем подобным

- Просто… оставь эту тему, Малфой, - тихо попросила она.

А он смотрел, как она идет к двери и открывает ее.

- Подожди, Грейнджер…

Но она все же прошла в дверной проем. Но остановилась снаружи. Повернулась, чтобы взглянуть на него, выжидательно приподняв брови.

- Вернись, - очень тихо попросил он.

- Нет, - ответила она. Коротко и быстро.

- Грейнджер… пожалуйста.

- Меня ждет Гарри.

- Тогда скажи ему, чтобы он ждал тебе уже там.

- Нет, Малфой, - отказалось она. – Оставь все как есть.

Он подошел к двери и ухватился за ее край, чтобы она не смогла ее захлопнуть.

- Тогда я найду тебя позже, - выдохнул он. – Позже сегодня. Мы не закончили, Гермиона.

Она чуть-чуть прикусила верхнюю губу и слабо кивнула.

- А мы когда-нибудь закончим? – шепотом спросила она и повернулась, чтобы уйти.

Драко стоял и смотрел, как она спустилась по ступенькам и подошла к своему другу.

***

Гермиона поймала себя на том, что посматривает на Гарри чаще, чем обычно. Начало сегодняшнего вечера все трое решили посвятить занятиям в библиотеке. Или лучше сказать, Гермиона настояла на том, чтобы посвятить начало вечера занятиям в библиотеке.

План заключался в том, чтобы загрузить себя полезными, практическими заданиями.

За всё время, Гермиона ни разу не заметила, чтобы Гарри смотрел на неё слишком долго. Ни разу не поймала его на том, чтобы он украдкой с нежностью посматривал на неё. Не было такого, чтоб он пялился на её губы, когда она говорила – ну, не считая момента, когда она облизнула их. Но что здесь такого – любой бы обратил на это своё внимание. И то, заметила лишь потому, что сама за ним наблюдала. Искала хоть крошечный намёк, который смог дать Драко возможность озвучить свои обвинения. Хоть малейший повод.

Но она так ничего и не нашла. И Гермиона была чертовски довольна. Как будто проблем ей сейчас не доставало – так ещё и пришлось бы беспокоиться насчёт тайных чувств Гарри.

- Что?

О Боже.

Гермиона поспешно отвела взгляд.

За всё время её продолжительного наблюдения, Гермиона тупо пялилась на опущенную голову Гарри, сидящего перед раскрытой книгой. В любое другое время, здесь не было ничего зазорного. Раньше она могла просто спросить у него с невинным видом «Что?», потому что ситуация была бы абсолютно обычной.

Но слишком уж быстро она отвела взгляд, чтобы это не имело никакого значения.

- Прости, - пробормотала она, откладывая перо и пролистывая несколько страниц тетради.

Краем глаза она заметила, как Гарри пожал плечами, и внутренне вздохнула с облегчением – вроде не заметил ничего странного.

Да и с чего он должен?

Она была так зла, что повелась на уговоры Драко присмотреться к Гарри. Она была так зла из-за того, что не приписала эти его наблюдения на очередной приступ паранойи. Медленно, но верно, он превращал её в такую же сумасшедшую, каким и он сам был. И это пугало настолько, что…

- Извини, конечно, но почему ты всё ещё ничего не предпринимаешь относительно Пэнси? – неожиданно выпалил Рон, резко откидывая в сторону перо, и уставился на Гермиону так, словно весь последний час он провёл над решением сложной головоломки.

- Ээ..Прости? – запнулась Гермиона, находясь в полном замешательстве от того, что была поглощена своими мыслями.

- Рон, - предупредил Гарри, - ты ведь обещал, что не будешь поднимать эту тему, приятель.

- Да как не поднимать? – поинтересовался Рон. - Тебя ведь это тоже волнует, Гарри.

- Ты хочешь обсудить это прямо сейчас? – переспросила Гермиона, качая головой.

- Ну, может и нет.

- Так и не надо, - вздохнула она. – Пожалуйста, оставьте это. У меня есть на то свои причины.

- В этом-то и суть, - продолжил Рон, в его голосе слышалось какое-то покровительство, которое заставило Гермиону вздрогнуть от досады. - Я обдумал всевозможные причины и наткнулся на эту проблему. И нет ни единого объяснения. Ну, по крайней мере, ни одного разумного.

Гермиона закатила глаза и взглянула на Гарри. Словно, он мог кинуть ей спасательный круг.

- Мы планировали провести этот день в спокойной – на сколько возможно - обстановке, Рон, - раздражённо сказал Гарри, нахмурив лоб. – И нам почти это удалось. Но если ты планируешь похерить все это, приятель, тогда нам с Гермионой придётся заткнуть тебе рот.

Рон метнул на Гарри взгляд, полным такого же раздражения: – Синяки, возможно, и исчезли, Гарри, но я надеюсь, ты не забыл, что она сделала с Гермионой.

- Конечно, нет, - зарычал Гарри. – Но, может, ты уже прекратишь?

Было ясно, что Гарри уже неоднократно говорил Рону о том, чтобы отвлечься от событий прошедшего уикенда. Это заставило её сердце проникнуться тёплым чувством к Гарри. Но, в то же время, она была сбита с толку. И даже немного удивлена.

Раньше Гарри выходил из себя, когда Гермиона не желала обсуждать что-либо. Он бесился, лишь заметив чей-то слишком долгий взгляд. И только Рон мог успокоить его. Только Рон мог утихомирить эти его беспричинные вспышки гнева.

А сейчас Гермионе стало яснее некуда, что Рона больше не устраивала роль «седативного средства». Она задела его за живое, возможно даже где-то перестаралась. Не попросив о помощи, когда она была ей необходима, не позволив быть рядом с ней, даже тогда, когда он сам отчаянно рвался помочь – и этим причинила ему боль. А теперь он видит, к чему её это привело. И, конечно, она не могла упрекать Рона в том, что это его расстраивало.

Но Гарри было намного сложнее. После всего, что произошло, после всего, что он видел, после всего, что раскрылось… после того, как этим утром он обнаружил Драко в её комнате… он по-прежнему выглядел встревоженным. Фактически, даже больше, чем неделями раньше.

Гермиона знала – он винит себя. Она была уверена, что он – в своём поттеровском репертуаре - найдёт способ обвинить себя в том, что с ней сделала Пенси. И она очень хотела, чтобы он смог узнать правду. Она думала об этом, пока на пергамент не упала капля чернил с пера, просочившись на следующую страницу. Ну, ещё бы – как она могла сосредоточиться хоть на чём-нибудь, чувствуя эти болезненные уколы совести? Как она теперь сможет жить с этим дальше? Такое количество сказанной лжи вряд ли сможет кануть в историю, и ей не стоит возлагать на это свои хрупкие надежды…

Надежды на то, что эта ложь когда-нибудь рассеется.

Но, не смотря на это, она очень этого хотела; так сильно, что приходилось часто моргать, чтобы не дать подступившим к глазам слезам вырваться наружу. Она осознавала, что ей не хватит мужества признаться ему во всём. Не сейчас, уж точно. Не сможет, представляя, как его лицо перекосит гримасой от этого. Она не сможет так ужасно разочаровать его.

Она не могла потерять его. Их обоих. Гарри и Рон были единственными людьми, которые всегда были с ней рядом.

Но в таком случае, она не могла молчать вечно. Она не могла просто делать вид, мол, будет проще подождать, пока они найдут её и Драко в каком-нибудь тихом местечке в Хогсмиде и наружу не выплывет вся выдающаяся правда о том, что она сотворила, и то, что она никогда-никогда не проделает снова. Но, в таком случае, они узнают, что всё это время она им просто напросто лгала. И тогда будет только хуже. По крайней мере, так же плохо.

А что если она подождёт ещё несколько лет. К тому времени Гарри и Рон будут едва помнить их школьные годы, и едва ли их будут заботить дела минувших дней. К тому времени, они, вероятно, пройдут через слишком многое, чтобы произошедшее много лет назад и оставшееся в прошлом сможет навредить их дружбе. Порой, мы столько оставляем в прошлом.

Потому что все случившееся и будет в прошлом к тому времени. Окончательно и бесповоротно.

Гермиона сглотнула. Вот оно – то разочарование, разрывающее ей мозги. Разочарование от всей этой лжи. И вряд ли она сможет и дальше вынести это.

Надо отметить, Гермиона и не предполагала, что может так вот врать. А оказывается, может. Да и вынуждена.

Поэтому становилось ещё больнее. Она больше не знала, кто она. Она больше не доверяла себе, находясь рядом с Драко. И не могла быть собой рядом с Гарри и Роном.

А оставаясь наедине, она чувствовала только одно – как накатывает боль.

Возможно, рассказав им всё – прямо сейчас – она сможет сделать маленький шажочек к искуплению своей вины.

Но она не могла даже взглотнуть. Не чем… Во рту пересохло. И когда она уже точно решила, что это не самый удачный момент для того, чтобы выложить всю правду, то последними жалкими посулами начала убеждать себя, что поступает правильно, ведь им нужно поторопиться с домашней работой.

Ведь каждому нужно как-то отвлекаться от реальности.

***

Перед обедом Гермиона собиралась забежать свою комнату, чтобы оставить там свою сумку. Как только она открыла дверь в спальню, то услышала кашель за стеной. Жуткий. Сумка упала на пол.

Она подскочила к двери в ванную и подергала ручку: – Малфой, открой, - попросила она, стуча кулаком по дереву. Ее дыхание стало прерывистым.

Ему снова было плохо.

Гермиона прижалась лбом к двери. Это было невыносимо – слышать, как его тошнит в туалете, и это вызывало странное ощущение в её собственном желудке.

Что же с ними происходит.

- Я не просто так закрыл её, - прохрипел Драко из ванной.

Он использовал слишком много заклинаний. Слишком много для лечения кожи и костей. Ведь это не так-то просто, чтобы все взять и пустить на самотек. Не так-то просто, как убрать следы от простых синяков. Потому что остались последствия. Впрочем, как и воспоминания.

- Пожалуйста, открой дверь, - пробормотала Гермиона, обращаясь к двери. Потому что она хотела быть там. В голосе уже слышались слёзы, хотя она не плакала. Щеки все так же оставались сухими. – Пожалуйста, открой, - снова повторила она.

Это было как-то связано с их последней встречей с Гарри и Роном. Она чувствовала огромную ответственность. Не понимая, почему он не дал им отпора; не желая признавать, что он был слишком слаб и не мог защитить себя; не смея думать, что он сам позволил всему этому произойти, потому что знал, что заслужил это.

Ведь даже если какая-то часть Гермионы тоже так считала, в данный момент было кое-что поважнее. Всем сердцем она хотела сейчас быть рядом с ним. Даже если его скрутило рядом с унитазом.

Она даже не прикоснётся к нему. Она не станет гладить его по спине и бормотать успокаивающих слов. Но ей нужно быть там. Внутри. Только для того, чтобы он знал - она рядом.

Но дверь не открылась. Ритмично ударяясь головой, Гермиона сползла вниз по двери, и, прислонившись к деревянной обшивке, вслушивалась в приглушенные отголоски его приступов удушья.

- Я всё ещё здесь, - проговорила она. Всё ещё здесь. – На случай, если буду нужна тебе.

Просто чтобы он знал.

***

- Кому и следует свалить, так это тебе, Рон.

- Почему мне?

- А что, есть сомнения в том, что ты уже достал её?! Хотя, ты мог бы и извиниться.

- Да не доставал я её.

- Зато ты достал меня.

- Ну, уж нет, - категорично заявил Рон, засовывая в рот полную ложку картофельного пюре. – Во всяком случае, я думал, твой план в том и состоит, чтобы мы дали ей больше свободы.

- Да, - пожал плечами Гарри. – Так что оставь все как есть. Уверен, есть причина, почему она все ещё не спустилась.

- Ну да, я уверен, что тому есть причина, - с легкой насмешкой повторил за ним Рон, прежде чем сделать глоток из кубка.

- И чтобы это значило? – вздохнул Гарри, размазывая еду по тарелке.

- Ну, теперь всё ясно, - начал Рон, – вот почему ты решил сидеть, сложа руки, не пытаясь вникнуть в её проблемы. Теперь, получив неоспоримые доказательства того, что Гермиона в беде, ты решаешь предпринять - что? Ага, вот именно что ничего! Особенно по сравнению с тем, как ты вёл себя последние несколько недель. В то время тебя выводили из себя даже слишком долгие взгляды Малфоя в ее сторону. А теперь, когда её избили…

- Не мог бы ты говорить потише? - нахмурился Гарри. – И, к твоему сведению, Рон, я не восхищён мыслью сидеть, сложа руки. Мы ей пообещали…

- Только потому, что тебе хочется, чтобы она вернулась к своим книжкам.

- Да что ты несёшь?! Я просто не хочу снова отталкивать её.

- Но, чёрт побери, неужели не ясно, что даже если она сама не осознаёт этого, мы всё равно должны помочь ей. Мы можем разобраться с этим. Конечно, Паркинсон не парень, но можно разобраться с ней и по-другому. Пойти к МакГонагалл, например.

- Но с Гермионой уже всё в порядке. Пэнси будет просто отрицать всё. И, кроме того, Гермиона против, чтобы учителя были в курсе. И ты это знаешь, Рон.

- Да она, вообще, против любых наших действий, не так ли? – прорычал Рон, бросая вилку на свою тарелку. – Почему так выходит, что я единственный, кого заботит происходящее?

- Поправь меня, если я ошибаюсь, - ответил Гарри с раздраженной гримасой на лице, - но разве не ты сверлил мне мозг идеями о спокойном и осторожном подходе на протяжении последних недель? Вот теперь я следую твоему совету – остаюсь невозмутимым.

- Да уж, - кивнул Рон. - Какая ирония, не так ли?

- Прекрати, Рон…

- Ты, наконец, решился успокоиться, и именно в тот момент, когда Гермионе реально требуется, чтобы ты предпринял хоть что-то!

Чуть слышно зарычав, Гарри стиснул в пальцах нож: – Я знаю, что нужен ей. И ты тоже. Но сейчас мы будем делать то, что хочет она. Я не говорю, что это навсегда и что я, вообще, смогу сдерживаться слишком долго. Но пойми, Рон – прошлый уикенд был для неё сущим адом, и мы должны придерживаться этой тактики хотя бы несколько дней, чтобы дать ей возможность прийти в себя.

- Ты хоть представляешь, как лицемерно это выглядит со стороны?

- Брось это, Рон. Нет, серьёзно, приятель. Просто оставь все как есть.

Рон снова потянулся за вилкой, на какой-то миг сохраняя тишину: – Да, - пробормотал он, отворачиваясь к столу, - правильно.

Ужасное чувство. Да, Гарри чувствовал себя лицемером. И прекрасно осознавал, что со стороны его действия казались запутанными, но вот чего Рон действительно не понимал, что Гарри всё ещё злился. В высшей степени разгневан. И не было такого момента, когда бы он не мечтал выбить всю правду из Драко. Потому что четко знал, что правда все еще оставалась где-то там, в ком-то из них, и что ее все еще нужно услышать.

И не единожды он просто проходил мимо МакГонагалл и Дамблдора вместо того, чтобы выложить им всё относительно Панси. Потому что то время, что он потратил, развлекая себя мыслью о мести этой маленькой сучке, вызывало сплошную головную боль.

И не было момента – даже секунды - когда бы он перестал ненавидеть.

Но что-то поменялось в его сознании в тот момент, когда он увидел вчера, как Гермиона свалилась без сил на пол. Дикая необходимость защитить её, которая перекрыла даже его неконтролируемую злость и очевидную ненависть. Он все еще хочет во всём разобраться, как, в принципе, и говорил ранее. Он всё ещё хочет понять причины того, что случилось в её жизни. Но при этом он не хочет потерять её. Он не хочет оттолкнуть её своими вопросами. Гарри искренне верил, что она сама потянется к нему, если он даст ей немного свободы.

По крайней мере, таков был план. План на эту неделю. И если она все же ничего не расскажет?! Если ничего из этого не выйдет?!

Тогда, по крайней мере, Гарри со спокойной душой сможет утверждать, что он попытался воспользоваться методами Рона. Даже если фактически они таковыми уже и не являются. Он лишь пытался вести себя так для ее же спокойствия.

Гарри знал, что на самом деле должен стараться придерживаться этого плана так долго, сколько потребуется. Он реально должен оставаться рассудительным и не встревать, пока она сама хочет именно этого. Но разгневанная половина его сознания была убеждена, что у него нет времени на это. Что уже слишком поздно. Что происходящее уже приняло наихудший оборот.

- Ты идёшь, Рон? – спросил Гарри, перешагивая через скамью.

- Нет. Я… просто ещё посижу тут, - пробормотал он, - Я скоро буду.

- Ладно, - пожав плечами, Гарри рывком встал со скамьи и быстрым шагом направился к двери, делая вид, что не заметил отсутствия Драко.

Кто-то заступил ему дорогу, прежде чем он смог выйти: – Ты видел его?

Гарри взглянул на Блэйза: – Кого? – нахмурился Гарри, не испытывая приливов радости от общения с этим недоноском.

- Нашего Старосту Мальчиков, - растягивая слова, пояснил тот. – Не видел его с той субботней ночи.

- По-твоему, я видел?

- Ты ведь лучший друг его Старосты Девочек, Поттер. Вот я и подумал…

Гарри поборол дикое желание изменить трактовку фразы «его Старосты Девочек».

- Я не видел его, Забини, - выдохнул Гарри. - Но обязательно передам от тебя привет, когда мы встретимся для очередной нашей премилой беседы, – он оттолкнул Забини и сделал оставшиеся несколько шагов из зала.

- Знаешь, мне всё-таки кажется, ты врёшь, - раздался за спиной Гарри самодовольный голос Блэйза.

Гарри остановился и, сделав глубокий вдох, повернулся к нему лицом.

- Предполагаю, вчера ты виделся с Гермионой, - продолжил Блэйз.

- Что… - Гарри слегка сузил глаза, - О чём ты говоришь?

- Кстати, как она?

Гарри громко клацнул зубами: – В каком смысле «как она»? – злобное рычание, лицо чуть дёрнулось.

Блэйз пожал плечами: – Слышал просто, что она то ли грохнулась, то ли ударилась, - усмехнулся он.

Грёбанная усмешка. Плохая идея.

– Отъебись, Забини, - брови Гарри сдвинулись к переносице.

- К чему такая враждебность? – спросил Блэйз насмешливым тоном. – Можно подумать, это я столкнул её или что там еще, – уголки губ приподнялись в улыбке. – Кстати, Панси сожалеет, что всё так вышло.

И до того, как Гарри смог удержать себя, он уже прижимал Блэйза к стене, сдавливая его горло своей ладонью. Может, Забини и не причастен к тому, что случилось с Гермионой, но этого ублюдка можно легко ассоциировать с сукой Паркинсон. Он дал для этого достаточно хороший повод.

- Ты ведь понимаешь, что сейчас кто угодно может проходить мимо, - рассмеялся Блэйз.

- А, похоже, что мне не похер? – выплюнул Гарри, сильнее сдавливая горло Забини. - Если я узнаю, что ты имеешь отношение к тому случаю, ты - покойник, Забини. Так что начинай молиться.

Блэйз нахмурился под давлением руки Гарри. Он попытался её отдёрнуть: – Отвали на хер, ублюдок!

- Ты, мать твою, меня понял, Забини, - выдохнул Гарри, смотря Блэйзу прямо в глаза.

Блэйз снова толкнул его. На этот раз Гарри сделал шаг назад.

- Я не единственный, кого ты должен припирать к стене, кретин, - презрительно усмехнулся Блэйз, с раздражением поправляя галстук. – Да и Панси далеко не единственная гребаная идиотка, кто принимал в этом участие.

- Я знаю про Булстроуд.

- Какой ты молодец! Но речь не о ней.

Что?

Нет. Гарри не позволит ему. Он не позволит ему спровоцировать себя. Это было настолько важным, что он не обратил внимания на слова Забини. Не сейчас.

Гарри отвернулся, чтобы уйти.

- Неужели эта пронзительная тишина, означает, что ты в курсе? – бросил Блэйз вслед ему с привычной насмешкой.

- В курсе, что твоя болтовня полнейшее дерьмо? – не оборачиваясь, переспросил Гарри. – Да, я в курсе.

Он слышал, как Блэйз рассмеялся ему в след: – Не жалуйся потом, Поттер, что я не предлагал тебе информацию.

Завернув за угол, Гарри ускорил свой шаг. Независимо от гребаных мыслей на тему того, что имел в виду Забини, ему крайне важно сейчас – для собственного же спокойствия – не заострять на этой теме внимания.

Свернув с пути, ведущему к общей гостиной, Гарри направился вниз по коридору, который вёл к полю для Квиддича. Он не хотел никого видеть. Он только хотел подавить всепоглощающее чувство гнева, нарастающее где-то в животе. То, которое подсказывало ему, что был еще один виновник случившегося с Гермионой. Хотелось просто вздохнуть свежего воздуха. Отчаянно.

Потому что, Мерлин, Гарри хотел перестать думать. Перестать анализировать всё то, что несут люди, подобные Забини. Или Панси. Или Малфой. Он не мог не верить – словно это тщательно укоренилось в его мозгу - что они составляли собой истинное зло. Или, по крайней мере, далеки от априори хорошего в этой жизни, и к их поступкам всегда будут относиться предвзято. Избитое тело Гермионы тому подтверждение.

Если бы только. Если бы только он был рядом, чтобы предотвратить это.

Вот опять. Признание своей неспособности защитить её. Нет ничего хуже этого. Ничего, кроме неведения… Снова накатило дикое раздражение с толикой непонимания сути происходящего. Ведь люди, подобные Блэйзу Забини, не могут знать больше Гарри, так?

Он уже сам над собой смеялся.

Неужели он действительно удивится, если Забини вдруг окажется единственным из всех, кто, хоть что-то знает? Нет. И сейчас, и потом в этой манере весь-мир-против-меня, Гарри всё равно не удивился бы.

Но сейчас это не имело значения. По крайней мере, пока он точно знал, что Гермиона в безопасности, и он всё для этого сделал. Если бы он только мог найти способ сделать это, обходя реальность стороной. Неведение, зачастую, бывает лучше всего.

Хотя, перспектива того, что Гермиона скрывала что-то от него, только усиливала боль.

И до того, как Гарри смог открыть дверь и шагнуть на улицу, его остановил голос.

- Думаю, нам надо поговорить.

Обернувшись к говорившему, Гарри нахмурился ещё сильнее.

***

Приступы рвоты прекратились только сейчас, и еще десять минут с тех пор, как он привел себя в порядок.

Драко понятия не имел, была ли Гермиона всё ещё там, по ту сторону двери, но по какой-то неведомой причине ему не хватало духу спросить. В то же время, он не хотел выходить из комнаты. Потому что если она действительно была всё ещё там, то теперь она точно просто напросто уйдёт, вернется к кому-то там еще, словно она ему больше была не нужна.

Поэтому какое-то время он просто сидел в тишине. Напряжение в мышцах почти спало, а вот болезненные ощущения в его несчастном желудке только-только начали исчезать. Его голова немного кружилась, и Драко поражался своему невезению - цветные стекла витражей вызывали легкую тошноту, стоило ему лишь взглянуть на них. Он помнил, как приглянулось ему это окно, когда он впервые вошел сюда. Даже очень. Оно напомнило ему похожее в особняке его бабушки. Не то, чтобы он питал нежные чувства к этому особняку. Да и, по сути, к бабушке. Но, как бы то ни было…

- Малфой…ты?

Сердце резко подпрыгнуло. Гермиона всё ещё была там.

Он выдержал небольшую паузу, прежде чем ответить – в то время, когда в комнатах еще царило молчание, он подполз к двери, только чтобы удостовериться сможет ли он различить ее дыхание по ту сторону створки – и теперь ему пришлось отползти в сторону так, чтобы близость его голоса не смогла удивить ее.

- Я в порядке, - пробормотал он, подавая голос откуда-то со стороны раковины.

- Могу я...?

-Если хочешь, – лёгкий взмах палочки в сторону двери. Она незамедлительно распахнулась, и Гермиона – все еще в сидячем положении – ввалилась вовнутрь.

- Чёрт…Грейнджер, прости…

Она тут же выпрямилась и перевела взгляда на него: – Мог бы, и предупредить, - нахмурилась она.

- Откуда мне было знать, что ты оперлась о дверь? – спросил он, защищаясь.

Она, было, уже открыла рот, чтобы ответить ему. Но не стала. Вместо этого бегло осмотрела его с ног до головы: – Я вижу, ты привёл себя в порядок.

- Есть такое.

- А почему ты.… Это из-за магии? Из-за лечащих чар?

- Думаю, да, - пожал плечами Драко.

Глубокий облегченный вздох, словно один вид его дал ей своего рода удовлетворение.

Удовлетворение от чего, Грейнджер? От того, что я в порядке? Потому что тебе стоило бы быть осторожной с этим. А то я мог бы неправильно истолковать все это участие.

Кроме того, я вовсе не в порядке. Мне действительно хреново.

-И всё это время ты была там? – поднимаясь на ноги, спросил Драко, понимая, как же глупо они сейчас смотрятся, вот так оба сидящие на полу ванной. Хотя, признаться, изрядно удивил тот факт, что его вообще это волнует.

Гермиона перевела взгляд на каменную плитку пола: – Вообще-то, я была...ээ... в своей комнате. Ну, ты понимаешь. Немного прибралась там.

- И слегка утомившись, решила посидеть у двери, верно?

Она метнула на него взгляд: – Очень смешно.

Драко протянул ей руку. Гермиона неуверенно взглянула на неё.

Возьми за руку. Пожалуйста. Просто возьми.

Хотя он едва не пожалел об этом, когда она приняла его руку. Прикосновение выстрелило вниз по руке, почти мучительно напрягая изнуренные мышцы. Потому что,