Глава 19.

Самые короткие дни были зимой. Самые короткие, холодные и убогие дни в году.

Небо было усеяно хмурыми облаками и окрашено в розоватые цвета восхода. Драко почти не чувствовал свои закоченевшие пальцы и едва – свой зад, на котором сидел на покрытой инеем скамейке, рассматривая подмерзшую траву. Солнце отразилось в покрытом льдом озере и скрылось в небе.

- Как он?

Она сидела рядом с ним уже около часа. За это время они и словом не обменялись, пока Драко не прошептал едва вразумительный вопрос замерзшими губами.

Гермиона кивнула в ответ. Драко заметил это лишь потому, что повернул голову и мельком взглянул на нее, да так, чтобы она этого не заметила. Она - с замотанным шарфом вокруг шеи, который чуть касался её подбородка - смотрела прямо перед собой. Он мог рассмотреть, как она вдыхала воздух – маленькими и резкими вдохами - ее легкие пытались справиться с холодом.

Драко хотел пробормотать что-то в духе того, что ему в любом случае плевать. Потому что так на самом деле и было. Он спросил только из-за нее. Только спросил о том, как Поттер там поправляется потому, что пытался быть таким, каким бы она хотела его видеть в данной ситуации. Как трогательно, чёрт.

Какая ирония, учитывая то, что они оказались в этой ситуации как раз из-за того, что он воплощал в себе все то, чего бы ей хотелось, чтобы в нем не было в первую очередь.

Когда солнце начинало озарять все своим светом, когда небо начинало сиять этакими красками нового дня с его новыми начинаниями, Драко всегда хотелось что-нибудь сломать. Или прибить кого-нибудь. И это желание стало для него естественным. Потому что это было просто чем-то внутри него. Чем-то далеко не новым или оригинальным, а просто соцветием мелких, бессмысленных, отвратительных моментов, которые тянули Драко в могилу.

Да на хер эти новые дни с их новыми начинаниями: твоё прошлое определяет твоё будущее и точка. Без мечтаний. Без надежды на то, чтобы измениться. Стать другим. И к несчастью для Драко, его прошлое – его личный ад. Никаких вариантов, что этот наступивший новый день что-то переломит, он все еще живет с этим.

Только на этот раз у него отберут значок Старосты.

- Как думаешь, кем меня заменят?

Она пожала плечами.

- Гермиона?

Облизнула пересохшие губы.

- Ты зря это сделала.

Ничего не ответила.

- Ну вот, твои губы выглядят еще хуже, – Драко передернуло от холода. – Я думал, что ты умнее, Грейнджер.

- Заткнись, Малфой.

Ну вот, хоть какая-то реакция, облаченная в слова.

- И не зачем грубить.

Гермиона выпустила облачко пара в морозный воздух: – Зачем ты несешь все это? – отрезала она, поворачиваясь к нему в раздраженной манере. – Так словно... словно этих последних двенадцати часов никогда не было.

- А что ты хочешь, чтобы я делал? Прикончил себя?

- Не придуривайся.

- И всё это лишь потому, что я не погрузился в долбаный транс, как ты, Грейнджер, оплакивая эту херовую ночку, словно она вот тут и похоронена.

- О, ну прости меня, что события этой ночи выбили меня из колеи, - саркастически выплюнула она.

- Тогда почему ты здесь? Так чего бы тебе не забиться в уголочек и не дуться на весь мир, если тебе нечего сказать? - нахмурился Драко.

- А действительно. Тогда я пошла, ладно?

- Нет. Не надо, - слишком быстрый ответ, слишком. – Просто меня достала эта тишина. Я к тому, что чего хорошего кому-то из нас принесло это гребаное молчание?

Гермиона уставилась куда-то перед собой. Через секунду она тряхнула головой.

- Бог его знает, - пробормотала она. - Но иногда ты просто…, - и снова помотала головой. - Даже не знаю, что сказать. Во мне столько всего накопилось, и кажется, что единственный способ разобраться в своих чувствах – просто ничего не говорить. Просто чтобы не наговорить глупостей. Слишком много чувств переплелись разом.

- Как поэтично.

- Ты невозможен.

- Прости.

- Проехали.

Драко вздохнул. Он не мог понять, почему вел себя так. Он полагал, что это из-за того, что он был расстроен. Обессилен. Очень и очень зол. Он сделал глубокий вдох.

- Эти чувства как-то… как-то связаны со мной?

- Глупый вопрос, - ответила она. – С тем же успехом ты мог бы спросить у себя, имел ли ты отношение к произошедшему вчера?

Вчера. Это было лишь вчера, а такое ощущение, что всего час назад.

И какого хера надо заботиться о завтрашнем дне?! Он в это просто не врубался.

- Я имею в виду… Я только хотел узнать… - он прочистил свое горло. А это нелегко - задавать определённые вопросы. Показывать истинные чувства. Драко стал самым уязвимым человеком из тех, кого когда-либо знал. Но это вовсе не означало, что он когда-нибудь выставит это напоказ.

Она повернулась к нему: – Драко…

- Ты снова ненавидишь меня?

Гермиона потрясенно замерла на мгновение.

- То есть… - Драко прочистил горло, отводя взгляд, посмотрел в сторону и снова вниз. Ох, Всемогущий. – Ну, после того, что случилось... того, что я сделал с Поттером. Это что-то изменило между нами? Всю эту фигню между нами. Я… Мне просто нужно знать, Грейнджер.

Грейнджер. Он всегда будет прятаться за её фамилией, пытаясь вернуть хоть какое-то самообладание. Сохранить лицо. Занятие, конечно, бессмысленное, да и ничего в себе не несёт.

Она приоткрыла рот, брови приподнялись немного: - Я…я не…

- Не отвечай, если не знаешь, - прервал её Драко. – Не надо. Не хватало мне ещё твоих сомнений, Грейнджер. Если «да», тогда… тогда ничего. Я отстану от тебя, и мы сможем вернуться к привычной жизни. Мне всё равно, – заткнись. – Это вовсе не крах моего х*рового мира, Грейнджер. Переживу. Поэтому кончай отшивать меня полуправдой, чтобы не ранить мои чувства, – заткнись немедленно. – Не то, чтобы я без тебя жить не смогу, – просто фантастика. Ты кретин.

Ты абсолютный кретин.

Когда он повернулся к ней, она хмурилась.

- Понятно, - ответила она.

И все.

Драко закатил глаза: – Слушай, ты ведь поняла о чём я, – пожалуйста, Гермиона. Ты ведь знаешь какой я. Пожалуйста, вспомни какой я обдолбанный урод и не обращай внимания на весь этот бред, что я только что нес. Потому что я вовсе не это имел в виду. Я просто не мог не сказать этого. Во мне заложено это – делать вид, что мне по барабану. Наверно потребуются годы обратной терапии на то, чтобы изменить меня. Либо это, либо ты. Ты нужна мне. – Ты понимаешь, о чем я?

Как она может понять тебя, если все эти правильные мысли прозвучали лишь в твоей башке, имбецил?

- Ты идиот, Драко, - сказала она. А потом произошло кое-что удивительное - она засмеялась. Смеялась над ним, запрокинув голову. И никогда она не была столь красивой.

Драко тоже улыбнулся. Он тоже – да ну на хер - улыбнулся. Невероятная степень идиотизма, учитывая ситуацию.

- А смеешься ты потому что…?

- Ты идиот.

- Класс.

- Что есть, то есть.

- Ну, тогда ладно.

- И... боже... я не знаю, - продолжала она. – Чёрт. А что еще остается? Я так устала. Мои эмоции уже на таком пределе, что я не могу адекватно реагировать.

- Ясно…

- И еще этот вопрос. Глупый, идиотский вопрос, - Гермиона мотнула головой, ее смех стал стихать. - Ненавижу ли я тебя? - закатила глаза. – На самом деле, больше всего я сожалею о том, что делала.

Драко уставился на неё. Она просто пожала плечами. И лицо ее вдруг сменило серьезное выражение.

- Так значит… - прошептал он.

Её лицо резко стало серьёзным.

- … что означает?

- Ты жестоко избил моего лучшего друга до бессознательного состояния.

Драко стиснул зубы. Обожаю. Обожаю, когда ты называешь его так.

- Но… - она перевела дыхание. – Ты сделал это потому, что думал… ты думал, что он навредил мне.

Драко почувствовал острый, резкий и такой несвоевременный укол вины в районе живота.

Он кивнул.

- Хотя… - продолжила Гермиона, немного удивив его. – Ты знал.

- О чём?

- Ты ведь знал, что это не он. Ты ведь заметил, что его нос не был разбит, что на нём были очки...

- Гермиона, на тот момент я не обратил на это никакого внимания. Я клянусь, что не знал. Я был слишком…

- Хорошо, - кивнула она все еще с серьёзным выражением лица. – Я верю тебе.

- Веришь?

- Да.

- То есть ты понимаешь?

Она резко вскинула голову: – Нет, Драко, - резко сказала она сердитым голосом, еще более взволнованным, чем прежде. - И никогда не спрашивай об этом. Никогда не проси меня понять… простить того, что ты сделал с Гарри. Я не прощу тебе этого, Драко. Я не могу.

Почему. Почему, твою мать, нет.

- Он поступил бы также со мной, Гермиона, если бы ситуация повернулась бы в обратном ключе. Ты ведь знаешь это. Даже его хреновые геройские замашки не сыграли бы роли.

- Но дело не в этом. Все дела как раз не в этом, – она вздохнула. – Я не ненавижу тебя. Я даже не знаю, как тебя можно ненавидеть. Теперь. У меня так много мыслей, так много чувств к тебе, что я теперь ничего и не знаю. Никаких идей. И это совершенно искренне – ни малейшего понятия. И это… ужасно. Я даже не могу больше смотреть Гарри в глаза из-за всего этого.

- Ты не должна ненавидеть меня, только потому, что он ненавидит.

- Конечно. Но ты ведь даже не сожалеешь.

Сердце Драко подпрыгнуло: – Что?

- Ты даже не сожалеешь о случившемся. Так? Не сожалеешь, что совершил ошибку.

Он даже не знал, что на это можно ответить.

- Вот почему я сожалею, что не ненавижу тебя. Не могу ненавидеть человека, который жестоко избил Гарри и даже не испытывает и капли сожаления.

- Ты даже не пытаешься понять…

- И, чёрт побери, не собираюсь, Малфой. Это отвратительно.

- Тогда вперёд, можешь ненавидеть меня за это. Чего ж ты теряешься? – рассердился Драко.

- Понятия не имею.

- Ну неужели это так сложно. Просто забудь о моём существовании, Грейнждер. Ну не будем мы больше соседями, так что хер с этим.

- О, вот только не надо, Драко.

- Почему же?

- Ради бога…

- Что, неужели так сложно?

- Я не знаю!

- Знаешь. Конечно, знаешь. Просто спроси себя.

- Если ты так этого хочешь, я думаю, смогу что-нибудь придумать, - выдохнула она сквозь стиснутые зубы.

- А я сказал, что хочу?

- Тогда какой в этом смысл?

Я не знаю, что ты ко мне чувствуешь. И мне нужно знать. Сейчас. Мне нужно знать стоит ли оно того. Сколько мне еще придётся бороться.

Ты любишь меня?

Драко дёрнулся, закидывая эти мысли с языка обратно в глотку и сглатывая их.

Он боролся сам с собой, в попытке не вернуться к себе прежнему. Пытаясь не потерять себя в этой суматохе чувств. Не ждать того, что он будет бесцельно ходить из класса в класс, дожидаясь окончания очередного дня и затем снова замыкаться в себе, надеясь, молясь, что вскоре случится что-то и положит этому конец.

Ведь что ему ещё остаётся? Ломать голову над тем, нужен ли он ей еще? А нужен ли был вообще?

Привет, меня зовут Драко Малфой.

Как?

Малфой.

Это имя… Где-то я его уже слышал.

Да. Наверное, потому, что раньше оно что-то значило.

Её голос врезался в ход его мыслей

- Драко?

- Что?

- Я иду к Дамблдору.

***

Догнать ее оказалось куда сложнее, чем он мог себе это представить. Может потому, что он устал, выдохся, всегда поражаясь тому, как он в легкую забывает о боли и травмах в попытке сопротивляться, противостоять этому, бороться против того, чтобы бежать за девчонкой, которая собирается совершить ужасную ошибку.

- Я не понимаю, Драко, - раздражённо сказала она, быстро двигаясь в сторону дверей замка. – Не понимаю, почему я не сделала этого раньше.

- Ты была напугана, - он тяжёло дышал, отставая от нее на несколько шагов. - Боялась, что всё выплывет наружу. Вся правда. Мы. Поттер и Уизли. И больше не за чем будет спрятаться.

- Может быть.

- Ничего из этого не изменилось, Гермиона, - из-за пронизывающего холода он напряг связки. – И даже если ты пойдешь к Дамблдору, я все равно лишусь этого. Я все равно потеряю должность Старосты.

Гермиона так неожиданно затормозила и развернулась, что Драко налетел на нее. Она удержала его за плечи и со всей силы оттолкнула от себя.

- И ты думаешь, Малфой, что это и есть истинная причина, почему я это делаю? – нахмурилась она. – Чтобы вернуть тебе должность Старосты?

- Нет… скорее всего, нет. Но...

- Но тут ты прав, это ничего не вернет. Ни то, что ты потерял, ни то, чего лишилась я. Слишком поздно, чтобы пытаться вернуть то, что мы упустили, и, возможно, это вполне заслуженно. Ты столько всего ужасного натворил в этой школе, чтобы с самого начала получить эту должность. Я никогда не пойму, чем только Дамблдор руководствовался. Но полагаю, сейчас он прекрасно осознал свои ошибки и…

- Что? – зарычал Драко. – То есть, по-твоему, я этого не заслуживал? - он понимал ход её мыслей: естественно она подумала именно об этом, порой он и сам так думал - но чтобы кто-то заявлял это в открытую – никогда! Это словно тебе разрезают грудь ради единственного человека, о котором ты заботишься, в попытке отобрать то, что придавало твоей жизни хоть какой-то смысл.

- Я думаю, ты сам знаешь ответ, - вздохнула она. – Именно об этом и сожалеть будем больше всего. Это было просто безумие.

- Не смей говорить о каком-то, бл*, сожалении, Грейнджер! – заорал Драко. – С чего бы мне сожалеть, что я получил эту должность! Мне ни капельки не жаль, что я смог урвать должность в обход этого жалкого Поттера, и я ни хрена не сожалею о той мине на твоем личике, когда я нарисовался в этом статусе!

- Ты ведь знаешь, почему Гарри не получил должность Старосты, Малфой.

- Ну конечно я знаю, Грейнджер. – Драко тряхнул головой. – Поттер ведь у нас на вес золота. Он выдающийся пацан. Может если его малость поднатаскать, то он приобретет индивидуальность. Но он не Староста. И никогда не будет.

- Продолжай говорить себе это.

- Он ведь не лидер.

- Да как ты можешь говорить такое?

- Он хорош, когда руководит. Он просто невероятен в своем стремлении добиться цели, а потом строит из себя героя. Но на самом деле он всего лишь марионетка, Гермиона. И навсегда ею и останется. И естественно он ничего из этого не хочет. Просто он уже запрограммирован на то, что, скорее всего, должен геройствовать. Был бы у него хоть какой-то выбор, он бы свалил. Золотой мальчик сдался бы и свалил бы на хер. Но он не может. У него просто нет выбора.

- Гарри - самый мужественный и отважный из всех, кого ты когда-либо встречал, Драко.

- Именно. А теперь добавь к этому ещё и лживый, самодовольный, маленький, нахальный ублюдок, которого когда-либо считали героем. Для парня, жизнь которого протекает во всеобщем гребаном поклонении, трудно вникнуть, почему еще чаще не впивается в его узкую, чванливую, жалкую глотку.

- Он никогда не хотел этого внимания. Он никогда не просил ни о чем подобном!

- Да разуй ты глаза, ненормальная! Он обожает внимание к себе. У него есть всё, что только можно пожелать!

- Как ты можешь говорить это?!

- У него есть ты.

- Что?

- И у него есть семья.

- Его родители мертвы.

- Ты помогла родиться новой семье, и прекрасно знаешь об этом. Вы двое и грёбаные Уизли практически вместе принимаете ванную в этом жалком подобии дома. Но всё же это семья, не так ли? Забота, привязанность, любовь – все то, что так необходимо. И всё равно – бедный, несчастный Поттер. Его родители умерли? Ох, твою ж мать! Ах, какая же у него паршивая жизнь. Вот серьёзно, какая уж тут жалось к парню, за спиной которого власть, любовь и куча денег.

- Он заслужил всё это.

- А я нет?

Гермиона открыла было рот, чтобы ответить, но слов не нашлось.

- Он не особенный, Гермиона. Он просто везунчик.

- Везунчик? Он полжизни провёл в ужасных условиях, Драко. Где не было ни любви, ни заботы. Всё, что у него есть сейчас, лишь начинает восполнять все те проблемы, которые оставило его детство.

- Мой отец избивал меня. Безжалостно. Каждый, мать его, грёбаный-день. Я и виду не подавал, отлично преуспев в этом. И никто не знал. Никто и не должен был знать. Я не жаждал окропить вниманием свою жалкую жизнь.

Ее голос стал вкрадчивым: - Драко… - запнулась и слегка качнула головой. – Мне жаль, что это случилось с тобой. Но ты говоришь ерунду. Ты ненавидишь Гарри, я знаю. Знаю, что это так и есть. Но он хороший человек. Он спас не одну жизнь, Драко, – она опустила взгляд. – А твои убеждения убили сотни.

Драко вздрогнул.

- Убеждения моего отца, - поправил он. – Убеждения моего отца убили сотни, – Драко прикусил внутреннюю сторону щеки. – А я просто любил его. Я просто запутался.

Гермиона кивнула.

– Возможно, - сказала она. – Возможно, ты и не знал. Но если бы он был всё ещё жив, Драко, ты продолжал бы следовать за ним.

- Для меня он все еще реальней, чем ты можешь себе представить.

- А ты? Как насчёт тебя, Драко? Не все можно списать на Люциуса. Ты причинял людям боль. Ты причинял боль мне.

- Знаю.

- В человеческом плане вы с Гарри похожи больше, чем ты думаешь. Большинство основных черт одинаковы. Вы оба чертовски упрямы, оба слишком вспыльчивы и оба боретесь с прошлым, чтобы оно не повторилось с кем-нибудь ещё. Но в реальной жизни для окружающих вы полные противоположности друг друга, - Гермиона прикусила губу. - Воплощением чего являетесь вы в этой жизни? Сущности, которая, в конечном счете, уничтожит свою внешнюю оболочку? Напротив. Гарри – хороший человек, Драко. С ним безопасно, ему доверяешь, его уважаешь. Ты же оперируешь с совсем иными чувствами.

Она отвернулась.

От её слов Драко впал в оцепенение, и лишь какая-то малая его часть усердно напоминала ему, зачем он пошёл за ней. Потому что она направлялась прямиком к Дамблдору. Потому что это выльется в беспорядочный комок из нарушенных правил, исключений из школы, испорченных репутаций.

- Что если он и тебя лишит должности?

Она уже отошла на пару шагов, прежде чем обернуться к нему.

- Что?

- Что если он лишит тебя должности Старосты Девочек? – спросил он.

Она опустила взгляд: - Значит, я заслужила это. За ложь. За то, что так глупо удерживала весь этот хаос внутри себя. Ради нас. Это было ошибкой с самого начала.

- И что же ты расскажешь ему, Гермиона? – чуть громче поинтересовался Драко, делая шаг в её сторону. – Что Пэнси уговорила какого-то слизеринского недоноска выпить Многосущное зелье? Что он, приняв сущность Гарри, пытался тебя изнасиловать? Вот реальная причина, почему я почти неосознанно избил его – но это был настоящий Поттер, так как мнимый свалил, да? А Пэнси… Пэнси, насколько я помню, там вообще не было, поэтому придётся постараться доказать её причастность, потому что она стопроцентно открестится от всего. А по сути, доказывать придется все это, поэтому, скорее всего, это и похоже на бессвязное начало. О, такое ощущение, что это было не с нами, что это была какая-то масштабная галлюцинация. Как на счет того, чтоб ты начала с самого начала? Мы поцеловались. Затем это, чуть было, снова не повторилось. Может быть, мы и потом целовались, честно говоря, подзабыл. А ты всячески сопротивлялась. Это уже охереть как начинало надоедать, Грейнджер. Затем в подземелье была драка между мной и Поттером, где и тебе досталось. Ну а что было потом? Бесчисленное число раз как тебя зажимали у стен? Я вроде параллельно ещё и с Пэнси спал. Ты можешь и это добавить. Расскажи ему, что я хотел, чтобы это была ты. Полезная информация, как считаешь? Я думаю, Дамблдору это поможет разобраться во всём.

- Прекрати…

Но он продолжал. До боли сжав челюсти, выплевывая события прошедших месяцев. И он не знал, зачем делал это. Но продолжал. Не мог остановиться. Зло, обжигающе и в крайней степени реалистично: – Тот бал. Не знаю как ты, но этот момент я запомнил лучше остальных. И знаешь, я всё время ждал этот танец, Грейнджер. Конечно, мы были не обязаны, но мечтал, что смогу танцевать с тобой весь вечер. И не ради выражения лица Поттера, а ради того, чтобы смотреть на твое лицо. Ведь уже на тот момент я знал – я нужен тебе так же, как ты мне. И ты бы смогла почувствовать тоже, что и я. Ты была прекрасна. И с каждым взглядом, что я бросал на тебя, ты становилась еще краше. Даже когда была вся в крови. Благодаря всё той же Пэнси. Ты встретила её в туалете, и там она тебя избила, помнишь? Ну конечно, помнишь. Как много из этого ты поведаешь Дамблдору? Всё? Я думаю, он этим и заинтересуется в первую очередь. В смысле, ладно я и Поттер – нам не в первой устраивать кровавые бои. Но ты? Гермиона Грейнждер? Хотя мне кажется, он уже в любом случае в курсе о нас, так что рассказ обо всем дерьме той ночки хрен его удивит. Дамлбдор-ёбаный-радар. Только что-то он не уловил своими локаторами то, что сделала с тобой Пэнси. Та ночка как-то обошла его внимание, не так ли? – рассмеялся Драко. – Знаешь, наверно выражение о-боже-сколько-я-всего-пропустил на его лице всё-таки стоит того, чтобы всё ему выложить.

- Драко, зачем…

- О, прости, я отвлёкся? – он наигранно ударил ладонью по лбу. – Бал. ТА ночь. Я нашёл её. Паркинсон. Сейчас ты должна внимательно меня выслушать, Гермиона, потому что самое, бл*, ценное здесь это мое падение. Ты должна знать всё, если хочешь рассказать все правильно. Той ночью я встретил Панси… Я ударил её, достаточно сильно, кажется она долбанулась башкой об стену, ну или почти. И это было охрененно. Я помню каждое мгновение этого. Вплоть до того, как меня вывернуло наизнанку после. Потому что никогда не думал, что ударю девчонку. Что ж, полагаю, я ошибался. Но всё это было ради тебя. Я был взбешён. Я был в ярости, Грейнджер. И когда я вернулся, я просто не мог смотреть тебе в глаза. Мне было так стыдно, что я позволил этому случиться, ведь в тот момент я потерял то единственное, что отличало меня от отца. Я не бил женщин. Раньше. Но тогда должен был. И вот теперь… Помнишь, как я разбил зеркало? Не знаю, стоит ли ему и про это рассказывать – сейчас-то оно снова целое, не так ли? Полностью восстановлено, словно ничего и не случилось. Это так здорово. Что вот так можно восстановить некоторые вещи, – Драко мгновенно подметил, как на её лице отобразились потрясение и шок, но продолжил. Продолжил говорить: - а потом у нас был секс, - он выдержал паузу. – Я до сих пор ощущаю вкус тебя, оставшийся от той ночи. Привкус крови и чего-то еще. Чего-то, что вызывает привыкание. Я до сих пор не могу найти точное определение, чем мы там занимались на полу ванной. Не назвал бы это перетрахом, но и занятие любовью это тоже не назову. Это было на грани отчаяния. Я быстро кончил, а ты… у тебя почти не было шансов дойти до кульминации, но это до сих пор гнетет меня, бог его знает почему. Только не девственницы, они никогда не кончают, но это все еще убивает меня. Той ночью я был стопроцентным неудачником. Но я был внутри тебя. И я никогда не забуду этого ощущения. Думаю, эту часть тебе стоит пропустить.

- Зачем ты мне всё это говоришь?

- Потому что именно это ты будешь упоминать перед Дамблдором.

- Нет, всё будет не так, - Гермиона тряхнула головой.

- Именно так, Грейнджер. Потому что полная картина не может обойтись без этих милых деталей и уточнений. Нельзя просто поведать одну какую-то часть без предыстории. И Дамблдор знает об этом. Он ведь до х*я мастер вламываться в чужое сознание. Просто это - то, что происходит с нами - это целая эпопея, Грейнджер. Эпопея, которая ведет в гребаное никуда. История, не имеющая ни начала, ни середины, ни конца. Какая-то непонятная бесконечная хрень. Да ещё и такая утомительная. Думаю, в процессе он даже всхрапнёт. В том смысле, что там за этим последует? Поттер и Уизли накинуться на меня с кулаками? О, смотрите-смотрите, сенсация - мы снова устроили драку! А ты ещё пытаешься как-то скрыть от них правду. Вот Поттер, и мы оба знаем об этом, давно обо всём догадался. А Уизли? Вот ведь кретин. Это же целое достижение – так виртуозно не обратить внимания на происходящее. Отлично сработано, бедный тупоголовый недоносок. Жаль, что это не продлится долго. Ведь скоро он всё узнает. Как и Дамблдор, не так ли? Скоро все узнают, как ты выкрикивала моё имя в том кабинете, когда моя голова была где-то между твоих ног.

О боже, как он любит заставлять её краснеть.

- Нет, - пробормотала она. – Единственное, что я должна рассказать Дамблдору, это то, что произошло прошлой ночью. Ты лучше меня знаешь, что они не остановятся, пока правда не выплывет наружу.

- Тогда оставь эту затею.

- Нет.

- Даже если ты все выложишь как есть, то это твое слово против чужого.

- Как?! Дамблдор знает, что я не стала бы ничего выдумывать - тем более что-то о таком серьезном, как попытке изнасиловать. И он знает, что Гарри никогда бы не сделал этого, поэтому Многосущное зелье самое очевидное!

- И я так полагаю, что очевидным становится и то, что о Пэнси несет ответственность за это?

Гермиона подозрительно сузила глаза: – Ты пытаешься выгородить её?

- Нет, - Драко отрицательно замотал головой.

- Значит, хочешь выгородить себя? Чего ты боишься? Того, что она расскажет директору о том, что ты ударил её?

Драко отшатнулся. Как отвратительно звучали эти слова, и так будет всегда.

- Кстати, забыла сказать, - продолжала Гермиона. – Спасибо тебе.

Драко резко вскинул голову.

-..За что?

- За это. За то, что ударил её. У меня не вышло. По крайней мере, так хорошо. И не в достаточной мере. И я не осуждаю тебя за это. То, что она сделала с тех самых пор, когда… - Гермиона встряхнула головой. – Я не могу поверить, что она до сих пор в школе. Поэтому я и иду к Дамблдору. Я хочу вышвырнуть её отсюда, Драко. Я хочу, чтобы она ушла.

Но Драко все еще был в шоке от ее благодарности.

Спасибо.

Как?

Гермиона, должно быть, заметила его замешательство.

- Ты не бьёшь женщин, Драко, - тихо проговорила она. – И ты никогда не сделаешь этого снова, - маленький шаг в его сторону. Между ними все еще было расстояние, но так они были еще ближе. – То, что делал Люциус, совсем иное. И тебе не нужно быть таким же, как он. Пэнси заслужила куда больше, чем схлопотала от тебя. Вот об этом я и собираюсь позаботиться.

- Не получится, - Драко покачал головой.

- Я думаю иначе.

- Это не закончится таким образом. Политика, Грейнджер. Даже Дамблдор не может не играть по ее правилам.

- О чём ты говоришь? Вопрос не в политике, а в разнице между правильным и не правильным.

- Да в каком мы, по-твоему, мире живём, Грейнджер? Как думаешь, почему Дамблдор никогда не поднимал вопрос о моём исключении? Как думаешь, почему он этого не сделает? Из Хогвартса никогда не исключат студентов, особенно тех, кто уже стал реальным приверженцем одной сторон в этой войне.

- И что это должно значить?

- В этом случае школе это обойдется куда большей кровью. Ты пересекалась хоть раз с отцом Панси? Так вот, никто не захочет повторить эту встречу. Дамблдор знает об этом, так же как и Панси.

- Что за бред? Дамблдор проигнорирует попытку изнасилования только для того, чтобы не доставлять Хогвартсу лишних хлопот?

- Я просто хочу, чтобы ты открыла глаза, наконец, Гермиона. Есть другие пути решения. Куда не обязательно соваться преподавателям. И да, я в курсе. В курсе того, что у вас с Дамблдором дружба на каком-то особом уровне доверия. Хрен знает как это странно, я и сам не смогу объяснить с какого лешего ты станешь, но ты должна выслушать меня. Ты только втянешь нас в еще большие неприятности, чем мы сможем справиться в наш последний год. И я не о себе говорю – я уже лишился всего, что он только мог отнять у меня - но ты ведь еще нет. Та же история с Поттером и Уизли – с хера ли они бы меня волновали, но я забочусь о тебе и знаю, что ты их любишь. Поэтому прошу тебя, задумайся над тем, что ты делаешь.

- С каких это пор поход к Директору считается самым бестолковый поступком? Бессмыслица какая-то.

- То есть все, что я тебе тут наговорил, бессмысленно? Даже эта захватывающая история о последних нескольких месяцах? Столько всего произошло. И правда, бессмыслица, не правда ли?

- Дамблдор – хороший человек. Он выше всего этого, Драко.

- Нет, ему просто нравится думать, что он выше этого, Гермиона. И он уверен, что у него отлично это получается, тупой кретин. Отлично справляется. И он во многом преуспел. Я не стану это отрицать, хотя мне и претит эта мысль. Но даже он не способен контролировать некоторые вещи.

- Я иду к директору, даже если ты последуешь за мной до самой двери. Даже если ты зайдёшь со мной в кабинет. И не смей даже пальцем меня тронуть, иначе я закричу.

Драко покачал головой: – Я и не собирался. Я не могу… заставить тебя, и знаю об этом.

- Отлично, - кивнула она. – Удачи.

- Удачи?

- Когда он будет беседовать с тобой. Попытайся понять, что иногда нет ничего лучше правды.

- Пожалуйста, Гермиона.

- Ты говоришь так, словно у нас есть выбор. Словно при желании мы можем ничего не рассказывать. Но ты ведь знаешь – они всё равно выбьют ее из нас. Знаешь, что последствия, если ничего не сказать, будут еще хуже.

- Не будь так уверена.

- Что ж, есть только один способ это проверить.

Драко запаниковал: - Но как… Как насчёт того, что я собирался тебе сказать? Причина, по которой я хотел с тобой встретиться…

- Это придется отложить на потом.

- Но это и так уже ждет довольно долго.

- Прости, Драко. Мне давно следовало сделать это.

Гарри так и не смог заснуть. Глаза покраснели и сильно выделялись на потемневшей, покрытой синяками коже. В висках слабо пульсировало. Он выглядел просто жутко. Одного взгляда на его лицо было вполне достаточно, чтобы едва ли не самому почувствовать, как собственные кости отзываются болью. Почти почувствовать привкус собственной крови на губах. Почувствовать под кожей собственные сломанные ребра.

Конечно же Драко уже доводилось испытать все это на себе. И если уж не прошлой ночью, то в другое время он уже бывал избит. Но он вовсе не собирался сочувствовать Гарри Поттеру.

Нет. Боль, которую он испытывал, глядя на ненавистного парня, была его собственной. И только.

- С добрым утром, Поттер.

Гарри так резко повернул голову, что это должно было причинить ему боль. Драко мог представить себе это – как в черепушке Поттера каждое нервное окончание начинает сжечь. Как каждое движение обрывает сознание, а мозг при падении соударяется о каждый выступ.

Драко сделал шаг к его койке. В больничном крыле было пусто. Сквозь окно на них обоих боязливо поглядывал тусклый солнечный свет.

- Уверен, ты удивился при виде меня, - продолжил Драко, чувствуя как угрожающе завибрировал воздух между ними. – А может и нет. Наверное, это малость наивно с моей стороны, - кончиком языка он коснулся уголка рта, быстро облизав ссадину, что чуть ранее нанес ему Поттер.

Драко захотелось узнать его ли эта засохшая кровь на щеке. Ему хотелось понять, может ли частично та свернувшаяся на коже кровь, которую он мог попробовать, понюхать - принадлежать этому парню, который сейчас лежал перед ним.

- Напротив, - резко ответил Гарри, - я знал, что ты рано или поздно заявишься сюда.

Удивило. Самую малость. Драко ожидал, что придется свалить, съе*аться – как в обычном шоу с участием Поттера и Малфоя. Но потом, в тот же миг, заставило со всей очевидностью понять, что Гарри ждал. Естественно, он ждал. А что еще оставалось делать.

Драко и Гарри. Пришло их время. Время, когда кулаков и локтей стало недостаточно. Их время настало.

Драко подошел еще на шаг: - Она пошла к Дамблдору.

Гарри быстро опустил взгляд: - И?

- Если вы толпой думаете, что он до хера чудотворец, Поттер, то это не значит, что она поступает правильно. Не значит, что проблемы разрешаться. Ты знаешь так же хорошо, как и я, что если мы хотим отомстить Панси…

- Мне насрать на нее.

- А не должно быть. Из-за Гермионы.

Гари тряхнул головой: - Это то, о чем ты хотел поговорить, притащившись сюда? Паркинсон? Потому что – да. Я ее достану. Непременно. Но сначала ты, Малфой. Я отомщу ей сразу же после тебя.

Драко рассмеялся.

- Яйца, Поттер. Они всегда у тебя были. И это радует. Но лучше запихни их обратно в свои трусы хоть на секунду. Я здесь потому, что это наилучшая возможность для нас поговорить без того, чтобы не сцепиться.

- И что вселяет в тебя такую уверенность?

Драко пожал плечами: - Все, что я понял за прошедшие несколько недель так это то, что жизнь – полное дерьмо. И ты можешь попытаться сползти со своей койки и врезать мне по морде, но к несчастью, на этот раз я лучше уйду, а еще я в легкую миную неприятности, если ты попытаешься это сделать в ближайщие сутки. Так что нам остается? Жизнь – полная херь. Так что смирись с этим и просто породнись с этим чертовым одеялом, Поттер, потому что этому разговору придется состояться.

Гарри стиснул зубы: - Если ты так считаешь.

Драко медлил. Возможно потому, что начал он совсем не с того. Он вошел в комнату с намерением воспользоваться словами. Но действенными словами. А не словесным поносом, чтобы досадить ему. Должен быть найден некий баланс. Они должны быть на одном уровне, чтобы придти к чему-то.

- Ладно, слушай. Чтоб ты знал: я не был в курсе, что это не ты. Не в курсе того, что это был кто-то еще, кто сотворил с ней это. И если бы я был… если бы я узнал прежде, чем…

- Не трать свое время. Я знаю, что ты не стал останавливаться, даже если бы понял. Мы оба это знаем. То, что я не был тем ублюдком, вовсе не означает, что ты ошибался, когда меня стал избивать, не так ли? В смысле – ведь точно. Ты избил меня, потому что думал, что я причинил вред Гермионе. Но чем это было? Лишь малой толикой истины, почему ты меня измутузил?

Драко пожал плечами: - Что-то в этом духе. И ты же ненавидишь меня так же сильно. Это дает мне уверенность, что ты понимаешь.

- А к чему тебе мое понимание?

- Думаю, что ни к чему.

- Что меня действительно бесит, Малфой, так это то, что ты думаешь, что я способен сотворить нечто подобное с Гермионой. Она сомневалась… не так сильно, как мне бы хотелось, но, в конце, бл*, концов, засомневалась. Она знает, что я бы никогда… НИКОГДА такого бы с ней не сделал. Но ты? Ты ухватился за эту идею. Тебе, видать, доставило удовольствие…

- Ты считаешь, я радовался? Счастлив, что она подверглась этому кошмару?

- Я считаю, ты был в не себя от радости, что это был я. То, что ты думал, что это я. Насколько все это для тебя сразу упрощало? Насколько проще тебе стало бы оторвать ее от нас?

- Я ее не забираю. Это не я, Поттер. И чем быстрее ты перестанешь прятаться за тем, что есть такое этот большой и страшный Слизерин, тем скорее осознаешь, что твой собственный лучший друг дергает за эти ниточки.

- Ты не такой уж и большой, Малфой. И уж естественно совсем не страшный.

- Неважно. Но раз уж ты знаешь, из-за чего началась драка. Так это и была причина.

- Значит, мы установили, что это не имеет к этому отношение. Тогда в чем смысл?

- Я и не говорил, что он есть.

- Ты лжешь. Тебе плевать в курсе я того или нет, что творится в твоей башке. Насрать на то, что я думаю, ты избивал меня, всецело осознавая, что это был не я. Но вот ведь разница. Ты делаешь это – говоришь все это для нее. Гермионы. Но только ее здесь нет, Малфой. Поэтому это маленькое фригидное шоу ты разыгрываешь лишь для меня.

- Не льсти себе. Или ей. Я никогда не стану притворяться, что ненавижу тебя меньше, чем на самом деле. Я не смогу. Я говорю тебе все это лишь потому, что это правда. Потому что с чего-то надо было начать, в конце концов.

- Тогда с тем же успехом ты можешь на этом и закончить. Потому что я никогда не стану вести с тобой переговоры. Ты и я никогда не станем друзьями.

Драко громко рассмеялась. Отзвук отразился от стен пустынного больничного крыла.

- Ты думаешь, я мечтаю о твоей дружбе? Ты - самое дебильное, что здесь есть, Поттер. Твоя гребаная жизнь – вот причина, почему мой отец умер. Причина, почему моя собственная мать не может смотреть на меня дольше, чем пять секунд. Причина, почему я не могу смотреть на самого себя!

- Что за хрень ты там несешь?

- Ты. Ты и твоя… твоя жизнь. То из-за чего он стал тем, кем стал. Потому что тебе надо придерживаться этого курса и жить своей чертовой жизнью, не так ли? Усложнять происходящее. Насколько же просто все могло бы быть без тебя, - Драко снова рассмеялся. – Ты и представить себе не можешь, как часто говорил мне это отец. Поэтому да. Я не могу смотреть на самого себя. Уж слишком сильно я похож на него. На моего отца. И это бы убивало меня не так сильно, если бы он все еще был жив, чтобы отвлечь меня от этого. Но куда там. Тебе надо быть тем парнем, который – мать его – отворачивается от курса Волан-де-Морта и затягивает войну, которая могла бы закончиться хрен знает сколько времени назад, Поттер. Тебе надо было лишь еще ребенком прикрыть свои глазенки и исчезнуть. Может быть тогда нашему поколению не пришлось бы притворно метаться, делая вид, что нас волнует какая-то тупая бредовая война.

- Ты - псих.

- Нет. Я не слетел с катушек. Я реалист. Потому что с настоящим, которое было бы, если бы ты умер, люди бы смирились. Ну а мы? О, для нас это было наилучшим вариантом. Что с того, что всех грязнокровок уничтожат? Вот бл*. Я даже не стану говорить тебе, насколько проще стала бы моя жизнь без них. И он все еще был бы рядом. Мой отец. Ублюдок. Я его люблю. Твоя дурацкая жалкая жизнь слишком много переломала нам.

Нам?

- К настоящему времени все было бы кончено.

Гарри едва слышно зарычал.

- Не стану притворяться, что счастлив быть здесь, Малфой. Но ничего из того, что ты тут только что сказал, не имеет смысла. Даже наоборот, лишь пригрузил меня этим самым смыслом. Обрисовал разницу между мной и тобой. И раз уж коснулись этой темы, то отбросив все твои отчаянные попытки притворства, чтобы быть рядом с ней, то ты выбрал дорогу смерти для таких, как Гермиона. Тогда как я умер бы, чтобы она жила.

Драко уставился на него.

- Естественно, это бессмысленно, - ответил он, - какой уж тут смысл. Но меня заставили в это верить. Он. Люциус. Лишь только я сделал первые шаги, все это вдалбливалось мне в голову. Грязнокровки - это отбросы. А ты… ты был гораздо хуже. Как я и сказал, ты причина того, что мой отец исчез в ночи. Ты – причина того, что когда он вернулся, война настолько извратила его разум, что он бил собственную жену. Своего собственного сына. Твое гребаное чудесное воскрешение - вот причина. Потому что все могло кончиться давным-давно, - Драко рассмеялся. – Какая ересь, не правда ли? А я в это верил. Верил так же, как маглы верят в зубную фею. Просто какой-то миф. Какое-то сказочное оправдание тому, что мир таков, каков он есть. Почему мы охотимся, будучи при этом сами жертвами, - он тряхнул головой. – И знаешь, что самое печальное в этом? Полная ху*ня. В том, что случилось, Поттер, нет твоей вины. В том, что ты живешь. И, может быть, он сам виноват. Может быть, виноват Волан-де-Морт, что пытался убить чертового ребенка. Даже не ребенка. Младенца. Все из-за этого, я же не тупой. А моя жизнь, если бы он смог справиться? Естественно, она стала бы проще. Для меня она чертовски бы упростилась. Скорее всего, у меня лет с 13 была бы целая подборка девок, чтобы я насиловал их. И все в этом духе, ну ты понял, - он перевел дыхание. – Я так рад, что во мне еще достаточно человечности, чтобы помнить о существовании других жизней вокруг меня. Чтоб уж совсем игнорировать их. Это уважение уж точно не было бы частью жизни, выбрав путь Волан-де-Морта. Выбрав путь моего отца.

- Я не понимаю, - Гарри нахмурился. – И что я должен? Мне что, проявить каплю уважения к тем другим, кто реально жаждет моей смерти?

- Что, совесть взывает, Поттер?! Не моя вина, что твой мозг высох и слишком плоский, чтобы думать о чем-то большем, чем добро и зло. О чем-то большем, чем черное и белое. Ты вырос в херовом Карамельном царстве, Поттер. Ты хороший мальчик, - Драко снова начал смеяться. – И это забавно, потому что все, что я только что сказал – все те бредни, что ты являешься причиной – вовсе не из-за этого я тебя ненавижу. Во всяком случае, больше не из этого. Я ненавижу тебя, потому что ты - сволочь, - он продолжил смеяться, чувствуя, как содрогается из-за этого тело. – Потому что ты всего лишь чертово недоразумение. Ты выхаживаешь тут повсюду, переполненный какой-то высокой целью. И мне плевать, что это за цель. Плевать, что ты нашел в этом. Вы все лишь толпа идиотов. Ты и этот твой рыжий полюбовник Уизли, со своим высокомерием, словно ху*вая школа развалилась бы без вас, - он облизал губы. – Но Гермиона? Не пойми меня превратно, я ее тоже терпеть не мог. Лет в четырнадцать она начала соблазнительно округляться, но оставалась все той же раздражающей маленькой сучкой. Но в ней всегда была одна вещь. Искренность. Она всегда была настоящей. Она руководствовалась принципами, с которыми родилась; никаких навязанных ролей во имя блага общества. Ее глаза наполнялись слезами, когда ей становилось грустно. Кожа покрывалась красными пятнами, когда она раздражалась. Она была… она такая ранимая. Такая настоящая.

Гарри клацнул зубами.

- Ладно, - а затем, опершись на руки, стал приподниматься. На какую-то секунду Драко решил, что он на самом деле собирается подняться и ударить его. Это было бы забавно. Забавно, но глупо. Глупо, потому что во что это всегда упиралось? В кровь? Но потом понял, что Гарри лишь только усадил себя в кровати.

- Я не стану делать вид, что хоть слово из только что сказанного тобой имело для меня какой никакой смысл. Но я уверен, что все-таки это не было бессмысленным. И таким и останется. Для кого-то вроде Гермионы, - он опустил взгляд. – Но в этом вопросе мое мнение отличается от вашего обоюдного. У нее есть мозги. У нее есть все, но… она реально шарит. А ты… я вовсе не игнорирую тот факт, что ты почти в верхнем эшелоне каждого класса. Ну или должен быть, - он снова посмотрел на него. Ты можешь вести диалог, Малфой. Ай да молодец. Ты можешь озвучить мысли, ну так прими поздравления. Нет, серьезно? Почему это заставляет думать тебя, что ты чем-то лучше остальных? Почему каждый принижается в сравнении с гребаным Малфоем? Потому что по сути, это не имеет отношения к твоему воспитанию, а имеет отношение к тому, кто ты на самом деле. Ты, возможно, чувствуешь крохотные изменения на данном этапе, Малфой: стал чувствительным, капелька человечности, но это не меняет твоей сущности. И почему ты не упомянул словечко? Ни единого разу? Я думал, что это время истины.

- Какое слово?

- Зависть, Малфой. Ты просто переполнен завистью к таким людям, как Гермиона, как я – до такой степени, что готов изгадить лучшее в нас, лишь бы почувствовать себя чуть лучше. И она дала тебе такую возможность. Предоставила отличный шанс. Но я не дам тебе прикончить ее. Потому что Гермиона – глупая – думает, что ты заслуживаешь спасения. Она уже приравняла тебя к какому-то долбанному уравнению, которое можно классифицировать и решить. Но ты не таков. И мы оба знаем это. Ты никогда не сможешь предложить ей тот прекрасной жизни, которую она заслуживает. Ты никогда не позволишь ей любить жизнь так, как, я знаю, она способна любить. Потому что ненавидишь это. Счастье. И неважно сколько возможностей тебе предоставляется, ты всегда соскакиваешь в последнюю секунду, потому что не можешь позволить себя быть абсолютно счастливым. Люди, подобные тебе, на это никогда не способны.

- Люди, подобные мне?

- Если честно, все, что я должен был сказать, я уже сказал. Так же как до этого ты уже это все знал. Поэтому я пощажу тебя и не стану разыгрывать дешевых спектаклей, хотя ты и не смог оказать мне ответной любезности. Итак, одним словом? Мне насрать, что там творится в твоей голове: во что верил, во что веришь, что правильно, что нет – мне как-то по барабану. Держи это при себе. И то, что я знаю никогда не изменится – не изменится. А это как раз про ваш с ней союз. Ты ее не получишь. Не сработает.

- Откуда тебе знать?

- Ты в жизни не получишь моего позволения, Малфой.

Драко громко рассмеялся: - И это есть причина, почему это не сработает? Потому что ты не позволишь? Ты точно мразь, ты в курсе?

- Нет. Это не сработает по тысячи других причин. Я имел в виду ее. Если она хочет, чтобы ты этим заручился – моим пониманием, моим одобрением – если это то, что ее удерживает…

- Ты думаешь, ее что-то удерживает?

Драко подметил, как заходили желваки у Гарри на скулах.

Он закатил глаза.

- Слушай, Поттер. Она не может меня ненавидеть. И не станет. Так перестань навязывать ей мысль, что она должна.

- Не в этом смысле. Никто не может заставить Гермиону думать так, как ей не хотелось бы. Никто не может заставить ее чувствовать то, чего она не может. Гермиона знает, что ты – зло просто само по себе. А не потому, что я ей поведал эту истину.

- Зло? Это как-то сильно, не считаешь?

- Ни на йоту.

- Отлично. Но не она. Она об этом не знает. В этом весь смысл.

- Ты испортишь ей жизнь.

- Ты когда-нибудь был влюблен?

- Что?

- Это вопрос, Поттер. Ты влюблялся?

- Я испытывал куда более реальные чувства, нежели ты - я уверен.

- Ну тогда она меня любит. Знаю, что любит. Это война, которую у тебя нет шансов выиграть, Поттер. И если я что и узнал от своей матери за все эти годы, пока отец натаскивал меня ненавидеть, то это. Любовь побеждает. Для обоих. И для того, чтобы это случилось, не нужно быть героем любовного романа.

Гарри во все глаза смотрел на него.

- Она мне этого не говорила.

- И не скажет. Она знает, как ты отреагируешь.

- Откуда тебе знать, как я отреагирую?

- Скажу так: я поставил бы жизнь на то, что ты бы ей сказал.

Гарри пожал плечами: - Как я и сказал, Гермиона и словом не обмолвилась о любви. А тебе она что-нибудь говорила?

Драко подавил острое, болезненное сомнение на дне желудка.

- Ей и не нужно.

- Я знаю… знаю, что вы двое занимаетесь кое-чем. Но я думаю, что она просто в растерянности. В крайней степени растерянности. Будь осторожней, Малфой. Не стоит путать эти два чувства.

- Не стану. И не думал.

- Как скажешь.

Драко стиснул зубы.

- Зависть, - пробормотал он, - она как обоюдоострый меч, Поттер.

*

Вслушиваясь в тихие отзвуки размеренного дыхания спящего Фоукса, Гермиона размышляла о том, как же чертовски был прав Малфой. Думала, почему не озаботилась тем, чтобы поверить ему. Не дала себе потерять веру в то, что Директор изменит происходящее. Исправит все. Без сомнения, за прошедшее время она итак потеряла веру в столько вещей, так почему еще одна должна иметь хоть какое-то значение? Или может, лишись она еще одной настолько важной для нее истины, это ее просто уничтожит. Осталось так мало вещей, на которые она еще могла полагаться. И столько вещей, которые она считала прописными истинами, начали таять на глазах - медленно, одна за другой.

Рон. Где он? Сколько прошло времени с их последнего разговора? Если быть точной? Почему проигнорировала все его попытки? Все его такие притягательные проявления заботы, непрерывные искренние попытки достучаться до нее. Быть рядом с ней. Он так отчаянно пытался оставаться другом ей, остановить ее попытки задвинуть его в прошлое, как то хорошее, что у нее было. Как все то хорошее, что у нее было.

Как Гарри. Который лежит избитый и израненный в больничном крыле. Его сердце разбито, разум в смятении и все по ее вине. Все из-за нее. И она еще не сказала ему всей правды. Только затронула ее. А он все еще собирался биться за нее. Гермиона не могла понять почему. Почему он так упрямился в этом? Может быть потому, что где-то внутри Малфой не изменился. Может она единственная, кто может заметить разницу. И если это и в правду так, тогда конечно Гарри и Рон будут пытаться защитить ее. Наверное, они думают, что она спятила.

Но она не тронулась умом. Она была грустной, одинокой, истощенной. Но не сумасшедшей. Что-то в прошедших месяцах все еще имело для нее смысл. Она едва могла вспомнить, как они дошли до этого, а Драко, похоже, помнил каждую мелкую подробность. И это было бессмысленно. Она чувствовала себя опустошенной, потеряла интерес ко всему, что было важно для нее прежде - должность Старосты Девочек, обязанности, друзья. И это тоже было бессмысленно. Тогда что имело смысл? Где во всем этом хоть какой-нибудь виток здравомыслия? Потому что что-то было. Она это чувствовала.

- Я рад, что вы здесь, Гермиона, - сказал Дамблдор мягким тоном. – Нет необходимости напоминать мне о всей серьезности ситуации. Это хорошо, что вы пришли сами. Конечно, мне все еще необходимо поговорить с Драко и Гарри.

- Прошу, - прошептала она, - не лишайте его этого.

- Не лишать чего?

- Должности Старосты. Драко. Он зависит от нее.

- Боюсь, Гермиона, что это далеко не так очевидно. За прошедшие недели ни вам, ни Драко не хватало сосредоточенности на ваших обязанностях. А в последнее время, еще и в большей степени.

- Я понимаю, Профессор. Честно. Именно поэтому я и пришла к вам. Я хочу, чтобы все драки… вся это ненависть прекратилась. Хочу, чтобы порядок вещей снова вернулся к нормали. Но этого не случится до тех пор, пока вы не вернете должность Драко.

- Мисс Гренджер, позволю себе предположить, что, возможно, именно ваш союз с Драко побудил вас прийти сюда? Его восстановление станет последним, поскольку ситуация не разрешается.

- Но…

- Более того, я уверен, что мне придется все тщательно взвесить, чтобы не исключить Драко и Гарри в ближайшие несколько дней. Вчерашняя драка могла иметь куда более серьезные последствия, Гермиона. Могла нанести такой вред, который был бы непоправим. И я не собираюсь проигнорировать все прошлые столкновения между Драко и Гарри.

- Если вы не собираетесь проигнорировать их, Профессор, то почему ничего не предприняли?

Дамблдор нахмурился: - Мальчики дерутся, мисс Грейнджер. И не только Гарри и Драко. И другие тоже. В течение всех этих лет. Но вражда между факультетами в эти дни стала особенно острой. Война изменила многое. Слишком многое. И я надеялся, что дал достаточно времени, чтобы вендетта между этими двумя постепенно исчезла. Теперь, когда отец Драко мертв, нет никакой непосредственной связи с…

- Но, Профессор…

- В мои обязанности не входит нянчить шестикурсников, мисс Грейнджер. Есть масса вещей, на которых нужно сосредоточиться. Масса людей, за которыми нужно присматривать.

Гермиона почувствовала, как щеки заливает румянцем.

- И это все? – воскликнула она, удивляясь тону своего голоса. – Вы признаетесь, что были в курсе их драк и ничего не предприняли?

- Я их предупреждал.

- Но ведь ясно же, что этого было недостаточно!

Тон Дамблдора снова смягчился: - Гермиона, что большее я мог предпринять, кроме немедленного исключения одного из них? Это первый раз, когда столь опасную драку между ними застукал учитель, и естественно, что сразу же должны иметь место серьезные последствия. Что касается прошлых столкновений, то мы могли только догадываться о происхождении синяков. И как Директор, это максимум, что я мог предпринять по поводу этих двух учеников, которые – с позволения сказать – и без того имеют массу причин гневаться на судьбу. И дело не только в правилах, но и в сочувствии. Кто-то скажет, что это мой просчет. И, возможно, прошлая ночь подтвердит их правоту. Мое сочувствие ни к чему в данной ситуации не привело, и теперь правила должны возыметь свой эффект. Похоже, что время и зрелость не сыграют особой роли для Драко и Гарри.

Гермиона опустила взгляд.

Дамблдор глубоко вздохнул.

- У меня были причины полагать, что что-то происходит. Что-то, что длилось неделями. И я знаю, что это не остановит вражду между Драко и Гарри. Я знаю, что драка – результат многих причин, возможно, многих людей. И именно эту информацию мне и нужно знать, Гермиона. Эта информация обязательна. И если вы хотите остановить это, тогда это ваш шанс.

Она не могла думать. Она не могла думать о том, что сказать.

Драко был прав. Не станет проще. Не решит проблем. Дамблдор злился. Она не могла вспомнить, чтобы его тон был когда-нибудь таким изнуренным. Война. Она меняла всех. Всё. Эмоции только помеха. Сострадание уже не срабатывает.

Поздно, проблем не решить. Только небрежно замаскированы, чтобы ты мог не замечать их больше.

- Я помогу вам, Гермиона, - сказал он. – Тебе и Драко. Вашей дружбе. Могу ли я предположить, что не ошибаюсь, и ваша дружба больше не носит платонический характер?

- Вы говорите платонический, словно мы были лучшими друзьями.

- Вы ими и не были. И я знаю об этом. Знал, когда назначал вас обоих. Но еще я знал, что у вас, Гермиона, есть дар. Дар общения с людьми. Я знал или, по крайней мере, думал, что вы можете сработаться вопреки этому. Я также полагал – как бы глупо это ни звучало – что через вас Драко и Гарри могли бы, возможно, начать рихтовать возникшую между ними трещину.

Гермиона была напугана. Она была напугана тем, что затеяла это. Знала, что раз начала, то пути назад нет. Не вернуть, не спрятать. Дамблдор не пропустит даже подергивания века, когда ты сидишь перед ним. Он – сыворотка правды в человеческом обличии. Словно обладал способностью читать твои мысли.

До сегодняшнего дня это никогда не смущало Гермиону.

Вместо этого, Гермиона не хотела отклоняться от начального плана. Просто дала себе чуть больше времени.

- Я знаю, вы не исключите Драко.

Дамблдор приподнял бровь: - Да?

- Вы не исключите его потому, что не можете исключить Гарри.

- И что заставляет вас быть столь уверенной в этом?

- Он не обычный студент. Вы можете делать вид, что это не так, что Гарри один из многих учащихся в школе - когда доходит до этого, но он отличается. И поэтому вы не можете, Профессор. Со всем уважением. Не можете указать ему на дверь. Он вам нужен.

Дамблдор улыбнулся: - Я и не делаю вид, что Гарри не отличается от других. И да – вполне очевидно, что он необходим мне. Всем нам. Но никогда не нужно быть столь самонадеянной, мисс Грейнджер. Неважно насколько очевидным это вам может казаться.

Никакой самонадеянности, Гермиона. Никогда.

Излишняя самонадеянность в том, что рассказ Дамблдору поможет тебе хоть как-нибудь. Бесполезная самонадеянность, что это разрулит ситуацию для Гарри, для Драко, для тебя. Пустая самонадеянность, что это вернет порядок вещей в прежнее нормальное русло, или просто подарит тебе чувство, что все вернулось на круги своя. Глупая самонадеянность, что это сотрет все то, что ты знаешь, ведь глубоко внутри ты понимаешь, это никогда не исчезнет.

Гермиона глубоко вздохнула.

- Драко и Гарри дрались. И, как вы и сказали, прошлой ночью был далеко не первый раз. Были и другие случаи. Случаи, когда и Рон был втянут тоже.

Дамблдор кивнул: - И какова причина этого? Это не могло быть обычным соперничеством?

Гермиона помотала головой: - Нет. И вы уже знаете почему, Профессор.

- Возможно. Но хочу услышать это от вас.

- Из-за меня. Потому… потому что моя дружба с Драко изменилась. И, принимая во внимание все действия Драко против нас в прошлом, Гарри это не нравится.

- Так Гарри знает?

- У него есть кое-какое представление. Думаю, он давно знал, но реально осознал все только прошлой ночью. А вот Рон все-таки не в курсе. Не думаю, по крайней мере. Он прячет голову в песок. Он старается держаться в стороне от происходящего. И я точно… я не знаю наверняка, что он чувствует на самом деле. Как отреагирует на то, что случилось с нашей троицей. Потому что нас прежних больше нет. Мы едва смотрим друг на друга. Едва разговариваем. Не так, как привыкли.

- Так что же в точности произошло прошлой ночью?

Гермиона почувствовала, как сердце забилось о ребра. Она опустила взгляд.

- Мы патрулировали. Драко… Драко сказал, что хочет мне что-то сказать, поэтому мы планировали встретиться на полпути. Поговорить. Я не знаю о чем именно. До сих пор не в курсе. Но… но когда я подошла к месту нашей встречи… - ее пульс ускорился. – Они были там. Драко и Гарри. Они уже дрались

*

- Ну и чему же я завидую, если уж точно? – спросил Гарри. Он был зол. И то, что он валяется здесь, просто убивало. Чувствовать, как кровь пульсирует в мускулах, и четко осознавать насколько ничтожна возможность воспользоваться ими сегодня. Но он не был совсем уж идиотом, чтобы понять, что так даже к лучшему. Просто разочарован. Просто зол.

- Мне. Ты завидуешь мне.

- Потому что ты такой клевый пацан?

- Потому что она моя. Потому что она меня хочет.

- Это не имеет никакого отношения к зависти.

- Напротив, все именно с ей и связано. Она, может, и не заметила, но только не я. И знаешь, я не дам тебе такой возможности, чтобы ты проигнорировал этот факт.

- Проигнорировал что?

- У тебя к ней чувства, Поттер. Чувства помимо дружеских. Сомневаюсь, что это та самая любовь, но, конечно же, и не братские штучки, чем ты привык считать происходящее.

- Ты так считаешь?

- С той же уверенностью, с какой ты сейчас это отрицаешь.

- Умно, Малфой.

- Так я прав?

- Нет, - Гарри покачал головой. – Может скажи ты это месяц или около того назад, я бы еще колебался, но сейчас – нет. Я не мечтаю о Гермионе в таком ключе. Она просто… она просто единственная девушка, о которой я пекусь больше, чем о себе. И это делает ее особенной. Делает ее семьей. В прошлом я был сбит с толку, но больше нет. Я люблю Гермиону, она изумительная девушка. И слишком хороша для тебя. Но еще я думаю, что и для меня она тоже слишком хороша. По разным причинам. Но тем не менее. Но у нас другая история. Так что даже не пытайся извратить это, Малфой.

- Ты ждешь, что я поверю в это?

- Думаю, что не такие у нас приятельские отношения, чтоб я отвечал, но… на самом деле, мне плевать. Плевать, что ты думаешь или во что веришь. Почему бы тебе не смириться с этим?

- Потому что это неправда. Потому что в прошлом ты просто двинулся на мне. Двинулся совсем на этом. На том кто я. Во что я верю и что с этим не так. До чего мне есть дело и почему мне не плевать. Ты даже анализировал меня больше, чем я сам себя. Но забавнее всего, что ты так ничего и не знаешь обо мне. Абсолютно ничего.

- Какое упущение. Но ничего, я переживу.

- До тебя не дошло еще, да? Ты ее потеряешь, Поттер. Потеряешь, если не поддержишь. Она не бросит меня из-за тебя. Возможно, раньше она чувствовала, что должна; возможно, что и сейчас испытывает чувство вины, но не сделает этого. Ты не станешь причиной. Все, что ты делаешь, что делал с тех пор, как начал это гонево, отталкивает ее все дальше и дальше, - Драко сузил глаза. – Ненавижу тот факт, что она нуждается в тебе, но это так. Так завязывай с этим. Прекращай вынуждать ее прятать собственные чувства, а прими их, наконец. Или не принимай их вовсе, но только прекрати на хрен рушить их. Завязывай заставлять ее испытывать стыд. Перестань заявлять, что поступаешь так лишь потому, что тебе не все равно, и осознай, наконец, что это еще больше ранит ее. Может ей и самой неловко от чувств, которые испытывает ко мне, Поттер; и кто знает, может она изменит свое отношение после случившегося. Возможно, осознает, как все это ошибочно. Поймет, что все это не сработает, что это просто похоть или еще что в том же духе. Но дай ей дойти до этого самой. Дай ей принять свои собственные решения, иначе я клянусь, она будет в обиде на тебя всю оставшуюся жизнь. Будет обвинять в том, что ты удержал ее от чего-то лишь потому, что это пришлось тебе не по нраву, - Драко мотнул головой. – В кои-то веки в своей жизни Гермиона нарушает правила. И никто не сможет заставить ее из-за этого чувствовать себя хуже, чем она сама. А все, что делаешь ты – это ведешь себя как ублюдок. Ведешь себя в точности так, как ей не нужно и даже близко никаких предпосылок к тому, на что она могла бы надеяться. Я никогда не смогу заменить ей тебя. Я не знаю даже как подступиться к этому. По крайней мере, сейчас. А еще я знаю, что без тебя она страдает. Без тебя и Уизли. Но не думай, что меня не бесит это. Просто говорю тебе, как есть. И это не исходит от меня. Это идет от нее. Вот, о чем она плачет, Поттер. Куда чаще причиной ее слез далеко не я, Поттер. Это ты.

Гарри был в трансе. В ужасе от того, что это была правда. Что Драко был прав. И это было тяжко, потому что всегда исходило от него и никогда от Гермионы. Он всегда слышал о ее чувствах от Драко. И это было неправильным. Не мог он его слушать. Словно поверить в то, что он плел ему, было в буквальном смысле невозможно. В особенности в то, что касалось Гермионы. В особенности в тот бред, который он – на правах ее лучшего друга – итак должен знать.

Самое страшное, что в этом был смысл. И невероятно, потому что исходило от него.

Гарри сглотнул. В горле заскребло, словно попытался проглотить колючую проволоку. Ему отчаянно нужен стакан воды. Кувшин на прикроватной тумбочке был пустой. Язык от сухости свело в горле.

- Воды.

- Что?

- Там раковина, - указал Гарри. – Хочу немного воды.

Драко помотал головой.

- Получишь свою воду, когда осознаешь. Когда осознаешь, что делаешь с ней. Когда пообещаешь, что прекратишь.

- Просто дай мне попить.

- Нет.

- Ты это серьезно? Ты предлагаешь мне не беспокоиться о тебе и о ней, тогда как это как раз то, что ты делаешь с людьми? Манипулируешь