Выводы ко 2-му разделу

Понимание события Иисуса Христа как единства абсолютности и историчности, необходимости и свободы, давая новую жизнь понятию Откровения, показывает нам убедительную перспективу углубления наиболее важного богословского результата нашего времени – объективного христоцентризма.

В христоцентризме соединены наиболее значительные достижения современного богословия в понимании Тайны Христа во всей ее целокупности, ее особенности и всеобщности. Задача состоит в том, чтобы показать, в каком смысле пришествие Христа есть единственная основа совершенного понимания полноты реальности и истории.

Для достижения этой цели важно не допустить, чтобы христоцентрическая перспектива, утверждая христологический универсализм, понимаемый как идеологическая категория, оттеснила на второй план историческую особенность Христа: христоцентризм объективен именно в той мере, в какой он исходит из убеждения, что в определенный момент времени конкретный исторический человек, конкретная историческая личность, Иисус из Назарета, в силу своего особого человечества как Сына Божия, становится единственным Спасителем, Средоточием мира и истории.

Но человек, к сожалению, далеко не всегда отвечает Богу взаимностью. Нередко человек забывает своего Творца и ставит самого себя во главу угла. Этот антропоцентризм (центральность человека) был основной чертой европейского гуманизма, он противостоял теоцентризму, центральности Бога, средневекового религиозного мировоззрения.

Антропоцентризм есть стремление ставить человека в центр мироздания, узурпируя тем самым почитание, подобающее только Богу, создавая культ почитания человека. Он очень опасен, ибо по существу отрицает богоподобие человека. Именно на горделивое обожествление человека нацелены такие ходячие лозунги, как «человек есть мера всех вещей», «все для человека», «человек – это звучит гордо» и т. п. Совершенно ясно, что при таком возвеличении человека в том состоянии, в каком он находится, т. е. с его подверженностью греху, с его слабостями и недостатками, не может быть и речи о каком-либо совершенствовании человека, и заповедь Спасителя: «Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный» (Мф. 5, 48) – теряет всякий смысл. В христианском понимании человек велик не сам по себе, а как венец творения, как поставленный Богом, сотворенный по Его образу и подобию.

Открытый отрыв от Бога западная цивилизация провозгласила в XIV веке, когда в эпоху Ренессанса был вновь выдвинут античный (в своей сущности языческий) девиз: человек есть мера вещей. Христианство как религия Богочеловеческая также направлена на человека, антропологична, но делает это совершенно по-другому. Лишь христианство дает истинно верное содержание подлинной гуманности. Бог для того стал Человеком, чтобы человек мог приблизиться к Нему, стать богом по благодати.

В современном европейско-американском антропоцентризме свобода превращается в произвол, а личность – в личину, набор масок, социальных ролей и т. п. И такой греховный человек превращается в объект особого пиетета и, едва ли, не поклонения. Поклонение же человеку (антрополатрия) ничем не лучше любого другого идольского поклонения, когда поклоняются чему бы то ни было, только – не Богу. В конце средних веков «антрополатрия пересилила любовь к Богу и веру в святость Церкви...».