О косвенных уликах

Речь пойдет не о косвенных уликах, а как раз об их полном и донельзя

загадочном отсутствии.

Известно, что чужеземное вторжение в ту или иную страну, если только

завоеватели были не примитивными грабителями, спешившими поскорее скрыться с

добычей, а стремились установить свое господство и остаться в качестве

правящей элиты, отличалось некоторыми особенностями. Всегда в стране,

попавшей под владычество иностранцев, вводились некие новшества,

отличавшиеся от прежних порядков, установлений, обычаев.

Норманны Вильгельма (Гийома) Завоевателя* в самый короткий срок

построили в Англии множество укрепленных замков, ничуть не похожих на

прежние укрепления саксонских танов. Подавляющее большинство земельных

владений поменяли своих хозяев, перейдя от саксов к норманнам.**

Соответственно, изменились отношения меж податными сословиями и сеньорами,

став больше похожими на " континентальные". Пришел новый язык, изменились

даже границы церковных епархий.

* Строго говоря, это прозвище не вполне согласуется с исторической

правдой. Вильгельм в свое время помогал английскому королю Эдуарду

Исповеднику изгнать датчан, за что Эдуард завещал ему свое королевство, но

часть танов после смерти Эдуарда избрала королем его родича Гарольда,

которого Вильгельм и сверг.

** Английские историки считают, что реальный прообраз " благородного

разбойника Робин Гуда" как раз и был саксонским помещиком, изгнанным из

своих владений норманнами и ушедшим в " лесные братья".

Примеров в истории множество. С приходом завоевателей бывшую элиту

сменяла новая, принадлежащая сплошь и рядом к другому этносу (Англия,

Хорезм), пресекались старые династии королей и падишахов, менялась структура

администрации (новые должности и их названия), количество и границы

провинций, порой велась яростная борьба даже с безобидными старыми обычаями,

порой менялись и вера, и само название страны.

Одним словом, всегда и везде новшества, вносимые завоевателями, были

весьма обширны и качественно отличались от прежних установлений.

Всегда и везде... кроме подвергшейся " татаро-монгольскому нашествию"

Руси.

Как ни бьешься, невозможно обнаружить ничего, хотя бы отдаленно

похожего на занесенное завоевателями новшество. Ни в одной области жизни.

Даже пресловутая " дань", которую пришлось выплачивать " татарам", не есть для

Руси совершенно новым явлением. Испокон веков либо русские платили дань

соседям, либо соседи русским, либо одни русские земли -- другим.

Религия? Никаких покушений на нее не предпринималось, наоборот,

" татары" наделили церковь еще большими льготами, чем имевшиеся прежде, а

священники, за редчайшими исключениями, не пострадали.

Штурм и разорение городов? И здесь можно с уверенностью сказать, что

" татары" ни в чем не превзошли прежних агрессоров -- как мы помним, не

гнушавшихся " обдирать" иконы в храмах, хотя сами были христианами, гнать на

продажу монахов и монахинь помоложе и покрепче...

Вот примечательный случай из времен войны Новгорода с соседями. Зимой

1170 г. после военной победы новгородцы " наловили столько суздальцев, что

продавали их за бесценок, по 2 ногаты" (в гривне было 20 ногат). Интересно,

кстати, кому новгородцы сбывали живой товар? Летописцы об этом молчат.

Вполне может быть, что и " бесерменам"...

Впрочем, тот, кто вздумал бы жалеть бедных суздальцев, столь

безжалостно продаваемых в рабство, поторопится. Дело в том, что это как раз

суздальцы заявились под новгородские стены в поисках добычи -- и, надеясь на

победу, заранее бросали жребий у себя в лагере, разыгрывая конкретные

новгородские улицы, женщин и детей (так, между прочим, они годом ранее

поступили и в Киеве). Делили шкуру неубитого медведя, а вышло совсем

наоборот...

Кстати, будучи тогда в Киеве, ратники Андрея Боголюбского грабили всех

подряд -- " весь Киев, и игуменов, и попов, и чернецов, и латинян, и купцов

чужестранных".

Чем отличаются от описании " татарского нашествия" следующие строки из

летописи: " От княжьих усобиц век людской сократился. Тогда в Русской земле

редко пахарь ступал, но часто вроны граяли, павших деля, и галнцы

перекликались, спеша на еству"? Сообщение Киевской летописи о нападении на

один из русских городов князя Игоря Северского (того самого, кому посвящено

" Слово о полку Игореве"!): "...не щадя христиан, взял мечом город Глебов у

Переяславля, и немало зла приняли тогда безвинные христиане: разлучен был

отец с детьми своими, брат с братом, друг с другом, подруга с подругою, и

дочери от матерей отняты были, и пришло все в смятение от полона и печали,

живые мертвым завидуют, старцы печалуются, юноши изранены люто,

немилосердно".

Если убрать из этой записи имя русского князя, совсем не трудно

присовокупить и эту летопись к сообщениям о " татарских зверствах..."

Коварство " татар", нарушивших на Калке данное князьям честное слово,

оказывается, имеет достаточно аналогов в русской истории.

В 1095 г. два половецких хана, Итлар и Китаи, приехали в Переяславль,

чтобы заключить мир с Владимиром Мономахом, которого историки называли

впоследствии " наиболее рыцарственным из русских князей того времени,

наиболее уважавшим клятвы и договоры".

Интересно, как же вели себя тогда " менее" рыцарственные? События

разыгрались следующим образом: хан Итлар со своими людьми вошел в город и

остановился на подворье воеводы Ратибора. Китаи стал возле городских валов,

по тогдашнему обычаю приняв к себе в качестве заложника сына Мономаха,

Святослава.

Ночью Ратибор, его сыновья, киевский боярин Словята и дружинники стали

уговаривать Владимира перебить половцев. " Рыцарственный" князь поначалу

колебался, напоминая, что дал половцам клятву, однако оппоненты выдвинули

железный довод: известно, что половцы частенько нарушают клятвы, а значит, и

эти двое ханов могут оказаться клятвопреступниками, так что следует убить их

раньше, чем успели проявить коварство...

Надо полагать, такая логика князя убедила быстро. Потому что дальнейшее

разворачивалось в бешеном темпе: еще до рассвета воины Словяты подкрались к

стану Китана, выкрали молодого княжича, а потом перебили хана со всеми его

людьми. Надо полагать, это было проделано достаточно тихо -- в городе никто

и не встревожился. Итлар и его люди утром как ни в чем не бывало отправились

в дом Владимира позавтракать и обогреться. Едва они вошли в горницу,

вылетело несколько потолочных досок, и прятавшиеся на чердаке русские воины

засыпали половцев градом стрел, уничтожив всех до единого.

На этом, знаете ли, не кончилось. Русские войска помчались в степь, к

кочевьям убитых ханов, и застали половцев врасплох, не встретив ни малейшего

сопротивления, -- в кочевьях полагали, что их ханы сидят на честном пиру у

Владимира, стоит мир, и опасаться нечего. Победители захватили богатую

добычу -- скот, добро, пленников.

Нужно ли удивляться, что на следующий год половцы в отместку дотла

выжгли город Юрьев-на-Роси?

" Татар" принято упрекать в том, что они злодейским образом убили

нескольких русских князей.

Снова -- ничего нового. Лет двести до того русские князья убивали друг

друга, в том числе -- родных братьев. И не всегда просто убивали -- в 1098

г. внуки Ярослава Мудрого Святополк и Давид обманом захватили своего

племянника Василько Ростиславича, которому в ту же ночь княжеские конюхи

выкололи глаза. Когда Владимир Мономах принялся упрекать Святополка с

Давидом (то, что они сделали, даже на фоне тогдашних буйных нравов было

чем-то исключительным), братья, не моргнув глазом, заявили: Василько-де

" замышлял" против них, вот они и опередили...

В 1153 г. великий князь Изяслав вступил в сражение с галичанами. К

вечеру он велел своей дружине поднять галицкие стяги. Обманутые этой

хитростью рассеявшиеся по полю галичане стали собираться к ним -- и попадали

в плен. Прикинув, что число пленных даже превосходит его собственную

дружину, князь Изяслав велел перебить пленных, всех до единого (спаслись

только немногочисленные бояре). По словам позднейшего историка, " такое

вероломство и варварство против русских людей со стороны одного из наиболее

любимых народом князей киевских вызвало у киевского летописца только

следующее краткое замечание: " Великий плач был по всей земле Галицкой" ".

На фоне всего этого сущим ангелом и голубиной душой выглядит старший

сын Мономаха Мстислав. Враждуя с полоцкими князьями, он каким-то образом

ухитрился захватить большинство из них вместе с женами и детьми. И, посадив

на ладьи, отправил в Царьград к своему родственнику императору Иоанну

Комнину. Там князья, по некоторым известиям, поступили на императорскую

службу и отличились в походах против сарацин. А ведь мог и потопить в Днепре

всех поголовно...

(Столь же кротким нравом отличался князь Владислав II, сын польского

короля Болеслава Храброго. Прогневавшись на одного из своих бояр, он велел

отрезать бедняге язык и выколоть глаза -- но не препятствовал покалеченному

сбежать на Русь. А мог бы и повесить...)

В этой связи стоит отметить, что в " Повести о битве на Калке" есть

место, которому решительно нельзя доверять. Я имею в виду строки:

" Собравшись, богатыри решили, что если они будут служить князьям в разных

княжествах, то поневоле перебьют друг друга, поскольку между князьями на

Руси постоянные раздоры и частые сражения. И приняли они решение служить

одному великому князю в матери всех городов Киеве".

Увы, эта сцена, якобы относящаяся к 1223 г., вовсе не подтверждается

сведениями из реальной жизни. Дружинники, то есть профессиональные воины,

жившие исключительно захваченной в битвах добычей и " данями", никак не

могли, подрывая основы собственного благополучия, собраться все вместе и

провозгласить " вечный мир". Более жизненна другая сцена: когда один из

русских князей пошел в поход на русский же город и уже готов был покончить

дело миром, его собственные дружинники, настроившиеся на добычу, резко этому

воспротивились, заявив: " Мы их не целовать пришли". И форменным образом

вынудили князя начать приступ...

Особо подчеркиваю: все вышеизложенное ни в малейшей степени не

отличается от общеевропейской " практики". Такие уж времена стояли. Во

Франции, скажем, идея национального государства, где обитают " французы",

родилась только во второй половине XVII века. Только к 1445 г. удалось

ввести практику, когда все официальные документы королевства писались

исключительно на французском языке. До того во многих провинциях их

составляли на местных наречиях. Собственно французский употреблялся только в

Париже и примыкавшей к нему области Иль-де-Франс. На юге был в ходу

" романский язык", или " разговорная латынь". В Лимузене говорили на " лемози",

а в Провансе -- на " пруенсаль". На севере был в ходу диалект " ойль", на юге

-- " ок". Эти диалекты до сих пор в ходу. Можно вспомнить роман Мерля

" Мальвиль" -- его герои с юга Франции то и дело вынуждены переходить с

местного языка на французский, потому что их другпарижанин местного попросту

не понимает...

Вполне естественно, что люди, говорившие на разных языках, ощущали себя

" иностранцами" по отношению к тем, чей язык был непонятен. На Руси не было

столь углубленных языковых различий, но, как видим, новгородцы без всякого

внутреннего сопротивления торговали пленными суздальцами, а рязанцы --

киевлянами (за долгие века до " невольничьих рынков Крыма"!).

Милый штришок, свидетельствующий о нравах той эпохи: москвичи частенько

именовали рязанцев " полоумными людищами", а те, в свою очередь, любили

говаривать, что " против московских трусов надобно брать не оружие, а

веревки, чтобы вязать их".

Стоит ли удивляться, что сам Владимир Мономах, рассказывая о взятии

Минска, в котором принимал участие, сознается: во взятом городе не осталось

в живых " ни челядина, ни скотины"?

Между прочим, в глазах современников тех событий вся эта череда осад,

захватов городов и безжалостного грабежа выглядела несколько иначе, чем в

наших. Несмотря на писаные законы вроде " Русской правды" и " Салического

кодекса", от Бискайского залива до уральских гор действовало так называемое

" право обычая" (в Италии -- " сейзина", в Германии -- " гевер"). Грубо говоря,

свершившийся факт как раз и становился законным аргументом. Если у

западноевропейского герцога или русского князя хватало сил захватить

какой-то город -- сие автоматически и давало ему права владения. С этим

обычаем в свое время оказались бессильны справиться даже римские папы...

Доходило, как водится, до курьезов, когда некое событие, совершившись

два-три раза, превращалось в обычай. В начале IX в., когда в королевских

погребах однажды не хватило вина, несколько бочек попросили у монастыря

Сен-Дени. А потом... стали требовать такое же количество каждый год в

качестве обязательной повинности. Чтобы ее отменить, понадобился особый

королевский указ...

В Ардре какой-то сеньор завел у себя медведя. Местные жители, которым

нравилось смотреть, как мишка дерется с собаками, неосмотрительно предложили

его кормить. Косолапый вскоре помер, но сеньор требовал, чтобы ему и впредь

приносили пищу в таких же количествах. Неудивительно, что распространилась

даже особая формула " о ненанесении ущерба": когда король просил денег у

вассалов, а епископ недолгого приюта у коллеги, тот, кого просили об услуге,

непременно подсовывал на подпись договорчик со стандартным оборотом:

" Оказываемая мною любезность не должна быть впоследствии обращена в

постоянную повинность с моей стороны"...

Мы, кажется, отвлеклись... Вернемся к " татарам".

Итак, дополнительным аргументом в пользу того, что " вторжение" насквозь

выдумано, является еще и то, что мнимое " вторжение" не внесло в русскую

жизнь ничего нового. Все, что творилось при " татарах", существовало и раньше

в той или иной форме. Нет ни малейших следов присутствия иного этноса, иных

обычаев, иных правил, законов, установлений. Погромы, грабежи,

клятвопреступления и убийства -- всему этому с небывалой легкостью находятся

аналоги в прежней русской истории. Вплоть до торговли пленниками.

А примеры особо отвратительных " татарских зверств" при ближайшем

рассмотрении оказываются вымышленными. Как это было с В. Чивилихиным,

сделавшим потрясающее открытие: оказывается, при осаде Козельска татары

рубили павших на куски, вытапливали из них жир и этим жиром как раз спалили

город...

Откуда же взял Чивилихин эти сенсационные факты?

Оказывается, позаимствовал из труда нашего старого знакомого,

известного сказочника Плано Карпини. Это Карпини посреди прочих фантазий

воткнул и такую: "...они обычно берут иногда жир людей, которых убивают, и

выливают его в растопленном виде на дома, и везде, где огонь попадает на

этот жир, он горит, как сказать, неугасимо".

О " неугасимости" человеческого жира -- конечно же, наврано. Излишне

добавлять, что ни один автор, кроме Карпини, о столь экстраординарном обычае

" монголов" не сообщает.

Кстати говоря, обнаружились любопытные совпадения книги Матфея

Парижского о " зверских нравах диких татар" и... древних пропагандистских

трудов русских книжников о половцах. И там, и здесь " дикие кочевники"

взахлеб пьют кровь, за обе щеки наворачивают человечину, едят собак, падаль,

волков, лисиц... И там, и здесь не приводится никаких конкретных примеров --

хотя бы раз назвали имя бедняги, которого " дикие кочевники" слопали по

своему обычаю. Нет подробностей. Не уточняется, кого съели кочевники, где,

когда и при каких обстоятельствах. Повторяю, сходство столь поразительное,

что я отныне подозреваю, что Матфей попросту прочитал старые русские

рукописи, зачеркнул повсюду " половцев" и вписал на их место " татар"...

Даже Чивилихин, ненавидевший " татаровей" столь люто, словно они спалили

его собственную дачу и охально изобидели его собственную супругу, однажды

расслабился интеллектом настолько, что вывел примечательные строки:

" народная память хранила имена и деяния богатырей, олицетворявших

сопротивление грабителям и захватчикам, которые слились в СОБИРАТЕЛЬНЫЙ

ОБРАЗ " татар"..."

" Татар" заключил в кавычки не я, а Чивилихин, невзначай написавший

истинную правду. Собирательный образ -- в этих словах и кроется загадка...

А уважаемый мною Д. Иловайский написал следующее: " Жестокие пытки и

кнут, затворничество женщин, грубое отношение высших к низшим, рабское

низших к высшим и тому подобные черты, усилившиеся у нас с того времени,

суть несомненные черты татарского влияния".

Можно подумать, что Западная Европа, где фальшивомонетчиков варили в

масле, заговорщиков разрывали на куски лошадьми, а малолетних детей вешали

за мелкие кражи, когда-то переживала " татарское иго". Можно подумать, это

" татары" пустили в обращение в Европе приветствие " сервус" (продержавшееся в

иных странах до XX столетия), которое в буквальном переводе означает даже не

" ваш слуга", а " ваш холоп". Можно подумать, в Европе " низшие" фамильярно

хлопали " высших" по плечу, встретив на улице, -- а " высшие" угощали " низших"

табачком и расспрашивали, как идут дела с уборкой брюквы...

(Зато я согласен с Иловайским в другой его фразе. Там, где он пишет,

что татарское иго оставило следы своего влияния " и в некоторых

государственных учреждениях". Вот здесь все верно. Экс-министр финансов

Лифшиц -- сущий баскак из русских сказаний. Вспомните удалое: " Надо

делиться! " Ну чисто Иван Калита под стенами Новгорода. Немногим уступает и

Евгений Ясин, во время своего визита в Красноярск в июле сего года заявивший

с кровожадным простодушием ханского баскака: " Налоги надо ДРАТЬ с богатых.

Возьмите, например, и опишите все коттеджи в Красноярске, и взимайте с

владельцев налоги". Быть может, это у них генетическая память вещует?

Баскак-прапрадедушка о себе заявил?)

Известна поэтическая легенда о трагической смерти юного княжича

Владимира Юрьевича -- перед штурмом Владимира-города " злые татаровья",

взявшие княжича в плен, убили его на глазах осажденных. Эта легенда самым

удивительным образом во многом перекликается с реальными обстоятельствами

смерти одного из знатнейших чешских магнатов, Завиша Фалькенштейна. История

его любви к королеве, столкновения с королем, история, где причудливо (как

водилось в средневековье) смешались измена, ратная храбрость, романтика и

подлость, слишком длинна, чтобы ее тут пересказывать. Перейдем сразу к

финалу.

В самом конце XIII в., когда Завиш попал в плен к людям короля, его

долго возили по стране, объезжая один за другим замки родственников и друзей

Фалькенштейна. И каждый раз повторялась одна и та же картина: неподалеку от

стен палачи устанавливали плаху и призывали защитников замка сдаться, грозя,

что в противном случае Завишу отрубят голову. Замки сдавались.

Замков было много, и продолжалось это долго. В конце концов Завиш,

видимо, понял, что ему в любом случае не сносить головы, и возле крепости

Глубокая стал кричать ее защитникам, что сдаваться ни в коем случае не

следует.

Глубокая так и не сдалась. Завишу, естественно, снесли голову. Видимо,

эта история, попав на Русь, под пером какого-то книжника позднейших времен и

превратилась в сказание о княжиче Владимире...

Закончу этот раздел напоминанием об одном любопытном направлении

средневековой мысли. Оказывается, средневековая Западная Европа... отчего-то

была убеждена в существовании на востоке огромного царства некоего

христианского властителя " пресвитера Иоанна", чьими потомками и считались в

Европе ханы " монгольской империи"!

Это убеждение держалось чрезвычайно стойко -- на протяжении более чем

двухсот лет, сохраняясь еще в XV столетии!

Многие европейские хронисты " отчего-то" отождествляли пресвитера Иоанна

с Чингисханом. Чингисхана, кстати, " отчего-то" именовали и " царем Давидом"

(на Руси хватало князей с именем Давид).

" Некто Филипп, приор провинции Святой земли доминиканского ордена, --

пишет современный историк, -- принимая желаемое за действительное, отписал в

Рим, что христианство господствует везде на монгольском востоке".

Почему же -- " принимая желаемое за действительное"? Так и обстояло.

" Монгольским востоком" была Русь, вполне христианская страна.

" Убеждение это (о существовании царства пресвитера Иоанна -- А.Б.)

сохранялось долго и стало неотъемлемой частью географической теории позднего

средневековья".

Знаете, с кем, согласно европейским авторам, поддерживал " пресвитер

Иоанн" особо теплые и доверительные отношения?

С Фридрихом II Гогенштауфеном! Тем самым, что стал единственным из

европейских монархов, кто не испытывал ни малейшей тревоги при известии о

вторжении " татар" в Европу. Единственным, кто переписывался с " татарами" --

II, как показывает наша реконструкция, вел совместно с ними военные действия

против папы.

А некий аббат Одо из монастыря Сен-Реми в Реймсе (1118-1151) писал

своему знакомому графу Томасу, что находился в Риме, когда там пребывал

патриарх из царства пресвитера Иоанна.

Слишком много совпадений, вернее, взаимно подтверждающих друг друга

доказательств. В сочетании с тезисом о том, что никаких монголов из

Центральной Азии никогда на Руси не появлялось, а " Орда" была не более чем

русским войском, информация о " царстве пресвитера Иоанна" как раз и

становится завершающим штрихом картины.

Иначе не объяснить, почему Европа более чем двести лет не сомневалась в

реальности " Иоаннова царства". Можно допустить, что в Западной Европе

XIII-XV вв. плохо знали о происходящем в ОТДАЛЕННЫХ краях вроде Индии,

Индокитая, Индонезии. Так и было.

Но невозможно поверить, что западноевропейцы в те же времена получали в

корне неверную информацию о том, что творилось на пространстве от

польско-русской границы до Уральских гор. Не забывайте: начиная века с

десятого, в Киеве, Новгороде и Смоленске обосновались довольно крупные

общины купцов чуть ли не из всех западноевропейских стран. То есть жили там

постоянно на протяжении столетий. А любой купец в те времена (да и в более

поздние) -- это всегда еще и разведчик, обязанный поставлять не сплетни и

сказки, а точную информацию -- политическую, военную, торговую. Можно ли

допустить, чтобы Западная Европа, располагая столь старой и отлаженной

осведомительной сетью, двести лет принимала за " царство пресвитера Иоанна"

орды диких кочевников?

Ни в коем случае. Вспомните о священнике Монтекорвино, еще в 1290 г.

побывавшем в Индии, -- он сообщал не вымыслы, а точные сведения. Так что не

следует переоценивать " темноту" европейцев.

Между прочим, самым загадочным образом сгинул бесследно отчет королю

Людовику IX его посла, французского монаха Андре Лонжюмо, как раз и

ездившего в Каракорум. Известно лишь, что Лонжюмо побывал... на южном и

восточном берегу Каспийского моря. НАСТОЯЩИЙ Каракорум, как помните,

располагался либо в Крыму, либо на Волге. Возможно, в последующие века отчет

Лонжюмо стал неудобен как раз тем, кто запустил версию о Каракоруме, стоящем

посреди монгольских степей. Иногда рукописи горят...

Вообще, " классическая" теория, живописующая приход " диких монголов" из

глубин Центральной Азии, захват ими Руси и прорыва их к Адриатическому морю

плоха еще и тем, что постоянно заставляет нас считать идиотами обитателей

чуть ли не всех стран, так или иначе соприкасавшихся в XIII в. с " татарами".

В самом деле, сторонники " общепризнанной" версии приглашают нас верить, что:

1. Русские были идиотами, потому что даже после битвы на Калке не в

состоянии внятно объяснить, с кем сражались князья.

2. Западноевропейцы были идиотами, потому что двести лет принимали

диких кочевников за христианских подданных пресвитера Иоанна.

3. " Монголы" были идиотами, потому что лишь девятнадцать лет спустя

после покорения Руси сообразили устроить перепись населения и разослать

сборщиков дани.

А заодно с ними идиотами были: епископ Кромер, утверждавший, что на

Польшу напала русская рать; мастер, изобразивший на надгробии герцога

Генриха русского вместо " дикого татарина"; все русские и западные историки,

причислявшие татар к европейским народам; летописцы, нарекавшие " ордынских

ханов" христианскими именами; Батый, отчего-то скрупулезно продолжавший

политику Всеволода Большое Гнездо вместо того, чтобы заниматься собственными

делами; ученейший Лызлов, ни словом не упомянувший о " великой монгольской

империи от Волги до Пекина"; и многие, многие Другие.

Лично я в столь повсеместное и тотальное распространение идиотизма в

строго определенный временной период поверить просто не в состоянии. Наша

реконструкция событий хороша хотя бы тем, что не усматривает в прошлом столь

несметного скопления идиотов, какое расплодили сторонники " классической"

версии. У нас все как раз весьма логично, лишено нелепостей и

несуразностей...