Из протокола допроса В.А. Писарева[384], рядового 757‑го стрелкового полка 222‑й стрелковой дивизии 19‑й армии, в Черновском РО МГБ Молотовской области

11 января 1949 г.

с. Черновское

Черновского района

Молотовской области

Начат в 11 час. 30 мин.

Окончен в 14 час. 20 мин.

[…][385] Вопрос: Когда Вы были призваны на службу в Советскую Армию и в каких частях служили?

Ответ: На службу в Советскую Армию я был призван в с. Черновском 23 августа 1941 года, срок службы проходил в 757-м стр. полку 222-й стр. дивизии. С 10 сентября по 13 октября 1941 года находился в г. Рославльи Ельня, где и попал в плен к немцам.

Вопрос: При каких обстоятельствах Вы попали в плен к немцам?

Ответ: В плен к немцам я попал в составе двадцати человек при выходе из немецкого окружения в районе города Ельни.

Вопрос: Сколько времени Вы находились в плену у немцев и в каких лагерях содержались?

Ответ: После пленения нас немцы направили в лагерь для военнопленных [в] г. Рославль, откуда через 13 дней перевели в г. Смоленск. 5 ноября 1941 года перевели в лагерь г. Орша Витебской области, где я содержался до 25 апреля 1942 года.

25 апреля 1942 года во время следования с работы на ремонте дороги я вместе с Суевым Петром Семеновичем, 1914 года рождения, уроженцем гор. Серпухова Московской области, совершили побег и пошли в направлении г. Демидова Смоленской области. Придя в одну деревню, мы попросились у одной хозяйки ночевать, она нас не пустила. Тогда мы день находились в бане у этой хозяйки, а вечером нас в этой бане немецкая полиция окружила и задержала.

Вопрос: Куда Вас направила полиция после задержания?

Ответ: Полиция нас направила в гор. Демидов, где [мы] переночевали 2 ночи. [Затем] были отправлены в гор. Рудню Смоленской области, откуда через пять суток были направлены в г. Смоленск. Вначале нас держали в гестапо, затем отправили в Смоленскую тюрьму.

Вопрос: В гестапо Вас допрашивали?

Ответ: Да, допрашивали.

Вопрос: По каким вопросам Вас допрашивали в гестапо?

Ответ: Допрашивали по вопросам: фамилия, имя и отчество, откуда бежали, не являемся ли мы партизанами, почему мы совершили побег из лагеря. Других вопросов не задавали. Во время допроса с меня и Суева в гестапо взяли подписку о том, чтоб мы из лагеря больше не убегали. Эту подписку я подписал своей фамилией – Писарев.

Вопрос: Воспроизведите текст данной Вами гестапо подписки.

Ответ: Текст данной мною подписки гласил: «Я, такой-то, даю подписку органам гестапо в том, чтоб больше не совершать побегов из лагеря. В случае побега буду расстрелян».

Вопрос: А еще какую подписку Вы давали гестапо?

Ответ: Больше никакой подписки гестапо я не давал.

Вопрос: Куда Вы были направлены из Смоленской тюрьмы?

Ответ: После пятнадцатидневного пребывания в тюрьме я был направлен в Смоленский (сначала в малый, затем в большой) лагерь, откуда в июне 1942 года меня в числе двухсот человек немцы направили на строительство шоссейной дороги Орша– Витебск. Через шесть дней я с этой дороги совершил вторично побег вместе с Колиным, имя, отчество не помню, уроженцем г. Горький.

Вопрос: Сколько времени Вы находились в побеге и чем занимались?

Ответ: Во второй раз в побеге я находился 5 суток, и [в] дер. Красный Борбыл задержан немцами и отправлен в лагерь, располагавшийся в д. Кр[асный] Бор. А оттуда через три дня [меня] отправили обратно в большой лагерь [в] г. Смоленск. В январе 1943 г. в составе эшелона [я] был вывезен в г. Седлец (Польша).

В этом лаере я находился до июня 1943 г., ничем не занимался. В июне 1943 года [мы] опять были погружены в эшелон и направлены в Шталаг № 17, г. Вена (Австрия). А 1 мая 1945 года из этого лагеря нас немцы стали эвакуировать по направлению Германии, но в пути следования я в третий раз совершил побег.

Вопрос: Куда Вы направились после побега?

Ответ: Совершив побег, я вместе с Василием Николаевичем, фамилии его не помню, уроженец гор. Чкалова, отстав от колонны, в течение шести суток жили в поле в кустарнике. А 9 мая 1945 г. в деревню, поблизости располагавшуюся от нас, пришли войска Советской Армии. В то время мы пришли в деревню и заявились советскому командованию. После спецпроверки в г. Светлом (Австрия)особым отделом я был зачислен в 378-ю полевую хлебопекарню, откуда 30 октября 1945 года был демобилизован из армии.

Вопрос: Еще когда и по каким вопросам Вас немцы допрашивали?

Ответ: Немцами я допрашивался лишь один раз, а больше не допрашивался.

Записано с моих слов правильно, протокол мне прочитан вслух, в чем и расписываюсь

Писарев

Допросил: нач-к Черновского РО МГБ

капитан Гостюхин

Д. 3730. Л. 3 – 4 об. Подлинник. Рукопись.

17 октября 1941 г.

Из объяснительной записки А.К. Белобородова[386], военфельдшера 121‑ го полевого подвижного госпиталя 47‑ го стрелкового корпуса 13‑ й армии, в отдел контрразведки «Смерш» 1‑ й Горьковской запасной стрелковой дивизии об обстоятельствах пленения, нахождении в плену и освобождении из плена

18 февраля 1946 г.

3/X-41 г. 121-й ППГ размещался в селе Алешинка, это западнее гор. Кричевав 40 км. Приказ об перемене дислокации был получен 3/X, к вечеру свернули госпиталь для выезда. Так как медимущество не могли вывезти за один рейс, поэтому погрузили людей и часть имущества отвезли и, не доезжая 30 км [до] Брянска, разгрузили машины и вернулись за остальным имуществом. 4/X вечером едем ближе к гор. Брянск(маршрут был через Брянск). Ночью с 4 на 5/X узнаем, что мы в окружении. Углубляемся в лес. В это время к нам присоединяется 82-й эвакоприемник [и] еще какой-то госпиталь. 12/X-41 г. около разъезда Стяжное(в 18 км от г. Брянск) на нас случайно натыкается около взвода немцев. Вооружения в госпитале не было, за исключением личного оружия, и то не у всех. Нас обстреляли из автоматов. Часть людей попали сразу к немцам в руки, и часть разбежалась в лес, в том числе и я.

Нас было 3 человека. Узнав от населения, что советские войска начали наступление на участке Орел– Брянск, мы решили идти в гор. Брянск, переодевшись в гражданскую форму, и ожидать приближения наступающих наших войск, затем переходить фронт. Не доходя Брянска 1 – 1, 5 км, нас задерживают немецкие патрули, заподозрив в нас военных (осмотрели [нас] и на нижней рубашке увидали клеймо), ведут в город, в лагерь. Здесь я встречаю заместителя начальника госпиталя военврача II ранга Забора, имя и отчество не помню.

Меня берут работать в организованный немцами лазарет для военнопленных. Персонал и имущество лазарета было бывшее наше. Я работаю там фельдшером. В конце октября нас вместе с ранеными увозят в Бобруйский лагерь. В Бобруйскепришлось быть с 3/XI по 12/XI-41 г., и дальше нас увозят в Барановичский лесной лагерь (малый). С 15/XI-41 года по август м-ц 1943 года я работаю фельдшером в эпидемическом лазарете военнопленных при малом лагере, в сыпно-тифозном отделении. В конце июля лазарет аннулируется, больных куда-то увозят, а медработников часть отправляют с больными. Я не попал с больными; и нас таких собирают группу человек 10 – 12 и отправляют в гор. Вильно.

В Вильно я пробыл с 3 августа 1943 г. по 3/VII-44 года. Здесь я вначале недели 3 нигде не работаю, затем меня ставят работать в бане лагеря по осмотру на лобковые вши и по уборке моечного отделения бани. Проработал я там недели 3, затем меня берут работать в лагерную санчасть. В марте м-це 44 г. немцы организуют хирургическое отделение и берут меня туда работать. Заведовал этим отделением врач-хирург, доцент профессора Богораза[387] Сорокин Иван Андреевич, из Нижнего Новгорода, точного адреса не помню. Я здесь заведовал перевязочной. 3 июля 1944 года нас эвакуируют пешим порядком в Германию.

Во время этапа я обессилел и отстал с многими др. товарищами. Это случилось, не доходя [до] немецкой границы, около местечка Сувалки. В Сувалках был большой лагерь, и нас всех отставших завели в этот лагерь. В этом лагере я был больным. Пробыл в лагере с 12 июля 44 г. по 10 августа. [Затем] нас всех больных и даже инвалидов погружают в эшелон и везут в Германиюв лагерь гор. Герлиц. В этом легере [я] пробыл с 16/VIII-44 г. по 7 октября 44 г. Здесь 1 месяц нас держали в карантине, я был болен энтеритом (понос). Через месяц здоровых людей отбирали в рабочие команды, а больных направляли в лазарет; в том числе и я попал в лазарет.

Когда [я] немного поправился от болезни и стал помогать санитару по отделению, 7 октября нас, всех медработников (26 чел.), собирают в группу, в том числе и я. [Нас] отправляют в лагерь Ламсдорф. Здесь я пробыл с 7/X-44 г. по 24 января 1945 года. Медработником здесь [мне] не пришлось работать. Недели 2 нас никуда не пускают на работу; затем всю эту группу ставят работать в санпропускник (баня), и несколько человек оказались лишними, в том числе и я. Нас всех перевели из блока H в блок Д. Я вначале работал на земляных работах (копали котлован для воды), затем меня берут работать в игрушечную мастерскую токарем по дереву. […][388] Работаю в этой мастерской до 24/I-45 года. С этого времени нас, весь лагерь, гонят в западном направлении Германии. В этапе находимся 90 с лишним дней. Во время похода я ослабел, и несколько дней нас, ослабевших, везли.

И 24/IV-45 года нас освободили союзные американские войска в районе гор. Вайсенбурга, в 30 км южнее Вайсенбурга. Во время освобождения я был сильно истощен, и, хотя с большим трудом мог идти, 30 км шел 6 дней и дошел до Вайсенбурга, где и был лагерь б/военнопленных русских. Меня положили в городскую больницу гор. Вайсенбург. Пролежав в больнице около 3^х недель, [я] поправился (лежал с подозрением на туберкулез легких).

Американцы начали вывозить русских на советскую сторону. Я попал в последнюю очередь. В начале июня нас вывезли на советскую зону оккупации в гор. Гроссенхайн. В Гроссенхайне пробыл июнь 45 года до августа 45 г. В августе всех офицеров из лагеря направляют в офицерский лагерь [в] гор. Бауцен. Здесь я нигде не работал, прошел первичную регистрацию «Смерш». В конце августа нас, медработников, направляют на работу по специальности в рабочие команды репатриантов, работающих по демонтажу немецких заводов. Сентябрь м-ц работаю в гор. Радобобльфельдшером, октябрь и ноябрь работаю фельдшером в Бернсдорфе, в конце ноября по январь – фельдшером гор. Лаута, завод Лаутаверк. Из Лаутаверка всех офицеров направляют во Франкфурт-на-Одерев конце января, и 4/II-46 г. прибываем в 7-й зап. стр. полк. […]

Белобородов [389]

Д. 1217. Л. 5 – 6 об. Подлинник. Рукопись.

17 октября 1941 г.

Из объяснительной записки Ф.К. Шкондина[390], лейтенанта 101‑ й танковой дивизии, в отдел контрразведки «Смерш» 1‑ й Горьковской запасной стрелковой дивизии об обстоятельствах пленения и нахождении в плену

20 февраля 1946 г.

24^го июня 1941 г. [я] выехал вместе с частью на фронт, в начале июля прибыл [на] ст. Алферово(Центр[альный] фронт), где был назначен ком-ром автотранспортного вз[во]да при 202-м танковом полку. На этой должности работал до отвода дивизии на отдых. 3^го сентября 1941 г. дивизия была выведена из боя на отдых в совхоз Батищево. Здесь согласно приказу по сокращению штата был назначен в резерв комсостава при 101-й танковой дивизии.

3^го октября 1941 г. дивизия по приказу была поднята и выступила в район Холма-Жирковского, а оттуда в связи с угрозой полного окружения было получено приказание двигаться на восточную часть Днепра и далее на восток в направлении Вязьмы. При подходе к Днепрумне было приказано капитаном Самсоновым взять полуторку и поехать вниз по Днепруразведать там переправы, их состояние и загруженность, т. к. эта переправа была разрушена, и было очень большое скопление транспорта. Я выехал, со мной шофер и 3 бойца.

Через часа 3 мы вернулись. В этом месте переправа была уже исправна, и большая часть транспорта была переправлена, в том числе и наш штаб 101-й ТД. Капитана я не нашел и стал поджидать очереди для переправы на ту сторону. Вечером там я присоединился к колонне машин сапер[но]го бат-на нашей дивизии. 7^го октября утром на машине не стало горючего. Я отдал приказ вывести мотор и скаты из строя, затем [мы] бросили машину и сели [в] вездеход одной из частей.

8^го окт[ября] утром сев[ернее] Вязьмыв 5 – 6 км[илометра]х все транспорты и обозы были остановлены сплошной линией обороны немцев. Вечером при сильном налете авиации наш транспорт почти полностью [был] уничтожен. Всю ночь [мы провели] под артобстрелом и минометным огнем.

9^го окт. вечером было дано приказ[ани]е полковником всему командному составу брать по 5 – 6 бойцов, группироваться и одиночными группами прорываться к своим. Я взял с собой 3^х бойцов из вз-да охраны, и мы пошли. В первую же ночь были обстреляны дважды, никто не ранен, но пришлось бежать назад. И так [мы] блуждали в кольце до 17 октября.

В ночь на 17^е октября в 4 часа во время ночлега сев[еро]-запад[не]е примерно Вязьмы[мы были взяты в плен немцами], т. к. боец, на которого мы положились, т. к. дежурили по очереди (от усталости и голода [мы] сильно уснули), и он также уснул; и все сонными были взяты разоруженными [в плен]. Взяты были [в плен] в копне сена в лесу на лугу, примерно 1, 5 км-х от селения. Немцев было примерно около вз-да автоматчиков. После всех привели к селу и посадили в сарай. Там было примерно около роты наших в/п.

Утром в 9 час. подошел грузовик, и всех погрузили и привезли в Вязьму. Здесь с меня содрали снаряжение, ремни и сапоги, и вечером всех офицеров 4 грузовика вывезли в Смоленск. 20^го октября поездом транспортировались в Лесное[в] лагерь в/п, Зап[адная] Белор[уссия]. В лагере Лесном я наход[ил]ся [с] 7^го ноября 1941 г. по 10.3.42 г. в офицерском лагере, не работал. С 10.3.42 г. по 25.7.42 г. находился в офицерском лагере Калвария, Литва, не работал.

С 28.7.42 года из Калварии был вывезен в Германию, в Шталаг 4 В. Там при регистрации я офицерское звание скрыл, и был как рядовой наз[на]чен в рабоч[у]ю команду Мойзельвиц, где и находился до дня освобождения. Здесь работал уборщиком в цехе, чернорабочим, уч[еником] токаря и затем снова уборщиком, т. к. работать на станке против родины я не хотел, хотя это мне дорого стоило. [Я] неоднократно избивался мастером и рабочими-немцами, но все же было по-моему. За 2, 5 года работы в этой команде в общем в лазарете [я] провел 50 % времени: занимался самоувечьем, сознательно обжигал, травил, резал члены своего тела, лишь бы избавиться от работы.

16^го апреля 1945 года мы были освобождены американскими танковыми частями под Альтенбургом. 6^го мая 1945 года от американцев мы прибыли в г. Хемниц. 7^го мая я был взят на работу в комендатуру г. Хемниц по охране городских складов продовольствия и работал [там] по 23^е мая 1945 г. После был взят подполковником Князевым на работу в сборно-пересыльный пункт иностранных граждан в лагерь на должность экспедитора-заготовителя, где и работал до 3^го декабря 1945 г. 4^го декабря был направлен в г. Франкфуртв офицерский лагерь, из Франкфурта [мы] были направлены 21^го января 1945 г.[391] в Опухлики. […][392]

Ф. Шкондин [393]

Д. 5034. Л. 7 – 8 об. Подлинник. Рукопись.

8 ноября 1941 г.