Глава 12. Миссия в Кабуле

По прибытии в Кабул, Буробин поселился в так называемом «микрорайоне советников». Этакие типичные Черемушки. Но без единого зеленого стебля. И жара и пыль. Пыль, которая на третий день начинает сводить с ума.

Вопрос об использовании их методики провоцирования землетрясений в Афганистане обсуждался уже давно. Но надо было стечения двух важных обстоятельств – оперативной необходимости землетрясения в некоем районе, занятом душманами, и наличием условий для землетрясения.

Поначалу все эти проблемы обсуждались по-деловому. И Петра отнюдь не смущала возможная перспектива ехать на этот натурный эксперимент, чреватый опасностью.

Более того, он в душе желал приобщиться к этой войне, участники которой казались тогда «героями нашего времени». Тем более, волею судеб он же не рядовой и даже не лейтенант.

Вряд ли что-то грозит полковнику в этой в сущности, полицейской, операции.

Согласимся, рассуждения эти были довольно циничными. Этакое желание стать героем по дешевке. Но ведь мы и не идеализируем товарища Буробина. Тем более, что он и сам себя не идеализировал.

Однако, в последнее время что-то неуловимо изменилось. Их многочисленные и довольно успешные работы стали подвергаться все более жесткой критике. Которая становилась все более несправедливой.

Получалось, что если эксперимент с землетрясениями в боевых условиях не удастся, то все их работы были напрасны.

Как, напрасны?! – много раз доказывал Буробин. А грозы среди ясного неба? Методика уже успешно примененная на практике. А все многочисленные медицинские работы. Которые все больше перемещались в другие институты, но теоретическую базу которых разработали именно они во ВНИИСИ-2? А перспективнейшие работы по социально-политической проблематике?

Но его как будто перестали слышать. Даешь землетрясение в Афгане, и все тут.

Буробин много говорил об этом с тестем. Но тот тоже ничего не понимал. А как-то раз сказал:

- Нам нужен этот афганский успех. Кровь из носу, но нужен. Я сам военный, но мне кажется, что с этим Афганом все как помешались. Это такая периферия с точки зрения всех наших проблем. Но эта периферия становится во главу угла в любых случаях, когда это только возможно. Тут станешь фрондером, как ты. Погубит нас эта чертова авантюра.

Но, - генерал назидательно поднял палец, - это не отменяет необходимости для нас, для тебя и меня, добиться там успеха.

- Всегда готов! – пошутил тогда Петр.

И вот на одном ответственном совещании вдруг объявили, что и оперативные и геофизические возможности созрели. И надо как можно скорее ехать и начинать работы на месте.

К этому времени в Афганистане уже находилась небольшая группа их специалистов. Но масштаб операции требовал гораздо большего числа участников. И грамотного общего руководства.

Петр сразу вызвался вылететь на место. И новый представитель заказчика по этому разделу их работ предложил сделать это немедленно. Поразительно, но все формальности оказались неким чудным образом уже улажены.

Так Буробин оказался в Кабуле.

И сразу понял, что никаких возможностей и условий для их работ не было и нет. Не было в них и никакой потребности. Похоже, в штабе армии впервые слышали о геофизическом оружии. А на Буробина смотрели как на московскую сволочь, приехавшую на халяву приобщиться к участию в войне.

Которая была настоящей и полномасштабной, а отнюдь не полицейской операцией.

Через три недели после интенсивного обмена телеграмм с Москвой все же выяснилось, что кто-то в штабе действительно хотел бы «тряхнуть гнездо душманов» в районе Хоста.

Но возможности вызвать там землетрясение никто не изучал. И откуда взялась информация об условиях для этого никто не знает. А тот, кто это все планировал, вообще уже заменился, и уехал в СССР.

Немногочисленные сотрудники Буробина, которым успели навесить погоны, сидели в «микрорайоне советников» тише воды ниже травы, и кляли свою злую судьбину, а заодно и его самого с его теориями.

Те же, кто был без погон, успели смыться как можно скорее.

Петр и двое его сотрудников сидели в одной из квартир этих «охраняемых кабульских Черемушек». Как это здесь было принято, мрачно по-черному пили. Все изрядно набрались. И не стеснялись.

- Я, Петр Николаевич здесь уже больше полугода, - говорил старлей, бывший сотрудник Института геофизики. – Призвали из запаса двухгодичником и сразу сюда. Можно сказать, по вашей милости. И если вы человек, а мы знаем, что вы нормальный мужик, то должны понять, что не надо здесь геройствовать. Яйца отрежут и пришлют в штаб в качестве сувенира. Так что не мельтешите, сидите здесь, пейте водку, получайте командировочные. Просидите с полгода, на машину заработаете.

- Ладно, Леха, мы с тобой знакомы уже долго. И я на тебя не обижаюсь…

- Да, вы у нас известный демократ.

- Ладно, не перебивай. Я обещаю тебе, веришь мне?

- Верю…

- Так вот, я обещаю тебе, что, во-первых, постараюсь вытащить вас отсюда, а во-вторых компенсирую ваши лишения по прибытии в Москву…

- Туда еще прибыть надо …

- Ладно, не ной. Сидишь в Кабуле. Деньги капают. Чего еще надо?

- Во-первых, сидим тут, пока вы не начали ваши эксперименты. Во-вторых, если вы их не начнете слишком долго, о нас могут и вспомнить. И послать в полк. Чего я, не скрываю, совсем не хочу. Я окончил Геологический факультет МГУ. Военная специальность – сапер. Знаете, сколько здесь саперы живут в среднем? Не знаете. То-то и оно.

Он говорил с Петром, как старший. И он действительно был сейчас старше Буробина. К месту, а может не к месту, вспомнилось что-то о Киплинге, «старый мальчик». И захотелось начать горланить эти такие славные песни о «солдатах Киплинга». Но здесь это звучало бы просто издевательски.

Поэтому Петр, собравшись сказал:

- Тогда у нас единственный выход, сделать свою работу и уехать победителями.

- Здесь мы не победим.

- Дружище, я же не о родном СССР, а о нас с вами. Итак, какие соображения есть. Ты же был один из самых перспективных разработчиков …

- Был, а вот к вам во ВНИИСИ-2 не попал. Рылом не вышел.

- Леха, ну мое упущение, ну не обижайся.

Сидевший до того молча молодой лейтенант - двухгодичник, коллега Алексея вдруг пьяно истерически рассмеялся.

- Никогда не видал таких полковников, что извиняются перед старлеями! Умора! Кому рассказать, не поверят!

- Заткнись, Витя! – рявкнул Алексей.

А Петр миролюбиво произнес.

- Ребята, ну какой я полковник. Таких в 1945 называли ряженными. Я ученый, черт побери! И это единственное, что принадлежит в этой жизни только мне. И чем я никому не обязан. Так что, ребята, забудьте о своих и моих погонах. Давайте подумаем, как нам решить задачу. Подумаем, как профессионалы, а не как дуболомы.

Алексей вдруг собранно, как будто и не пил, посмотрел на Петра.

- Не знаю уж, Петр Николаевич, что там в Москве, но идея сотворить что-то наше под Хостом гнилая. Если бы я начитался политических детективов, то подумал бы, что нас просто кидают в осиное гнездо, чтобы там мы и кончились. Ну, мы-то мелкая сошка, кому мы нужны. Значит, кончить хотят вас.

- Здесь, насколько я успел понять, везде осиные гнезда. Но наши то игры там возможны?

- В том-то и дело, что нет.

- Тогда, где есть возможность? Ну, ты же классный геолог, к тому же здесь кое-что усек.

- Есть возможности в Панджшере. Там есть район пещер. И этот район как бы узел сопротивления, угрожающий флангу любого, наступающего вглубь Панджшера. Наши этот район бомбят по-черному. Но без толку. Там, однако, есть один разломчик. Подозреваю, разломчик напряжен. Вот его можно слегка шевельнуть. Тогда произойдет небольшой сдвиг. Но его хватит, чтобы большинство пещер завалилось. Да, к тому же, после этого душманы все равно из них сами уйдут. Хотя бы на время.

- Так. А подробнее информацию о геологической обстановке в том месте где найти?

- Разумеется, не на фронте с Ахмад-шахом Масудом. Но с наших кретинов станется организовывать экспедицию под огнем. Вся информация, между тем, есть в геологических фондах в Москве. В тех краях наши геологи раньше много работали.

- Так, вот видишь, мастерство не пропьешь.

- Это, смотря сколько пить …

Молчаливый лейтенант громко икнул.

- Полковник, Николаич, чеки есть?

Петр посмотрел на него удивленно.

- А зачем?

- Хватит пить! Пошли по блядям!

- А они тут имеются?

- Еще как имеются. – Лейтенант пьяно рассмеялся. – В любых позах имеются. Но нужны чеки. Однако, нас сегодня угощает товарищ полковник. Поэтому, господин профессор, полковник, то есть … товарищ полковник. Продолжим банкет по полной программе. В Разгуляй, к цыганам!

- Витя, не х…я искать приключений, - сказал Алексей. – А то вернешься домой в цинке. Ладно, Петр Николаевич, вы уж нас извините. Очень уж гнусно. А потом, с другим бы так не говорили. Просто вас знают, что вы свой мужик. Кем бы вы не стали. Хоть академиком, хоть генералом, хоть генсеком.

- Знаешь, Леха, когда я служил двухгодичником был у меня такой случай. Полагался мне утром после ночных полетов, я в авиации служил, стартовый завтрак. А моими бойцам не полагался. Ну, я с ними его делил. И вот, наш зам командира полка говорит мне: «Не смей делиться с солдатами. Им не положено. А ты, отдавая им эту колбасу и сыр, подвергаешь сомнению установленные не тобою правила». «Но кусок же в горло не полезет», - ответил я. «Не быть тебе, Буробин, большим начальником. В России начальником может стать только тот, кто может со вкусом жрать на глазах голодной толпы». «Не надо мне быть начальником такой ценой», - сказал я. И подумал, не надо мне и такой страны, где начальниками становится только такая сволочь.

Так что, Леха, не быть мне большим начальником.

- Не скромничайте, Петр Николаевич. Вы и сейчас начальник не маленький. А страна … Не знаю, что с ней будет. И мне это не интересно.

- Леха. Ты с другими-то хоть поосторожней с такими высказываниями.

- Я же сказал, с другими мы другие. Это с вами вот так, по-человечески. Тем более, что и вы особо не стесняетесь.

Сбоку раздался шорох. Молодой лейтенант отключился и съехал со стула на пол.

После разговора со своими сотрудниками Петр выбрал верную тактику. Он прекратил активность и начал ждать. Через полтора месяца его нашли сами. Тогда он выдал свое мнение. Операцию проводить в Панджшере. Алексея и Виктора командировать на два месяца в Москву для работы в геологических фондах.

А результат когда будет?! – взвились в Москве.

Весной, - ответствовал Буробин. Ибо на носу была зима, и начинать что-либо делать в этих условиях было бы бессмысленно.

Диалог мог бы продолжаться еще. Но тут вдруг умер много лет правящий страной Генеральный секретарь ЦК КПСС. Вся жизнь замерла еще на два месяца.

В конце зимы в Кабул прилетел Кузьмин. Он был настроен решительно. Встретившись с Петром, он сразу приступил к делу.

- Давай свои соображения.

Петр изложил то, что говорил еще три месяца назад.

- Однако, ничего не делается. Моих сотрудников так и не отправили в Москву для ознакомления с материалами …

- А это так необходимо?

- Разумеется! Не устраивать же здесь научные изыскания под прицелом снайперов Масуда! Тем более, что все уже изучено.

- Ладно, согласен.

- Теперь, никто не думает, как нам переместиться в Панджшер. Кто будет осуществлять прикрытие, кто транспортное обеспечение. С кем мне вообще здесь держать связь? Бардак, да и только. Да и вообще, я до сих пор не знаю, кто я, в конце концов, гражданский научный сотрудник, представитель всесильного ЦК, или призванный из запаса офицер. Выдернуть сюда, за час с небольшим выдернули. А что, как и с кем выполнять задание не сказали. Да и вообще, какое задание.

- Военные хотели бы, чтобы ты тряхнул несколько объектов под Хостом.

- Но я же не господь Бог! Под Хостом я ничего тряхнуть не могу! И вообще, прежде, чем посылать меня сюда, надо было определить, что можно и в то же время нужно тряхнуть. А это все вычисляется по картам, а не на брюхе в одиночку с двумя полуштатскими сотрудниками. Кстати, то, что просили под Хостом не актуально и с оперативной точки зрения. Все эти объекты уже в глубоком тылу душманов. Наши под Хостом потеряли много районов.

- Да, трудно тут. Трудно. Но, думаю, наведем порядок. Новый генеральный секретарь настроен на всемерное укрепление порядка.

Петр не знал, что по Москве в это время стали ловить людей в банях и парикмахерских «в рабочее время» и рассматривать вопросы о «политическом хулиганстве». Но по обстановке в Кабуле он мог понять, что пресловутое «наведение порядка» новым генсеком это просто идиотизм.

Здесь этот идиотизм к тому же оплачивался не истрепанными нервами, а жизнями людей.

Но Буробин промолчал. Ему почему-то не хотелось на этот раз откровенничать с генералом.

Тот понял настроение зятя. И сказал:

- Петр, в новых условиях нам как никогда необходим успех. Ведь эти работы инициировал я. И моя карьера тоже во многом зависит от этого успеха.

- Знаете, Юрий Тимофеевич, я понимаю, что успех нужен. И сделаю для этого все, что могу. Но мне представляется, что как-то очень несправедливо все наши работы сводить к одному этому делу. Я повторяю, а что, управляемые грозы это просто так? Да и другие наши успехи тоже нельзя отрицать. И для чего напяливать погоны директору института и держать его здесь полгода? Только, чтобы кому-то что-то доказать? Надо делать дело, а не доказывать.

Генерал при этих словах задумался, что-то вспомнив. А потом решительно сказал.

- Петр, ты не просто директор института. Ты директор закрытого института. Можно сказать, не директор, а начальник спецобъекта.

При этих словах Петр внутренне ухмыльнулся, вспомнив спецобъект «Лысая гора».

- Но об этом потом. Все. Все твои требования будут обеспечены. Для организационной помощи к тебе прибывает подполковник Тасунян. Он будет в твоем распоряжении и обязан обеспечить все, что потребуется здесь. А уж я обеспечу то, что потребуется в Москве.

Услышав о Тасуняне, Петр напрягся, мигом вспомнив предупреждение Валерия. И решительно сказал.

- Юрий Тимофеевич, есть несколько моментов, о которых я бы хотел вас проинформировать. Я здесь со многими говорил и понял, что предложение использовать нас под Хостом это просто подстава. Нас хотели вывести на убой.

Генерал хотел возразить. Но Петр, почти как лейтенант Виктор, невежливо не дал ему вставить слово. И продолжил.

- Вы прекрасно знаете, что сейчас самое важное в наших работах. Это медицинские исследования, а отнюдь не эти землетрясения. И мы, я подозреваю, получили великолепное подтверждение правоты наших гипотез в этой области. Ведь умершие старцы из Политбюро лечились и по нашим методикам. А потом как-то быстро и все разом скончались. Как собственно я и рекомендовал в своих разработках. Не для этого ли меня хотели подставить под Хостом? Слишком много знаю?

- Петр, я тебя не раз предупреждал, что ты свернешь себе шею с такими разговорами.

- Так я не разговариваю. Я вас информирую. Или я уже списан?

Генерал покраснел от гнева. Но тут опять как будто что-то вспомнил и как-то разом сник. А потом сухо сказал.

- Завалишь масудовские пещеры в Панджшере и сразу в Москву. Повторяю, я сделаю все, чтобы обеспечить успех дела. Все.

- Не все, Юрий Тимофеевич. Как там Ольга и Петр второй? Так они с женой иногда звали сына.

Лицо генерала разгладилось.

- Нормально. Ждут тебя. А Ольга вообще матери сказала, что как только ты приедешь, она сразу постарается заиметь от тебя второго. «Хочу клепать родных неандертальцев, пока могу». Такая же сумасбродная как ты.

- Постараюсь вернуться без цинка.

- Отставить разговоры! – рявкнул генерал.

Сомнения генерала в разговоре с Петром были вызваны другой беседой, состоявшейся несколько месяцев ранее. Один из членов Политбюро из команды нового генсека, который, кстати, тогда еще генсеком не был, ибо был жив прежний, сказал ему:

- Очевидно, наступят новые времена, Юрий Тимофеевич. Надоело это кумовство, коррупция и тому подобные, чуждые нам явления. Тенденция к очищению несомненно потребует и от нас определенных личных усилий. И, не побоюсь этого слова, жертв.

Вот у вас, я знаю, зять готовит очень перспективные действия в Афганистане. Он, разумеется, застрял там несколько неразумно. И не по статусу ему там торчать уже несколько месяцев. Но, знаете, вы человек весьма перспективный. Не спорьте, - прервал он готовое сорваться у Кузьмина возражение, - и именно вам, и именно сейчас было бы полезно продемонстрировать этакое отсутствие кумовства.

Вот ваш зять, отец вашего внука, доктор наук, директор закрытого академического института, тем не менее, для пользы дела терпит лишения и опасности ради успеха порученного дела.

Согласитесь, это очень эффектно.

Или я не прав?

- Совершенно правы, - твердо сказал тогда Кузьмин.

А через две недели умер Генеральный секретарь. И собеседник Кузьмина переместился гораздо ближе к трону красной империи.

А генерал-лейтенант Кузьмин стал генерал-полковником.

- Это лишь маленький аванс, - сказал все тот же собеседник Кузьмину перед отлетом в Кабул.

В конце концов, Петр вечно все преувеличивает. Но если он действительно так думает, то держится очень хорошо. Молодец, парень. И все же …

Все же зять не сын, - прошелестел в голове некий внутренний голос. – Вот ты им так лихо и жертвуешь. А твою Ольгу, красавицу, умницу, да еще и дочь кандидата в члены Политбюро любой и с ребенком возьмет. Тем более, не разводкой, не брошенкой, а вдовой героя. Ведь так?

Генерал содрогнулся от голоса этого циничного внутреннего собеседника.

Нет, не так! Все нормально, все правильно! Ты врешь! Я бы поступил так же и с родным сыном!

Ну, и дурак, - устало сказал внутренний голос.