Расстройство сексуального влечения 1 страница

Расстройства сексуального влечения американские психиатры Г.Каплан и Б.Сэдок условно подразделяют на два типа:

а) снижение или отсутствие сексуального влечения, характеризующееся недостатком или отсутствием сексуальных фантазий и желания сексуальной активности,

б) расстройства, связанные с отвращением к половым сношениям, отсутствием полового удовольствия и избеганием сексуальных контактов.

В первом случае снижение или отсутствие сексуального влечения может быть связано с некоторыми психическими заболеваниями, замедленным или недостаточным половым созреванием, нарушениями в эндокринной системе.

Снижение сексуального влечения и отвращение в половым сношениям бывает у некоторых людей, которых с детства воспитывали в чрезвычайной строгости и прививали им отрицательное отношение к сексу как «греху», чему-то низменному, грязному. Аскетическое воспитание с презрительным отношением ко всему «плотскому» бывает в религиозных семьях, у членов некоторых сект.

Неправильное половое воспитание бывает и в неполных семьях, где мать рано лишилась мужа или родители разошлись, и мать не выходила замуж повторно, избегая сексуальных контактов с мужчинами и прививая собственное негативное отношение к сексу своему ребенку.

Клинический пример.

Геннадий С. 34 года. Образование высшее, инженер. Женат, имеет сына.

Родители в разводе. Мать — женщина примитивного интеллекта, властная, скорая на расправу, вспыльчивая. Если считала, что сын в чем-то провинился — ругала, обзывала и даже била его. В детстве Геннадия воспитывала бабушка. Она пыталась защитить внука от гнева его матери, скрывала от неё все его проступки, из-за чего они часто скандалили. Вспылив, мать Геннадия могла даже оскорбить собственную мать, замахнуться на нее.

Бывшего мужа мать Геннадия ненавидела, обзывала грязными словами, называла «кобелем» и «развратником». Ругая его, она не стеснялась в выражениях. С детства внушала сыну, что половая жизнь — это «скотство», и его отец был «скотом», с её слов, «ему нужно было только одно — чтобы она раздвинула ноги». Твердила сыну, чтобы он никогда не брал пример со своего отца. Для подтверждения своих слов однажды заставила сына наблюдать случку двух собак, сопровождая увиденное грязными комментариями и проводя аналогии с половой жизнью людей. Мальчик не хотел смотреть на это, но он очень боялся матери и не смел ослушаться, хотя и не понимал, чего она от него добивается.

С детства у него сложилось представление, что все женщины похожи на его мать, они непременно будут кричать на него, обзывать и унижать.

Друзей ни во дворе, ни в школе у Геннадия не было, он сторонился и мальчиков, и девочек. Он рос тихим, запуганным ребенком, все время проводил дома с бабушкой. Она рассказывала ему сказки, которые сама для него придумывала, или истории из своей жизни. Только рядом с нею он ощущал себя в безопасности. Геннадий считал самыми счастливыми те дни, когда мать работала в вечернюю смену, и её не было дома во второй половине дня, когда он возвращался из школы, и они с бабушкой были одни. Самыми несчастными были выходные дни, когда мать была дома и «цеплялась» к нему по малейшему поводу.

Закончив школу, Геннадий по совету бабушки поступил в Московский авиационный институт. Мать была против, устроила по этому поводу скандал, заявив, что больше не намерена «кормить этого дармоеда», пусть он сам зарабатывает. Но бабушка твердо настояла, что намерена все свои сбережения и свою пенсию тратить на то, чтобы внук получил образование.

Геннадий никогда не проявлял интереса к девушкам. В студенческие годы в их группе было две девушки, но Геннадий с ними почти не разговаривал. Ни с кем из сокурсников тоже не сблизился. Все считали его замкнутым и необщительным.

Закончив институт, по распределению стал работать инженером на заводе. Когда ему было 27 лет, у матери диагностировали неоперабельный рак молочной железы, и спустя год она скончалась.

Бабушка была уже старенькой и часто с грустью говорила, что мечтает перед смертью побаюкать правнука. Геннадий отмалчивался, но сам понимал, что с ним что-то не в порядке. На работе были замужние и разведенные женщины, и они отнюдь не были такими «мегерами», какими Геннадий представлял себе женщин. Но хотя он это осознавал, но тем не менее, не мог себя пересилить. Ни одна из них ему не нравилась. О сексе он даже не думал. Периодически у него были ночные поллюции, но Геннадий никогда не пытался мастурбировать.

Когда ему было 32 года, бабушка слегла. До этого она справлялась с домашними обязанностями, а теперь ухаживать за ней и выполнять домашнюю работу пришлось Геннадию. Получалось у него неважно, готовить он не умел, хотя с уборкой квартиры более-менее справлялся. Бабушка снова заговорила о том, что ему давно пора жениться, и не только затем, чтобы жена вела хозяйство, но и ради того, чтобы иметь детей. Она взяла с него слово, что он обратится к психиатру, и Геннадий после долгих сомнений пришел на консультацию.

Он посещал наш коммерческий медицинский центр около года, и за это время в его жизни произошли благоприятные перемены. Бабушка стала себя лучше чувствовать и могла самостоятельно передвигаться по дому, а Геннадий познакомился с хорошей девушкой и подумывал о женитьбе. Смущало его то, что невеста моложе его на 13 лет, а он, несмотря на свой возраст, ещё девственник.

Долгое время он никак не мог решиться на какие-либо эротические действия, ухаживал, был внимателен к своей знакомой, дарил ей цветы и подарки. Потом все же дело дошло до объятий и поцелуев, но на половую близость Геннадий так и не решился. Его очень угнетало, что он не испытывает к своей знакомой сексуального влечения. Она была ему симпатична, ему нравилось проводить с нею время, он был рад, что она понравилась его бабушке, а бабушка была просто счастлива и торопила его со свадьбой. «Стерпится — слюбится», — говорила она Геннадию, и он тоже надеялся, что после женитьбы у него все наладится.

Потом я не видела Геннадия около года, а затем он пришел сияющий, сказав, что забежал ко мне, чтобы поделиться своей радостью — у него родился сын. Семейная жизнь благополучна. Молодые живут вместе с бабушкой, Геннадий хорошо ладит с женой. Бурной страсти он к ней не испытывает, но она спокойная, мягкая по характеру, и он считает свой брак удачным, а став отцом — тем более.

Бывают и такие случаи, когда мать ведет распущенный образ жизни, беспорядочную половую жизнь, пьянствует и совершает половой акт со случайными партнерами на глазах у своего ребенка, и у него формируется непреодолимое отвращение к сексу. Став взрослым, такой человек не может избавиться от воспоминаний своего детства и относится к сексуальной жизни не как к естественному слиянию двух любящих людей, а как к чему-то отвратительному, как к удовлетворению самых низменных потребностей. Если он (она) встретит в своей жизни достойного человека, который поможет ему (ей) освободиться от такого неверного убеждения, то в дальнейшем все может нормализоваться, и у него (нее) будет нормальное сексуальное влечение. Но в ряде случаев такие люди избегают всего, что связано с сексуальной деятельностью, и остаются одинокими на всю жизнь.

Отвращение к сексуальному контакту возникает и при многих других вариантах неправильного воспитания в детстве, а также в случаях физического или сексуального насилия над ребенком в детском или подростковом возрасте.

Клинический пример.

Марина К. 28 лет, не замужем. Обратилась с жалобами на пониженное настроение, отсутствие интереса к жизни, чувство безысходности. Периодически возникают мысли о нежелании жить.

Отец ушел из семьи, когда дочери было 5 лет, переехал в другой город, с тех пор с ним не виделась. Мать больна алкоголизмом, ранее была актрисой, в настоящее время не работает, пьет.

Больная родилась в срок, от нормальной беременности, нормальных родов. Раннее развитие своевременное. Из перенесенных заболеваний — детские инфекции без осложнений, ОРЗ, грипп, хронический тонзиллит. С 12-летнего возраста — ревматический миокардит. Тонзилэктомия в 13-летнем возрасте.

По характеру в детстве была спокойной, вежливой, послушной, в меру общительной, подруги были, но общалась избирательно. Не любила шумных подвижных игр со сверстниками, сидела где-нибудь в стороне с подружкой. В подростковом возрасте после изнасилования стала замкнутой, скрытной, подавленной, сверстников стала избегать.

После развода родителей мать стала много пить. По вечерам запирала 5-летнюю дочь дома одну и уходила на работу, если у неё был вечерний спектакль, возвращалась поздно ночью, нетрезвая.

С 6-летнего возраста отдала дочь в детский сад на 5-дневку, забирала только вечером в пятницу. Уезжая на гастроли, оставляла дочь на попечении соседей.

Девочка очень скучала без матери, в детском саду вначале все время плакала, потом привыкла, привязалась к своей воспитательнице. Та знала о её проблемах и очень жалела. Она жила рядом с детским садом, и иногда, если мать была на гастролях, и за девочкой не приходила, брала её к себе домой. У неё было двое своих детей, и Марина чувствовала себя почти членом семьи. Впоследствии мать регулярно оставляла дочь у воспитательницы, не считая нужным как-то компенсировать той расходы на питание ребенка и покупки для нее, так как сама забывала купить ей чулки, белье и другие необходимые ребенку вещи.

Через год Марина пошла в школу. 1-го сентября мать отвела её в школу, а дальше девочка уже ходила в школу одна, хотя надо было переходить через дорогу с оживленным движением. Но девочка с детства привыкла к самостоятельности, готовила себе простую пищу, так как матери чаще всего днем и вечером не было дома. Научилась сама мыть посуду, стирать, прибираться по дому. Сама готовила дома уроки, гуляла на улице с подружками или шла к своей бывшей воспитательнице, потом возвращалась домой и ложилась спать.

Мать пила все больше. Вначале она выпивала после спектакля у своих многочисленных любовников, но домой всегда приходила одна. Потом с работы её уволили. Она стала чаще бывать дома, но стали появляться мужчины. Со временем из всех поклонников у матери остался один, который стал жить у них постоянно, и они регулярно напивались вместе с матерью Марины. Выпив, мать скандалила с сожителем или засыпала крепким сном. Впоследствии у матери было ещё несколько сожителей. За одного из них она вышла замуж.

Отчим с самого начала стал оказывать Марине, которой тогда было 12 лет, знаки внимания — иногда приносил конфеты или цветы, трепал по щечке, слегка щипал или похлопывал по плечу, гладил по голове.

Из всех сожителей матери он нравился Марине больше всех — мало пил, и при нем мать вначале старалась пить меньше, был галантен, дарил подарки обеим, говорил комплименты. И когда они поженились, Марина была рада, что наконец-то прекратятся пьяные скандалы матери, и она станет меньше пить.

Вначале действительно они жили спокойно. Но через несколько месяцев мать стала днем, когда отчим был на работе, уходить из дома и возвращалась уже навеселе. Говорила, что ездила к своим друзьям-актерам, так как очень скучает без работы. Отчим был сдержан, пытался поговорить с нею только когда она была трезвой. Она обещала, что это больше не повторится и держалась некоторое время, потом все повторялось снова.

Однажды, когда матери не было, Марина принимала ванну, и к ней вошел отчим. Он сказал, что просто зашел помыть руки, а потом присел на край ванны и грустным голосом сказал: «Опять наша мама нас с тобой бросила и загуляла, бедные мы, бедные…»

От этих слов Марина разрыдалась, она очень страдала от пьянства матери, ей было стыдно перед своими одноклассниками, что мать ни разу не пришла ни на одно родительское собрание, в последние два года на них ходил её отчим, и она была к нему привязана не меньше, чем к матери. Он её утешал, положив руки ей на плечи, потом завернул её в махровую простыню, перенес на постель и сам прилег рядом.

Когда он начал поглаживать её, просунув руку под одеяло, она вздрогнула и отпрянула, но он так ласково и спокойно с нею говорил, что она боялась его оттолкнуть, для неё он оставался самым близким человеком после матери, а той вечно не было дома или она спала, будучи пьяной.

И Марина почти не сопротивлялась, когда отчим овладел ею, хотя ей было очень страшно, стыдно и противно. После этого она убежала в ванную и долго плакала, а когда она вышла, отчим был ещё более ласков и сказал, что ничего плохого не произошло, все это естественно, она «хоть и маленькая, а женщина», а он мужчина, её мамы постоянно нет дома, а Марина так напоминает ему маму и так далее.

Но она ему не поверила и с нетерпением ждала возвращения матери, чтобы ей все рассказать, но мать явилась поздно и вдребезги пьяная, еле стояла на ногах и сразу рухнула в постель. Утром, когда Марина собиралась в школу, мать ещё спала. А вечером её опять не было. А отчим был дома, и все повторилось.

На этот раз Марина отчаянно сопротивлялась, царапалась, плакала, просила оставить её в покое, но он вначале пытался её уговаривать, потом овладел силой. А потом строго сказал, чтобы она не вздумала ничего говорить матери, иначе он отправит её на принудительное лечение от алкоголизма, удочерит Марину, и они все равно будут жить вместе.

Так повторялось каждый раз, когда матери не было дома или когда она спала. Иногда отчим проводил с Мариной всю ночь.

Марина стала подавленной, рассеянной, стала хуже учиться, ходила с опущенной головой, прятала глаза, избегала подруг. Ей казалось, что все догадываются, что с нею проделывает отчим почти каждую ночь. По ночам долго не могла уснуть, в ужасе ожидая, что сейчас скрипнет дверь, и опять войдет отчим. После его ухода долго плакала, не могла заснуть, постоянно не высыпалась, утром вставала вялой, разбитой, по любому пустяку на глазах появлялись слезы.

От её прежней привязанности к нему не осталось и следа. Она не очень понимала, что происходит, но было ощущение чего-то мерзкого, грязного. Отчиму было более пятидесяти, Марине 15 лет.

Ей некому было рассказать о происходящем, мать совершенно опустилась, пила уже с утра и в течение всего дня. Марина не раз пыталась с нею заговорить, но та смотрела на неё с бессмысленной улыбкой, держа рюмку в руке, и девочка молчала, сознавая, что та её понять не способна, а скорее всего опять раскричится.

Отчим не скрывал, что терпит поведение матери только из-за Марины, а если она будет сопротивляться или кому-то расскажет, то он их бросит, им не на что будет жить, мать заберут в больницу, а Марину отдадут в детский дом.

Единственным близким человеком оставалась бывшая воспитательница из детского сада, с которой Марина давно не виделась. Но однажды она решилась, пошла к ней и все рассказала. Та была простой женщиной, растерялась, хотя и очень сочувствовала Марине и сказала, что если ей совсем невмоготу, пусть остается у нее. И Марина осталась, в чем была, даже не зашла домой за вещами.

Но уже через неделю отчим подкараулил её у школы и велел немедленно возвращаться домой. И опять начались её мучения.

Но как-то ночью мать проснулась и не обнаружив отчима в спальне, прошлась по квартире, затем вошла в комнату Марины и включила свет. Реакция её была ужасной. Она визжала, таскала Марину за волосы, била по лицу, оскорбляла.

Почему-то её возмутило не поведение мужа, а поведение дочери. В конце концов она вышвырнула полуодетую плачущую Марину из квартиры, следом выбросила первые попавшиеся под руку вещи, прокричав, что больше видеть её не желает.

Девочке опять пришлось искать пристанища у своей бывшей воспитательницы. Но в школу она больше не ходила, боясь, что там её опять найдет отчим. Воспитательница помогла Марине забрать документы и перейти в вечернюю школу. Днем Марина работала санитаркой в больнице. После 8 класса поступила в медицинское училище, работала медицинской сестрой.

С тех пор боялась всех мужчин, никому не доверяла, от мальчиков в своей группе, а потом от коллег-мужчин, когда стала работать, шарахалась. Если к ней обращались мужчины, знакомые или незнакомые, внутренне вся сжималась,, отвечала односложно и старалась побыстрее уйти. Боялась, что все могут узнать о случившемся нею. Замкнулась в себе, старалась ни с кем не общаться, чтобы её не расспрашивали о семье, всем говорила, что у неё нет родителей.

Но как-то раз в больницу, где она работала, поступил сосед из того же дома, где жила её мать. Он очень удивился, увидев Марину, спрашивал, куда она так неожиданно исчезла. Рассказал, что мать окончательно спилась, живет одна, на расспросы о дочери бранит её, говоря, что «выгнала эту грязную шлюху из дома», но ей никто не верил, так как все знали Марину и знали её мать, и терялись в догадках, что произошло.

Но никому из взрослых людей даже в голову не пришло поинтересоваться судьбой 16-летней девочки, куда она подевалась, как и на что она живет!

Хотя Марина старалась побыстрее уйти, чтобы избежать разговоров на эту тему, но часть их беседы слышали другие больные из той же палаты, медицинские сестры, которые входили во время беседы. О ней стали шептаться, что она бросила больную мать, что «притворялась тихоней», а за ней «грешки юности водятся» и прочее.

Марина плакала по ночам, единственной её утешительницей оставалась её бывшая воспитательница, у которой она по-прежнему жила и которой отдавала все заработанные деньги.

Через полгода, не выдержав косых взглядов и пересудов, Марина совершила первую попытку самоубийства, приняв упаковку фенобарбитала. Ее спасли, но после перенесенного отравления стала мучать головная боль, бессонница, на работе бывала рассеянной, забывала выполнять врачебные назначения, иногда молча сидела, уставившись в одну точку, и ей предложили уйти, мотивировав тем, что она плохо выполняет свои обязанности. Она перешла на работу в другую больницу, но слухи дошли и туда. После этого по совету своей бывшей воспитательницы устроилась на работу в детский сад, где ей никто не докучал сплетнями и расспросами.

Но видя детей, часто не могла удержать слез, брала их на руки, целовала, называла ласковыми именами, сажала к себе на колени и баюкала, как маленьких..

Увидев однажды такую сцену, бывшая воспитательница твердо сказала, что хватит плакать и себя понапрасну изводить, она ни в чем не виновата, Марине надо или все забыть, найти себе мужа, родить детей и жить как все женщины, или лечиться.

Но забыть Марина не могла, и больше всего её мучили не столько воспоминания, сколько несправедливость. Вопрос: «За что меня так судьба наказывает?» — был постоянным и при тяжелых раздумьях над своей судьбой, и в разговорах с бывшей воспитательницей. И она предпочла обратиться к психиатру.

Сексуальные нарушения у многих женщин связаны со случаями насилия или иными действиями сексуального характера. Подвергшиеся насилию или растлению в детском или подростковом возрасте, впоследствии они воспринимают всех мужчин как враждебных, и этот страх не могут преодолеть. У таких женщин, помимо отсутствия сексуального влечения, часты неврозы, депрессия и другие психические нарушения.

Клинический пример.

Одна из таких больных, обратившаяся с жалобами на постоянное чувство усталости, равнодушия, пониженное настроение и отсутствие сексуального влечения, не сознавала истинной причины, но в процессе беседы вспомнила, как в 13-летнем возрасте, стоя среди многих людей у витрины в магазине, почувствовала, как чья-то рука залезла ей под юбку в трусики и больно стиснула половые органы. Она оцепенела от ужаса и замерла, не в силах ни пошевельнуться, ни закричать, ни что-то предпринять, хотя бы оттолкнуть руку растлителя.

После этого случая у неё был период депрессии, но впоследствии она постаралась обо всем забыть и довольно успешно вытеснила этот эпизод из памяти. Но на уровне подсознания её ощущение ужаса, страха и собственной беспомощности сохранилось, что и явилось причиной снижения сексуального влечения и депрессии.

Девочки чаще, чем мальчики, становятся объектом сексуальных посягательств взрослых развратников. Но нередко сексуальные действия с мальчиками совершают гомосексуалы или же женщины. В последнем случае чаще всего имеет место какое-либо психическое заболевание.

Клинический пример.

Алексей Н. 20 лет. Студент. Не женат.

Обратился с жалобами на пониженное настроение, чувство безысходности и одиночества.

В беседе выяснилось, что в детстве у него была няня, слабоумная женщина, которую родители привезли из деревни. Она жила у них, спала в детской, и с 4-летнего возраста заставляла мальчика лизать свои половые органы. Если он плакал и отказывался, она больно щипала его или крутила за ухо, грозя, что если он не подчинится или что-то расскажет родителям, то она превратится в ведьму и заколдует его. Ему было страшно, он плакал, но в конце концов подчинялся. Алексей рассказывал, что ему было очень противно, няня была толстой неопрятной женщиной, от неё противно пахло, но он её очень боялся и ничего не говорил родителям.

Он рос пугливым, вздрагивал от резких звуков, часто плакал, плохо спал, часто просыпался от ночных кошмарных снов и плача, громко звал мать. Родители считали его нервным и ранимым ребенком, никогда не только не наказывали его, но даже не повышали на него голос и терялись в догадках, отчего мальчик так плаксив и всего боится. Отец настаивал, что ребенка надо проконсультировать у детского психиатра, но мать возражала, полагая, что визит к врачу испугает ребенка.

Когда мальчик пошел в школу, он со слезами упросил родителей, чтобы они оставляли его в школе на продленный день, только бы не видеть ненавистную няню. Но родителям он сказал, что так ему легче готовить уроки. В 6 часов няня забирала его из школы и по дороге домой «шипела» свои угрозы. К этому времени родители были уже дома, и мальчик старался все время проводить рядом с ними, со страхом ожидая ночи. А ночью няня побоями и угрозами вновь заставляла его стимулировать свои половые органы или мастурбировала в его присутствии. Когда она начинала стонать и сотрясаться в конвульсиях, ребенок, не понимая, что с ней происходит, с тайной радостью надеялся, что она задохнется и умрет.

Так продолжалось до тех пор, пока Алексею не исполнилось 12 лет. В няне он уже не нуждался, но она выполняла всю домашнюю работу и по-прежнему жила у них. Алексей к этому времени уже многое знал из рассказов сверстников, тяготился своей «постыдной тайной» и больше всего на свете боялся, что кто-нибудь из сверстников об этом узнает. Себя он считал «грязным «подонком» и «слабовольной тряпкой», но моральных сил противостоять жестокой няне у него не было.

Когда он учился в 5-ом классе, во время медицинского осмотра школьный врач обратила внимание, что руки, грудь и спина мальчика в синяках от щипков. Она стала расспрашивать его, а Алексей расплакался и выбежал из её кабинета. Врач рассказала обо всем классному руководителю и та была просто поражена. Родители Алексея — интеллигентные люди с высшим образованием, педагог не раз обсуждала с ними, почему он так боязлив, сторонится одноклассников и часто плачет по любому пустяку. И, решив, что родители систематически истязают ребенка, она вызвала их в школу. Те были просто потрясены. Дома они устроили допрос и няне, и Алексею. Он признался, что она его истязает, а о её сексуальных домогательствах ничего им не рассказал — как он говорит, ему было стыдно, он боялся, что его будут презирать даже родители. Няню отослали в деревню, но мальчик был по-прежнему подавлен, замкнут и плаксив.

Со временем острота его переживаний несколько сгладилась, но тем не менее, он многие годы мучился от комплекса неполноценности. Его сверстники ухаживали за девушками, а Алексей презирал самого себя и считал, что он недостоин общаться с девушками.

Закончив школу, он поступил в институт, но и среди сокурсников был одинок. Для себя он писал трагические стихи о своей «загубленной жизни», о том, что он «обречен на одиночество». Однажды листок с его стихами случайно оказался на столе сокурсницы, которая решила, что они посвящены ей. Она со смехом зачитала стихотворение перед всей группой, спрашивая, кто их ребят является её воздыхателем. На Алексея она даже не подумала, решив, что автор — парень, которой ей нравился, и кокетливо добиваясь у него признания в авторстве. Придя домой, Алексей пытался отравиться, выпив какие-то таблетки из домашней аптечки, но потом сам испугался и вызвал искусственную рвоту. Почему он так поступил — и сам не знает. К той девушке он не испытывал никаких чувств, просто ему показалось, что все сразу догадаются о «его позоре».

После этого случая он длительное время был подавленным, рассеянным, почти не спал ночами, а днем «клевал носом» на лекциях и запустил занятия. Летнюю сессию он не сдал и родители, боясь, что его отчислят из института, решили оформить академический отпуск якобы по болезни. Терапевт не обнаружил у Алексея никаких оснований для освобождения от учебы, а невропатолог после обследования порекомендовал обратиться к психиатру.

Тот факт, что у женщин чаще бывает расстройство сексуального влечения, чем у мужчин, может быть связано с тем, что девочки чаще, чем мальчики, являются объектом насилия и растления. По данным американских психиатров, до 24 процентов женщин являлись обектом сексуальных домогательств в детском и подростковом возрасте. Это могут быть и сверстники, и взрослые мужчины, и члены семьи.

Негативное отношение к сексу бывает и у детей проституток, которые приводят своих «клиентов» домой, и дети видят, как унижают их мать. Дети не способны анализировать явление, отделить частности от главного, разделить явление на составные части, поэтому воспринимают его целиком. Образ жизни матери ассоциируется у них с половой жизнью, и они соответственно относятся к этому.

Но иногда дочери проституток тоже рано начинают половую жизнь, нередко по инициативе матери, однако сексуального влечения к мужчинам они не испытывают. У большинства проституток отсутствует сексуальное влечение. У некоторых оно избирательно — например, к своим «клиентам» они не испытывают влечения, но могут испытывать его к сутенеру или сожителю и терпят от него любые унижения, разделяя «любовь» и «работу». Некоторые проститутки считают отсутствие сексуального влечения вполне нормальным явлением, так как если бы оно было, то мешало бы «работе».

Клинический пример.

Лариса Т. 26 лет, «валютная» проститутка.

Родилась в г.Калуге, в семье служащих, старшей из двух детей. Наследственность психическими заболеваниями не отягощена. Алкоголем в семье никто не злоупотребляет.

Раннее развитие своевременное, от сверстников не отставала. С детства росла здоровой, болела редко, в основном, простудными заболеваниями.

По характеру была активной, общительной, «компанейской». Предпочитала общаться с мальчиками, с 12 лет все свободное время проводила на улице в компании подростков и ребят постарше. В компании были ещё две девочки. С этого же времени стала выпивать. Принимала и наркотики, если удавалось их раздобыть.

Менструации с 13 лет, обильные, болезненные. Не мастурбировала. Половая жизнь с 12 лет. Вначале партнером был один из приятелей из их компании, спустя несколько месяцев — другой, затем следующий. Иногда бывало по несколько сексуальных партнеров одновременно. Оргазма при половом сношении не было. В школьные годы было 3 беременности, все закончились абортом. В 16 лет болела трихомонадным кольпитом, лечилась у врача-венеролога.

С родителями постоянно ссорилась, когда они выговаривали ей за её образ жизни, пьянство и распущенность. Когда они пытались запретить ей встречаться с ребятами, грозилась, что уйдет из дома. Мать смирилась и тихо плакала, но каждый раз при очередной беременности устраивала Ларису на аборт. Отец пытался её наказать, однажды дал ей пощечину, но Лариса схватила утюг и запустила им в отца. К счастью, не попала. С тех пор отец перестал с ней разговаривать, заявив, что у него «больше нет дочери» и «пусть живет как знает, тюрьма по ней плачет».

Когда ей было 17 лет, четверых членов их компании осудили за грабеж. До этого случая Лариса иногда принимала участие в различных криминальных делах своих приятелей, когда были нужны деньги на спиртное или наркотики, но именно в этом ограблении не участвовала, так как лежала дома с вывихом голеностопного сустава. После этого случая многие члены их компании испугались, родители запретили им выходить на улицу, позже некоторых ребят призвали на службу в Армию, и компания распалась.

Закончив школу, сразу уехала в Москву. Родителям сказала, что едет поступать в институт. Мать не только не возражала, но и обрадовалась, надеясь, что дочь избавится от дурного влияния своих приятелей и «возьмется за ум». Отец с Ларисой по-прежнему не разговаривал.

Но поступать в институт Лариса и не собиралась. Школу она закончила с трудом, прогуливала занятия, дома уроков не делала, и вряд ли смогла бы поступить в институт.

Никаких реальных планов на жизнь у Ларисы не было. Основной мотив отъезда — «надоело жить в этой дыре», «хотелось весело пожить». Была уверена, что с её внешностью она быстро найдет себе богатого покровителя и будет жить беззаботно и весело. Работать она не собиралась.

В Москве у неё никого не было, остановиться было негде. Попыталась устроиться в гостиницу, но не получилось. Несколько дней ночевала на вокзале, затем сняла комнату.

Целыми днями и вечерами бродила по Москве в надежде найти «богатого любовника». По вечерам встречала на улице проституток, но становиться «уличной проституткой» она не собиралась.

На рестораны в то время у неё денег не было, поэтому решила, что начнет с посетителей кафе. Садилась за столик с чашкой кофе, и если среди посетителей был одинокий хорошо одетый мужчина среднего возраста, то смотрела на него выразительным взглядом и улыбалась ему, пока он не подсаживался за её столик.