Эпистемологическая концепция научного знания У. Куайна.

Подверг критике два положения логического позитивизма (в работе «Две догмы эмпиризма»):

· возможность сформулировать логически точный критерий разделения предложений языка науки на аналитические и синтетические (догма аналитичности);

· возможность полной редукции предложений теории к предложениям наблюдения (догма редукционизма).

Специфика подхода Куайна к языку определяется следующими позициями:

· холистской: основой логического анализа языка считает не отдельное слово (как у логических позитивистов), а целое предложение;

· бихевиористской: разработал поведенческую теорию языка, где обосновал тезис «неопределенности перевода», согласно кот-му можно сформулировать несколько несовместимых между собой переводов, каждый из кот-ых в то же время будет соответствовать коммуникативным возможностям родных языков собеседников.

Полемизировал с Р.Карнапом (один из лидеров логического позитивизма), кот-ый считал, что можно разграничить науку и философию, ведь, по его мнению, ученый исследует мир, а философ – язык. Но Куайн рассматривает онтологический аспект теории, возможность введения сущностей, к кот-ым относится теория.

Куайн явл-ся последовательным защитником эмпиризма, достижения кот-го объясняет следующими причинами:

· холистическая установка: невозможно проверить отдельно взятое предложение, поскольку в теории оно связано с другими предложениями и вывод наблюдаемого следствия возможен только из теории в целом («тезис Дюгема – Куайна», введенный в нач. века П.Дюгемом и обоснованный Куайном);

· отказ от дихотомии «синтетическое – аналитическое» означает, что эмпирическое содержание теперь мыслится как принадлежащее всей теоретической системе в целом;

· натурализм как новый этап усовершенствования эмпиризма.

Куайн обращает внимание на два неприступных доселе принципа эмпиризма:

· принцип, что всякий опыт, кот-ый имеет значение для науки, – это чувственный опыт;

· все вводимые значения слов должны опираться на чувственный опыт.

Раз стимуляции чувственных рецепторов есть единственные эмпирические данные, с кот-ми приходится иметь дело тому, что пытается построить картину мира, то Куайн призывает обратиться к рассмотрению того, как это построение происходит в действительности – к психологии.

Решающее соображение в пользу аргумента о неопределенности перевода, по словам Куайна, состояло в том, что высказывание о мире всегда или обычно не обладает отдельным запасом эмпирических следствий, кот-ый можно было бы считать принадлежащим исключительно ему. Это объяснятет невозможность эпистемологической редукции такого вида, согласно кот-ой всякое предложене сводимо или эквивалентно предложению, состоящему из терминов наблюдения и логико-математических терминов. А значит, эпистемология не имеет превосходства над психологией.

Тогда эпистемология, или нечто подобное ей, должна занять место раздела психологии и, следовательно, естественной науки. Ведь психология, по словам Куайна, изучает физический человеческий субъект, а именно отношение между бедным входом (напр., определенной модели излучения определенной частоты), и богатым выходом (напр., описанием внешнего трехмерного мира в его развитии). Также и эпистемология изучает отношение между бедным входом и богатым выходом для того, чтобы увидеть, как данные относятся к теории и как некоторые теории природы превосходят имеющиеся данные.

В то же время Куайн подчеркивает двойное включение эпистемологии: во-первых, эпистемологии в естественную науку (психологию), и, во-вторых, естественной науки в эпистемологию. Само эпистемологическое исследование, являющееся составной частью психологии, и естественная наука, в целом, составной частью кот-ой явл-ся психология, - все это наши [эпистемологов] собственные конструкции или проекции из стимулов, вроде тех, что мы устанавливаем для нашего эпистемологичекого субъекта.

Результат эпистемологии в ее психологическом облике заключается в том, что разрушается загадка эпистемологического приоритета: что считать наблюдением – бессознательное двухмерное восприятие нашей сетчатки или осознанное трехмерное постижение – и что из них первично. Теперь наблюдением можно считать все, что может быть установлено в терминах стимуляции органов чувств, как бы при этом ни понималось сознание. Вне зависимости от того, составляют ли чувственные атомы или же гештальты передний край нашего сознания, именно стимуляции наших чувственных рецепторов следует считать входом нашего познавательного механизма. Тогда: А эпистемологически первично или предшествует В, если А причинно ближе, чем В, к чувственным рецепторам.

Предложение наблюдения Куайн определил как такое предложение, которому все говорящие на данном языке выносят одну и ту же оценку при одинаковых стимулах. Т.е. предложение наблюдения есть предложение, которое нечувствительно к различиям в прошлом опыте в рамках языкового сообщества. Критерий членов сообщества – общая плавность диалога. То, что считается предложением наблюдения для сообщества ученых, не всегда будет таковым для более широкого сообщества. Такое определение, по мнению Куайна, возвращает в науку понятие наблюдения как объективного источника эмпирических данных, которое было дискредитировано Н.Р. Хэнсоном. Хэнсон считал, что наблюдения изменяются от наблюдателя к наблюдателю в зависимости от имеющихся у них знаний и то, что для одного чела явл-ся наблюдением, для другого явл-ся закрытой книгой, и опирался на пример с х-лучами, когда опытный физик видит в аппарате х-лучи, а начинающий – нет). Куайн г-рит, что то, что считается предложением наблюдения, изменяется в зависимости от ширины соответствующего сообщества.

Куайн считает, что эпистемология сочетается с психологией, также как и с лингвистикой. Отличит. чертой совр. эпистемологии явл-ся ее ориентация на конкретно-научное исследование проблем познания.

Итак, опорные точки вопроса:

· критикует логический позитивизм за его аналитичность и редукционизм, придерживаясь холистической и бихевиористической позиции: основой логического анализа языка считает не отдельное слово, а целое предложение, причем невозможно проверить отдельно взятое предложение, поскольку в теории оно связано с другими предложениями и вывод наблюдаемого следствия возможен только из теории в целом;

· формулирует новый подход к эпистемологии как сочетающейся с психологией и лингвистикой;

· новый психологический облик эпистемологии подразумевает двойное включение: во-первых, эпистемологии в естественную науку (психологию), и, во-вторых, естественной науки в эпистемологию;

· решает загадку эпистемологического приоритета (что считать наблюдением – бессознательное двухмерное восприятие нашей сетчатки или осознанное трехмерное постижение – и что из них первично), считая наблюдением стимуляцию наших чувственных рецепторов и определяя первичность через причинную близость к чувственным рецепторам;

· определяет предложение наблюдения как такое предложение, которому все говорящие на данном языке выносят одну и ту же оценку при одинаковых стимулах, а значит, то, что считается предложением наблюдения для сообщества ученых, не всегда будет таковым для более широкого сообщества;

такое понимание предложения наблюдения возвращает в науку понятие наблюдения как объективного источника эмпирических данных, дискредитированное Н.Р. Хэнсоном (пример с х-лучами).