ИНАКОСТЬ (греч. heterores, лат. alterritas) — тер­мин философии Платона

ИНАКОСТЬ (греч. heterores, лат. alterritas) — тер­мин философии Платона (" Тимей", " Парменид"), во­шедший в категориально-понятийные комплексы ряда философских систем. Платон полагал принципиаль­ную возможность и радикальную достижимость точно­го определения чего-то " одного", уникального, в отли­чие от другого. И. у неоплатоников отражала дуализм уже познанного и все еще познаваемого в " Нусе"; у схоластов Божественное откровение выступало И. при­менительно " посюстороннему" миру; у Гегеля И. обо­значалась категория противоречия как диалектического единства полярных начал и понятий.

A.A. Грицанов

Quot; ИНАЧЕ, ЧЕМ БЫТЬ, ИЛИ ПО ТУ СТОРОНУ СУЩНОСТИ" (" Autrement qu'ê tre ou Au-delà de l'essence", 1974) — центральная работа позднего пери­ода творчества Левинаса.

" ИНАЧЕ, ЧЕМ БЫТЬ, ИЛИ ПО ТУ СТОРОНУ СУЩНОСТИ" (" Autrement qu'ê tre ou Au-delà de l'essence", 1974) — центральная работа позднего пери­ода творчества Левинаса. В ней излагается трансцен­дентальная теория диалога как вариант этической фе­номенологии. Трансцендентализм левинасовской тео­рии диалога редуцируется к поиску эйдетической фор­мы коммуникации, не идентичной повседневному об­щению. Пребывая в мире, человек существует не толь­ко " в отношении к вещам", но и " в отношении к другим людям", существует " в отношении к Другому", что со­ставляет основу явления, именуемого обществом. По мнению Левинаса, общество нельзя считать результа­том исключительно исторического развития и ни в ко­ем случае " общественным договором". Он рассматри­вает общество как квинтэссенцию фундаментальной онтологической ситуации — отношения Я к Другому, — лежащей в основе человеческого существования. " Факт, что Другой, мой ближний, является также кем-то третьим в отношении к еще Другому, его ближнему, есть факт рождения мысли, сознания, справедливости и философии". Эйдетическая форма диалога характе­ризуется как ситуация, предшествующая не только субъекту, но и самому диалогу. Данная форма коммуни­кации имеет триадическую структуру и представляет собой этическую драму трех лиц. У вовлеченных в эй­детическую коммуникацию нет и не может быть ниче-

го общего — " ни идеи, ни темы, ни общего горизонта понимания". Их не в состоянии объединить, " тотализировать" никакая социальная система, ни природа в ее структуралистской интерпретации, ни даже посред­ническая личность между " я" и " ты". Основная идея книги заключается в обосновании постулата о сущест­вовании человека на пересечении двух сфер — интериорной и экстериорной. Интериорное, внутреннее представляет собой чистую субъективность, не при­надлежащую сфере бытия, но и не относящуюся к не­бытию. Левинас называет этот феномен " иначе, чем быть", или " инобытием", находящимся " вне бытия" и обозначающим " субъективность, или человечность". Как буферная зона между бытием и небытием она ха­рактеризуется субъективностью (освобождением Я от всего внешнего в самом себе, или распознанием Са­мости как идентификацией личности) и интенциональностью (посредством трансцендентальной редук­ции среди направленных к экстериорности интенциональных состояний остается лишь Метафизическое Желание). Только такое " аутентичное Я" способно выйти на-встречу Другому, имманентно трансцен­дентному. Трансцендирование как человеческая спо­собность " обнаруживается не в отношении человека к миру или к самому себе, а в его способности общения с " другим", с иной субъективностью" (И.С.Вдовина). В своей работе Левинас отрицает онтологическую свободу хайдеггеровского Dasein как одно из оснований насилия. Оппонент Хайдеггера предлагает собственное понимание свободы, тематизируя его на уровне свободы Другого и собственной свободы. Не­посредственная близость Другого инициирует состоя­ние экстаза " навязчивой идеи", которое, тем не менее, не является " эйфорией безумия", хотя содержит ее в зародышевом состоянии. Данный исток безумия ни­когда не должен " взрываться страхом", ибо атмосфе­ру диалогического пространства заполняет Доброта (la Bonté). Доброта не является ни идеей, ни принци­пом, ни интенцией желания. Левинас интерпретирует ее как " след" (la trace) третьей личности, участвую­щей в этической коммуникации. Таинственное левинасовское третье в структуре диалогических отноше­ний — это, прежде всего, представленная в ситуации пограничной сотворенности личность Абсолюта, лич­ность Бесконечного, бесконечность которого раскры­вается структурой Добра. " Истинная сущность че­ловека, — пишет Левинас, — проявляется в его ли­це", в потенциальной способности облика являть че­ловека именно как человеческое бытие в отличие от всякого предметного бытия. Отношение человека к человеку как отношение действительно человеческое возможно исключительно в отношении облика, а не в

отношении абстрактного понятия " человек", специфи­цируемого " когитальностью". Истинное " отношение к лицу реализуется как добро". Оценивая в работе собст­венную этическую концепцию как " коперниканскую революцию в философии", Левинас идентифицирует ее со смыслом, который не детерминируется ни быти­ем, ни не-бытием, а, напротив, само бытие детермини­руется смыслом", смыслом этической структуры ре­альности.

C.B. Воробьева

" ИНАЧЕ, ЧЕМ ЗНАТЬ" (" Нечто иное, чем зна­ние") (" Autrement que savoir", 1988) — коллективная монография Левинаса, Г.Петитдеманжа (G.Petitdemahge) и Ж.Роланда (J.Rolland)

" ИНАЧЕ, ЧЕМ ЗНАТЬ" (" Нечто иное, чем зна­ние") (" Autrement que savoir", 1988) — коллективная монография Левинаса, Г.Петитдеманжа (G.Petitdemahge) и Ж.Роланда (J.Rolland) с точной маркиров­кой проблемных полей и вопросов, решаемых автора­ми. В комментарии к данной работе Левинас пишет: " Реконструируя в представлении возможность мысли, которая не является знанием, я хочу утверждать духов­ность, которая прежде всего — прежде всякой идеи — заключается в факте бытия поблизости кого-нибудь. Близость, сама социальность является " иным", чем знание, которое ее выражает". Внекогнитивный фено­мен " иначе, чем знать", Левинас не относит к сфере ве­рований. То, на что направлена " мысль, которая " оце­нивает" (" met en valeur")", автор называет лицом. Лицо есть духовная жизнь — слово, которого Левинас, по его признанию, опасается, — " жизнь человеческой близос­ти (une vie de la proximité humaine)", " бытие многих". " Быть с кем-нибудь чужим" фундирует не-безразличие (non-indifference). Данную " не-безразличную бли­зость" нельзя рассматривать как суррогат совпадения, еще менее — как веру, замещающую достоверность. Коррелятом данной близости является " любовь без эроса", так как лицо ближнего реферирует не пластиче­скую портретную форму, а этическую перцепцию. На­илучший способ встречи ближнего, как отмечает Леви­нас, не заметить при общении даже цвет его глаз. Вы­ражение Лица выступает в качестве предела вопрошае­мого, т.е. трансцендентного. " То, что не является во­прошаемым", есть, согласно Левинасу, истинно другое. Оно не может быть артикулировано в форме обычного вопроса. Область невопрошаемого (inquestionnable) ак­кумулируется в феномене, именуемом философом свя­тостью (une sainteté). Понятие святости, интерпретиру­емое как приоритет Другого по отношению ко мне, до­полняет структуру интерперсональных отношений и маркируется вопросом " Почему я также не являюсь другим другому? ". Асимметрия отношения " Я — Дру­гой" заключается в том, что " я затмеваю себя перед другим" — другим, которого невозможно описать сред­ствами онтологии, другим как " иное, чем бытие", в че-

ловеке, которое и составляет святость его Лица, про­должение Выражения. Тезис о личной ответственнос­ти, превышающей ответственность остальных, опреде­ляет " первоначальную структуру я, прибытие в мир " вот я" на службу другому". " Область невопрошаемо­го", то, к чему нельзя непосредственно обратиться с во­просом, просьбой, подтверждает нереверсивность от­ношений между Я и Другим, указывает на невозмож­ность для Я быть " другим Другим". Язык как социо­культурная детерминанта феноменологического опыта фундирует событие встречи. " Встреча является перво­начальной и необходимой конъюнктурой значения язы­ка: кто-нибудь, говорящий " я", направляется к другому человеку". Событие встречи, интерпретируемое как движение трансцендентности от одной личности к дру­гой, олицетворяет непреодолимое отделение — пере­ходную ступень к тишине либо к интерпелляции, а зна­чит, к языку. Повествовательное направление отношения-с-другим (la relation-avec-autrui) от Я к Другому подчинено правилам традиционной логики, " логики тождества", поглощающей трансцендентность данного отношения. Коммуникативная сторона этого отноше­ния в аспекте ipso facto (сам делаю) будет восстанавли­вать трансцендентность самого повествования, пред­назначаемого для Другого. Трансцендентность как " от­сутствующее присутствие" присутствует за " языковой вуалью" встречи. Экстериорная по форме, она не мо­жет стать имманентной сознанию, не может стать вну­тритекстовой.

C.B. Воробьева