Реджинальд Рей

Если хочешь чего-то настоящего, придется научиться разбираться в подделках, иначе есть риск похвастать перед Господом осколком цветного стекла, полагая, будто это алмаз «Надежда».

И все же слова о вымирающей просветленности не означают полного исчезновения того, что кроется за этим понятием в его чистейшем виде. Сейчас просветленность встречается не реже и не чаще, чем прежде. Истина всегда была, есть и будет; всегда найдутся и те редкие люди, которые способны ее постичь, а затем жить, опираясь на познанную истину. Современные определения и толкования просветленности подвергаются в этой книге критическому разбору с той целью, чтобы люди не довольствовались скромным набором непривычных переживаний, который соответствует приведенному в каком-то учебнике определению просветления; нам хочется подтолкнуть таких людей к мысли о существовании куда более широких возможностей.

Недостаток духовного образования и потребность в культурной матрице

Поскольку западная культура предлагает подавляющему большинству своих представителей весьма скудное духовное образование, людям, которых интересуют вопросы духовности, недостает знаний о том, как отличить настоящее от поддельного. У нас есть широкий выбор религий; к тому же в Северной Америке сохранились мощные культурные основы духовности коренных народов, а в некоторых европейских странах — кельтские традиции, однако с точки зрения Духовного самообразования Запад в целом остается безрадостной пустыней.

В Тибете или буддийских районах Индии вы, имея плохого учителя, легко найдете по соседству хорошего. Само окружение поможет вам прояснить те или иные вопросы. Но о нашей культуре этого не скажешь. Здесь люди, как правило, не искушены в вопросах духовности.

Реджинальд Рей

Причиной недостатка духовного образования на Западе является отсутствие устойчивой культурной матрицы, то есть некоего контекста в рамках культуры, который возникает и существует достаточно долго для того, чтобы обеспечить людей надежной опорой духовного понимания и восприятия. Существование культурной матрицы отнюдь не означает, что все без исключения представители этой культуры глубоко понимают духовность и относятся к ней с должным почтением. Такая матрица предполагает, что в рамках культуры есть незримая коллективная структура, которая служит духовным источником и основой воспитания тех, кого привлекает духовное развитие.

Очевидными образцами культурной матрицы являются традиции Индии, Тибета (вплоть до относительно недавней китайской оккупации) и Израиля, а также множества буддийских стран — например, Таиланда и Вьетнама. Перечисленные культуры духовны по самой своей сущности. Духовность в этих странах неотделима от жизни. Это означает, что культура заботится о тех, кто проявляет желание погрузиться в поиски Бога, или Истины; в то же время такая культура поддерживает и тех, кого мистическая жизнь вообще не привлекает либо интересует мало.

К сожалению — хотя это было неизбежно, — при массовом переносе восточных духовных традиций на западную почву нас привлекли, главным образом, зримые практические методы и осязаемые проявления этих традиций, а не сама культурная матрица, в рамках которой они зародились. Разумеется, перенять чужую культурную матрицу попросту невозможно, но, если этот фактор вообще не принимается в расчет, результатом становится поверхностное, слишком неполное заимствование традиции. Бездонные по содержанию эзотерические практики, которым сейчас обучают на двухдневных семинарах, открывались некогда лишь тем, кто годами занимался основополагающей садханой и жил в особых сообществах, где человеку помогали справиться с многочисленными трудностями, которые часто возникают при переходе к более высоким уровням практики.

Духовные наставники Востока, кому, разумеется, хочется сберечь собственные гибнущие культуры и поделиться с Западом своими знаниями, простодушно полагали, будто западный мир способен понять эти в высшей степени эзотерические учения и воспользоваться ими. По этой причине такими знаниями часто делились совершенно легкомысленно, отдавая их первому встречному, — слишком сильным было желание этих наставников либо распространить свои истинные учения, либо стать в глазах мира великими учителями. Они и сами не догадывались, что способность понять эти учения и работать с ними объясняется принадлежностью к культурной матрице, в которую они так вросли, что уже не в силах были заметить ее существования.

Нередко не понимали они и того, что эта культурная матрица — важная часть их собственной защиты. Такое случалось совсем не редко: восточные учителя, которых в родной культуре почитали за высочайшее качество преподавания, попадали на Запад и просто не выдерживали тех трудностей, какие возникают при попытках обучать людей, чья культура лишена какой-либо матрицы восприятия духовных традиций. Не сознавая того, что прежде их оберегала родная культурная матрица, они порой сбивались с пути в погоне за соблазнами эго. Ученый Чарльз Тарт, один из отцов «сдвига сознания» в Соединенных Штатах, так комментирует это обстоятельство:

Мы видели многих учителей, приезжавших к нам с Востока, — по меркам восточной традиции они были людьми достаточно просветленными, но стоило им пожить здесь, как вся просветленность куда-то улетучивалась. Они воспитывались в монашеской традиции, а тут их сразу окружили красивые женщины — и нередко заканчивалось все тем, что для восполнения праны они спали с двадцатилетними, — поступок на вид грязный, но в высшей степени обдуманный. Костяк нашей личности определяется культурной матрицей, и эта матрица поддерживает нас самыми разными способами. Если культурная матрица выделяет особое место для духовности и ограждает при этом от множества явлений посведневных, человек может добиться весьма неплохого развития. Но если вырвать человека из его культурного контекста и перенести в другой контекст, где он лишен культурного щита, все может закончиться очень печально.

Помимо прочего, культурная матрица предлагает духовную защиту преемственностью. Большая часть великих духовных учителей наследуют достижения долгой череды учителей-предшественников; таким образом, за плечами у них — надежные корни традиции, и именно потому в рядах признанных учителей дзэна и раввинов «паршивые овцы» встречаются намного реже (но все равно изобилуют).

Известный ученый Кен Уилбер полагает, что, если наставника не оберегает преемственность, «любой учитель становится единственным средоточием права устанавливать законы. Поскольку личность неизбежно измеряется законами... ее поступки и жизнь будут такими, какими их признает законодательная власть, — а это прямой путь к неразрешимым прецедентам» [2].

Реб Зальман показывает, как еврейская культурная матрица оберегает своих членов от возможности погрязнуть в напыщенных представлениях о собственных духовных достоинствах:

У евреев священником становится далеко не всякий, кто вызубрил Библию. Для этого нужно знать намного больше — например, древние языки. Чтобы стать духовным вождем, требуется долгое обучение и напряженная работа мысли. Среди ортодоксов считается, что, если уж человек вышел на люди, о нем должны знать всё — из какой он семьи, у какого раввина учился и так далее. Если проповедовать начнет незнакомец, его просто не станут слушать.

Возникает вопрос: как же получить подобное образование в культуре, лишенной системы духовного обучения? Едва ли удастся обеспечить образование всей культуры в целом, но существуют духовные школы и учителя, работающие именно с этой целью.

Одно из величайших человеческих заблуждений — принимать духовный путь за увеселительную прогулку

Чогьям Трунгпа Ринпоче

Нам следует заняться собственным образованием не только для того, чтобы не обманываться в отношении своего духовного развития. Помимо прочего, так мы способствуем возникновению культурных стандартов духовности, делаем современную духовность явлением целостным и сберегаем ее сущность в периоды больших перемен.

Множество оттенков серого

Скоропалительные притязания на просветленность нельзя рассматривать как явление черно-белое. Его границы размыты, определяется оно очень сложными факторами, каждый случай отличается от других. Подчас человек сбивается с пути, но остается искренним и даже приносит пользу. В одних случаях огромное сострадание сочетается с замутненностью восприятия, в других царит ясность без сочувствия к окружающим. Один готов отказаться от мысли о собственной просветленности, когда его разубеждают, другой откровенно стремится к власти и славе, а третий настолько слеп к динамике своего бессознательного, что просто не в состоянии заметить слабые стороны своей позиции.

Медленно, но верно я стал пони­мать, что вопрос Пробуждения — это, по существу, вопрос о беско­нечном во всей его утонченности и сложности.

Эндрю Коэн

Бывает и так, что сам человек не высказывает никаких претензий, но под давлением учеников либо других учителей (и под их руководством) исполняет функции учителя.

Чарльз Тарт более трех десятилетий занимался изучением деятельности сознания и его измененных состояний как с эмпирической, так и с личной точки зрения. Он выдвинул немало гипотез о работе сознания и связанных с ним явлениях, но признает тот факт, что область неведомого в целом по-прежнему намного обширнее сферы познанного.

Мне хотелось бы давать ответы на вопросы, но я намного острее сознаю сами вопросы. Думаю, если мы не будем забывать о вопросе, у нас появится возможность понять его и найти ответ. Все такие вопросы невероятно важны, но я склонен считать, что ответов мы не знаем. Остается лишь делать то, что нам по силам. Если вопрос волнует, шансы найти ответ намного выше.

В данном случае это означает, что нельзя делать поспешных выводов о просветлении. Кто просветлен, а кто нет, каковы признаки ложной просветленности и просветления настоящего — любые предполагаемые ответы могут оказаться неверными. В то же время нам вполне по силам очень многое узнать о связанных с просветленностью ловушках, а затем, анализируя такие склонности в собственной душе, научиться достаточно ясно выявлять их в конкретных обстоятельствах своей жизни.

Мы имеем дело с тайной. Мы изучаем тайну, пишем книги о тайне, медитируем на тайне, годами занимаемся ведущей к этой тайне духовной практикой — но она все равно остается тайной. Приходится просто смириться с этим, но ни в коем случае не забывать, чтобы никогда не поддаться искушению собственной мудрости.

Может ли быть что-то хуже?

Учитель буддизма и антрополог Джоан Галифакс, обучающая медитативным приемам тюремных заключенных, высказывает особую точку зрения, которая резко отличается от уже приводившихся позиций других учителей. Она напоминает, что необоснованные притязания на просветленность — далеко не самое страшное зло.

Пусть уж лучше они считают себя просветленными — а это прекрасная цель, — чем грабят магазины, сидят на героине, избивают жен или пинают ногами собак. Лично я полагаю, что иллюзия собственной просветленности чудесна, даже если это просто заблуждение. В любом случае, мечта о просветлении лучше тяги к убийству. Я не собираюсь проводить психиатрическую проверку тех, кто называет себя просветленными. Это отнюдь не самое худшее. Лучше строить из себя просветленного, чем умышленно вредить другим. Кроме того, мне кажется, что это неизбежная стадия развития, ведь в определенном возрасте каждая девочка красит губы помадой, надевает туфли на шпильках и воображает себя мамой. Это приблизительно то же самое. Я вообще не склонна обвинять других, потому что работаю с убийцами — и люблю их. Но в своем развитии люди всегда проходят определенные этапы.

Это очень важное замечание. В повседневной жизни — не говоря уж о тюрьмах — люди без раздумий хитрят, лгут, воруют, самоутверждаются и пытаются манипулировать другими. Быть может, действительно лучше блуждать в своих фантазиях или беседовать с архангелами, если так человек причиняет окружающим меньше вреда. Эту ценную точку зрения стоит запомнить, поскольку она дополняет наш анализ еще одним измерением.

Если же взглянуть на вопрос с позиции эволюции сознания, то кто знает, какие последствия может иметь неправомерное допущение собственной просветленности? Вероятно, не такие уж безобидные, особенно в том случае, когда эта претензия оказывает влияние на жизни сотен и тысяч последователей. Говоря языком прагматичным, для тех людей, которые уже в этой жизни получают возможность провести важную работу на духовном пути и помочь обретенными знаниями всему человечеству, ошибочная претензия на просветленность — заблуждение весьма серьезное. Чтобы избежать его, требуется огромная осторожность, и потому подобная ошибка становится препятствием для очень многих людей.