Причины, зависевшие от деятельности правительственной власти

В предыдущих главах изложено, что создание могущественного русского государства главным образом потребовало жертв и усилий от великорусского племени. Эти жертвы были так велики, что уже к концу XVII столетия население Московской Руси настоятельно нуждалось в отдыхе. Ход событий в XVIII столетии, напротив того, вызвал новые жертвы от населения, и к концу XVIII столетия нужда в перерыве внешней деятельности и обращении внимания на поднятие экономического достатка населения стала еще настоятельнее. Но и XIX столетие отдыха населению не дало. Огромные жертвы, принесенные русским населением на внешние предприятия в XIX столетии, были тем более тягостны, что приносились не только в видах укрепления русского государства, но главным образом для устройства и укрепления положения других государств и народов.

С этой, чуждой русской национальной политике, целью русские люди в XVIII и XIX столетиях обильно проливали кровь в Турции, Австрии, Пруссии, Италии, Швейцарии, Голландии, Франции.

Выше было указано, что в XVIII и XIX столетиях, в течение веденных Россией войн было выставлено до 10 млн воинов, из коих многие сотни тысяч или вовсе не возвратились домой или вернулись инвалидами. Такой расход живой силы, вместе с расходами, уплаченными населением России на ведение войн, не мог не отразиться на замедлении развития во всех отношениях коренного населения России.

Присоединенные к России, необходимые для ее будущего развития окраины на юге, на Кавказе, на западе, а также и польские губернии потребовали тоже больших расходов от русского населения для устройства и содержания в них войск, устройства крепостей и пр.

Содержание многочисленных войск в губерниях бывшего Царства Польского, очень выгодное для польского населения, совершалось тоже за счет платежных сил и средств преимущественно русского населения и не могло не способствовать ослаблению достатка этого населения.

В предыдущих главах было изложено, что жертвы, которые были принесены русским населением для создания и укрепления России в тех случаях, где они вызывались требованиями русской национальной политики, были хотя и тяжелы, но вполне необходимы.

Со второй половины XVII столетия уже возникло у русской правительственной власти сознание необходимости улучшить положение главного работника русской земли — землепашца.

В особенности обращало на себя внимание положение миллионов русских людей, находившихся в тяжелой крепостной зависимости. Сознавалось, что достигнуть улучшения положения массы населения возможно только после освобождения крестьян и организации свободного труда на земле, составлявшей собственность крестьян. Благодетельные реформы 1861 года и имели эту цель, но достижение ее предполагалось возможным лишь путем предоставления надельной земли не отдельным лицам, а целым общинам.

Как изложено выше, правительство, освободив крестьян и предоставив им широкие права по самоуправлению, не дало населению сильной попечительной власти, не дало возможности легкого выхода из общины, отделило крестьян перегородкой от других сословий, и в результате высокое начинание по идее — общинное владение землей — явилось источником не движения вперед, а застоя.

Жизнь настоятельно требовала перехода от примитивного способа обработки земли к более совершенному, принятому во многих русских хозяйствах, а денежных для сего средств и знаний не только у крестьян средней России, но и у бывших помещиков и других землевладельцев не было. Казалось бы, впереди других забот правительству надлежало прийти именно на помощь землевладельческой России организацией широкой правительственной помощи:

1) Для увеличения сельскохозяйственных в населении знаний.

2) Для снабжения земледельческого населения необходимыми денежными средствами, для приобретения более совершенных орудий производства, чем соха и деревянная борона, для возделывания земли лопатами, для отделения зерен от мякины и пр.

3) Для снабжения населения лучшего качества семенами. Для снабжения населения лучшими, в хозяйственном отношении, породами лошадей, коров, овец, свиней, птиц.

4) Для показа населению, как обращаться с новыми орудиями, как возделывать землю, как переходить от трехполья к многополью, как пользоваться более совершенными кормовыми средствами, чем луговое сено, и пр.

5) Так как эти меры могли быть полезны только земледельцам и землевладельцам, сидящим на земле, не связанной общинным владением, то и для перехода крестьян-общинников к более производительному пользованию землей надлежало принять меры к переходу их от общинного к хуторскому хозяйству. Невозможность перейти к более совершенному хозяйству на наделах в 2—6 десятин, разделенных на 30, 100 и даже 200 отдельных полос, разбросанных по всему общинному владению, уже давно стала очевидной. Отсутствие особой заботливости о таких ремешках земли даже у хороших хозяев легко объяснялось тем, что улучшенные его трудами и затратами полоски, при существовании права передела земли, могли перейти к другим хозяевам. Но только в последние годы наше правительство решило признать, что почти 50-летний период (после освобождения крестьян) существования общинного владения землей достаточен как переходная ступень к более производительному пользованию землей.

6) По отношению к землевладельцам, бывшим помещикам, правительству надлежало принимать заботливые меры, чтобы сохранить принадлежащие им земельные участки, ибо на таковых легче, чем на крестьянской земле, можно было перейти к усовершенствованному ведению хозяйства, что послужило бы для массы населения очевидным примером выгодности нового вида хозяйства и давало бы ему верный заработок в качестве рабочих, арендаторов и поставщиков разного вида запасов.

7) Со стороны правительственной власти необходимо было принятие мер, чтобы продукты земледельческого труда населения не обесценивались скупщиками этих продуктов и разными посредниками между производителем продукта и потребителем его.

8) Необходимо было также принять меры, чтобы остановить чрезмерную делимость крестьянских наделов, приводившую к невозможности вести хозяйство.

9) По отношению к средней и северной земледельческой полосе России, в которой земледельческая деятельность населения в поле прерывается на несколько месяцев снежным покровом, особой заботой правительства надлежало поставить дальнейшее развитие существовавших на Руси с незапамятных времен подспорных к земледелию кустарных промыслов. Требовалось затем изыскание способов к развитию, не требовавших затрат больших капиталов, производств, связанных с земледелием, в целях возвысить стоимость продуктов земледельческой деятельности населения по производству зерновых хлебов, молочному хозяйству, животноводству, птицеводству, рыболовству, пчеловодству, садоводству, огородничеству, лесному хозяйству и пр.

10) Развитию заводско-фабричной промышленности, конечно, должно было уделяться должное внимание, но это развитие должно было идти в помощь земледельческому хозяйству, а не отнимать от него средств государственного казначейства, ибо при наличии таковых эти средства, собранные с масс населения, прежде всего и должны были направляться к поднятию благосостояния масс, а не отдельных лиц или предприятий. Помогая росту заводско-фабричной промышленности, надо было непрерывно помнить, что самая действенная помощь этой промышленности заключается не в разных льготах, пособиях, казенных заказах, запретительных таможенных пошлинах, уменьшенных тарифах на перевозки, возвратах пошлин и пр., а в поднятии покупной способности масс населения.

11) Наконец, правительству, как ни обширны были предъявляемые различными ведомствами требования об отпуске денежных средств, надлежало основывать свой финансовую систему на знакомстве, прежде всего, с платежной силой населения в каждый период исторической жизни этого населения и брать с населения под разными видами деньги без подрыва благосостояния населения. По отношению к земледельческой России, при обложении земли сборами выше того, что земля, сохраняя доходность земледельческого вида занятий, могла уплачивать, надо было опасаться кризиса. Этот кризис должен был наступить, когда доходность земли, и без того уменьшенная рядом неблагоприятных условий, исчезла во многих хозяйствах вследствие обременения их прямыми и косвенными обложениями властью государственной, земством, представителями торговли и промышленности и различными посредниками.

Не задаваясь целью подробного рассмотрения, что сделано правительственной властью по всем вышеприведенным пожеланиям, остановимся лишь на некоторых из них.

В первые годы царствования Александра III принято было несколько мер, направленных к подъему народного благосостояния. Прежде всего, податная система, при которой главную тягость обложения несло земледельческое население, а торгово-промышленные классы были обложены весьма слабо, была заменена более справедливой.

В декабре 1881 года выкупные платежи были сокращены на 12 млн руб. В 1882 году завершен выкуп в казну наделов всех крестьян, вышедших из крепостной зависимости. В 18 83 году последовало распоряжение о постепенном, в течение нескольких лет, упразднении подушной подати с крестьян. Только эта подушная подать давала государственному казначейству 55 млн руб.

Эти меры позволили увеличить земские сборы на производительные нужды населения на 13 млн руб. в год.

Отказ от подушной подати в то время, когда наш бюджет не выходил из дефицита, был очень большой жертвой. Только за 1881—1887 годы общий дефицит по сметам составлял 171 млн руб.

По мнению министра финансов Н. Бунге, причина неудовлетворительного состояния государственного хозяйства объясняется упадком хлебных цен, сопровождавшимся уменьшением доходов у помещиков и крестьян, а следовательно, и общим безденежьем, отразившимся на ослаблении спроса на произведения обрабатывающей промышленности и на сокращении потребления.

С. Бехтеев подробно останавливается на значении падения хлебных цен для России.

Он признает, что пагубное последствие этого падения «проявлялось с большей быстротой, чем благие последствия правительственных мероприятий».

В 1881 г.

Вывоз хлеба за границу

202 799 322 п.

Выручено денег за этот хлеб

242 281 532 р.

Средн. цена за пуд

111, 4к.

В 1886 г.

Вывоз хлеба за границу

278 546 550 п.

Выручено денег за этот хлеб

233 349 791 р.

Средн. цена за пуд

83, 7 к.

В 1887 г.

Вывоз хлеба за границу

617 242 000 п.

Выручено денег за этот хлеб

369 383 000 р.

Средн. цена за пуд

59, 3 к.

Количество народного труда, расходуемого на ежегодно увеличивающееся количество вывозимого хлеба, очевидно, пропорционально росло, цена же этого труда ежегодно падала, пропорционально обесценивая продукт труда; таким образом, естественно, что народный труд в области сельского хозяйства с каждым годом становился менее прибыльным, менее производительным. А это прискорбное явление не могло не отразиться на всем народном хозяйстве.

Невыгодность земледельческого труда тяжело отразилась на поместном дворянстве.

Общая площадь дворянского землевладения с 79 млн десятин в 1859 году уменьшилась до 55 млн в 1896 году. Ежегодная убыль с течением времени возрастала: по расчету С. Бехтеева, если это явление не будет остановлено, то через 70 лет все дворянство станет безземельным.

Вследствие падения хлебных цен, несмотря на отмену подушной подати и понижение выкупных платежей, эти платежи все же оказались непосильными.

Неудачный результат правительственной деятельности 1861—1882 годов, когда надеялись поднять экономическое благосостояние страны привлечением из-за границы денег для разных предприятий, не заботясь о сельском хозяйстве и о деревенском населении, казалось бы, должен был послужить на пользу.

Действительно, пять лет — с 1882 по 1887 год — можно было думать, что, поддержанные крепкой волей императора Александра III, его министры и обратят внимание именно на подъем, прежде всего, земледельческого населения России, составляющего главную основу и силу русского государства.

В действительности путь, на который была направлена уже начинавшая голодать Россия, с 1887 года круто повернулся от развития сельскохозяйственной деятельности к развитию заводско-промышленной. Вот какое мнение по этому повороту на старый путь высказывает С. Бехтеев.

«1886 годом заканчиваются мероприятия, направленные на создание внутреннего рынка для нашей обрабатывающей промышленности и на прочное обеспечение постоянного, естественного, непрерывного роста доходов казны, без истощения имущественных ресурсов земледельческого населения.

С 1887 года заботам об увеличении доходов казны и развитию обрабатывающей промышленности дается первенствующее значение, и этими задачами поглощаются все другие.

Несмотря на ужасающее падение хлебных цен, интересы разоряющейся деревни отходят на второй план».

Такой невыгодный для России курс был принят, по мнению С. Бехтеева, вследствие ошибочного мнения по отношению к России о возможности не считаться с нормальным ходом экономического развития каждой страны, указывающим, что только при развитой сельскохозяйственной деятельности возможно быстрое развитие обрабатывающей фабрично-заводской промышленности.

Этим нормальным ходом проходили все европейские государства, и только по отношению к России бюрократы-западники попробовали сразу сделать скачок с целью догнать Европу в промышленном отношении, надеясь, что одновременно сама собой оживится и земледельческая Россия.

П. Маслов, автор статьи «Развитие земледелия и положение крестьян до начала XX века», относительно причин оскуднения крестьянского земледельческого населения высказывает следующее мнение:

«При освобождении крестьян из крепостной зависимости правительство наделило их землей в недостаточной степени, но в то же время почти все государственное хозяйство построило на тех налогах, которые должен был уплачивать крестьянин.

Наряду с платежами за землю своим бывшим землевладельцам, крестьяне должны были нести всевозможные повинности государству, причем значительная часть этих повинностей была превращена в денежную форму, а сами повинности увеличились в огромной степени.

Вместо подушной подати и государственного земского сбора крестьяне стали платить: выкупные платежи, государственный земский сбор, местные земские сборы и повинности, мирские сборы, подушную подать, сборы рекрутские, продовольственные и т. д. и т. д.

Все эти платежи местами в несколько раз превышали доходность земли, и там, где не было промысловых заработков, ставили крестьян в безвыходное положение: они должны были на каких угодно условиях работать на соседнего землевладельца или арендовать его землю, продавать на рынке свой хлеб, хотя бы необходимый для собственного продовольствия.

Дореформенное государственное хозяйство так же, как и благосостояние землевладельцев, было построено на развитии денежного крестьянского хозяйства, на развитии в нем товарного производства.

Крестьянское хозяйство должно было сделаться той курицей, которая несет золотые яйца. Но для этого требовались и соответствующие условия, при которых хотя бы часть крестьянства могла развивать производительные силы своего хозяйства, только при этом условии оно могло выдержать все бремя платежей и налогов, которыми было обременено.

Между тем правовые нормы, которые слагались после реформы, совершенно не соответствовали условиям, в которые было поставлено крестьянское хозяйство: толкая крестьянина на рынок, бюрократический строй лишал его главного орудия экономической борьбы при капиталистическом строе, лишал самой элементарной гражданской свободы, сохранив опеку над личностью крестьянина и передав ее от помещика отчасти «миру», отчасти «бюрократии».

Это противоречие между экономическими условиями и правовыми отношениями, слабо чувствовавшееся крестьянами после реформы, постепенно все более и более обострялось.

Другое противоречие бюрократического строя, также постепенно обострявшееся, заключалось в росте государственных налогов и арендной платы за землю, падавших на крестьян при одновременном падении производительных сил крестьянского земледельческого хозяйства. Эти противоречия в своем развитии, в конце концов, привели к экономическому и политическому кризису».

Тот же автор относительно причины упадка земледельческой части населения в центральных местностях дает следующее объяснение:

«Несмотря на неблагоприятные условия для развития большей части крестьянских хозяйств, некоторые из них все-таки успешно боролись за свое существование, копили деньги и, как мы видели, реализовывали их, затрачивая на покупку земли. На окраинах слой зажиточного крестьянства был многочисленнее, так как там лучше были условия для перехода к капиталистическому хозяйству. В центральных районах „хозяйственных“ крестьян было меньше, потому что условия для развития были менее благоприятны. Поэтому здесь крестьяне, копившие деньги, затрачивали их не на земледельческое производство, а только на покупку земли или на торговлю и промышленность. Условия для ведения капиталистического производства были слишком неблагоприятны. На почве всеобщей нищеты могло процветать только первоначальное накопление в форме ростовщичества и кулачества, которое еще не вело к организации рационального капиталистического хозяйства. Между тем как на окраинах и даже в Сибири „хозяйственный“ мужик расширял запашку, улучшал технику сельского хозяйства введением улучшенных орудий, а на западе — в Прибалтийском крае и Литве — повышал культуру земли, в центральном земледельческом районе накопляющийся капитал не выходил из сферы торговых и ростовщических операций и, в лучшем случае, затрачивался лишь на покупку земли.

В промышленном районе капитал накапливался на почве эксплуатации промыслов, и здесь многие бывшие крепостные превратились в крупных фабрикантов, организовавших предприятия с тысячами рабочих. Таким образом, при общих неблагоприятных условиях, если и происходило накопление капитала, то земледелие центрального земледельческого района от этого не улучшалось».

Ю. Жуковский в своем труде «Население и земледелие» дает, между прочим, такие данные:

Из общего состава населения Европейской России 41 % производит хлеба менее, чем нужно для защиты от голодной смерти, и должен существовать посторонними заработками.

39 % всего населения Европейской России производят от 16 до 20 пудов хлеба на душу в год и должны существовать впроголодь. Таким образом, только 20 % населения Европейской России вполне обеспечены хлебом (считая по 2—5 четвер. в год на душу).

«Наше хозяйство, преувеличенным вывозом за границу хлеба, на счет недостаточного питания собственного населения, достигает того, что вместо 59 % полных работников, какое могло бы доставить это население, мы имеем только 21 %».

Чтобы достаточно обеспечить продовольствием все население, пришлось бы отказаться от вывоза хлеба. По мнению Ю. Жуковского, в сущности, нам вывозить нечего.

Вывозя 17 млн пудов пшеницы и 18 млн пудов ржи, «мы содержим, по крайней мере, 17 млн чужих рабочих в разных государствах Европы, которых, по меньшей мере, могли бы содержать у себя дома. Вывозя, мы вывозим в то же время наши отбросы, на которых мог кормиться скот, вывозим наше удобрение, нашу почву».

По сведениям комитета министров, у владельцев показано 30 млн десятин пашни; из них озимых при трехполье составляет 10 млн десятин. При среднем урожае в 5 четвертей с десятины, весь вывоз покрывается владельческим хлебом.

«Естественный исход для нашего земледелия из его настоящего затруднительного положения может заключаться в образовании нового разряда хозяев — арендаторов — и в обращении поместных владельческих хозяйств в арендные хозяйства среднего размера». Это будет выгодно и правительству и владельцам.

(Германия, имея население в 52 млн душ, может прокормить сбором со своих пашен только 26 млн душ).

Выше было указано, что для лучшего использования земледельческого труда населения и в целях перехода от трехпольного хозяйства к более интенсивному, необходимо было дать населению необходимые для ведения такого хозяйства знания и дать средства к приобретению орудий производства. До начала XX века наше правительство, занятое другими делами, не уделяло этим важным вопросам достаточного внимания и средств.

В России, как и в других странах Европы: Германии, Франции, сельскохозяйственные учебные заведения возникли в конце XVIII века. Но дело это развивалось в России чрезвычайно медленно и носило мало практичный, случайный характер.

Так, в 1866 году в Петербурге был основан земледельческий институт, не имевший ни хутора, ни поля. Через 13 лет этот странный институт окончил свое существование.

Высшее сельскохозяйственное образование в России с 1840 по 1899 год, за 60 лет, получило всего 1006 человек, т. е. в среднем в год по 18, 6 человек.

Среднее сельскохозяйственное образование с 1826 по 1899 год, т. е. за 73 года, получило лишь 4216 человек, в среднем в год по 59 человек.

Низших сельскохозяйственных школ 1-го разряда с 1880 по 1900 год открыто: 28 казенных и 12 частных. Всего окончило в них курс 1602, в среднем в год по 107 человек.

В 14 низших сельскохозяйственных школах, открытых с 1867 по 1899 год земствами и частными лицами, окончило курс всего 284 человек.

Кроме того, к 1900 году, по почину земств и частных лиц с субсидией от казны открыто до 20 низших сельскохозяйственных школ и несколько школ по специальным предметам. Но, в общем, число школ так ничтожно, что многие уезды земледельческой России не имеют до сих пор ни одной сельскохозяйственной школы.

В средних сельскохозяйственных школах дворян всего 16 %.

Весь расход на сельскохозяйственное образование в России составлял лишь 1, 6% общего расхода на учебное дело.

Под влиянием Запада наше правительство признавало возможным расходовать в средних и высших заведениях только на обучение иностранным языкам, в том числе и мертвым, значительно большую сумму денег, чем на поднятие уровня сельскохозяйственных знаний свыше ста миллионов населения, занимающегося в России сельскохозяйственным трудом. Такое явление становится тем более необъяснимым, что суммы, которые расходовались на обучение ненужного русскому земледельцу греческого и латинского языков, собирались главным образом с этих же земледельцев.

Для контраста укажем, что в Америке, которая одновременно с нами приступила к организации высшего сельскохозяйственного образования, к 1900 году существовало 65 только высших учебных заведений: университетов, земледельческих колледжей, земледельческих институтов, в которых даются сельскохозяйственные знания, приспособленные к практическим требованиям жизни.

Расходы и заботы правительства до начала XX века на организацию кредита, особенно мелкого, для земледельцев и землевладельцев для улучшения их хозяйств, расходы по заведению опытных станций, образованию складов сельскохозяйственных машин, расходы на научные исследования, необходимые для сельского хозяйства и проч., были совершенно недостаточны.

Энергия и знания такого человека, как путешественник Пржевальский, расходовались на подробное изучение в течение нескольких экспедиций не имеющего к России отношения бассейна озера Куку-Нора в Тибете, тратились на эти исследования суммы свыше 100 тыс. руб., и в то же время только в последние годы сделано было неожиданное открытие в Архангельской губернии обширных площадей, пригодных для культуры (луга).