Глава одиннадцатая. Молодой монах внезапно вскочил, у него от страха волосы встали дыбом

Молодой монах внезапно вскочил, у него от страха волосы встали дыбом. ЧТО-ТО легко коснулось его. ЧТО-ТО провело ледяными пальцами по его лбу. Мгновение, которое показалось ему вечностью, он сидел, выпрямившись, как стрела, всячески напрягая слух и пытаясь уловить хотя бы слабый звук. Его широко раскрытые глаза тщетно пы­тались проникнуть сквозь окружающую его непроницаемую тьму. Ни­каких признаков движения, никаких звуков. Вход в пещеру едва заметно вырисовывался на фоне кромешной тьмы пещеры пятном чуть мень­шей густоты.

Он продолжал прислушиваться, затаив дыхание, пока не услышал тяжелые удары собственного сердца и слабое поскрипывание и хрипы своих органов. Даже слабого шелеста листьев, разбуженных ветром, не доносилось до него. Ни одно ночное животное не подавало признаков жизни. Полная тишина. Абсолютное отсутствие звуков, которое мало кому приходилось испытать и которого не существует в человеческих сообществах. Опять легкое прикосновение достигло его лба. Испуганно вскрикнув, он быстро вскочил, его ноги пустились в путь, не успев кос­нуться земли.

Стремительно выбежав из пещеры, он бросился к хорошо прикры­тому костру. Отбросив защищавшую его землю и песок, он добрался до светящихся красным светом углей. Быстро засунув в них сухую ветку, он стал изо всех сил дуть на тлеющий костер так, что, казалось, не выдержат его кровеносные сосуды.

Наконец ветка загорелась. Зажав ее в одной руке, он быстро поднес к огню еще одну и подождал, пока она тоже загорится. Наконец, держа в каждой руке по горящей ветке, он медленно вернулся в пещеру. Тре­пещущие отблески пламени прыгали и танцевали по стенам пещеры при его движении. С каждой стороны его сопровождала огромная гротеск­ная его тень.

Он боязливо всматривался вокруг. Он боязливо цеплялся за надеж­ду, что это паутина касалась его лба, но там не было никаких ее следов. Тогда он вспомнил о старом отшельнике и мысленно отругал себя за то, что не подумал о нем раньше.

— Почтенный! — позвал он дрожащим голосом. — С тобой все в порядке?

Он напряженно прислушивался, но ответа не услышал, не было даже эхо. Боясь двигаться дальше, он замедлил шаг, продолжая держать в обеих руках горящие ветки, которые хорошо освещали ему путь. В конце пещеры он повернул направо, в ту часть пещеры, куда он до сих пор ни разу не входил, и издал сдержанный вздох облегчения, когда увидел старца, сидящего в позе лотоса в дальнем углу меньшей пещеры.

Когда он уже собрался молча удалиться, его внимание было привле­чено странными вспышками — одна, вторая, третья. С трудом присмот­ревшись, он увидел, что из выступа в скале капля за каплей стекает вода. Молодой монах успокоился.

— Извини, Почтенный, что я вошел сюда, — сказал он. — Я испу­гался, что ты заболел. Я ухожу.

Но ответа не последовало. Ни единого движения. Старый человек сидел неподвижно, как каменное изваяние. Полный недоброго предчув­ствия, молодой человек приблизился к нему и стал внимательно рас­сматривать неподвижную фигуру. Наконец он робко протянул руку и коснулся плеча старца — дух покинул тело. До этого, ослепленный ко­леблющимся пламенем факелов, он не подумал об ауре. Теперь он осоз­нал, что она тоже погасла.

Молодой человек грустно сел перед трупом отшельника, скрестив ноги, и по памяти прочитал древнюю ритуальную молитву для умер­ших. Объясняющую Духу, как совершить свой путь в Небесные Поля. Предупреждающую о возможных опасностях, которые грозят ему в его помраченном состоянии сознания от вредных сущностей. Наконец ре­лигиозный долг был выполнен. Он медленно поднялся на нога, покло­нился мертвому телу и — уже не имея горящих факелов — стал наощупь выбираться из пещеры.

Уже проснулся предрассветный ветерок и жалобно стонал среди деревьев. Дикое причитание доносилось из скалистой расщелины, кото­рую продувал ветер, извлекая высокий органный звук, унылый и печаль­ный. Медленно появлялись на утреннем небу первые слабые полосы света, и уже можно было различить дальний конец горного хребта.

Молодой монах грустно опустился на землю и, сидя у костра, стал обдумывать, что делать дальше. Задача, которая стояла перед ним, вы­зывала у него суеверный страх. Время, казалось, остановилось. Но нако­нец взошло солнце, озарив своими лучами все вокруг. Молодой монах засунул в костер ветку и терпеливо ждал, когда она загорится. Потом неохотно взял ее в руку и на дрожащих ногах отправился в пещеру, во внутреннюю ее часть.

Тело старого отшельника находилось в сидячем положении, как будто он был еще жив. Испытывая непреодолимый страх, юноша наг­нулся и поднял тело старца. Без особых усилий он выпрямился и взвалил его на плечи. Слегка пошатываясь, он вышел из пещеры и пошел вдоль горного склона, где ждал большой плоский камень. Грифы тоже ждали.

Молодой человек медленно снял с изможденного тела мантию и испытал мгновенную жалость при виде худого, как скелет, тела, обтяну­того высохшей кожей. Содрогнувшись от отвращения, он вонзил ост­рый нож в нижнюю часть живота и с усилием повел его вверх. Перере­заемые хрящи и мышцы издавали отвратительные звуки, которые зас­тавили грифов насторожиться и перебраться поближе.

Подготовив тело и открыв все его внутренние полости, молодой человек поднял тяжелый камень и бросил его на череп, из которого выскочил растерзанный мозг. У него по щекам катились слезы, когда он выпрямился и, захватив мантию и чашу старого человека, устало напра­вился к пещере, оставив за спиной ссорящихся и дерущихся грифов. Он бросил мантию и чашу в костер и молча смотрел, как пламя быстро пожирало их.

Печально роняя слезы на изнывающую от жажды землю, он повер­нулся и медленно начал свой длинный путь вниз, чтобы начать следую­щий этап своей жизни.