Стих пятьдесят четвертый

«Пета бяху мне оправдания Твоя, на месте пришелъствия моего».

«Пета»— петельны, возбуждали то есть к пению. Кто занят чем-либо до воодушев­ления и с чувством удовольствия, тот готов петь, и поет, если умеет. От избытка сердца уста го­ворят. Так и пророк, углубляясь в оправдания Божий, восприяв их сердцем и увлекшись любовию к ним, пел о них, хвалил и выражал их достоинство, Божественную важность и обяза­тельность для всех.

Поставляя эти слова в соотношение с преды­дущим, мы видим, что там высказывалась печаль, а тут указывается источник утешения. Он как бы так говорит: «Грех и нечестие, размножившиеся вокруг меня, повергали в печаль душу мою, а я, углубляясь в оправдания Твои, согревал любовию к ним сердце мое и тем прогонял мрачное настроение в себе и то пагубное влияние, которое обыкновенно оставляет в душе окружающая нас греховность». Или так: «Скорбно было видеть разлив зла и нечестия вокруг себя, но я утешался оправданиями Твоими, размышляя о них и возгревая удостоверение в непреложности и спаси­тельности их, в противоположность пагубе, наво­димой нечестием».

Место пришельствия это — настоящая жизнь. Чувство, «яко странны и пришельцы есмы на земли» (Евр. 11, 13), обще всем искренно богобоязненным людям. У пророка оно возвышалось тем, что в окружаю­щих он не видел никакого согласия с настроени­ем своего сердца. Они замышляли и делали одно, а он — совсем другое, и потому был чужой меж­ду ними. В нем действовал иной дух жизни, не от мира сего. Потому-то, отделясь от всех, он прилеплялся к тому, что исходило из той же области небесной, из которой была и сила жизни, воодушевлявшая и услаждавшая его оправданиями, исшедшими от Бога. Они веяли на него родным воздухом Отечества духовного. И как вес­ною, когда пробудившаяся новая жизнь охваты­вает вышедшего на простор поля из душного жилья, невольно исторгается песнь для выраже­ния радости жизни, так пел и пророк, когда в оправданиях охватили его родные духу небесные стихии. Этим он и себя утешал, и отгонял наве­вавшийся на него дурной дух из грешного мира. И в Церкви Божией затем установлено пение песней духовных еще святыми апостолами, чтобы души собравшихся благочестивых людей уте­шить в разнообразных прискорбностях и вместе с тем отвеять дух мира, который не может не влиять тлетворно на живущих в его среде. Во­шедший в дом Божий не может вдруг стать пред Бога: его надо отпеть, а когда он отпоется, надо ввести в сочувствие с духовною областию. То и другое достигается духовным пением в храмах. Без пения богослужение не будет в своем чине.

И вне храма ничем так легко не отвеешь дух мира, как пением духовных песней. Когда при­падки его усилятся — начинай петь, и он отой­дет. Для этого надо иметь заученные псалмы и песни. Святой Иларий пишет: «Пророк, восприяв однажды слухом псаломские песни, примером своим научает нас всегда хранить их в сердце, чтобы потом повторять их и устами, как бы служ­бу справляя». «Гордые, говорит святой Амвросий, не уклонили его от закона; он находил утешение в судах Божиих. И печаль от грешников не пог­лощала его; против нее вооружался он пением об оправданиях Божиих. Что держится на сердце, о том обычно и поется; а что поется, то лучше за­печатлевается в чувствах. Не следует нам поверхностно пробегать то, что читаем, дабы не во вре­мя только чтения содержать то в мысли, но и когда нет книги в руках. Оправдания Божий да будут для нас гимном, песнию, псалмом; воспоем духом, воспоем и умом (1Кор.14, 15), чтобы, если забудем о том во время нужное, не сказано было каждому из нас: «отергл ecи словеса Моя вспять» (пс.49, 17). Чтобы прогнать забвение от святого дома, мудрый Соло­мон велел петь певцам, и они возвещали о див­ных делах Божиих (2Пар.5, 12). В собрании молящихся Бо­гу всегда должны быть поющие, чтобы пением их отгоняем был дух нечистый, подобно тому, как пением святого Давида отгоняем был дух, мучив­ший Саула (1Цар.16, 23). Случалось, что и пророки, пред тем как пророчествовать, приказывали искусным певцам петь, чтобы приятным сладкозвучием предрасположиться к наитию благодати Духа (4Цар.3.15). Слад­ко пение не то, которое нежит слух, но которое возвышает дух и сердце; и Новый Завет назван песнию, ибо Сам Господь благоволил изречь: «пискахом вам, и не плясасте» (Лк.7, 32).Воспел Он нам в Евангелии отпущение грехов. Должны были внять сему иудеи — не вняли, и заслужили укор».

«Но оправдания Божий не могут быть певаемы тем, кто не отрешился от всех забот земных. Посему пророк и прибавил: «на месте пришелъствия моего». Здесь — мы пришельцы, а у Бога — свои. Потому-то апостол говорит, что в доме Божием по призвании к вере мы уже не страннии и пришельцы, но сограждане святых и домашние Божии (Еф.2, 19); а кто домашний Божий, тот уже выходит из мира; кто вращается в небесных вещах, тот странник на земле; кто поет, у того отложены все тяготящие заботы или расчеты, сжимающие сердце. Не как опечаленный заботою о недоступ­ных, но как свободный от всех телесных нужд и страстей пел тот же пророк: «воспою Тебе, Боже, в гуслех. Возрадуетеся устне мои, егда воспою Тебе, и душа моя, юже ecи избавил» (Пс.70, 22-23). Так пел он в радости, потому что был насыщаем лучшими благами. Дух его насыщался пищею благоговения к Божественному — и он пел».