Стих пятьдесят седьмой

«Часть моя ecи, Господи; рех сохранити закон Твой».

«Часть моя ecи, Господи». Кому прилично сказать это? — Прилично и оставляющему все и возже­лавшему служить едину Господу, но прилично и оставляющему грех и возвращающемуся на доб­рый путь закона Божия. Оба они в сердце своем говорят: «Тебе, Господи, посвящаю всего себя», первый — чтобы всегда пребывать с единым Гос­подом, избирая часть Марии, слушавшей у ног Господа только слово Его; а второй — чтоб угож­дать Господу исполнением заповедей Его в по­сильном служении братиям. На обоих их призи­рает Господь, так как и они полагают в сердце своем Ему угождать.

Мысль в этом стихе та, что душа в едином Господе полагает верховное свое благо, свое со­кровище и источник всего желанного. Люди из­бирают себе разные предметы, в которых чают находить удовлетворение своим желаниям и ко­торым потом посвящают все свои занятия и все свое время; находят ли искомое — им самим это лучше знать. Но те, которые, минуя все, в едином Боге полагают свое последнее благо, действи­тельно находят его в Нем, так как ничто не может дать довольства духу нашему, кроме Бога: уж таково свойство его. Он-то и служит непре­станным призывателем душ наших. Зовет же он не гласно, а молча, изъявляя недовольство всем, чем из круга тварей думает напитать его чело­век. Слово Божие дает ясность и определенность Его зову, а благодать — силу. И вот когда, по милости Божией, сретят они человека, живущего или вдали от Бога, или в богозабвении, обымут и проникнут его; тогда, склоняясь на них и реша­ясь жить по их указанию, он отвращается от всего и говорит во глубине сердца своего: «часть моя ecи, Господи». Отселе все прочь; Тебя единого буду искать, к Тебе единому стремиться».

Судя по заглавию восьмистишия, пророк имел тут в мысли именно этот момент, как это видно и из второго полустишия: «рех сохранити закон Твой». Блуждал я доселе на распутиях греха; те­перь полагаю твердое намерение хранить закон Твой, Господи, чтоб, угодив Тебе, стяжать Тебя и в Тебе обрести полное успокоение сердцу моему. Отселе Ты часть моя, и закон Твой — правило моей жизни! Это решение есть вывод, или след­ствие из предшествующих изменений, происходя­щих в душе грешника, ибо не вдруг он может сказать так. Какой грешник не сознает, что он грешник и что ему надо бросить, наконец, худой образ жизни своей! Это свойственно лишь оже­сточенным и отчаянным. Большая же часть их думает так: погрешу еще немного, а потом бро­шу. Хотя чрез это они все больше и больше запутываются в сетях греха; но отрицать в них такой мысли нельзя, разве уж они дойдут до ожесточения и окончательно предадут себя греху и чрез грех сатане, к чему, впрочем, и идут они, отлагая свое обращение. Таким образом, все поч­ти грешники думают только ныне погрешить, а завтра обратиться. Но иным приходит на ум не завтра, а ныне, сейчас, заняться своим обращени­ем, и притом с тою серьезностью, какой требует самое дело.

Как это приходит на ум, как приковывается к тому внимание и как заинтересовывается этим человек до того, что, оставя все, один только этот предмет берется обсудить и решить окончатель­но, не отлагая ни на минуту, — это секрет нашей духовной жизни, которого никто объяснить не в силах. Говорим только, что благодать Божия, ей только ведомыми путями, проходит внутрь до глубины сознания и совести, и растревоживает там дух человека так, что он находит неотлож­ным делом сейчас же заняться своим нравствен­ным состоянием и исправлением его.

Но это только начало дела. Можно сказать, что редкий грешник не испытывает внутри тако­го поворота; но, побыв в нем несколько минут, или час-другой, или даже день-другой, отступает от него, не дошедши до должного решения, и опять предается прежнему «завтра». Уж это де­ло свободы, так как обращение производится не одною благодатию, а совместно с свободою. Бла­годать расшевелила дух, слово Божие прошло до разделения души и духа, сознание и совесть внятно услышали обличение прежней жизни и согласились с ним, — теперь предлежит самому человеку работа — обсудить, и одно отбросить, а другое принять. И это главное: тут начинается борьба внутри на жизнь или на смерть. На од­ной стороне — привычный грех с сатаною и ми­ром; на другой — дух и совесть с благодатию, а сознание с свободою стоит посреди, с желанием, однако ж, отделаться от рабства греху, преодолев поработителей. Как и что происходит тогда в ла­боратории духа — кто определит? И сам тот, в ком это происходит, не всегда припомнит все, бывающее в ту пору. Но, наконец, грех, мир, са­тана обличаются в неправости, разоблачается их обманчивость; человек ясно сознает, что был прель­щаем и увлекаем призраками на пагубу себе, и отвращается от них, как от врагов, переходя же­ланием и избранием на противоположный им путь заповедей и богоугождения. Благодать Божия закрепляет это желание за человеком, и в духе произносится решение: «рех сохранить, закон Твой, Господи». Отселе — Ты, Господи, часть моя!»

Вот момент, который изображается пророком в этом стихе. Это есть первый, главный и неточ­ный порыв из области греха. После него и все прочее идет уже хотя не беструдно, но не безус­пешно. Человек стал уже твердою ногою на зем­лю обетованную.