Из личного: критикуйте по делу.

Негодование Некрасова могли бы разделить многие. В самом деле, нужно ли делать из мухи слона, из опечатки – событие огромного масштаба, тему для изощренной критики?

Читатель, должно быть, помнит историю Исаака Ньютона, раскритикованного Джонатаном Свифтом «со товарищи». А вот английский писатель Томас Гарди был в 1892 году обруган журналом «Saturday Review». Поводом стал выход самого знаменитого романа Гарди – «Тэсс из рода Эрбервилей». В первом его издании обнаружилась среди прочего такая опечатка: вместо «road» (дорога) было напечатано «load» (груз). Критики из «Saturday Review» вообще отнеслись к «Тэсс» недружелюбно, а опечатку ядовито прокомментировали: господину Гарди не мешало бы «последить за грамматикой». Писатель был всерьез расстроен и утешился лишь одним – выпады журнала не помешали успеху романа...

В этой же связи можно вспомнить одну историю социал-демократического происхождения.

Как ни относиться к социал-демократам ленинского времени, одного отрицать нельзя: они были людьми мыслящими. И большевики, и отколовшиеся от Ленина меньшевики: у тех и у других хватало своих философов и прочих теоретиков. К числу наиболее известных относились меньшевичка Любовь Аксельрод (псевдоним Ортодокс) и большевик Александр Богданов. Они не раз обменивались в печати критическими стрелами, и накал страстей в полемике был высок.

Однажды в статье под явно критическим названием «Новая разновидность ревизионизма» Аксельрод-Ортодокс процитировала одну из книг Богданова. И надо же такому случиться: в цитату закралась опечатка. Вместо выражения «в точном смысле этих слов» было напечатано «в полном смысле этих слов».

Откровенно говоря, опечатка-то пустяковая. Но не так решил Александр Богданов. Он обвинил свою оппонентку в искажении его мысли. Да не просто в искажении – в умышленном искажении, злонамеренном! Как писала позже Любовь Исааковна, «если только память меня не обманывает, А. Богданов повторил это обвинение печатно раза три».

Любовь Аксельрод долго ждала возможности ответить. И ответила – в своем очередном ученом сочинении. Дело в том, что ей снова пришлось процитировать Богданова, и она не преминула к слову заметить: «С истинным страхом процитировала я А. Богданова». А дальше, рассказав о случившемся, продолжала: «Защищаться специально от подобного рода обвинения мне, говоря откровенно, просто было... неприятно. Я ждала случая, и теперь пользуюсь им и заявляю, что не знаю, каким образом очутилась в моей статье вышеуказанная ошибка. Не имея рукописи, я не могу установить, есть ли это описка или опечатка. Но a priori склонна предположить последнее, так как корректурные ошибки являются своего рода наказанием для русского писателя. Боюсь поэтому, чтобы и в вышеприведенной цитате не оказалось какой-нибудь корректурной ошибки... Что же касается А. Богданова, то ему не мешало бы серьезно подумать о нравственном и эстетическом характере подобного рода заподозриваний».

Да уж, критики иногда цепляются за опечатки, аки львы! Примеров тому предостаточно, а один есть в моей личной практике.

Году в 1995-м мне довелось выпустить в свет «Книгу рекордов Петербурга». До той поры ничего подобного не издавалось: вместе с несколькими знатоками города мы попытались собрать все самое-самое города на Неве. Первый пароход, самый большой театр, самый длинный мост и так далее...

Книгу делало маленькое частное издательство, и без опечаток не обошлось. Особенно «посчастливилось» с подписями к иллюстрациям: их делали в последний момент. Самый досадный ляп случился на странице 84: известная всем питерцам водонапорная башня у Таврического дворца была отрекомендована как башня... на Фонтанке. На Фонтанке находилась первая водокачка петровских времен, давно уже исчезнувшая, – и откуда бы, интересно, мог появиться ее фотоснимок?

Впрочем, путаница с башнями – это не опечатка, а ошибка верстальщика. Но не обошлось в подписях к иллюстрациям и без опечаток. Была, например, такая: «Исаакиевский мост в XVII веке». Нетрудно сообразить, что Петербурга в XVII веке не существовало, ведь он родился в 1703 году. Просто в подписи не хватило одной маленькой палочки...

Палочка палочкой, а вот кое-кто поспешил к ней прицепиться. Вообще скажу, что отзывы на книгу были очень теплыми – все, за исключением одного. Автор этой сердитой рецензии не преминул перечислить все отысканные в книжке недостатки. И громко, во весь голос заявил: вы только посмотрите, Исаакиевский мост в XVII веке! Как можно!

Вообще-то догадаться о том, что это опечатка, было несложно. Но рецензент предпочел не догадываться. Ему было интереснее шуметь и клеймить.

Тогда такая критика казалась мне в новинку. Сегодня подобные приемы используются постоянно: рецензенты бичуют книги за опечатки, не утруждая себя их чтением и анализом. Так легче!

Им бы вспомнить справедливые слова Дмитрия Писарева – о том, что иные критики придираются «к шрифту и опечаткам по неспособности к более серьезной умственной работе».