Глава 44. Хрустальные цветы женской любви.

Спустя тридцать три с половиной часа авизо вошел порт города. Встречать корабль прибыла сама Прозерпина в сопровождении всего двух человек. Одним был Начальник личной охраны королевы, а другим, – министр здравоохранения. Оба дворянина выглядели молодо и поджаро. Военная выправка и уверенность читались в каждом их гордом движении. Однако назвать их тупыми солдафонами навряд ли бы кто-то решился, и, судя по тому, как комфортно чувствовала себя в их присутствии королева, они по праву носили свои чины.

Прозерпина сделала шаг вперед навстречу спускающейся по трапу Лейле и с улыбкой развела руки. Они обнялись как старые подруги, шепнув что-то друг другу на ухо. Взглянув на Нагилю и Асмодея, богиня подняла бровь и произнесла:
— Я рада видеть вас целыми и невредимыми. Надеюсь, что это небольшое приключение только пошло вам на пользу.
— Небольшим куском мяса все же пришлось пожертвовать, – сказал Асмодей. – Но за это я взял себе палец.
— Если есть желание, – можешь и дальше заниматься этим мерзавцем, – Кора улыбнулась, но глаза ее остались прохладны.
— Благодарю, но есть более приятные дела, – ответил Асмодей, обняв Нагилю за талию.
— Думаю, что мы достойно справились со своей задачей, – сказала Лейла. – Забирай гоблина и отправь нас домой.
— Не ожидала от тебя таких холодных слов. Неужели не останетесь на ужин? Победителей принято благодарить, – с обидой в голосе ответила Прозерпина.
— Ты права, извини. Но мы тут и так уже задержались.
— Я вас вовсе не задерживаю, – лишь предлагаю, – богиня посмотрела по сторонам и пожала плечами.
— Что это значит? – вмешалась Нагиля.
— Игра еще не окончена, – сказала королева Аида.
— Черт побери, что еще? – Нагиля даже не пыталась скрыть гнев.
— Сама не знаю, – я такой же игрок, как и вы.
— Это правда, – сказала Лейла. – Поверьте ей.
— Чего-то в этом роде я ожидал, – задумчиво сказал Асмодей.
Все это время провожатые королевы стояли спокойно, не проронив ни слова.
— Проследите за тем, чтобы преступник был доставлен в больницу и надежно изолирован, – обратилась к ним Прозерпина. – Он не должен ни с кем общаться и иметь возможности причинить себе вред. Я не исключаю самоубийство, как один из способов улизнуть от меня.
— Хотите поместить гоблина в больницу? – усмехнулся Асмодей.
— Дом скорби, – самое надежное место, для такого типа, – ответила Лейла. – После того, как с ним поработают профессора психиатрии, я получу прямой доступ к его истинному воплощению, – как если бы он стал куклой вуду.
— Впечатляет. Научный подход к ведьмовству? – улыбнулась Лейла.
— Достижения в науке вовсе не отдаляют нас от старых методов, только делают их более понятными, простыми и действенными, – ответила Прозерпина. – Если бы не христианская чума, поразившая землю и остановившая прогресс в этой области, – границы между мирами, в некотором смысле, стали б уже открыты.
— Не думаю, что это допустят те, кто стоит у истоков силы и власти, – сказал Асмодей.
— Они противятся, но это не может продолжаться вечно, – ответила Прозерпина. – Таков мой муж, таковы многие боги, пожертвовавшие своей славой ради спокойствия, таковы ангелы, трясущиеся перед Апокалипсисом; но есть и другие.
— Твой супруг, наполниться, напротив, – сам не раз нарушал границы. – Вставила свое слово Нагиля.
— Он делал это только с выгодой для себя, с разрешения начальства и в одностороннем порядке.
— Значит, ты революционерка? – ухмыльнулся Асмодей.
— Ну уж нет, – Прозерпина посмотрела на демона уничтожающим взглядом. – Разрушить все подчистую, чтобы потом построить еще одну неудачную модель рая, – это не по мне. Но ретрограды, трепетно охраняющие железный занавес, уже потеряли свой авторитет и актуальность. Безусловно, миры слишком тесно связаны, и, если рушить плотину, то поток снесет все на своем пути. Начнется хаос. Но открыть пару шлюзов им, все же, придется, и уже скоро.

Завернутого в смирительную рубашку гоблина, с кляпом во рту, посадили в карету скорой помощи.

— Пора и нам во дворец, если, конечно, у вас нет иных планов, – сказала Персефона собравшимся.
— Я с тобой, – ответила Лейла, – вам тоже не советую бродить, где попало. Поехали.
— Мы с радостью принимаем приглашение в надежде продолжить интересную беседу и воспользоваться вашим гостеприимством, – сказал Асмодей.

Нагиля улыбнулась и сделала шутливый реверанс в воображаемом платье, словно передразнивая Асмодея. Прозерпина ответила ей тем же, скорчив, вдобавок смешную рожицу. На вид богине вряд ли можно было дать больше семнадцати, – выглядела она, как юная беспечная девушка. Видимо и способность веселиться в ней так же, чудесным образом сохранилась.
Атмосфера заметно разрядилась, благодаря такому фривольному поведению Персефоны, и две августейшие парочки забрались в экипаж, весело переглядываясь друг с другом.

Во дворце не было многолюдно. Не смотря на придворную чопорность и таинственные неоднозначные взгляды, все вокруг, казалось, были очень довольны появлению гостей, прибывших с ценным уловом. Вымывшись и немного отдохнув с дороги, гости переоделись к ужину и собрались в одном из залов на этаже для гостей.

— Итак, чего мы еще не знаем? – спросил Асмодей, располагаясь в кресле со стаканом ядреного ароматного скотча.
— Я сама не уверенна в том, что мне известна вся правда, – ответила Лейла. – Могу лишь с уверенностью сказать, что Прозерпина, – игрок, но не такой, как мы. Возможно даже, – этот мир специально смоделирован, для того, чтоб она могла добиться своих целей.
— Не похоже, – сказала Нагиля. – Здесь все слишком реальное.
— Для нас это не имеет особого значения, – сказал Асмодей. – Неважно, – настоящий ли этот мир, альтернативный или же вымышленный. Перед вами двумя стоит выбор, – у меня же его нет.
— Я не брошу тебя здесь! – воскликнула Нагиля.
— Мне тоже интересно было бы доиграть до конца, – сказала Лейла. – Насколько я знаю, – со времени нашего прыжка в озеро прошло не более четырех часов. Некоторые задерживались в Lago del mundo намного дольше.
— К тому же, тут явно все не так просто, как кажется, – добавила Нагиля.
— Согласен, – даже если Прозерпина и играет нами, у нас есть шанс извлечь из этого выгоду. А значит, стоит немного поучаствовать в этих событиях, – подвел итог Асмодей.

Ужин, который устроила Персефона по случаю небольшой побед, действительно удался и был по-царски великолепен, но вовсе не походил на дворцовые празднества. Мероприятие это скорее казалось дикой смесью молодежной вечеринки и светского раута. Проходило оно не во дворце, а в старом готическом замке, содержащемся, однако в удивительно хорошем состоянии и изобилующем современными удобствами.

Дресс-код и приличия, соблюдаемые вначале, ближе к ночи были напрочь забыты. Некоторые разгулявшиеся дамы танцевали голые на столах, а мужчины отрывались по полной, наслаждаясь внезапно обрушившейся на них свободой. Всеобщему веселью сопутствовала приятная музыка, алкоголь и чистейший кокаин, после дорожки которого, мало кто мог уже сдерживать свои инстинкты. Как ни странно, – все выглядело вполне прилично и дружелюбно. Не было драк, грязи, и свинства, присущего людям в подобной сложившейся ситуации.
Нагиля с Асмодеем накурились, как два кролика альбиноса и, вдоволь насмеявшись, решили потанцевать. Правда, надолго этой парочки не хватило, ибо, увидев танцующую Нагилю, демона охватило такое желание, что он, схватив подругу, унес ее в одну из комнат, вызвав этим бурю восторга у всех присутствующих.

Приняв всего понемногу и отбившись наконец-то от надоедливых ухажеров, которых сама же и завлекла, стреляя глазами направо и налево, Лейла присела рядом с загрустившей богиней.
— Вижу, тебе не слишком весло. Хочешь уйти отсюда? – спросила она.
— А я все думала, – предложишь ты, или нет, – улыбнулась Прозерпина. – Пойдем, прогуляемся в парке. Ночь такая прекрасная.

Взявшись за руки, они вышли из замка и направились вперед по аллее, вдоль которой росли странные красивые раскидистые деревья. Их большие толстые листья плавно раскачивались, создавая приятнейший ветерок. На верхних ветках росли цветы, похожие на белые лилии, но они светились мягким холодным светом и тихо звенели, исполняя какие-то сложные очаровательные мелодии.

Прозерпина протянула руку, – ветка нагнулась, и один из цветков плавно опустился в ее ладонь. Сорвав его, богиня протянула цветок Лейле. Дьяволица аккуратно взяла подарок и залюбовалась его призрачным великолепием. Внутри живого светящегося хрустального цветка шевелились искорки-тычинки, – маленькие бриллианты на золотых стебельках. Они бились о чашу и рубиновый пестик, наигрывая одну из любимых мелодий Лейлы, как изящная затейливая музыкальная шкатулка.

— Какая прелесть, – прошептала Лейла. – Живой хрусталь.
— Он чувствует тебя, – сказала Прозерпина. – В нем нет разумной жизни, в том виде, как принято ее понимать. Брось цветок, и он разобьется на маленькие осколки, как это случается с хрусталем, но ты оживляешь его своим присутствием. Оживляешь, словно вдыхаешь частицу духа в тот мир, который тебя окружает. И мое сердце поет в твоем присутствии.
— Твое сердце живое и теплое.
— Моя звезда давно сгорела, превратившись в холодный алмаз. Только рядом с тобой он сияет, только ты способна согреть его.
— Никогда не думала, что встречу любовь в образе прекрасной юной богини, – пробормотала Лейла.
— Значит ли это, что ты неравнодушна ко мне?
— Господи, Кора, хватит, прошу тебя. Еще немного, и я растаю; мне трудно говорить об этих вещах. Просто обними меня, и будь, что будет. Я собой больше не управляю…
— Сейчас ты чувствуешь только маленькую капельку того, что я испытываю к тебе. Обещай мне, что не избавишься от этого чувства. Не откажешься от моего дара.
— Обещаю, – прошептала Лейла, растворяясь в объятиях Прозерпины.
— Я должна тебе кое-что показать.
С этими словами богиня пристально посмотрела в глаза дьяволице. Лейла содрогнулась, словно от удара молнией, и ногтями впилась в плечи богине. Спустя минуту она обмякла, расслабилась и опустилась на одну из стоящих рядом скамеек, поддерживаемая Персефоной.
— Я это видела, – сказала Лейла. – Двое слуг Люцифера движутся к озеру.
— Они давно уже служат другому хозяину, – ответила Прозерпина. – Тому, для кого ваши жизни ничего не значат; тому, кто не боится и Нортона.
— Значит, их альянс имеет не внутреннее происхождение, как гнойник, вызванный ядовитым шипом.
— Да, именно так поступают ангелы. Не замарав своих крылышек, порхая над всем сущим, они тут и там мутят воду, а затем обвиняют всех и вся в скверне.
— Легко обвинять прочих в разврате и нечистоплотности, будучи импотентом, сидящим за стеклом в небесной теплице. Но что им от нас нужно?
— Создав все сущее, высший разум пожертвовал собой, освободив океан энергии. Ангелы созданы еще до появления вещества, когда вселенная была похожа на кипящее молоко. То, что сейчас от них осталось, – лишь слабое эхо былой силы и величия. Им нужна Земля и люди, населяющие ее, – миллионы стоящих на коленях людей, возносящих свои молитвы погибшему четырнадцать миллиардов лет назад богу. Вибрируя в унисон, их разумы излучают энергию, – однотипные по астра-ментальному началу импульсы. Сливаясь воедино, они образуют Эгрегоры. Это живая энергетическая сущность, обитающая в астральном плане. Информационная емкость христианских и мусульманских Эгрегоров идентична ангельской. Эгрегоры не только питают их, но и могут использоваться для выполнения личной воли. Это огромная сила, частично доступная религиозным безумцам и ведьмам, умеющим настраиваться на нужную волну.
— Все это безобразие Ассии в общих чертах мне известно, – сказала Лейла. – Но, причем тут дела в Преисподней?
— Ангелы, а точнее полудохлые призраки существовавших некогда ангелов, – существа абсолютно бесполезные и никчемные, – паразиты, спекулирующие на человеческих страхах, терзаниях, душевной боли, – всем, что заставляет людей обращаться к Богу. И они это прекрасно осознают.

Когда же Лилит станет королевой Ада, то у Преисподней появится шанс превратиться из мрачной страшилки в место более привлекательное, нежели несуществующий Рай. Если учесть, что твоя мать обрела статус богини, со всеми вытекающими последствиями, то ей не сложно будет донести до людей истинное положение вещей. Может быть, даже, дойти до того, о чем мечтаю я и многие другие, включая самого Люцифера.
— Может пасть железный занавес, и врата Преисподней откроются в мир людей? – спросила Лейла.
— Да, это вполне реально, хоть и имеет мало общего с общепринятой версией Апокалипсиса.
— Какие глобальные последствия слияния двух любящих сердец, – усмехнулась Лейла.
— Как я рада слышать от тебя такие слова. Ты говоришь сейчас совсем не как дьяволица.
— Я всегда буду адской бестией, ведьмой и дьяволицей. Я рождена демонессою, – ею и умру, если придется.
— Это всего лишь слова. Я чувствую в тебе нечто большее, нечто отличающее тебя от большинства древних демонов. Впрочем, – как тебе будет угодно.

А сейчас нужно поторопиться. Ты должна найти Асмодея и Нагилю. Уносите ноги из игры, пока не поздно. Я уже догадываюсь о том, что произойдет дальше, и попробую вам хоть чем-то помочь.

***WD***