ГЛАВА 22. Смерть Сьюки выбила Дина из колеи

Смерть Сьюки выбила Дина из колеи. За исключением эпизода с бейсбольной битой девочка была совершенно безобидна. «Вот оно, подтверждение тому, что баловаться колдовством нельзя. Все это опасное дерьмо аукнется тебе рано или поздно». И все же хотелось бы спасти Сьюки: она не заслуживала смерти.

Гибель Сьюки в сочетании с «заплывом на Титанике» и смертью Тедди поселило у Дина в душе хаос эмоций: с одной стороны, он определенно наткнулся на крупную охоту, которая явно требовала его внимания; с другой, все еще жаждал отыскать «Некрономикон» и воскресить Сэма, но если учесть жестокие убийства, ведьмовские мешочки и призраки пиратов, становилось ясно: что-то здесь творится и кто-то вмешательства в это что-то не одобряет.

Следуя указателям на Ипсвич-роуд, Дин ехал на север в поисках фермы Хеннриков. Дорога вилась среди лесов. Через несколько километров деревья начали нависать над дорогой, перечеркивая серое небо. Дин притормозил перед большими железными воротами с декоративной гравировкой «Х», проехал еще метров двадцать, остановил машину и вытащил дневник Натаниэля.

На следующий день Натаниэль с сыновьями выбрался навестить вдову Фолкнер. Он хотел высказать свои соболезнования по поводу потери дочери, но его любопытство также подогревало упоминание того, что Эбигейл Фолкнер ходила стегать одеяла вместе дочкой преподобного Парриса, девочкой, страдающей от происков ведьм вот уже две недели. Более того, начало действия колдовства и смерть Эбигейл практически совпадали по времени. Нет ли между этими происшествиями связи?

Розмари завернула и вручила Натаниэлю буханку свежевыпеченного хлеба. Все знали, что с той поры, как Джон Фолкнер приказал долго жить, его вдова из сил выбивалась, чтобы прокормить детей и содержать маленькую ферму. Так что отвезти ей что-нибудь съестное, особенно после смерти дочери, казалось вполне разумной идеей. По крайней мере, так рассудил Натаниэль, когда они с Калебом и Томасом пустились в дорогу. Однако добравшись до жилища вдовы, они пришли в изумление, обнаружив вместо упадка и бедности маленькую процветающую усадьбу. В ранее пустовавшем хлеву стояли две коровы и две лошади – нечастое богатство в Салеме. Натаниэль постучал в дверь, и вдова Фолкнер пригласила их внутрь – не в холодную неприветливую каморку, но в теплую уютную комнату. На столе стояла еда, а над очагом кипела – как Натаниэль определил по запаху – тушеная оленина. Между тем, сезон для охоты был неважный, и принести домой только что добытого оленя можно было только при большом везении. Натаниэль вежливо представил вдове сыновей, передал соболезнования от Розмари и добавил, что мальчики с радостью помогут по дому, если нужно. Хозяйка дома так же вежливо отказалась от помощи, объяснив, что дом в порядке, а еды более чем достаточно для нее и оставшихся детей.

– А как двойняшки? Помнится, у них были какие-то нелады с ходьбой? – полюбопытствовал Натаниэль.
– С ними все хорошо, спасибо, – вдова встрепенулась на стуле. – Вот, к слову, и они.

Два совершенно одинаковых мальчика примерно возраста Калеба ворвались в гостиную, где сидели Кэмпбеллы. Оба выглядели здоровыми и румяными, от хромоты не осталось и следа. Какой бы недуг не был причиной их слабости, он полностью исчез. Натаниэль подивился, как можно так быстро перейти от горькой бедности к процветанию.

– Вдова Фолкнер, я так сочувствую насчет вашей дочери, – искренне проговорил Натаниэль, следя за реакцией женщины.
– Бог дал, Бог взял. Не так ли говорит преподобный Паррис? – ровно отозвалась вдова.
– Совершенно верно. Вы правы. Так значит, вы ни в чем не нуждаетесь, – в подтверждение очевидного Натаниэль обвел жестом комнату.
– Разве что в дочери. Я бы все сделала, только бы ее вернуть.
– Разумеется. Скажите, у нее было много друзей? Вероятно, она была знакома с дочкой преподобного Парриса? – спросил Натаниэль.
– Нет, ничего подобного. На вечерних молитвах по воскресеньям и четвергам они, возможно, разговаривали, но подругами точно не были.

Не такого ответа ожидал Натаниэль. Он мрачно кивнул, еще раз принес соболезнования и дал знак Томасу и Калебу, что пора уходить. На улице Натаниэль покачал головой: он был сбит с толку, он был уверен, что околдованные девочки имеют какое-то отношение к смерти Эбигейл.

Когда Натаниэль взобрался на лошадь, в дверях появилась вдова и окликнула:

– Мистер Кэмпбелл, есть еще кое-что.
– Что именно? – уточнил Натаниэль.
– Я любила дочку, но одобряла не всех ее знакомых.
– О чем вы?

Вдова нервно огляделась, хотя рядом никого не было и, наконец, проговорила:

– Например, семью Болл.

Засим она вежливо кивнула и исчезла в доме. Натаниэль посмотрел на мальчиков:

– Ну что, навестим Констанс Болл? Возможно, к делу имеют отношение разрытые могилы, которые вы нашли на ее земле.

Калеб и Томас согласились. Дочери Констанс Болл были известны по всему городку: во-первых, они, кажется, не желали разговаривать ни с кем, кроме как друг с другом, а во-вторых, были необыкновенно красивы. Резиденция семьи Болл располагалась недалеко от дома Кэмпбеллов, так что Томас и Калеб, случалось, срезали путь через нее, хотя знали, что так делать нельзя. Дом был внушительной кирпичной постройкой, что уже отличало его от ближайших зданий: те были обшиты досками. Единственное, что каждый знал о семье Болл наверняка, так это то, что сколько все себя помнили, она обреталась на этой земле и в этом доме.

– Как думаешь, Констанс Болл имеет отношение к смерти Эбигейл? – спросил Томас.
– Вот и выясним, – отозвался Нитаниэль. – Помните, что делать, когда приглашают в дом?

Мальчики кивнули. Именно на такие ситуации их натаскивал отец. Да, они долгими промозглыми ночами караулили вампирьи гнезда. Да, они видели не одну одержимость демонами. Но еще Натаниэль учил их, как вести себя достаточно вежливо, чтобы впустили в дом, что иногда уже знаменовало половину победы.

К тому времени, как Кэмпбеллы добрались до усадьбы Констанс Болл, поднялся сильный ветер. Снег заметал поля, слепил глаза. Натаниэль привязал лошадь, и они поднялись по ступеням. Дверной молоток был с голову Калеба размером. Томас приподнял его и опустил на бронзовую пластину. Удар эхом прокатился по дому, заглушая даже завывания ветра. Через пару минут крупный мужчина в черных брюках и застегнутом до самого горла пиджаке отворил дверь, открыв взору огромный холл и витую лестницу. Натаниэль назвал себя и попросил разрешения войти. Мужчина провел гостей в большую гостиную справа от холла.

Томасу и Калебу никогда не доводилось бывать в таком огромном доме. Они устроились около ревущего в камине пламени. Пока ждали хозяйку, Натаниэль немедленно заметил несколько любопытных вещиц, а особо - маленькую потрепанную книжицу на возвышении. Заглянув на первую страницу, он удостоверился, что та целиком написана на латыни. Не успел он перелистнуть страницу, как длинный указательный палец быстро захлопнул книгу у него перед носом. Подняв голову, Натаниэль лицом к лицу столкнулся с Констанс Болл. Она была красавицей – всегда тщательно одетая почти в стиле Возрождения, однако излишне пышно для жительницы колонии.

– Могу я вам помочь?
– Мадам Болл, меня зовут Натаниэль Кэмпбелл, а это мои сыновья Калеб и Томас.

Мальчики вежливо поклонились.

– Я знаю, кто вы, – проговорила она. – Ваша собственность прилегает к моей. В этом дело? Мои девочки нарушают границы?
– Вовсе нет. Хотя, если вы не возражаете, я бы с ними побеседовал.
– Зачем?
– Мне хотелось бы знать, были ли они знакомы с Эбигейл Фолкнер, – ответил Натаниэль.

Констанс глубоко задумалась и спустя несколько секунд проговорила:

– Уверена, что это имя мне не знакомо.

Она опустилась на стул с прямой спинкой и смерила Натаниэля холодным взглядом.

– Странно, – проронил тот. – А ее мать утверждает, что Эбигейл знала вас и ваших дочерей.
– Не понимаю, к чему вы ведете.
– А вы знаете, что юная Эбигейл Фолкнер мертва? – вопросом на вопрос ответил Натаниэль.

Констанс помедлила перед ответом:

– Нет. Едва ли. Так чего вы хотите, мистер Кэмпбелл?

Во время разговора Томас и Калеб подобрались к стулу Констанс. Калеб вытащил из кармана мешочек и попытался подложить его под сиденье, но хозяйка дома внезапно развернулась, спугнув его:

– Что ты там делаешь, маленькая обезьянка?
– Простите, он немного странный мальчик, – вступился Натаниэль. – Калеб, иди сюда.

Калеб послушно вернулся и сел рядом с отцом.

– Мистер Кэмпбелл, с меня довольно вашего дурачества. Уходите, – заключила Констанс, поднявшись со стула.
– Вы, наверное, не поняли… – попытался возразить Натаниэль.
– Рэтберн, – позвала она. – Проводи джентльменов на выход.

Великан появился так быстро, будто все это время подслушивал под дверью. Он пересек комнату и схватил Натаниэля за руку. Вырвавшись из медвежьей хватки, тот принялся зачитывать заклинание, способное выявить ведьму:

– Per is vox malum ero venalicium. Per is oil malum unus ero ostendo…

Констанс безмятежно улыбнулась:

– Мистер Кэмпбелл, если вы хотели узнать, не ведьма ли я, почему бы вам просто не спросить?

Одно движение ее ладони – и Калеб, пролетев по воздуху, ударился о книжный шкаф. Его маленькое тело скорчилось к стены.

– Пааааап!

Натаниэль выхватил нож.

– Думаете, сможете навредить мне этой зубочисткой? Мистер Кэмпбелл, вы не знаете меня и того, на что я способна!

Констанс повела ладонью, и комната наполнилась таким же густым туманом, как и поля за окном. Развернувшись к Натаниэлю, она швырнула через всю комнату и его. Томас набросился было на нее, но тут же кувырком отлетел в угол.

– Я не позволю нападать на меня в собственном доме, глупец! - она снова махнула рукой, и пламя, вырвавшись из камина, закрутилось к потолку огненным торнадо. – Eugae satan imus focales olle obligamus tu adque subsidium me clades mi trespassers!

Огонь подбирался все ближе к лежащему безжизненной грудой Томасу.

– Томас! Очнись! – завопил Калеб.
– Ну разве не любопытно? Твой старшенький, кажется, лишился рассудка. Как и отец, – Констанс стояла величественно прямо, а пламя танцевало вокруг нее. – Скажи мне, Натаниэль, зачем ты притащил сюда детей? Зачем подверг их опасности? А, я сама знаю. Потому что ты – охотник. Все охотники одинаковы: выскочки, уверенные, что они имеют право судить всякого, кроме себя самих. А теперь позволь мне сказать кое-что, – она наклонилась к Натаниэлю, обдав его ледяным дыханием. – Мы приехали сюда, так же, как вы, в поисках новой жизни. Новый Свет открыт для всех, а не только для тех, кто носа из-за Библии не кажет.
– Ты убила Эбигейл Фолкнер, невинную девочку, – выплюнул Натаниэль.

Констанс дернула плечами и отвернулась:

– А что, если и так? Иногда слабых следует наказывать за ослушание.
– Салем такого не потерпит, – крикнул Натаниэль ей в спину.
– Упаси боже. Салем проделал большую работу, выжигая все разумное, не так ли, девочки? – обратилась Констанс к появившимся в дверях пяти девушкам, в чьих очень темных глазах отражалось пламя.

Затем она снова повернулась и впилась холодным взглядом в Натаниэля:

– Давайте проясним кое-что, мистер Кэмпбелл: я бы могла убить вас, и это было бы так же просто, как пальцами щелкнуть. Если вы снова заявитесь ко мне, ваши дети останутся сиротами: я уж об этом позабочусь, – она поднесла ладонь к его лицу. – И в следующий раз я не буду столь милосердна.

Три глубокие царапины прочертили щеку Натаниэля, струйки крови побежали с подбородка на куртку.

– Я много чего могу, – прошипела Констанс. – В Салеме нет от меня спасения. Девочки, покажите Кэмпбеллам выход.

Девушки собрались в круг, подняли руки, и, подхваченные неведомой силой, Калеб, Томас и Натаниэль вылетели через застекленные окна и упали на снег. Томас все еще не пришел в себя, когда Натаниэль поднял его на лошадь и они поковыляли восвояси.

Двери открыла Розмари.

– Господи! – воскликнула она. – Ханна, неси масла и травы!

Натаниэль осторожно уложил Томаса на стол, Калеб стянул с брата сапоги, а Ханна прижала к его виску теплый компресс из лечебных трав.

– Что случилось? – Розмари склонилась над сыном.
– На нас напала Констанс Болл, – объяснил Калеб.
– Она ведьма, – пояснил Натаниэль. – Пока Салем отправляет на виселицу ни в чем не повинных старух, настоящие ведьмы разгуливают на свободе.
– Но почему они на вас напали?
– Потому что я расспрашивал ее об Эбигейл Фолкнер. Констанс убила ее. Просто пока неясно зачем, – усевшись у очага, Натаниэль принялся снимать сапоги.

Тут Томас зашевелился, потом сел и схватился за голову.

– Уверен, ничего хорошего эта женщина не задумала, – продолжал Натаниэль. – У нее там латинская книга заклинаний. По-моему, это «Некрономикон».
– И что она с ним будет делать? – поинтересовалась Ханна.
– Я такую книгу только мельком видел. Там полно способов связывать демонов. В книге множество могущественных заклинаний, все опасные и все – зло.
– Например?
– Пока не прочту, точно не скажу, – отозвался Натаниэль. – Но будьте очень осторожны, что бы вы ни делали. В городе, везде, где вас могут увидеть. Констанс что-то замышляет, и в городе вот-вот будто плотину прорвет.
– А могилы? – спросил Калеб.

Натаниэль огорченно покачал головой. Он не знал наверняка, что за план придумала Констанс Болл, но подозревал, что он должен быть связан со смертью Эбигейл Фолкнер и разрытыми могилами.