Обсуждение. Цель данной статьи – показать в общих чертах, на уровне принципа, как возникают морфемы

Цель данной статьи – показать в общих чертах, на уровне принципа, как возникают морфемы. Предложенная в ней гипотеза морфемогенеза устраняет одно из белых пятен современной лингвистики вообще, и лингвистики русского языка, в частности – наличие необъяснимого и как бы божественного скачка «осмысленности» при переходе от слогов к морфемам. Без этой гипотезы лингвистика вообще не может считаться полноценной наукой, ибо в ней оказывается непонятным возникновение самого главного, чем отличается звуковая речь человека от любых акустических явлений в природе (шума ветра, рёва водопада, визга тормозов, шелеста листьев, треска ломающихся льдин и т.п.) – возникновение смысла. Гипотеза морфемогенеза заменяет «божественное» озарение морфем смыслом плавной и медленной эволюцией, где слоги в качестве простых протоморфем соединяются в сложные протоморфемы, которые за счет редукции трансфинали и переразложения превращаются в полноценные морфемы.

Но из этого следует весьма большое количество выводов. Первый из них состоит в том, что раздел «словообразование» превращается из небольшой добавки в обычных учебниках и монографиях в полноценную лингвистическую науку, где имеется несколько уровней. Предельным объектом мегауровня является слово, которое понимается более широко, в его соединении с предлогами и послелогами. Этот уровень относится более к лексикологии, и он в словообразовании скорее затрагивается, чем рассматривается. Мегауровнем объекта самой дисциплины является основа, то есть, слово без предлогов, послелогов и окончаний. Объектом макроуровня дисциплины является морфема (простая из трех звуков и сложная – из четырех, а также вырожденная – из двух и одного звука). Объектом микроуровня является слог как минимальный носитель смысла. Однако возможен и наноуровень, объектом которого является семантика отдельного звука как носителя бесконечного малого и предельно абстрактного смысла.

Хотя сами морфемы возникали путем синтеза, то есть, путем соединения слогов друг с другом, выявление их значения целесообразно проводить путем анализа, занимаясь сравнением слов друг с другом. Так постепенно можно выявить не только смысл отдельных морфем, но и смысл слогов, а затем и звуков.

Далее, фонетика также может дублировать всю грамматику, изучая мелодику речи (акустическую сторону синтаксиса), акцентуацию словосочетания (акустическую сторону морфологии), относительную длительность слогов в слове (акустическую сторону лексики), пока малоразработанную фонетику слога и, наконец, свою любимую фонетику звука. Тогда фонетика также станет полноправной лингвистической дисциплиной, не зацикливаясь только на звуках.

Полной перестройке подвергнется раздел этимологии слов, где основной лексический фонд русского языка будет строиться не на заимствованиях и кальках, а на собственном морфемогенезе. С другой стороны, именно здесь и будет проведен водораздел между реальной историей морфем и слов с одной стороны, и ложной кабинетной этимологией с другой стороны, а также особой народной этимологией как одной из сторон этнической самоидентификации русского этноса с третьей стороны.

Тем самым, будет фундирована (обоснована) не только лексика, но и грамматика русского языка. И вместо гаданий на кофейной гуще о происхождении смысла того или иного слова можно будет дать научную разработку реального морфемогенеза. Но, однако, придётся пожертвовать «заговором лингвистов» против отведения русскому языку скромной роли «одного из» многочисленных европейских языков. Русский язык займёт подобающее ему центральное место во всей системе языков мира. Тем самым появится совершенно иная модель глоттогенеза по сравнению с ностратической и индоевропейской моделями современного языкознания. А это, в свою очередь, войдёт в реальное русло соответствия теоретических положений тем конкретным находкам древнейших русских слов в палеолите и плейстоцене, которыми я занимаюсь уже много лет.

Заключение

Современная лингвистика индоевропейских языков крайне нервно относится к наделению слогов смыслом, поскольку за этим следует выход на реальную теорию морфемогенеза. В то же время, она предпочитает по умолчанию считать появление смысла у морфем чудом, которому в рамках данной науки нет объяснения. Эта ложь умолчания продиктована желанием скрыть факт происхождения всех европейских языков из русского языка, который уже открыт эпиграфикой, но пока еще может быть отвергнут с позиций современного словообразования и современной фонетики.

Литература:

1. Матусевич М.И., Современный русский язык. Фонетика. Учебное пособие для студентов педагогических институтов по специальности «Русский язык и литература». М., «Просвещение», 1976. – 288 с., ил.

2. Валгина Н.С., Розенталь Д.Э., Фомина М.И., Цапукевич В.В., Современный русский язык. Издание 3-е, дополненное и переработанное. М., «Высшая школа», 1966. – 495 с.

3. Реформатский А.А., Введение в языкознание. М., «Аспект пресс», 1999. – 576 с.

4. Чудинов В.А., Проблема дешифровки. Создание силлабария. Чтение смешанных надписей. Серия «Славяне. Письмо и имя», том второй. М.: 2002 – 96 с., ил.

5. Богородицкий В.А., Очерк по языковедению и русскому языку. М., 1939. Очерк 16. С. 195 и сл.