Джей­ме 29 страница

— Из-за вес­ну­шек, Ва­ше Ве­личес­тво, — от­ве­тила та, — Хо­тя все ут­вер­жда­ют, что это по­тому, что я нас­ледни­ца Спотт­сву­да (Пят­нистый лес).

Сле­ду­ющим был Га­рин — дол­го­вязый, смуг­лый, длин­но­носый па­рень с неф­ри­товой серь­гой в ухе. — А этот ве­сель­чак, ко­торый веч­но ме­ня сме­шит — Га­рин-си­рота, — ска­зала Ари­ан­на. — Его мать бы­ла мо­ей кор­ми­лицей.

— Мне жаль, что она умер­ла, — ска­зала Мир­целла.

— Она не умер­ла, ми­лая ко­роле­ва. — Га­рин свер­кнул зо­лотым зу­бом, ко­торый Ари­ан­на оп­ла­тила ему вза­мен вы­бито­го ею. — Я из си­рот Зе­ленок­ровной, вот что име­ет в ви­ду ми­леди.

У Мир­целлы бу­дет дос­та­точ­но вре­мени, что­бы оз­на­комит­ся с ис­то­ри­ей си­рот на сво­ем пу­ти вверх по ре­ке. Ари­ан­на по­вела бу­дущую ко­роле­ву к пос­ледне­му чле­ну ее ма­лень­ко­го от­ря­да. — И пос­ледний из тех, ко­го я пред­став­лю вам, но пер­вый по храб­рости — это сир Ге­рольд Дэйн, ры­царь Звез­до­пада.

Сир Ге­рольд прек­ло­нил ко­лено. В его тем­ных гла­зах, бесс­трас­тно изу­чав­ших ре­бен­ка, све­тил­ся лун­ный свет.

— Был та­кой Ар­тур Дэйн, — ска­зала Мир­целла. — Он был ры­царем Ко­ролев­ской Гвар­дии во вре­мена бе­зум­но­го Ко­роля Эй­ери­са.

— Он был Ме­чом За­ри. Он уже умер.

— Те­перь вы — Меч За­ри?

— Нет. Лю­ди зо­вут ме­ня Тем­ная звез­да, и я меч но­чи.

Ари­ан­на от­ве­ла ре­бен­ка в сто­рону.

— Ты дол­жно быть про­голо­далась. У нас есть фи­ники, сыр, олив­ки и во­да с ли­моном. Хо­тя, те­бе не сле­ду­ет есть или пить слиш­ком мно­го. Пос­ле не­боль­шо­го от­ды­ха нам на­до бу­дет ехать. Здесь, в пес­ках, всег­да луч­ше пу­тешес­тво­вать ночью, по­ка сол­нце не вста­нет над го­ризон­том. Так бу­дет луч­ше для ло­шадей.

— И для на­ез­дни­ков, — до­бави­ла Пят­нистая Силь­ва. — Идем­те, Ва­ше Ве­личес­тво. Вам на­до сог­реть­ся. Для ме­ня бу­дет честью, ес­ли вы поз­во­лите мне вам по­мочь.

Ког­да Ари­ан­на под­ве­ла прин­цессу к кос­тру, она за­мети­ла за со­бой Си­ра Ге­роль­да.

Мой род нас­чи­тыва­ет де­сяти­тысяч­ную ис­то­рию, вос­хо­дя к на­чалу вре­мен, — по­жало­вал­ся он. — По­чему мой ку­зен — единс­твен­ный Дэйн, ко­торо­го кто-то пом­нит?

— Он был за­меча­тель­ным ры­царем, — вста­вил Сир Арис Ок­харт.

— У не­го был за­меча­тель­ный меч, — от­ве­тил Дарк­стар.

— И та­кое же сер­дце. — Сир Арис взял Ари­ан­ну за ру­ку. — Прин­цесса, про­шу вас на од­но сло­во.

— Пой­дем­те. — Она от­ве­ла Си­ра Ари­са по­даль­ше в раз­ва­лины. Под пла­щом, на ры­царе был пар­чо­вый дуб­лет, вы­шитый ро­довы­ми зе­лены­ми ду­бовы­ми листь­ями. На го­лове у не­го был лег­кий сталь­ной шлем с ос­трым ши­шаком, об­мо­тан­ный на дор­ний­ский ма­нер жел­тым шар­фом. Ес­ли бы не плащ, его мож­но бы­ло бы при­нять за са­мого обыч­но­го ры­царя. Плащ был сшит из блес­тя­щего бе­лого шел­ка, свет­ло­го как лун­ный свет и лег­ко­го как бриз. — «Та­кой плащ ни с чем не спу­та­ешь. Доб­лес­тный ду­рак».

— Что зна­ет ре­бенок?

— До­воль­но ма­ло. До то­го, как мы по­кину­ли Ко­ролев­скую га­вань, ее дя­дя на­пом­нил ей, что я яв­ля­юсь ее за­щит­ни­ком, и что лю­бые при­казы, ко­торые я даю ей, для ее же бе­зопас­ности. Она то­же слы­шала вык­ри­ки на ули­цах, взы­ва­ющие к мес­ти. Она зна­ет, что это не иг­ра. Де­воч­ка сме­ла и муд­ра не по го­дам. Она де­лала все, что я ни поп­ро­сил, и не за­дава­ла воп­ро­сов. — Ры­царь взял ее за ру­ку, ог­ля­дел­ся, и по­низил го­лос. — Есть и дру­гие но­вос­ти, ко­торые те­бе сле­ду­ет знать. Тай­вин Лан­нистер мертв.

Это бы­ло шо­ком для нее. — Мертв?

— Убит кар­ли­ком. Ко­роле­ва прис­во­ила ре­гентство.

— Да?

«Жен­щи­на на Же­лез­ном Тро­не?» — Ари­ан­на об­ду­мала эту но­вость и ре­шила, что это к доб­ру. Ес­ли лор­ды Се­ми Ко­ролевств при­вык­нут к прав­ле­нию ко­роле­вы Сер­сеи, им бу­дет го­раз­до лег­че скло­нить ко­лени пе­ред ко­роле­вой Мир­целлой. Лорд Тай­вин был опас­ным про­тив­ни­ком. Без не­го вра­ги Дор­на ста­нут нам­но­го сла­бее. — «Лан­нисте­ры уби­ва­ют Лан­нисте­ров, как ми­ло».

— Что ста­ло с кар­ли­ком?

— Он сбе­жал, — ска­зал Сир Арис. — Сер­сея по­обе­щала ти­тул лор­да лю­бому, кто дос­та­вит ей его го­лову. — Во внут­реннем дво­ре, кры­том че­репи­цей и на­поло­вину за­несен­ном пес­ком, он при­жал ее спи­ной к ко­лон­не и по­цело­вал. Его ру­ка сколь­зну­ла к ее гру­ди. Он це­ловал ее дол­го и страс­тно, а ру­ки пы­тались под­нять ее юб­ки, но Ари­ан­на выр­ва­лась из его объ­ятий и рас­сме­ялась: — Я ви­жу, что это прик­лю­чение воз­бужда­ет те­бя, сир, но у нас нет на это вре­мени. Обе­щаю те­бе, все бу­дет поз­же. — Она тро­нула его под­бо­родок. — Бы­ли ка­кие-ли­бо проб­ле­мы?

— Толь­ко Трис­тан. Он хо­тел си­деть ря­дом с кро­ватью Мир­целлы и иг­рать с ней в ци­вас­су.

— Я го­вори­ла те­бе, у не­го бы­ла крас­ну­ха в че­тыре. Она бы­ва­ет толь­ко раз. Ты дол­жен был ска­зать ему, что Мир­целла за­боле­ла се­рой чу­мой, и он бы на выс­трел к ней не по­дошел.

— Маль­чик, воз­можно, но толь­ко не мей­стер его от­ца.

— Ка­ле­отт, — ска­зала она. — Он пы­тал­ся ее на­вес­тить?

— Нет, ед­ва я опи­сал ему крас­ные пят­на на ее ли­це. Он ска­зал, что с этим ни­чего не по­дела­ешь, раз уже за­болел, и дал мне склян­ку с ус­по­ка­ива­ющей мазью, что­бы смяг­чить зуд.

Ник­то из де­тей стар­ше де­сяти еще не уми­рал от крас­ну­хи, но для взрос­лых эта бо­лезнь мо­жет быть смер­тель­на, а мей­стер Ка­ле­отт в детс­тве ей не пе­ребо­лел. Ари­ан­на зна­ла, что у нее крас­ну­ха бы­ла в во­семь.

— Хо­рошо, — ска­зала она. — А слу­жан­ка? Она убе­дитель­на?

— Из­да­ли. Кар­лик имен­но для это­го ее и выб­рал из мно­гих де­вочек бо­лее бла­город­но­го про­ис­хожде­ния. Мир­целла по­мога­ла нак­ру­тить ей во­лосы и са­ма на­рисо­вала пят­нышки на ее ли­це. Они даль­ние родс­твен­ни­ки. Лан­ниспорт ки­шит Лан­ни­сами, Ла­нет­та­ми, Лан­телля­ми, и млад­ши­ми Лан­нисте­рами, а по­лови­на из них об­ла­да­ет та­кими же зо­лоты­ми во­лоса­ми. Оде­тая в платье Мир­целлы, с мазью мей­сте­ра на ли­це… она бы на­вер­но об­ма­нула да­же ме­ня, в по­луть­ме. Бы­ло го­раз­до слож­нее най­ти муж­чи­ну, спо­соб­но­го за­менить ме­ня. Дэйк бли­же все­го мне по рос­ту, но он слиш­ком толст, по­это­му я об­ря­дил в свои дос­пе­хи Рол­де­ра и при­казал ему дер­жать заб­ра­ло опу­щен­ным. Этот муж­чи­на на три дюй­ма ни­же ме­ня, но на­де­юсь ник­то это­го не за­метит, ес­ли толь­ко я не бу­ду сто­ять ря­дом для срав­не­ния. В лю­бом слу­чае он бу­дет на­ходит­ся внут­ри по­ко­ев Мир­целлы.

— Нам нуж­но все­го нес­коль­ко дней. К то­му вре­мени, прин­цесса бу­дет вне до­сяга­емос­ти мо­его от­ца.

— Где? — Он при­тянул ее к се­бе и ут­кнул­ся но­сом ей в шею. — Приш­ло вре­мя рас­ска­зать мне о вто­рой час­ти тво­его пла­на, как ду­ма­ешь?

Она зас­ме­ялась, от­тол­кнув его прочь. — Нет, нам по­ра.

Ког­да они выд­ви­нулись из су­хих и пыль­ных ру­ин Шен­дисто­уна, нап­ра­вив­шись на юго-за­пад, лу­на как раз ко­роно­вала соз­вездие Лун­ной Де­вы. Ари­ан­на и Сир Арис воз­гла­вили от­ряд, раз­местив Мир­целлу на рез­вой ко­быле меж­ду со­бой. Га­рин ехал сра­зу за ни­ми в па­ре с Пят­нистой Силь­вой, а оба дор­ний­ских ры­царя прис­тро­ились сза­ди. Нас се­меро, вдруг осоз­на­ла Ари­ан­на. Она не ду­мала об этом рань­ше, но это бы­ло хо­рошим зна­ком. — «Семь пут­ни­ков на пу­ти к по­беде. Ког­да-ни­будь ме­нес­тре­ли всех нас обес­смер­тят». — Дрэй хо­тел, что­бы их бы­ло боль­ше, но это мог­ло прив­лечь не­нуж­ное вни­мание, и каж­дый но­вый че­ловек до­бав­лял риск пре­датель­ства. — «По край­ней ме­ре, это­му ты, отец, ме­ня су­мел на­учить». — Да­же бу­дучи мо­ложе и силь­нее, До­ран Мар­телл всег­да был ос­то­рож­ным че­лове­ком, от­да­вав­шим дань мол­ча­нию и тай­не. — «Приш­ло вре­мя для не­го снять с се­бя бре­мя, но я не уни­жу его честь или его лич­ность». — Она вер­нет его об­ратно к его Вод­ным Са­дам до­живать свой век, ок­ру­жен­ный сме­ющи­мися деть­ми и аро­матом лай­ма и апель­си­нов. — «Да, и Квен­тин сос­та­вит ему ком­па­нию. Как толь­ко я ко­роную Мир­целлу и ос­во­божу Зме­ек, весь Дорн вста­нет под мои зна­мена». — Ай­рон­вуд мо­жет всту­пить­ся за Квен­ти­на, но в оди­ночес­тве он не пред­став­ля­ет уг­ро­зы. Ес­ли пе­ремет­нутся к Том­ме­ну и Лан­нисте­рам, ей при­дет­ся при­казать Тем­ной звез­де унич­то­жить их под ко­рень.

— Я ус­та­ла, — по­жало­валась Мир­целла спус­тя нес­коль­ко ча­сов в сед­ле. — Да­леко еще? Ку­да мы едем?

— Прин­цесса Ари­ан­на ве­зет Ва­ше Ве­личес­тво в мес­то, где вы бу­дете в бе­зопас­ности. — Уве­рил ее сир Арис.

— Это дол­гое пу­тешес­твие, — ска­зала Ари­ан­на, — но до­рога ста­нет лег­че, ед­ва мы до­берем­ся до Зе­ленок­ро­вой. Там нас бу­дут ждать нес­коль­ко лю­дей Га­рина, из реч­ных си­рот. Они жи­вут на лод­ках, и пла­ва­ют вверх-вниз по Зе­ленок­ро­вой и ее при­токам, ло­вя ры­бу и со­бирая фрук­ты, а так­же на­нима­ясь на лю­бую ра­боту, ка­кая под­вернет­ся.

— Ага, — ра­дос­тно вос­клик­нул Га­рин, — а еще мы по­ем и тан­цу­ем, и иг­ра­ем на во­де. И зна­ем це­литель­ство. Моя мать луч­шая аку­шер­ка в Вес­те­росе, а мой отец мо­жет вы­водить бо­родав­ки.

— Ес­ли у вас есть от­цы и ма­тери, по­чему же вы зо­ветесь си­рота­ми? — по­ин­те­ресо­валась де­воч­ка.

— Они — рой­на­ры, — объ­яс­ни­ла Ари­ан­на, — Их мать бы­ла ре­кой Рой­ной.

Мир­целла не по­няла. — Я ду­мала это вы рой­на­ры. Вы — это дор­ний­цы, я имею в ви­ду.

— Мы толь­ко от­части, Ва­ше Ве­личес­тво. Во мне есть кровь Ни­мерии, так­же и кровь Мор­са Мар­телла, дор­ний­ско­го лор­да, за ко­торым она бы­ла за­мужем. В день их свадь­бы Ни­мерия сож­гла свои ко­раб­ли, что­бы ее лю­ди по­няли, что пу­ти на­зад нет. Боль­шей частью они бы­ли ра­ды это­му, по­тому что их пу­тешес­твие в Дорн бы­ло длин­ным и ужас­ным, и мно­гие по­гиб­ли в штор­мах, от бо­лез­ней или по­пали в рабс­тво. Тем не ме­нее, не­кото­рые го­рева­ли. Им не нра­вилась эта су­хая крас­ная зем­ля и ее се­мили­кий бог, по­это­му они ос­та­вались вер­ны­ми сво­им тра­дици­ям. Из об­ломков сго­рев­ших ко­раб­лей они ско­лоти­ли лод­ки и наз­ва­ли се­бя си­рота­ми Зе­ленок­ро­вой. Их пес­ни о Ма­тери — это не про на­шу Мать, а про Мать-Рой­ну, чьи во­ды вскор­ми­ли их на рас­све­те вре­мен.

— Я слы­шал у Рой­на­ров ка­кой-то че­репа­ший бог, — Ска­зал Сир Арис.

— Реч­ной Ста­рик это ма­лый бог, — ска­зал Га­рин. — Он то­же был рож­ден Ма­терью Ре­кой, по­бедил Крабь­его Ко­роля и за­во­евал пра­во гос­подс­тво­вать над все­ми под­водны­ми оби­тате­лями рек.

— О, — вос­клик­ну­ла Мир­целла.

— Я так по­нимаю, Ва­ше Ве­личес­тво то­же вы­иг­ра­ла не од­но ве­ликое сра­жение, — ве­селым го­лосом вста­вил Дрей. — Го­ворят, вы не ща­дили на­шего храб­ро­го прин­ца Трис­та­на за сто­лом иг­ры в ци­вас­су.

— Он пос­то­ян­но рас­став­ля­ет свои квад­ра­ты од­ним спо­собом, выс­тавляя го­ры впе­реди, а сло­нов в про­ходах, — ска­зала Мир­целла. — По­это­му я нап­ра­вила ту­да сво­его дра­кона, что­бы он съ­ел его сло­нов.

— Ва­ша слу­жан­ка то­же иг­ра­ет? — спро­сил Дрей.

— Ро­замун­да? — спро­сила Мир­целла. — Нет. Я пы­талась ее на­учить, но она ска­зала, что пра­вила слиш­ком слож­ные.

— Она то­же Лан­нистер? — спро­сила Ле­ди Силь­ва.

— Лан­нистер из Лан­ниспор­та, не с Боб­ро­вого Уте­са. Ее во­лосы та­кого же цве­та, что и у ме­ня, но пря­мые, а не куд­ря­вые. Ро­замун­да на са­мом де­ле не очень по­хоже на ме­ня, но ког­да на ней мое платье, лю­ди, не зна­ющие нас, при­нима­ют ее за ме­ня.

— Зна­чит вы уже де­лали так рань­ше?

— О, да. Мы по­меня­лись мес­та­ми на пу­ти в Бра­авос на бор­ту Быс­тро­ход­ной. Сеп­та Эг­ленти­на пе­рек­ра­сила мои во­лосы в каш­та­новый цвет. Она ска­зала, что это та­кая иг­ра, но это бы­ло сде­лано для мо­ей бе­зопас­ности, в слу­чае, ес­ли ко­рабль зах­ва­тит мой дя­дя Стан­нис.

Бы­ло вид­но, что де­воч­ка ус­та­ла, по­это­му Ари­ан­на при­каза­ла сде­лать при­вал. Они сно­ва на­по­или ло­шадей, от­дохну­ли, съ­ели нем­но­го сы­ра и фрук­тов. Мир­целла по­дели­лась апель­си­ном с Пят­нистой Силь­вой, а Га­рин по­едал олив­ки и пле­вал­ся кос­точка­ми в Дрея.

Ари­ан­на на­де­ялась доб­рать­ся до ре­ки до вос­хо­да сол­нца, но они вы­еха­ли поз­же, чем она пла­ниро­вала, по­это­му ког­да не­бо на вос­то­ке ста­ло крас­ным, они по-преж­не­му бы­ли в сед­ле. Тем­ная звез­да вы­ехал из строя и прис­тро­ил­ся ря­дом. — Прин­цесса, — ска­зал он, — Я бы при­бавил шаг, ес­ли вы не хо­тите все же убить ре­бен­ка. У нас нет па­латок, а на­ходит­ся днем в пес­ках убий­ствен­но.

— Я знаю про пес­ки не ху­же ва­шего, сир, — от­ве­тила она. Все рав­но все бу­дет так, как она за­дума­ла. Ло­шадям бы­ло не прос­то, но луч­ше она по­теря­ет шесть ло­шадей, чем од­ну прин­цессу.

Вско­ре с за­пада на­летел по­рыв вет­ра, жар­кий и су­хой и пол­ный пес­ка. Ари­ан­на на­тяну­ла на ли­цо ву­аль. Она бы­ла сде­лана из мер­ца­юще­го шел­ка, блед­но зе­лено­го свер­ху и жел­то­го кни­зу, цве­та мяг­ко пе­рехо­дили один в дру­гой. Ма­лень­кие зе­леные жем­чу­жины по кра­ям тя­нули ее вниз, и мяг­ко пос­ту­кива­ли друг о дру­га во вре­мя ез­ды.

— Я знаю, по­чему моя прин­цесса но­сит ву­аль, — ска­зал сир Арис, ког­да она прис­те­гива­ла ее по бо­кам сво­его мед­но­го шле­ма. — Ее кра­сота зат­мит сол­нце вез­де, где бы она не по­яви­лась.

Она не сдер­жа­ла смех.

— Нет, ва­ша прин­цесса но­сит ву­аль, что­бы убе­речь гла­за от сле­пяще­го све­та, а рот от пес­ка. Вам я со­ветую сде­лать то же са­мое, сир. — Хо­телось бы ей знать, сколь­ко лет ее бе­лый ры­царь по­лиро­вал свою не­ук­лю­жую га­лан­тность. Сир Арис был при­ят­ной ком­па­ни­ей в пос­те­ли, но ос­тро­умие ему бы­ло чуж­до.

Ее дор­ний­цы зак­ры­ли ли­цо по ее при­меру, а Пят­нистая Силь­ва по­мог­ла зак­рыть ву­алью ли­цо ма­лень­кой прин­цессы, од­на­ко сир Арис был уп­рям. Вско­ре пот уже стру­ил­ся по его ли­цу, а ще­ки го­рели ро­зовым ру­мян­цем. — «Еще нем­но­го и он сва­рит­ся в сво­их тя­желых одеж­дах», — раз­мышля­ла она. И он бу­дет не пер­вым. Сто­летия на­зад, ог­ромное во­инс­тво с раз­ве­ва­ющи­мися фла­гами вош­ло в пес­ки из Ущелья Прин­ца, и все по­гиб­ло или из­жа­рилось в дор­ний­ских пес­ках. — «На гер­бе До­ма Мар­теллов сол­нце и копье, два из­люблен­ных ору­жия дор­ний­цев», — од­нажды на­писал Мо­лодой Дра­кон в сво­ем хвас­тли­вом За­во­ева­нии Дор­на, — «но из этих двух сол­нце са­мое смер­тель­ное».

Хва­ла бо­гам, им не нуж­но бы­ло лезть в са­мое сер­дце пус­ты­ни, это был лишь не­боль­шой ку­сочек су­хих зе­мель. Ког­да Ари­ан­на за­мети­ла ор­ла, кру­жаще­го в вы­шине на фо­не бе­зоб­лачно­го не­ба, она по­няла, что худ­шее по­зади. Ско­ро они подъ­еха­ли к де­реву. Оно бы­ло скрю­чен­ное и суч­ко­ватое. Ши­пов на нем бы­ло не мень­ше, чем листь­ев. Эти де­ревья на­зыва­ли пес­ча­ными поп­ро­шай­ка­ми, но это зна­чило, что во­да бы­ла уже близ­ко.

— Мы поч­ти на мес­те, Ва­ше Ве­личес­тво, — ве­село со­об­щил Мир­целле Га­рин, ког­да они за­мети­ли впе­реди еще боль­ше пес­ча­ных поп­ро­ша­ек. Са­мое тол­стое из них рос­ло воз­ле вы­сох­ше­го ручья. Сол­нце не­щад­но би­ло свер­ху, слов­но ог­ненный мо­лот, но это уже не име­ло зна­чения. Ко­нец их пу­тешес­твия был бли­зок. Они сно­ва спе­шились, что­бы на­по­ить ло­шадей, на­пились са­ми и смо­чили ву­али. Че­рез пол-ли­ги они уже еха­ли по дь­яволь­ской тра­ве и сквозь олив­ко­вые ро­щи. За гря­дой ка­мен­ных хол­мов зе­лень ста­ла еще зе­ленее и пыш­нее. Здесь бы­ли да­же ли­мон­ные са­ды, оро­ша­емые па­ути­ной древ­них ка­налов. Га­рин пер­вым за­метил ре­ку, свер­ка­ющую зе­леным. Он из­дал крик и ри­нул­ся впе­ред.

Ари­ан­на Мар­телл пе­ресе­кала Ман­дер лишь од­нажды, ког­да от­пра­вилась вмес­те с тре­мя Змей­ка­ми на­вес­тить мать Ти­ены. В срав­не­нии с той мо­гучей ре­кой, Зе­ленок­ро­вую с тру­дом мож­но бы­ло наз­вать ре­кой, и, тем не ме­нее, она под­держи­вала в Дор­не жизнь. Ее наз­ва­ние пош­ло от тем­но-зе­лено­го цве­та зас­то­яв­шей­ся во­ды, но по ме­ре то­го, как они приб­ли­жались, сол­нце, ка­залось, прев­ра­тило ее во­ды в зо­лото. Она не час­то ви­дела бо­лее прек­расный пей­заж. — «Сле­ду­ющая часть», — ду­мала она, — «бу­дет мед­леннее и про­ще. Вверх по Зе­ленок­ро­вой и на Вайт, ку­да толь­ко смо­жет зап­лыть лод­ка». — Это даст ей вре­мя под­го­товить Мир­целлу ко все­му, что им пред­сто­ит. За Вай­том ле­жали глу­бокие пес­ки. Им по­надо­бит­ся по­мощь Сэнд­сто­уна и Хел­лхол­та, что­бы их пе­ресечь, но она не сом­не­валась, что они от­зо­вут­ся. Крас­ный Змей вос­пи­тывал­ся в Сэнд­сто­уне, а лю­бов­ни­ца Прин­ца Обе­рина Эл­ла­рия Сэнд бы­ла род­ной до­черью Лор­да Ул­ле­ра. Чет­ве­ро Пес­ча­ных Зме­ек при­ходи­лись ему внуч­ка­ми. — «Я ко­роную Мир­целлу в Хел­лхол­те и там под­ни­му свои зна­мена».

Они наш­ли лод­ку че­рез пол ли­ги вниз по те­чению, спря­тан­ную под по­ник­ши­ми вет­вя­ми боль­шой зе­леной ивы. Они об­ла­дали низ­ки­ми надс­трой­ка­ми и ши­роким кор­пу­сом. Вряд ли по­доб­ные лод­ки соз­да­вались по ка­кому-то спе­ци­аль­но­му чер­те­жу. Мо­лодой Дра­кон обоз­вал их «хи­жина­ми на пло­тах», но это бы­ло нес­пра­вед­ли­во. Все они, кро­ме са­мых бед­ных ло­док, бы­ли изящ­но рас­кра­шены и пок­ры­ты резь­бой. Дан­ный эк­зем­пляр был рас­кра­шен от­тенка­ми зе­лено­го, с рез­ной ру­сал­кой и рыбь­ими мор­да­ми, выг­ля­дыва­ющи­ми из пе­рил. Шес­ты, ка­наты и бо­чон­ки с олив­ко­вым мас­лом бы­ли раз­бро­саны по па­лубе, а на но­су и на кор­ме ви­сели же­лез­ные фо­нари. Ари­ан­на не за­мети­ла ни од­но­го че­лове­ка. — «Где же вся ко­ман­да?» — уди­вилась она.

Га­рин спе­шил­ся у ивы.

— Эй, ры­бог­ла­зые ле­жебо­ки! Про­сыпай­тесь! — поз­вал он, спры­гивая с ко­ня. — Ва­ша ко­роле­ва здесь, и ждет ко­ролев­ско­го при­ветс­твия. Вы­бирай­тесь на­верх. Вы­ходи­те, бу­дем петь и пить слад­кое ви­но. Мой рот соз­дан для то­го…

Дверь лод­ки со сту­ком рас­пахну­лась. На­ружу, на сол­нечный свет, с боль­шим то­пором в ру­ках вы­шел Арео Хо­тах.

Га­рин ос­толбе­нел. Ари­ан­не по­каза­лось, что ее пря­мо в жи­вот ру­бану­ли то­пором. — «Это не дол­жно бы­ло за­кон­чится та­ким об­ра­зом. Это­го не дол­жно бы­ло слу­чить­ся». — Ког­да она ус­лы­шала, как Дрэй ска­зал: «Это пос­ледний че­ловек, ко­торо­го я ожи­дал здесь уви­деть», — она зна­ла, что на­до дей­ство­вать.

— Ухо­дим! — зак­ри­чала она, зап­ры­гивая сно­ва в сед­ло. — Арис, за­щищай прин­цессу…

Хо­тах стук­нул ру­ко­ятью сво­его ог­ромно­го то­пора о па­лубу лод­ки. Из-за рез­ных пе­рил под­ня­лась дю­жина гвар­дей­цев, во­ору­жен­ных дро­тика­ми и ар­ба­лета­ми. На кры­ше по­каза­лись еще нес­коль­ко. — Сда­вай­тесь, прин­цесса, — крик­нул ка­питан. — Ина­че по при­казу ва­шего от­ца мы убь­ем всех, кро­ме вас и ре­бен­ка.

Прин­цесса Мир­целла не­под­вижно си­дела на сво­ей ко­быле. Га­рин мед­ленно на­чал пя­тить­ся от лод­ки, дер­жа ру­ки вверх. Дрэй рас­стег­нул по­яс с ме­чом. Бро­сив его на зем­лю, он крик­нул Ари­ан­не:

— Мне ка­жет­ся, что сдать­ся сей­час бу­дет са­мым ра­зум­ным.

— Нет! — Сир Арис Ок­харт дви­нул свою ло­шадь меж­ду Ари­ан­ной и стрел­ка­ми, в его ру­ке се­реб­ром блес­нул кли­нок. Он снял с сед­ла свой щит и про­сунул ру­ку в ре­мень. — Вам не взять ее, по­ка я ды­шу.

«Без­рассуд­ный ду­рак», — все, что ус­пе­ла по­думать Ари­ан­на. — «Что ты тво­ришь?»

Раз­дался смех Тем­ной звез­ды.

— Ты глуп или ос­леп, Ок­харт? Их слиш­ком мно­го. Вло­жи меч…

— Де­лай как он го­ворит, Сир Арис, — Убеж­дал его Дрей.

«Нас пой­ма­ли», — хо­тела крик­нуть Ари­ан­на. — «Твоя смерть нас не ос­во­бодит. Ес­ли ты лю­бишь свою прин­цессу, сда­вай­ся». — Но ког­да она по­пыта­лась за­гово­рить, сло­ва зас­тря­ли у нее в гор­ле.

Сир Арис Ок­харт по­дарил ей дол­гий про­щаль­ный взгляд, по­том вот­кнул свои зо­лотые шпо­ры в бо­ка ло­шади и ус­тре­мил­ся в ата­ку.

Он сло­мя го­лову нес­ся впе­ред к лод­ке, его бе­лый плащ раз­ве­вал­ся по­зади. Ари­ан­на Мар­телл ни­ког­да не ви­дела че­го-ли­бо од­новре­мен­но столь от­важное, и столь­ко же глу­пое.

— Не-е-ет, — зак­ри­чала она, но бы­ло слиш­ком поз­дно. Щел­кну­ла те­тива, по­том дру­гая. Хо­тах про­ревел при­каз. На та­ком рас­сто­янии дос­пе­хи бе­лого ры­царя в рав­ной сте­пени мог­ли быть сде­ланы из пер­га­мен­та. Пер­вый же болт про­бил его тя­желый ду­бовый щит, приш­пи­лив его к пле­чу. Вто­рой по­пал в ви­сок. Бро­шен­ный дро­тик по­пал его ло­шади в бок, но она все еще ска­кала, по­шат­нувшись, всту­пив на трап.

— Нет, — кри­чала ка­кая-то де­вуш­ка, ка­кая-то ма­лень­кая, глу­пень­кая де­воч­ка, — «Нет, по­жалуй­ста, это­го не дол­жно бы­ло слу­чит­ся». — Она слы­шала, что Мир­целла то­же кри­чит, ее го­лос дро­жал от стра­ха.

Меч Си­ра Ари­са ру­бил нап­ра­во и на­лево, два ко­пей­щи­ка упа­ли. Его ло­шадь вста­ла на ды­бы и уда­рила ар­ба­лет­чи­ка в ли­цо, ког­да он пы­тал­ся пе­реза­рядить ар­ба­лет, но тут выс­тре­лили дру­гие, пок­ры­вая бо­ево­го ска­куна ще­тиной стрел. Они уда­рили од­новре­мен­но с та­кой си­лой, что ло­шадь прос­то снес­ло в сто­рону. Ее но­ги по­теря­ли ус­той­чи­вость, и она рух­ну­ла вниз на па­лубу, ув­ле­кая се­дока за со­бой. Ка­ким-то об­ра­зом Арис Ок­харт су­мел ос­во­бодит­ся, и спрыг­нуть. Он да­же умуд­рился удер­жать в ру­ке меч. Он упал на ко­лени под­ле сво­ей уми­ра­ющей ло­шади…

…и об­на­ружил Арео Хо­таха воз­вы­ша­юще­гося над ним.

Бе­лый ры­царь слиш­ком мед­ленно под­нял свой меч. Бо­евой то­пор Хо­таха от­ру­бил ему ру­ку по са­мое пле­чо, и из не­го стру­ей хлы­нула кровь, заб­рызгав всех вок­руг. То­пор не ос­та­новил­ся, и вер­нулся, слов­но вспыш­ка мол­нии, сру­бив го­лову Ари­са Ок­харта, от­пра­вив ее в по­лет. Она при­зем­ли­лась сре­ди ка­мышей и с мяг­ким всплес­ком уто­нула в Зе­ленок­ро­вой.

Ари­ан­на не пом­ни­ла, как очу­тилась на зем­ле. На­вер­но она упа­ла. Но и это­го она не пом­ни­ла. Она оч­ну­лась, стоя на чет­ве­рень­ках на пес­ке, вздра­гивая от ры­даний, и из­вергая из се­бя ос­татки ужи­на. — «Нет», — все, о чем она мог­ла ду­мать. — «Нет. Ник­то не дол­жен был пос­тра­дать. Все бы­ло про­дума­но. Я бы­ла так ос­то­рож­на». — Она ус­лы­шала рык Арео Хо­таха:

— За ним, он не дол­жен сбе­жать. За ним!

Мир­целла ле­жала на зем­ле, хри­пя и дро­жа. Она дер­жа­лась ру­ками за свое блед­ное ли­цо. Сквозь паль­цы у нее ка­пала кровь. Ари­ан­на ни­чего не по­нима­ла. Од­ни муж­чи­ны ка­раб­ка­лись на ло­шадей, дру­гие тол­пи­лись воз­ле нее и ее дру­зей, но все это не име­ло ни­како­го смыс­ла. Она пог­ру­зилась в сон, ка­кой-то ужас­ный кро­вавый кош­мар. — «Это не мо­жет быть ре­аль­ностью. Я ско­ро прос­нусь и лишь пос­ме­юсь над сво­им ноч­ным кош­ма­ром».

Ког­да ей вя­зали ру­ки за спи­ной, она не соп­ро­тив­ля­лась. Один из гвар­дей­цев под­нял ее на но­ги. Он был одет в цве­та ее от­ца. Дру­гой нак­ло­нил­ся и вы­тащил из ее са­пога ме­татель­ный нож — по­дарок ее ку­зины, Ле­ди Ним.

Арео Хо­тах заб­рал его у муж­чи­ны и нах­му­рил­ся.

— Принц при­казал мне вер­нуть вас в Сол­нечное копье, — объ­явил он. Его ще­ки и бровь бы­ли за­пят­на­ны кровью Ари­са Ок­харта. — Мне жаль, ма­лень­кая прин­цесса.

Ари­ан­на под­ня­ла за­литое сле­зами ли­цо.

— Как он уз­нал? — спро­сила она ка­пита­на. — Я бы­ла так ос­то­рож­на. Как он мог уз­нать?

— Кто-то рас­ска­зал. — По­жал пле­чами Хо­тах. — Всег­да на­ходит­ся кто-то, кто ска­жет.

Арья

Каж­дую ночь пе­ред сном, ут­кнув­шись в по­душ­ку, она пов­то­ряла свою мо­лит­ву. Она на­чина­лась со слов: «Сир Гре­гор…» Да­лее шли: «Дан­сен, Рафф Кра­сав­чик, сир Илин, сир Мер­рин, Ко­роле­ва Сер­сея». Ес­ли б зна­ла, она бы шеп­та­ла и име­на Фре­ев с Пе­ре­ез­да. — «Ког­да-ни­будь я уз­наю», — пок­ля­лась она се­бе. — «И тог­да я убью их всех!»

Но в Чер­но-Бе­лом до­ме ни один ше­поток не ос­та­ет­ся нес­лышным.

— Ди­тя, — од­нажды об­ра­тил­ся к ней тот доб­рый че­ловек. — Что это за име­на, ко­торые ты пов­то­ря­ешь каж­дую ночь?

— Я ни­чего не пов­то­ряю. — От­ве­тила она.

— Ты лжешь. — От­ве­тил он. — Все лгут, ког­да бо­ят­ся. Кто-то лжет боль­ше дру­гих, кто-то на­обо­рот — мень­ше. У ко­го-то есть все­го од­на, за­то боль­шая ложь, ко­торую они пов­то­ря­ют так час­то, что поч­ти са­ми на­чина­ют в нее ве­рить… хо­тя ка­кая-то кро­хот­ная их час­тичка все рав­но зна­ет, что это ложь, и это от­ра­жа­ет­ся на их ли­це. На­зови мне эти име­на.

Она по­жева­ла гу­бу.

— Они не име­ют зна­чения.

— Име­ют. — Нас­той­чи­во про­дол­жил доб­рый че­ловек. — На­зови их, ди­тя.

Ей пос­лы­шалось: — «На­зови, или мы те­бя про­гоним».

— Это лю­ди, ко­торых я не­нави­жу. И я хо­чу, что­бы они умер­ли.

— В этом до­ме мы слы­шали мно­го по­доб­ных мо­литв.

— Я знаю. — Кив­ну­ла Арья. Якен Х’гар как-то по­мог осу­щес­твить­ся трем ее мо­лит­вам. — «Все, что мне нуж­но бы­ло сде­лать, это прос­то шеп­нуть…»

— По этой при­чине ты приш­ла к нам? — Про­дол­жил спра­шивать доб­рый че­ловек. — Что­бы изу­чить на­ше ис­кусс­тво и убить лю­дей, ко­торых ты не­нави­дишь?

Арья не наш­ла, что от­ве­тить:

— Воз­можно.

— Тог­да ты ошиб­лась. Не ты оп­ре­деля­ешь ко­му жить, а ко­му уме­реть. Этот дар при­над­ле­жит Ему, Мно­голи­кому. Мы же — все­го лишь слу­ги его, ис­полня­ющие его во­лю.

— Ох. — Арья ог­ля­нулась на ста­туи, выс­тро­ив­ши­еся вдоль стен, и ок­ру­жен­ные под­ра­гива­ющи­ми све­чами. — А ко­торый из них — ОН?

— Все они и есть Он. — От­ве­тил чер­но-бе­лый жрец.

Он ни­ког­да не на­зывал ей свое имя. И бро­дяж­ка — то­же. Ма­лень­кая де­воч­ка с ог­ромны­ми гла­зища­ми и уг­ло­ватым ли­цом на­пом­ни­ла ей дру­гую дев­чонку по име­ни Лас­ка. Как и Арья бро­дяж­ка жи­ла под хра­мом вмес­те с тре­мя пос­лушни­ками, дву­мя слу­гами и по­вари­хой по име­ни Ум­ма. Та лю­била по­бол­тать за ра­ботой, но Арья из ее бол­товни ни сло­ва не по­нима­ла. У ос­таль­ных или не бы­ло имен, или они не же­лали ими с ней по­делить­ся. Один слу­га был сов­сем ста­рик. Его спи­на сог­ну­лась как лук. У вто­рого бы­ло крас­ное ли­цо, и из ушей рос­ли во­лосы. Спер­ва она при­нима­ла их за не­мых, по­ка не ус­лы­шала, как они мо­лят­ся. Пос­лушни­ки бы­ли по­моло­же. Стар­ший из них был приб­ли­зитель­но од­но­го воз­раста с ее от­цом, двое ос­таль­ных не стар­ше, чем ее быв­шая сес­тра — Сан­са. Пос­лушни­ки то­же но­сили чер­но-бе­лое оде­яние, но на их одеж­де не бы­ло ка­пюшо­нов, и чер­ное на­ходи­лось с ле­вой сто­роны, а бе­лое спра­ва. У доб­ро­го че­лове­ка и бро­дяж­ки все бы­ло на­обо­рот. Арье вы­дали одеж­ду прис­лу­ги: нек­ра­шеную ту­нику, меш­ко­ватые шта­ны, сме­ну ниж­не­го белья из ль­на и тря­пич­ные тап­ки.

Из всех при­сутс­тву­ющих об­щий язык знал толь­ко доб­рый че­ловек. И каж­дый день он за­давал ей один и тот же воп­рос:

— Кто ты?

— Ник­то. — Дол­жна бы­ла от­ве­чать та, кто был Арь­ей из до­ма Стар­ков, Арь­ей Слу­жан­кой и Арь­ей Ло­шад­кой. Ког­да-то она на­зыва­ла се­бя еще и Ар­ри, и Лас­кой, и Го­луб­кой и Со­леной, Нэн чаш­ни­цей, се­рой мыш­кой, ов­цой, приз­ра­ком Хар­ренхо­ла… но не взап­равду, не в глу­бине сер­дца. Там она бы­ла Арь­ей Вин­терфелль­ской, до­черью лор­да Эд­дарда Стар­ка и ле­ди Кей­тлин, у ко­торой не­ког­да бы­ли братья: Робб, Бран и Ри­кон, и сес­тра по име­ни Сан­са, лю­товол­чи­ца по клич­ке Ни­мерия и свод­ный брат по име­ни Джон Сноу. В глу­бине сер­дца она бы­ла кем-то… но не это­го от­ве­та от нее жда­ли.

Не зная дру­гих язы­ков, кро­ме об­ще­го, Арья не мог­ла ни с кем по­гово­рить по ду­шам. Она мог­ла слу­шать, ду­мать и пов­то­рять ус­лы­шан­ное за ра­ботой.

Нес­мотря на то, что млад­ший из пос­лушни­ков был слеп, он от­ве­чал за прис­мотр за све­чами. Он бро­дил по за­лу хра­ма в мяг­ких тап­ках, под бор­мо­тание прес­та­релых жен­щин, ежед­невно при­ходив­ших по­молить­ся. Но да­же не имея глаз, он всег­да знал, ка­кую све­чу сле­ду­ет за­менить:

— Его нап­равля­ет нюх. — Объ­яс­нил ей доб­рый че­ловек. — И еще: там, где го­рят све­чи, на­каля­ет­ся воз­дух.

Он по­сове­товал Арье зак­рыть гла­за и поп­ро­бовать са­мой.

Они мо­лились на за­кате пе­ред ужи­ном, прек­ло­нив ко­лени вок­руг без­мя­теж­но­го чер­но­го бас­сей­на. Иног­да мо­лит­ву воз­глав­лял доб­рый че­ловек. Иног­да его мес­то за­нима­ла де­воч­ка. Арья зна­ла на бра­авос­ком все­го нес­коль­ко слов, те что бы­ли на вы­соком ва­лирий­ском. По­это­му она мо­лилась Мно­голи­кому сво­ей собс­твен­ной мо­лит­вой, как обыч­но: «сир Гре­гор, Дан­сен, Рафф Кра­сав­чик, сир Илин, сир Мер­рин, Ко­роле­ва Сер­сея». Она мо­лилась мол­ча. Но ес­ли Мно­голи­кий нас­то­ящий бог, он ее ус­лы­шит.

Каж­дый день Чер­но-бе­лый храм на­веща­ли при­хожа­не. Боль­шинс­тво при­ходи­ло по­оди­ноч­ке и си­дели в сто­рон­ке. Они за­жига­ли све­чи на том или ином ал­та­ре, мо­лились у бас­сей­на, иног­да пла­кали. Не­кото­рые вы­пива­ли чер­ную ча­шу и от­прав­ля­лись спать, но в ос­новном не пи­ли. Здесь не бы­ло служб, пес­но­пений, гим­нов во сла­ву бо­га. Храм ни­ког­да не был по­лон. Вре­мя от вре­мени ка­кой-ни­будь при­хожа­нин про­сил по­видать жре­ца, и доб­рый че­ловек или де­воч­ка от­во­дили его вниз в свя­тили­ще, но это не про­ис­хо­дило не час­то.

Вдоль стен, ок­ру­жен­ные собс­твен­ны­ми ос­тров­ка­ми све­та, сто­яло око­ло трид­ца­ти раз­личных бо­гов. Арья при­мети­ла, что у по­жилых жен­щин по­пуляр­ностью поль­зо­валась Пла­каль­щи­ца, бо­гачам нра­вил­ся Ноч­ной Лев, бед­ня­ки пред­по­чита­ли Стран­ни­ка в ка­пюшо­не. Сол­да­ты ста­вили све­чи Бак­ка­лону — Блед­но­му Ре­бен­ку. Мо­ряки — Блед­но-лун­ной Де­ве и Свет­ло­му Ко­ролю. У Не­ведо­мого то­же был свой ал­тарь, хо­тя к не­му ед­ва ли кто-то под­хо­дил. У его ног боль­шую часть вре­мени го­рела единс­твен­ная све­ча. Но доб­рый че­ловек ска­зал, что это не име­ет зна­чения: