Глава 16. Весёлая, цыганская жизнь

- И как? Ты сможешь пролезть? - Я скептически разглядывала узкое отверстие и потом посмотрела на себя вниз. Моя промокшая майка прилипла к коже, и я казалась себе при этом идиоткой, стоя в промокших трусах на плечах Сердана. Он служил лестницей для грабителей, поднимая меня вверх. Но отсутствие одежды облегчило наше намерение. Не было опасности того, что я зацеплюсь молнией и карманами моих брюк карго, в то время как буду пролазить в открытое окно фургона. Потому что именно это мы и собирались сделать.

Я не могла полностью обозреть салон фургона, но если не ошибалась, то он был как раз пуст. Как только я проскользну в окно, то смогу запустить Сердана в дверь и поискать телефон. Здесь внутри, мы были в большей безопасности, чем на стоянке лагеря, где машины подгоняли и цепляли к жилым фургонам и проводились последние уборочные работы.

Нам нужно поторапливаться, если мы не хотели нечаянно поехать с ними.

- Ещё немного повыше, - попросила я Сердана. Тяжело дыша, он выпрямил свои колени. Я протолкнула верхнюю часть моего тела через окно, наклонилась вперёд и закатилась, сделав мягкий, полный кувырок в фургон. Согнувшись, я оставалась сидеть на корточках возле стены, пока мои глаза не привыкли к тусклому свету.

Что я здесь увидела, была роскошная версия нашей красной цыганской повозки: ультра-современная кухня, маленький телевизор, на котором сейчас шёл MTV канал без звука, удобный обеденный уголок, вместе со столом и широкой кроватью, усыпанной подушками с диким рисунком. То, что находилось у меня справа, я не могла хорошо разглядеть, так как бархатная занавеска отделяла остальную часть фургона. Я предполагала, что там туалет и душ, но, не смотря на гудящий генератор вырабатывающий электричество, было так тихо, что я была уверенна в том, что единственный человек в этом фургоне.

Тем не менее я осторожно наступала на покрытый ковром пол, когда кралась к двери и открывала её Сердану.

- Заходи, - прошептала я. – Ты обыщешь участок для сна, а я - шкафы, ладно? Поспеши, они точно хотят уже уезжать...

Сердан начал поднимать подушки и заглядывать под них, в то время как я открывала один шкаф за другим. Полочки были наполнены до отказа, но к сожалению предметами, в которых я не нуждалась: посуда, вещи, книги, диски и швейный набор.

Чёрт, должен же быть здесь где-то телефон. С участка для сна внезапно раздался приглушённый грохот и звонкое бряцанье бубен.

- Сердан! – прошипела я. – Что ты там творишь?

- Извини. Упали. Здесь везде забросаны инструменты...

Я ещё раз огляделась, в то время как вода капала с моей майки и оставляла тёмные, круглые пятна на ковре. Может быть рядом с телевизором? У моей мамы была привычка, мобильный, телефон и пульт складывать рядом друг с другом на серванте, потому что ей казалось это аккуратным. Может быть, обитатели этого фургона испытывали аналогично. Я сделала шаг вперёд и заглянула на узкую полочку над экраном.

- Ха! - крикнула я приглушённо и схватила серебреного цвета смартфон, который сверкал мне из темноты полочки.

- Ха! - передразнил меня чужой, хриплый голос, немного менее торжествующий, чем мой, зато более ироничный и предупреждающий. Моя рука осталась висеть в воздухе, а шуршание подушек с участка для сна внезапно оборвалось. О нет. Нас поймали. Хриплый голос начал мелодично хихикать.

- Mon dieu (Боже мой)..., - сказал он после нескольких хи-хи и ха-ха и снова прыснул. Это был не старый голос. Скорее молодой. Даже может быть принадлежал подростку. Не намного старше меня. В любом случае этот голос не был жестоким, уговаривала я себя. Медленно и с поднятыми вверх руками я повернулась.

Передо мной стояла стройная девушка с длинными чёрными волосами и раскосыми тёмно-зелёными глазами, которая нахально мне улыбалась. Молоток в её руке однако совсем мне не понравился и манера, как она его держала, тоже нет. Она ударит, если понадобится. Позади меня Сердан выполз из постели и встал, это я смогла понять по ошеломлённому взгляду девушки.

- Mon dieu, - повторила она, только в этот раз с более выделяющимся от смущения шёпотом, а так же её хихиканье прозвучало немного более неловко, чем раньше. Она прикрыла глаза рукой, но оставалась стоять и молоток тоже не отпустила. К сожалению мой французский из-за чистого испуга был словно стёрт. Сама не желая этого, я перешла на немецкий.

- Пожалуйста, не выдавай нас, пожалуйста, не делай этого! Мы только быстро воспользуемся мобильным, не больше, потом уйдём, обещаю!

Девушка опустила руку и испытующе на меня посмотрела. Её губы дрогнули, потому что ей опять захотелось смеяться, хотя я заметила в её глазах так же страх и недоверие.

- Что здесь собственно такого смешного? - спросил Сердан.

Хихиканье превратилось в мелодичный смех. Было сложно не засмеяться вместе, хотя я редко чувствовала себя настолько далёкой от смеха, чем в этот напряжённый момент.

- Немцы, да? - спросила девушка с сильным акцентом. - О, это действительно смешно. Синти, которых грабят. Обычно это ведь мы те, кто ворует. А теперь у нас два грабителя в наших собственных жилых фургонах. Два голых грабителя. - Снова она засмеялась, и теперь и я не могла дольше сдерживать себя. Я тоже рассмеялась, чем заработала укоризненный толчок от Сердана.

- Мы не грабители. Нам только нужно срочно позвонить. Наши собственные мобильные - потерялись, - объяснила я смутно.

- Ах. Потерялись. А почему вы тогда просто не спросили нас, не одолжим ли мы вам один? Боитесь? - Девушка упёрлась руками в бока и, сдвинув брови, стала внимательно меня разглядывать. - Эй, я тебя уже один раз видела...

- Не может такого быть, - ответила я быстро. - Ладно, тогда мы исчезаем... - Поднятый молоток остановил меня, прежде чем я смогла схватиться за ручку двери. - Хорошо, тогда мы ещё останемся. Ясно.

Мы ещё останемся.

- Я - Суни, - сказала девушка, но не протянула мне руку. - И это мой дом. Я хочу знать, что вы делаете в моём доме.

- Мы хотели позвонить. Я же ведь уже сказала. Это всё. Потом мы хотели снова исчезнуть.

- А почему на вас нет одежды и вы все мокрые? - Поющий акцент Суни начинал мне нравиться. Хотя он был очень необыкновенный, я всё лучше и лучше понимала её.

- Это длинная история, - вздохнула я.

- Расскажи мне её. Мне нравятся длинные истории, - потребовала Суни. Сердан раздражённо застонал. - И перед нами лежит длинное путешествие.

- Перед нами...? - переспросила я нерешительно.

- Я может быть и синти, но не дура. Я знаю, где я вас видела. По телевизору. Они вас ищут. Уже в течение нескольких дней. Они думают, что вы вместе сбежали. Или что вас похитили.

- Мы не сбежали, - исправила я её степенно. - Ничего такого. Сердан только мой друг. Приятель. И он помогает мне в том, что я собираюсь сделать, но прямо сейчас безуспешно и потеряли нашу одежду и - всё сложно. Поэтому я решила сдаться, позвонить моим родителям и...

- Сдаться в чём? - переспросила Суни. Сердан снова застонал. Я рассерженно повернулась к нему.

- Перестань так делать, Сердан, это действует на нервы!

Я снова повернулась к Суни, которая, как и прежде с молотком в поднятой руке, и не выпуская меня из виду, открыла узкую дверь и вытащила несколько вещей.

- Мне нужно кое-кому помочь, тем что расскажу ему что-то важное - что-то, чего он не может знать, но что ему знать нужно, чтобы выжить. Он живёт в Ле План-де-ла-Тур. Но теперь у нас - что же, у нас проблемы. - Рассказать ли мне ей об этом? Или сначала завоевать её доверие?

Доверие, решила я.

- Моя прабабушка, кстати, была рома. Я так же знаю немного о синти и рома...

- Мы синти, - прервала меня Суни гордо. - Мануш, если быть точной.

- Звучит - интересно, - сказала я с сухим ртом. - Меня зовут Люси. А это Сердан. Нам нужно завтра быть в Ле План-де-ла-Туре. И мы хотели бы позвонить.

Я не могла видеть Сердана, но догадывалась, что он закатил глаза к крыше фургона. Я пнула назад по его голени.

- Чтобы выжить? - Суни бросила Сердану штаны от спортивного костюма и сунула мне в руки длинную, свободную юбку. Фу. Юбка. Но я всё ещё чувствовала себя глупо, стоять в мокрых трусах в чужом жилом фургоне, поэтому неловко скользнула в неё.

- Да, чтобы выжить. У тебя нет брюк? - всё-таки спросила я. Суни покачала головой.

- Ты слишком взрослая, чтобы носить брюки. Девушкам в нашем возрасте носить брюки больше не разрешается. И собственно мне нельзя видеть ребят в трусах.

Поэтому она держала руку перед глазами. На ней тоже была одета юбка, но в сочетании с её чёрной майкой с глубоким вырезом и тонкими цепочками на шее, она вообще не выглядела целомудренно и жеманно. А скорее соблазнительно.

- Суни, - прокричал мужской голос с улицы, потом последовал поток слов на языке, который я ещё никогда не слышала. Суни ответила, крикнув, потом снова наступило спокойствие. Она опустила молоток и настойчиво посмотрела на нас.

- Ладно, оставайтесь здесь и ведите себя тихо! – прошептала Суни. – Нам нужно уезжать, у нас вчера была облава, и копы отключили нам воду и электричество. Мы хотели в любом случае ехать сегодня на юг, но мне вовсе не хочется, чтобы они пришли сюда ещё раз, из-за того, что вы ошиваетесь здесь. Потому что тогда они подумают, что это мы похитили вас, спорим? Цыгане ведь делают так, воруют детей, не так ли? – Она громко рассмеялась, когда увидела наши взгляды.

Я смущённо опустила веки. Мама папы, раньше действительно иногда говорила так, когда люди-кочевники были в городе. А потом начинались ужасные неприятности, потому что мама, как всегда вспыльчивая, защищала своих предков и не успокаивалась до тех пор, пока её свекровь не извинялась. А это никогда не происходило без потоков слёз.

- Так что пожалуйста ни слова о нас своим родителям, ясно?

- Сун!!! – Ого. Он мог орать громче, чем мама.

Суни сунула руку рядом с собой, выловила мобильный из тайника, разблокировала клавиатуру и протянула мне. Потом она проворно спрыгнула со ступенек на улицу и закрыла дверь снаружи.

- Ну, здорово, - проворчал Сердан. – Заперты у цыган.

- Разве ты не слышал, что она сказала? Они едут на юг!

- Блин Люси, она такая же сумасшедшая, как и ты. И хочет отомстить копам, это всё. Наверное, ей просто скучно.

- Да, пусть будет так, - ответила я хладнокровно. – Но она мне нравится. Она ведь забавная. Разве ты так не считаешь?

Сердан демонстративно отвернулся, но я увидела блеск в его чёрных глазах. О, она ему тоже понравилась. Ещё лучше, подумала я, хотя почувствовала почти незаметный укол в сердце. Логично, что она нравилась ему. У неё были длинные волосы, грудь и красивые раскосые, миндалевидные глаза. Наверное, и у обоих других потекут слюнки, если те увидят её, у Сеппо и Билли. Они поскользнуться на своих слюнях.

- Пожалуйста. Тогда позвони домой и поплачься своей мамочке. Я во всяком случае остаюсь здесь.

Сердан взял мобильный, набрал номер и после того, как основательно откашлялся, начал очень тихо, неуверенно и порывисто говорить, конечно на турецком, так что я снова не поняла ни слова, а неприятное ощущение в желудке усиливалось, пока мне не стало совершенно плохо. Если бы я только знала, что он говорил своим родителям. Я внимательно прислушивалась, было ли упомянуто моё имя, но не смогла разобрать его в его речи. Или Сердан вообще не говорил обо мне.

После нескольких минут он больше уже ничего не говорил, только слушал и, в конце концов, положил трубку посреди потока слов, который сердито гремел из мобильного.

Дверь хлопнула. Суни просунула голову в фургон.

- Мы сейчас выезжаем, - прошептала она. – Вообще-то Шима хотела ещё проверить тебя, но там, на другом берегу появились полицейские машины, а нам уже на рассвете нужно было исчезнуть. – Она подняла плечи вверх и снова опустила их, как будто хотела сказать, что такое случалось постоянно. – Через час мы сделаем привал. Там Шима проверит тебя и решит, сможем ли мы вас взять.

- Проверит? И кто такая Шима? – спросила я обеспокоенно.

- Моя прабабушка и старейшина. Она хочет знать, говоришь ли ты правду. – Суни скривила уголки своего рта. – Она сильно рассердилась. Но я сказала ей, что ты одна из нас. По крайней мере, немножко.

Она вытащила ярко раскрашенный платок из пояса своей юбки, в который были вплетены золотые нити, и обернула его вокруг моей головы. Бахрома края свободно упала мне не лоб, как чёлка. На затылке она туго завязала платок толстым узлом, так что мои рыжие волосы были полностью закрыты.

- Лучше перестраховаться, - сказала она удовлетворённо, после того, как оглядела меня. – Тебя не узнать. Я иду теперь в машину к моему отцу. Ни в коем случае не выглядывайте из окна; при езде никому нельзя сидеть в фургоне. Вы можете смотреть телевизор, если хотите. Увидимся!

- Прекрасно ты всё устроила, - проворчал Сердан, после того, как Суни прытко, как газель, исчезла из фургона. – Значит самое позднее через час, мы снова окажемся на улице.

- Почему это?

- Потому что эта Шима точно поймёт, что ты врёшь! – Сердан взял пульт и нервно стал переключать через каналы. – Она поймёт, что ты рассказываешь дерьмо и тогда …

- Проклятье, я не рассказываю дерьма, Сердан, - сказала я резко.

- О Люси, перестань наконец постоянно врать. Я знаю, что ты хочешь встретиться с Джонни Деппом, потому что, наверное, без памяти влюблена в него. Тебе только стыдно из-за этого и поэтому ты выдумала историю и утверждаешь, что нужно кому-то помочь. А я, глупый Сердан, достаточно хорош для того, чтобы ещё и поехать за тобой и этим…

- Я ничего не выдумала! И мне бы не было стыдно, если бы я была влюблена в Джонни Деппа. Или ты действительно думаешь, что мне будет из-за такого стыдно? Мне почти никогда не бывает стыдно …

- Бывает, из-за сочинения о Джонни Деппе, например, которое прочитал господин Рюбзам, тебе было стыдно. А также из-за того, что он нашёл этот странный компакт-диск в твоём чемодане и женскую бритву и другое женское барахло. Прекрати наконец играть роль!

- Знаешь что, Сердан? Да пошёл ты … О, посмотри, это мы! Сделай громче!

Фургон тронулся, но мы не обращали на это внимание. Также мы забыли и о нашей ссоре. Наши фотографии показывали по телевизору, мой снимок со школьный билета и портрет Сердана, на котором он серьёзно и по-взрослому смотрел в камеру. Его иностранное происхождение было сразу заметно. Особенно в контрасте с моей белой кожей и рыжими волосами.

Зачарованно я следила за словами француженки, ведущей новости. Теперь высветилась карта Франции и Вогезы были отмечены флажком. Оттуда начала тянуться красная линия на юго-запад страны, где был поставлен ещё один флажок, прямо возле берега Атлантического океана. Возле берега Атлантического океана?

Лихорадочно я переводила, что говорила ведущая.

- Оба исчезнувших немецких подростка, которые в Эльзасе, с большой оглаской, разыскиваются полицейскими, в порядке, и не стали, как между тем предполагалось, жертвами жестокого преступления. Несколько минут назад парень связался по телефону со своими родителям в Германии и сознался им в том, что находится с девочкой на пути к побережью Атлантического океана, чтобы встретиться там с другими подростками в приморском курорте Кап Ферре. Каждый год сотни немецкой молодёжи едут на Кап Феррае, чтобы отпраздновать буйные вечеринки и …

Я вырвала у Сердана из рук пульт и выключила телевизор.

- Кап Ферре? Ты сказал им, что мы в Кап Ферре?

Сердан пожал плечами.

- Хм, - сказал он немногословно - Направил на неверный след.

Я хотела уже из чистой благодарности обнять его за гениальную идею, когда поняла, что собственно здесь происходило, и опустила руки.

- Быстро же ты изменил своё мнение, - подразнила я его. И как быстро! Только что он хотел всё рассказать и поспешить домой, а теперь заманил наших родителей и полицию в противоположное направление, рядом с Атлантическим океаном, в то время как мы были на пути к Средиземному морю. За всем этим могла стоять только Суни с её миндалевидными глазами. Сердан покраснел под своей тёмной кожей и упрямо смотрел дальше на телевизор, как будто там шёл увлекательный боевик, из которого ему нельзя было пропустит ни секунды.

- Что за ерунда, Люси. Я только хотел … Ах, теперь это всё равно.

- Нет, не всё равно, - возразила я бурнее, чем намеревалась. Теперь и мне кровь прилива в голову. – Было бы хорошо, если бы ты сделал это для меня и наконец поверил мне!

- Нет, всё равно, потому что это так и так не сработает. Твоя ложь откроется, и тогда будем думать, что делать дальше. Кому-то помочь, кто находится в беде… Что за чушь. Так что лучше отдохни немного, прежде чем заработать свой следующий солнечный удар.

- Да, я так и сделаю, потому что твоё вонючее настроение никто не сможет вынести долго!

Даже у Леандера не было такого плохого настроения, подумала я сердито, что правда не могла сказать вслух.

Я повернулась к Сердану спиной, бросилась на кровать между всеми этими подушками и устало закрыла глаза, чтобы собрать новую энергию. Но мои мысли кружились как карусель. Как мне только объяснить Сердану, что я не врала, и моя история была правдивой, не рассказывая при этом о Леандере? И изменит ли это что-нибудь в том, что он ввёл наших родителей в заблуждение только из-за Суни? Хватало ли для него длинных волос и красивых глаз, чтобы изменить своё мнение так неожиданно? Поверил бы он мне больше, если бы у меня тоже были длинные волосы?

- Мне очень жаль, Катц, - прорвался голос Сердана через беспорядок моих крутящихся мыслей. Я затаила дыхание. Я что уже видела сны или он действительно это сказал? – Но это действительно не имеет значения, какая была причина, потому что ты меня всё равно не хочешь.

Я прижала разгорячённое лицо к одной из подушек, не в состояние думать дальше или даже ответить. Потому что с грохочущем стуком моего сердца поняла, что была совсем не уверенна в том, что хотела Сердана – или всё же не хотела.