Глава 8. Когда Джим последовал за матерью Сисси, его тело было до предела напряжено

Когда Джим последовал за матерью Сисси, его тело было до предела напряжено. В тусклом уголки своего сознания, он понимал, что должен был следить за Веком, но не хотел упускать такой возможность, которая может представиться вновь, еще не в скором времени.

Сворачивая за угол ступенек, они зашли в дом вплоть до Скользкого уровня. От всего, начиная от тонких скрипов коврового покрытия под сапогами и заканчивая его собственным дыханием, проходящим через горло, казалось, вызывало крик в его ушах.

Внезапно, за ними появился Век и сделал знак похожий на что-то вроде я-здесь-только-на-минутку. Джим кивнул парню и быстро забыл о том, что он вообще был здесь.

- Это комната Сисси.

Втроем они подошли к правой комнате, и когда г-жа Бартен заколебалась перед закрытой дверью, Джим поднял свою руку и положил ей на плечо.. а затем совсем не мог заставить себя прервать контакт.

- Хотели бы вы, чтобы мы сделали это без вас? – спросил он.

Г-жа Бартен открыла рот. Но только лишь кивнула. – Я не была там с тех пор… с той самой ночи. Там все также, как она оставила после себя.

В этот момент зазвонил телефон, и на лице мамы Сисси отразилось сомнение. – Я пойду проверю, кто это. Не стесняйтесь открывать ящики и шкафы, но если вы захотите что-нибудь взять сообщите об этом мне.

- Обязательно, - ответил Век.

Она поспешила по коридору и исчезла там, где как он предполагал была ее спальня, Джим открыл дверь. О… запах.

Скользнув внутрь, она закрыл глаза и старался позволить себе дышать глубоко. Духи. Лосьон для тела. Запах шампуня. Это было чем-то… экстраординарным. Он не принадлежал этой комнате. Он, взрослый мужчина, который думал о том, что не должно было омрачать эту комнату, о той злости и тьма, что была за его плечами. Плюс ко всему у него было с собой оружие. А тут еще это дерьмо, что он притащил с собой после ночи с демоном.

Он чувствовал себя ужасно.

Так как Век делал свои собственный осмотр, Джим открыл свои веки, и подошел ко встроенному столу у внешней стороны окна. Плоские длинные стеллажи были окрашены в белый цвет, и лишь стул был синего цвета, соответствуя свисающим шторам и полосатым обоям. Ковер был ковриком с плетенной бахромой. Одеяло-покрывало состояло из различных полос синей и белой ткани. Ручная работа. Должно быть.

Книги стояли были упорядочены по алфавиту и были именно такими как у всех девочек. Ей нравились книги, Джейн Остин, но здесь была и Сплетница, вероятно, оставшаяся с тех пор когда ей еще было тринадцать. Пара 4-х лент, красная и синяя. Призы.

На столе стоял ноутбук Apple, а также лежали два учебника, один по алгебре и другой о… продвинутой тригонометрии?

Ха. Его Сисси вполне могла быть умнее, чем он.

Также здесь лежал журнал. Космополитен – с того месяца.

Хорошооо, обложка с текстом ОРГАЗМ на странице семьдесят четыре ярко-розовым цветом, точно не вязалась с остальной частью этой обители невинности и школьницы… но, потом, она же уже была не маленькой. Повернувшись, он едва не врезался в подножие двуспальной кровати.

Вот дерьмо, теперь он понимал, почему ее мать никогда не заходила сюда. Откинутое синее одеяло и подушка все еще были помятыми, так словно Сисси только что лежала там.

- Я пойду, - сказал Век. Что заставило Джима гадать, как долго они уже были в комнате.

- До скорой встречи, - отвлекаясь, сказал Джим.

- Ясно.

Когда он остался наедине с самим собой, рука Джима начала дрожать, когда он протянул ее, собираясь прикоснуться к ее простыне. Дотронувшись до этой чистой простыни, что прикасалась к ее коже, он подумал о Девине и о том, что она сделала с этой девушкой… и ее семьей.

Эдриан и Эдди были неправы. Если они хотели чтобы он сосредоточился на их войне, это было именно тем местом, где он должен был быть. Это был мотив, для того чтобы выиграть, Сисси никогда больше не будет лежать в этой постели. Она не дочитает все эти книги, что она читала. И она не будет больше шелеста страниц. Когда-либо. Но, по крайней мере, он мог дать ей лучшее место, где она будет ждать своих родителей и сестру, где они смогут воссоединиться на вечность.

И тогда он заставит Девину заплатить за это тысячу раз.

На тумбочке стоял белый будильник, еще один журнал «Тач» того же времени, и пульт дистанционного управления от ее маленького белого телевизора. У него было ощущение, что хоть эта девушка уже училась в колледже, она вернулась сюда на выходные, и заглянув в шкаф его догадка подтвердилась. То количество блузок, брюк, юбок и платьев, не было похоже на не любимые вещи, а вместо этого они были готовы к тому, что она их оденет. А также много обуви стоящей на полу.

Он не стал открывать ящики, потому что не был уверен в каком из них… было ее белье. Наверное, в любом из первых двух, но он не станет рисковать и гадать об этом. Он итак уже чувствовал себя вуайеристом здесь, так как он пришел сюда не ради того, чтобы найти нечто, что могло помочь ей. Вместо этого он просто хотел… быть рядом с ней.

Верно. Прекрасно. Это было вроде того дерьма, которым были обеспокоенны Эд и Эдди.

На этой ноте, пришло время уходить. Опять же, он не знал, как долго находился уже здесь. Могло пройти две минуты или же два часа, и последнее, чего он хотел, так это почувствовать мать Сисси, которая стала бы стучать в дверь, дабы посмотреть все ли с ним в порядке или же он уже вовсе ушел.

Он не собирался брать что-либо, хоть и было искушение, забрать что-нибудь напоминающее… что-то о Сисси. Ее семья итак потеряла слишком много, и он не собирался добавлять к этому еще и это.

Джим в последний раз оглянулся вокруг, а затем заставил себя оставить это место. Выйдя в зал, он закрыл за собой дверь и прислушался. Мать Сисси была в комнате через коридор, тихо разговаривая с надтреснутым голосом.

Джим спустился вниз по лестнице и осторожно ждал в фойе у входной двери. Опираясь на стену, она заглянул в гостиную, где на полках стояли фотографии. На той, что он поднял и стал рассматривать, была Сисси крупным планом. Она смотрела в сторону от камеры, и не улыбалась. Она была задумчивой, а и в выражение ее лица не было ничего девичьего, скорее… уцелевшим.

Она смотрела с железной волей в глазах.

- Она понятия не имела, что ее фотографируют. – Джим выпрямился и посмотрел на мать.

- Нет?

Г-жа Бартен подошла и подняла рамку с фотографией. – Она всегда улыбалась, если знала, что ее снимают. Когда ее отец сделал этот снимок, она наблюдала за своими товарищами по команде, играющих в хоккей на траве. Она растянула тогда лодыжку, и была на скамейки… Она хотела быть с ними. – Женщина посмотрела на него. – Она была намного более сильной, чем казалась.

Когда их глаза встретились, Джим глубоко вздохнул и подумал: слава Богу, если она останется вменяемой к тому времени, когда он доберется до нее.

Г-жа Бартен склонила голову в сторону: - Ты отличаешься от других.

Время уходить: - Я такой же, как и все остальные.

- Нет, это не так. Я встречал много офицеров, детективов и агентов в течение последних трех недель, чем я видела полицейских за всю свою жизнь. – Ее взгляд сузился: - Твой глаза…

Он отвернулся к двери: - Детектив ДелВеччио свяжется…

- Я хочу дать вам кое-что.

Джим замер, положив руку на дверную ручку, мысленно думая, что это плохая идея. Он был слишком голодным на все то, что она могла предложить. – Вы не должны.

- Сюда.

Когда он обернулся, чтобы сказать ей «нет, спасибо», он увидел, как она сняла это со своей шеи. Выйдя вперед в ее руках была тонкая золотая цепочка. – Она носила ее каждый день. Я нашла ее на прилавке в ванной, видимо, когда принимала душ, она забыла ее… в любом случае, возьмите ее. – На цепочке висела крылатая птица, сделанная из золота. Голубь.

- Ее отец подарил ей его на восемнадцатый день рождения. Это было частью ее набора.

Джим покачал головой: - Я не могу. Я –

- Вы должны. Она покажет вам путь к ней, наша семья нуждается в этом.

Через некоторое время он протянул свои руки вперед, заменив ее пальцы своими собственными. Цепочка была очаровательно и весила совсем ничего. И оно едва бы смогло бы втиснуться вокруг его горла. Но он продолжал одевать его, как во сне, хоть и застежка была слишком маленькой для его огромных рук. Когда он, наконец, опустил руки, он посмотрел на нее сверху.

- Что такого в моих глазах? – спросил он хрипло.

- Уничтожение.