МЕДНЫЙ ЛОБ

Коли знал бы П...

Как много забот

Рогатым состоять супругом,

То сделал бы, поверь,

Чего нельзя теперь,

И свел ее до свадьбы с Уинклем-другом".

- Какие рифмы к слову " забот", негодяй? - торжественно вопросил мистер

Потт.

- Какие рифмы к слову " забот"? - повторила миссис Потт, чье появление в

этот момент предупредило ответ. - Скажем - Потт!

Говоря это, миссис Потт ласково улыбнулась ошарашенному пиквикисту и

протянула ему руку. Взволнованный молодой человек в смущении готов был ножа

и. поданную ему руку, если бы не вмешался негодующий Потт.

- Назад, сударыня, назад! - крикнул редактор. - Пожимать ему руку на

моих глазах!

- Мистер Потт! - сказала удивленная леди.

- Несчастная женщина, смотрите! - воскликнул супруг. - Смотрите,

сударыня, - " Медный лоб". " Медный лоб" - это я. " Она" - это вы, сударыня...

вы!

В порыве бешенства, сопровождаемого чем-то вроде дрожи, вызванной

выражением лица его супруги, Потт бросил свежий номер " Итенсуиллского

независимого" к ее ногам.

- Однако, сэр, - сказала удивленная миссис Потт, наклоняясь, чтобы

поднять газету. - Однако, сэр!

Мистер Потт вздрогнул под презрительным взглядом своей супруги. Он

делал отчаянные усилия подвинтить свою храбрость, но она быстро

развинчивалась.

Ничего нет ужасного в этой краткой реплике: " Однако, сэр! " - когда

приходится ее читать, но тон. каким она была произнесена, и взгляд, ее

сопровождавший, казалось, прямо указывали па отмщение, долженствующее

обрушиться на голову Потта, и произвели на него соответствующее впечатление.

Самый неопытный наблюдатель мог бы обнаружить в его взволнованной физиономии

готовность уступить свои веллингтоновские сапоги любому бесстрашному

заместителю, который согласился бы в данный момент стоять в них перед миссис

Потт.

Миссис Потт прочла статью, испустила громкий кряк и грохнулась на ковер

у камина, визжа и колотя каблуками, так что нельзя было сомневаться в

характере ее чувств по данному поводу.

- Моя милая, - сказал устрашенный Потт, - я ведь не говорил, что верю

этому... Я... - но голос несчастного утонул в визге его супруги.

- Миссис Потт, сударыня, позвольте и мне... умоляю вас, успокойтесь!

сказал мистер Уинкль, но вопли и стук участились и стали еще громче.

- Дорогая моя, - сказал мистер Потт, - мне очень жаль. Если ты не

думаешь о своем здоровье, подумай хотя бы обо мне, дорогая. Перед домом

соберется толпа.

По чем настойчивей умолял мистер Потт, тем неистовей были вопли.

К счастью, однако, при особе миссис Потт состояла телохранительница,

некая молодая леди, прямой обязанностью коей было заведование ее туалетом,

но крайне полезная во многих случаях жизни и больше всего в этой специальной

области, где ее госпоже требовались поддержка и содействие в любой ее

склонности противоречить желаниям несчастного Потта. В надлежащий срок вопли

достигли слуха молодой леди и привели ее в комнату с быстротой, которая

существенно угрожала привести в беспорядок ее локончики, затейливо свисавшие

из-под чепчика.

- О моя дорогая миссис! - восклицала телохранительница, стремительно

опускаясь на колени рядом с распростертой на полу миссис Потт. - О моя

дорогая миссис! Что случилось?

- Ваш хозяин... ваш жестокий хозяин... - бормотала страдалица.

Потт явно начал сдаваться.

- Какой позор! - укоризненно сказала телохранительница. - Я знаю, он

сведет вас в могилу, сударыня. Бедный ангел!

Он сдавался все заметнее. Противник продолжал атаку.

- Ох, не оставляйте меня... не оставляйте меня, Гудуин! - лепетала

миссис Потт, судорожно цепляясь за руку упомянутой Гудунн. - Вы -

единственное существо, которое меня любит, Гудуин!

После этого трогательного обращения Гудуин разыграла маленькую семейную

трагедию собственного сочинения и пролила обильные слезы.

- Никогда, сударыня... никогда, - сказала Гудуин. - О сэр, вам следует

быть заботливее... внимательнее, вы не знаете, как вы обижаете миссис.

Когда-нибудь вы об этом пожалеете, я знаю, что пожалеете, и всегда это

знала.

Несчастный Потт робко поднял глаза, но ничего из сказал.

- Гудуин, - позвала миссис Потт слабым голосом.

- Сударыня? - отозвалась Гудуин.

- Если бы вы только знали, как я любила этого человека!

- Не расстраивайте себя воспоминаниями, сударыня! - сказала

телохранительница.

У Потта был совершенно перепуганный вид. Пришла пора, когда оставалось

только прикончить его.

- А теперь, - рыдала миссис Потт, - теперь, после всего, что было, с

тобой так обращаются, так позорят и оскорбляют в присутствии третьего лица,

и это лицо - посторонний человек. Но я этого не потерплю! Гудуин, продолжала

миссис Потт, приподнимаясь в объятиях своей союзницы, - мой брат, лейтенант,

заступится за меня. Я разведусь с ним, Гудуин!

- Он этого заслуживает, сударыня, - сказала Гудуин.

Какие бы мысли ни пробудила в уме мистера Потта угроза о разводе, он их

скрыл и удовлетворился тем, что сказал с великим смирением:

- Моя дорогая, ты меня выслушаешь?

Единственным ответом был новый взрыв рыданий, и миссис Потт с

возрастающей истеричностью начала требовать, чтобы ей сообщили, зачем она

родилась на свет божий, и чтобы ей дали целый ряд сведений того же рода.

- Дорогая моя, - увещевал мистер Потт, - не поддавайся этим горьким

чувствам. Я ни на минуту не поверил, что для этой заметки есть какие-либо

основания, дорогая... Это невозможно! Я только рассердился, моя милая...

Можно сказать, был в бешенстве... оттого, что шайка " Независимого"

осмелилась это напечатать, вот и все!

Мистер Потт бросил умоляющий взгляд на безвинного виновника несчастья,

словно просил его не упоминать о змее.

- А какие шаги, сэр, намереваетесь вы предпринять, чтобы получить

удовлетворение? - осведомился мистер Уинкль, обретая смелость по мере того,

как он видел, что Потт ее теряет.

- О Гудуин! - пролепетала миссис Потт. - Он собирается отхлестать

редактора " Независимого"... собирается, Гудуин?

- Тише, тише, сударыня, прошу вас, успокойтесь. - ответила

телохранительница. - Конечно, отхлещет, раз вы этого хотите, сударыня.

- Обязательно! - сказал Потт, уловив в поведении супруги симптомы

нового обморока. - Конечно, я его отхлещу!

- Когда, Гудуин? - осведомилась миссис Потт, еще не решив, как ей быть

с обмороком.

- Разумеется, немедленно, - сказал мистер Потт. - Сегодня!

- О Гудуин, - продолжала миссис Потт, - это единственный способ

ответить на клевету и восстановить.мою честь в глазах общества.

- Ну, конечно, сударыня, - отвечала Гудуин. - Ни один мужчина, если

только он мужчина, сударыня, не может отказаться.

Так как истерика все еще носилась в воздухе, мистер Потт подтвердил,

что не откажется, но миссис Потт была так потрясена при одной мысли о павшем

на нее подозрении, что еще с полдюжины раз собиралась устроить припадок и,

вне всякого сомнения, лишилась бы чувств, если бы не беспрерывная поддержка

со стороны неутомимой Гудуин и не повторные мольбы о прощении побежденного

Потта. Когда, наконец, несчастный был запуган вконец и унижен до подобающего

ему уровня, миссис Потт пришла в себя, и они приступили к завтраку.

- Вы, конечно, не допустите, мистер Уинкль, чтобы эта презренная

газетная клевета сократила время вашего пребывания у нас? - спросила миссис

Потт, улыбаясь сквозь слезы.

- Надеюсь, что нет, - сказал мистер Потт, одержимый при этих словах

горячим желанием, чтобы его гость подавился гренком, который тот подносил в

этот момент ко рту, и тем самым основательно сократил свое пребывание у них.

- Надеюсь, что нет.

- Вы очень добры, - ответил мистер Уинкль, - но от мистера Пиквика

получено письмо - об этом я узнал из записки мистера Тапмена, которая была

доставлена мни сегодня утром, когда я еще спал, - в нем мистер Пиквик просит

нас встретиться с ним сегодня в Бери. Мы отправляемся с каретой в полдень.

- Но вы вернетесь? - спросила миссис Потт.

- О, конечно! - ответил мистер Уинкль.

- Вы уверены? - сказала миссис Потт, украдкой посылая нежный взгляд

гостю.

- Совершенно, - отозвался мистер Уинкль.

Завтрак прошел в молчании, ибо каждый был погружен в мысли о личных

неприятностях. Миссис Потт сожалела о потере своего кавалера; мистер Потт о

своем опрометчивом обещании отхлестать " Независимого"; мистер Уинкль - о

том, что невольно поставил себя в такое щекотливое положение. Наступил

полдень, и после многочисленных " до свиданья" и обещаний вернуться он

вырвался от гостеприимных супругов.

" Если он вернется, я его отравлю", - думал мистер Потт, направляясь в

свой маленький кабинет, где он фабриковал громовые стрелы.

" Если я когда-нибудь еще вернусь сюда и снова буду водиться с этими

людьми, - думал мистер Уинкль, держа путь к " Павлину", - я заслуживаю того,

чтобы меня самого отхлестали... вот и все! "

Друзья его уже собрались к отъезду, карета была наготове, и через

полчаса они пустились в путешествие той самой дорогой, какой ехали недавно

мистер Пиквик и Сэм и поэтическое описание которой, сделанное мистером

Снодграссом, мы не намерены приводить, так как кое-что о ней уже было

сказано нами.

Мистер Уэллер встретил их у дверей " Ангела", и когда этот джентльмен

провел их в комнату мистера Пиквика, они, к немалому удивлению мистера

Уинкля и мистера Снодграсса и к немалому замешательству мистера Тапмена,

застали там старого Уордля и Трандля.

- Как поживаете? - спросил пожилой джентльмен. пожимая руку мистеру

Тапмену. - Не удручайтесь и не принимайте этого близко к сердцу, ничего не

поделать, дружище. В ее интересах я бы хотел, чтобы она стала вашей, в ваших

собственных - я очень рад, что этого не случилось. Такой молодой человек,

как вы, не упустит своего... а?

Высказав это утешительное соображение, Уордль хлопнул мистера Тапмена

по спине и добродушно рассмеялся.

- А вы как поживаете, любезные друзья? - спросил пожилой джентльмен,

пожимая руки одновременно мистеру Уинклю и мистеру Снодграссу. - Сию минуту

я говорил Пиквику, что нам нужно было бы всем собраться на рождество. У нас

будет свадьба... на этот раз настоящая свадьба.

- Свадьба? - воскликнул мистер Снодграсс бледнея.

- Да, свадьба. Но не пугайтесь. - сказал добродушный пожилой

джентльмен. - это только Трандль и Белла.

- О, вот как! - воскликнул мистер Снодграсс, освобождаясь от

мучительных сомнений, теснивших его грудь. - Поздравляю вас, сэр. А как

поживает Джо?

- О, прекрасно! - ответил пожилой джентльмен. - Пребывает по сне, по

обыкновению.

- А ваша матушка, а священник и все остальные?

- Великолепно.

- Где... - произнес с усилием мистер Тапмеп, - где... она, сэр? - Он

отвернулся и закрыл лицо рукой.

- Она? - переспросил пожилой джентльмен, лукаво кивая головою. - Вы

имеете в виду мою незамужнюю родственницу... а?

Мистер Тапмен кивком головы дал понять, что его вопрос относился к

обманутой Рейчел.

- О, она уехала, - сказал пожилой джентльмен. - Она живет довольно

далеко у родственников. Она не могла ужиться с девочками, и я отправил ее.

Но вот и обед! Вы, должно быть, проголодались с дороги. А я и без дороги

голоден, а потому - к делу!

Обеду было оказано должное внимание, и когда после трапезы они сидели

за столом, мистер Пиквик к вящему возмущению и ужасу своих последователей

рассказал о пережитом им приключении и об успехе, увенчавшем гнусные

ухищрения дьявольского Джингля.

- А приступ ревматизма, схваченного мною в этом саду, заставляет меня

хромать до сих пор, - сказал в заключение мистер Пиквик.

- У меня также было приключение, - сказал, улыбаясь, мистер Уинкль, и

на вопрос мистера Пиквика он ответил рассказом о злостной клевете

" Итенсуиллского независимого" и последовавшем возмущении их друга,

редактора.

Чело мистера Пиквика омрачалось по мере того, как рассказывал мистер

Уинкль. Друзья заметили это, и когда мистер Уинкль кончил, наступило

глубокое молчание. Мистер Пиквик выразительно ударил по столу кулаком и

произнес следующее.

- Не удивительно ли, - сказал мистер Пиквик, - что мы не можем,

по-видимому, войти ни в один дом, чтобы не навлечь на него какие-нибудь

неприятности? Не свидетельствует ли, спрашиваю я, о нескромности или, что

еще хуже, о порочности - да, я должен это сказать! - моих последователей то

обстоятельство, что, под чьим бы кровом они ни поселились, они нарушают

покой и благополучие какой-нибудь доверчивой женской души? Но явствует ли

это, говорю я...

По всей вероятности, мистер Пиквик продолжал бы в таком тоне еще долго,

если бы появление Сэма с письмом в руках не заставило его прервать поток

красноречия. Он вытер лоб носовым платком, снял очки, протер их и снова

надел; его голос вновь обрел обычную мягкость, когда он спросил:

- Что это у вас, Сэм?

- Только что был на почте и нашел это-вот письмо, оно лежит там уж два

дня, - ответил мистер Уэллер. - Запечатано облаткой, и адрес написан крупным

почерком.

- Не знаю этого почерка, - сказал мистер Пиквик, распечатывая письмо.

Боже милосердный! Что это? Должно быть, шутка, это... это... не может этого

быть?

- Что случилось? - воскликнули все в один голос.

- Никто не умер? - спросил Уордль, встревоженный испуганным лицом

мистера Пиквика.

Мистер Пиквик ничего не ответил: бросив письмо через стол и предложив

мистеру Тапмену прочесть вслух, он откинулся на спинку кресла, - лицо его

выражало такое бессмысленное удивление, что жутко было смотреть.

Мистер Тапмен дрожащим голосом прочел письмо следующего содержания:

" Фрименс-Корт. Корнхилл, августа 28 1830 г.

Бардл против Пиквика

Сэр.

Уполномоченные миссис Мартой Бардл начать против вас дело о нарушении

брачного обещания, убытки от какового нарушения истица определяет в полторы

тысячи фунтов, доводим до вашего сведения, что приказ о возбуждении дела

против вас в Суде Общих Тяжб * выдан; просим поставить нас с обратной почтой

в известность об имени вашего поверенного в Лондоне, коему будет поручено

ведение этого дели с вашей стороны.

Пребываем, сэр, Вашими покорными слугами

Додсон и Фогг.

Мистеру Сэмюелу Пиквику".

Немое изумление, с каким каждый взирал па соседа и на мистера Пиквика,

было столь выразительно, что, казалось, все боялись заговорить. В конце

концов молчание было нарушено мистером Тапменом.

_ Додсон и Фогг, - повторил он машинально.

- Бардл и Пиквик, - сказал мистер Снодграсс раздумчиво.

- Покой и благополучие доверчивой женской души, - пробормотал мистер

Уинкль с рассеянным видом.

- Это заговор! - сказал мистер Пиквик, когда к нему возвратился,

наконец, дар речи. - Гнусный заговор этих двух жадных поверенных - Додсона и

Фогга! Миссис Бардл никогда бы на это не пошла, это не в ее характере... И

повода у нее нет. Какая нелепость!.. Какая нелепость!

- О ее характере, - сказал Уордль с улыбкой, - вы, конечно, судить

можете. Я не хочу вас обескураживать, но должен сказать, что об ее

притязаниях Додсон и Фогг судить могут лучше, чем любой из нас.

- Это подлая попытка вымогательства! - сказал мистер Пиквик.

- Надеюсь, что так, - отозвался Уордль, сухо покашливая.

- Слышал ли кто когда-нибудь, чтобы я говорил с ней иначе, чем

полагается говорить жильцу с квартирной хозяйкой? - продолжал мистер Пиквик

с подъемом. - Видел ли кто когда-нибудь меня с нею? Даже друзья мои,

присутствующие здесь, никогда...

- Если не считать одного раза, - сказал мистер Тапмен.

Мистер Пиквик изменился в лице.

- Ну? - сказал Уордль. - Это важно. Надеюсь, ничего подозрительного не

было?

Мистер Тапмен с опаской посмотрел на своего вождя.

- Ну, конечно, - сказал он, - ничего подозрительного. Но... заметьте, я

не знаю, как это вышло... она несомненно была в его объятиях.

- Боже милосердный! - воскликнул мистер Пиквик, когда в уме его

воскресло яркое воспоминание об этой сцене. - Какое ужасное стечение

обстоятельств! Так и есть... так и есть.

- И наш друг ее утешал, - прибавил мистер Уинкль не без ехидства.

- Это правда, - сказал мистер Пиквик. - Не буду отрицать. Это правда.

- Вот те на! - воскликнул Уордль. - Для дела, в котором нет ничего

подозрительного, это кажется довольно странным, не правда ли, Пиквик? Ах,

хитрец... хитрец! - И он захохотал так, что посуда в шкафу зазвенела.

- Какое ужасное недоразумение! - воскликнул мистер Пиквик, хватаясь за

голову. - Уинкль... Тапмен... Я прошу простить мне замечания, которые я

только что сделал. Все мы жертвы обстоятельств, а я в особенности.

После этого извинения мистер Пиквик закрыл лицо руками и предался

размышлениям. Уордль подмигивал и кивал остальным членам компании, описав

полный круг.

- Так или иначе, я хочу, чтобы все разъяснилось, - сказал мистер

Пиквик, поднимая голову и колотя кулаками по столу. - Я должен видеть

Додсона и Фогга! Завтра же я еду в Лондон.

- Только не завтра, - сказал Уордль, - вы еще сильно хромаете.

- Хорошо, послезавтра.

- Послезавтра - первое сентября, и вы обещали непременно поехать с нами

по крайней мере до поместья сэра Джеффри Маннинга и присоединиться к нам за

завтраком, если не пожелаете принять участие в охоте.

- Хорошо, через два дня, - сказал мистер Пиквик. - В четверг. Сэм!

- Сэр? - отозвался мистер Уэллер.

- Закажите два наружных места в Лондон на четверг на утро - для себя и

для меня.

- Слушаю, сэр.

Мистер Уэллер вышел и медленным шагом отправился выполнять поручение,

заложив руки в карманы и уставившись взглядом в землю.

- Странный человек - мой повелитель! - говорил мистер Уэллер, медленно

идя по улице. - Ухаживать за миссис Бардл... а у нее еще сынишка в

придачу... И всегда это приключается с этакими-вот старичками, какими бы па

вид ни казались они степенными. А все-таки я не думал, чтобы он на это

пошел... А все-таки я не думал, чтобы он на это пошел!

И, рассуждая в таком духе, мистер Сэмюел Уэллер направил свои стопы к

конторе пассажирских карст.