ГЛАВА L 5 страница

мистер Пиквик. - Вам известно, что я - тот самый человек, которого вы

засадили в тюрьму и ограбили? Вам известно, что вы были поверенными истицы в

деле Бардл - Пиквик?

- Да, сэр, нам это известно, - отвечал Додсон.

- Конечно, известно, сэр, - подхватил Фогг, хлопнув себя по карману,

быть может случайно.

- Вижу, что вы вспоминаете об этом с удовольствием, - сказал мистер

Пиквик, впервые в жизни попытавшись насмешливо улыбнуться и явно потерпев

неудачу. - Хотя мне давно уже хотелось высказать вам напрямик мое мнение о

вас, но из уважения к моему другу Перкеру я бы не воспользовался

представившимся мне случаем, если бы не ваш недопустимый тон в разговоре со

мной и не эта наглая фамильярность, сэр, - провозгласил мистер Пиквик, с

таким возмущением поворачиваясь к Фоггу, что тот без дальнейших размышлений

с удивительным проворством попятился к двери.

- Берегитесь, сэр! - крикнул Додсон, который хотя и был самым рослым в

этой компании, но предусмотрительно спрятался за спину Фогга и, сильно

побледнев, объяснялся через его голову. - Пусть он осмелится оскорбить вас

действием, мистер Фогг! Не отвечайте тем же.

- Нет, нет, не отвечу! - сказал Фогг, снова попятившись, к явному

облегчению своего компаньона, который воспользовался этим маневром, чтобы

постепенно отступить в соседнюю комнату.

- Вы... вы, - продолжал мистер Пиквик прерванную речь, - вы - достойная

пара подлых гнусных кляузников и грабителей!

- Ну, как? - вмешался Перкер. - Теперь все сказано?

- В эти слова вложено все! - отвечал мистер Пиквик. - Они подлые и

гнусные кляузники и грабители!

- Ну, вот! - примирительным тоном произнес Перкер. - Уважаемые сэры, он

сказал все, что хотел сказать. Прошу вас, уйдите. Лаутен, дверь открыта?

Мистер Лаутен, хихикавший поодаль, дал утвердительный ответ.

- Отлично... всего хорошего... прошу вас, уважаемые сэры... Мистер

Лаутен, дверь! - крикнул маленький поверенный, поспешно выпроваживая Додсона

и Фогга из конторы. - Пожалуйте сюда, уважаемые сэры... прошу вас, не

задерживайтесь... Ах, боже мой!.. Мистер Лаутен... дверь, сэр... что же вы

зеваете?

- Сэр, если есть в Англии правосудие, - сказал Додсон, надевая шляпу и

поворачиваясь к мистеру Пиквику, - вы за это поплатитесь!

- Вы - пара подлых...

- Помните, сэр, вы за это дорого заплатите, - сказал Фогг.

-...гнусных кляузников и грабителей! - продолжал мистер Пиквик, не

обращая ни малейшего внимания на угрозы.

- Грабители! - крикнул мистер Пиквик, выбегая на площадку, когда

законоведы уже спускались с лестницы.

- Грабители! - вопил мистер Пиквик, вырываясь из рук Лаутена и Перкера

и высовываясь из окна на площадке лестницы.

Когда мистер Пиквик отвернулся от окна, лицо у него было улыбающееся и

безмятежное. Спокойно вернувшись в контору, он объявил, что избавился от

тяжкого бремени, угнетавшего его душу, и теперь чувствует себя довольным и

счастливым.

Перкер не сказал ни слова, пока не опустошил своей табакерки и не

послал Лаутена наполнить ее, а вслед за этим у него начался приступ смеха,

длившийся пять минут, после чего он объявил, что, пожалуй, ему следовало бы

рассердиться, но сейчас он еще не может отнестись к делу серьезно - позднее

он непременно рассердится.

- А теперь, - сказал мистер Пиквик, - я хочу свести счеты с вами.

- Так же, как вы их только что сводили? - осведомился Перкер, снова

расхохотавшись.

- Не совсем, - возразил мистер Пиквик, извлекая бумажник и дружески

пожимая руку маленькому законоведу. - Я имею в виду только денежные счеты.

За ваше доброе ко мне отношение я не могу вам заплатить, да и желания не

имею, потому что предпочитаю оставаться вашим должником.

После такого предисловия двое друзей погрузились в весьма сложные

расчеты, которые были тщательно просмотрены Перкером; и мистер Пиквик

расплатился немедленно, заверяя его в своем уважении и дружбе.

Не успели они кончить свои расчеты, как раздался отчаянный стук в

дверь. Это был не обычный двойной удар, а непрерывная серия оглушительных

ударов, словно дверной молоток приобрел способность perpetuum mobile или

человек, стучавший в дверь, забыл прервать это занятие.

- Черт возьми! Что это такое? - вздрогнув, воскликнул Перкер.

- Кажется, стучат в дверь, - отозвался мистер Пиквик, словно можно было

сомневаться в этом.

Молоток дал более энергический ответ, чем любые слова, ибо забарабанил

с удивительной силой и грохотом, ни на секунду не останавливаясь.

- Боже мой! - воскликнул Перкер, позвонив в колокольчик. - Мы

переполошим весь Инн. Лаутен, да разве вы не слышите?

- Сию минуту я открою дверь, сэр, - откликнулся клерк.

Молоток как будто услышал этот ответ и заявил, что решительно

отказывается ждать так долго. Он поднял невообразимый грохот.

- Это ужасно! - сказал мистер Пиквик, затыкая уши.

- Поторопитесь, мистер Лаутен! - крикнул Перкер. - Он прошибет филенку!

Мистер Лаутен, мывший руки в темном чулане, бросился к двери, повернул

ручку и узрел существо, которое будет описано в следующей главе.

ГЛАВА LIV,

содержащая некоторые подробности о стуке

в дверь и другие события; среди них интересное

разоблачение, касающееся мистера Снодграсса

и молодой леди, отнюдь нельзя назвать

неуместным в этом повествовании

Существо, представшее взорам пораженного клерка, был парень - очень

жирный парень в ливрее, который с закрытыми глазами стоял на циновке и как

будто спал. Такого жирного парня клерк никогда не видывал даже в

странствующих балаганах. Это обстоятельство, а также полное спокойствие и

безмятежность парня, столь не вязавшиеся с представлением о человеке,

поднявшем такой шум, произвели ошеломляющее впечатление на клерка.

- Что случилось? - осведомился он.

Удивительный парень не ответил ни слова, только клюнул носом, и клерку

почудилось, будто он похрапывает.

- Откуда вы взялись? - полюбопытствовал клерк.

Парень безмолвствовал. Он тяжело дышал, но не подавал других признаков

жизни.

Клерк трижды повторил вопрос и, не получив ответа, хотел было

захлопнуть дверь, как вдруг парень открыл глаза, несколько раз моргнул, один

раз чихнул и поднял руку, словно собираясь снова взяться за молоток.

Заметив, что дверь открыта, он с изумлением огляделся и, наконец, уставился

на мистера Лаутена.

- Какого черта вы так стучите? - сердито спросил клерк.

- Как? - медленно, сонным голосом промолвил парень.

- Как сорок извозчиков! - пояснил клерк.

- Хозяин приказал мне стучать, пока не откроют дверь. Он боялся, что я

засну, - сообщил парень.

- А зачем вас сюда прислали? - полюбопытствовал клерк.

- Он внизу, - сказал парень.

- Кто?

- Хозяин. Он хочет знать, дома ли вы.

Тут мистер Лаутен сообразил, что можно посмотреть в окно. Увидев

открытую коляску, а в ней - дородного пожилого джентльмена, нетерпеливо

поглядывавшего вверх, он решил поманить его, после чего пожилой джентльмен

тотчас же вышел из коляски.

- Это ваш хозяин там, в коляске? - спросил Лаутен.

Парень кивнул головой.

Дальнейшие расспросы были прерваны появлением старого Уордля, который,

взбежав по лестнице и поздоровавшись с Лаутеном, прошел прямо к мистеру

Перкеру.

- Пиквик! - воскликнул старый джентльмен. Вашу руку, приятель! Ведь я

только третьего дня узнал, что вы позволили засадить себя в тюрьму! Как вы

это допустили, Перкер?

- Я ничего не мог поделать, сэр, - отвечал Перкер, улыбаясь и беря

понюшку табаку. - Вы знаете, как он упрям.

- Еще бы не знать! - подхватил пожилой джентльмен. - А все-таки я очень

рад его видеть. Ну теперь-то уж я не спущу с него глаз.

С этими словами Уордль еще раз пожал руку мистеру Пиквику и, проделав

то же самое с рукой Перкера, бросился в кресло: его веселая красная

физиономия сияла улыбками и здоровьем.

- Ну-с, - сказал Уордль, - веселенькие разыгрываются истории...

угостите табачком, приятель Перкер... Ну, и времена!

- О чем вы говорите? - осведомился мистер Пиквик.

- О чем говорю? - повторил Уордль. - Да о том, что все девицы с ума

сошли. Вы скажете - это не новость? Пожалуй, по тем не менее это правда.

- Уважаемый сэр, неужели вы приехали в Лондон для того только, чтобы

сообщить нам об этом? - полюбопытствовал Перкер.

- Не совсем, - отвечал Уордль, - хотя это и явилось причиной моего

приезда. Как поживает Арабелла?

- Прекрасно, - ответил мистер Пиквик. - Не сомневаюсь, что она будет

очень рада вас видеть.

- Черноглазая кокетка! - воскликнул мистер Уордль. - Я сам подумывал на

ней жениться как можно скорей. Но все-таки я рад, очень рад.

- Как дошла до вас эта весть? - спросил мистер Пиквик.

- Разумеется, она дошла до моих девиц, - отвечал Уордль. - Арабелла

написала им третьего дня, что она вышла замуж без ведома отца своего мужа, а

вы поехали добиваться его согласия, когда отказ уже не мог воспрепятствовать

браку, ну и так далее. Я решил, что в такой благоприятный момент не мешает

поговорить серьезно с моими девицами; поэтому я им объяснил, как это ужасно,

когда дети вступают в брак, не получив согласия родителей, и дальше в том же

духе. Но - да помилует нас бог! - на них это не произвело ни малейшего

впечатления. По их мнению, куда хуже, что свадьба была без подружек, и,

стало быть, я с таким же успехом мог бы поучать Джо.

Тут старый джентльмен умолк, чтобы посмеяться, и, нахохотавшись

вдоволь, продолжал:

- Но, по-видимому, дело этим не кончится. Это только половина всех

любовных интриг и заговоров, которые сейчас затеваются. Оказывается, мы вот

уже полгода расхаживаем по минам, и, наконец, они взорвались.

- Что вы говорите! - бледнея, воскликнул мистер Пиквик. - Неужели еще

один тайный брак!

- Нет, - отвечал старик Уордль. - Дела еще не так плохи.

- Так что же? - спросил мистер Пиквик. - Это касается меня?

- Отвечать ли мне на этот вопрос, Перкер? - осведомился Уордль.

- Отвечайте, мой дорогой сэр, если вас это не компрометирует.

- В таком случае - да, касается, - объявил Уордль.

- Как? - встревожился мистер Пиквик. - Каким образом?

- Право же, вы такой вспыльчивый юноша, что я побаиваюсь вам говорить,

- отвечал Уордль. - Но если Перкер ради безопасности сядет между нами, я,

так и быть, рискну.

Закрыв дверь и подкрепившись второй понюшкой из табакерки Перкера,

старый джентльмен приступил к важному разоблачению.

- Дело в том, что моя дочь Белла... знаете Беллу, ту, что замужем за

молодым Трандлем?..

- Знаю, знаю! - нетерпеливо перебил мистер Пиквик.

- Не запугивайте меня с самого начала. Так вот, моя дочь Белла...

(Эмили ушла спать с головной болью, прочитав мне письмо Арабеллы...) Белла

подсела ко мне вечерком и начала толковать об этой свадьбе. " Что вы об этом

думаете, папа? " - спрашивает она меня. " Что ж, моя милая, - говорю я,

пожалуй, это неплохо. Надеюсь, все к лучшему". Я сидел у камина, мечтательно

попивал грог и знал, что достаточно мне изредка вставлять какое-нибудь

неопределенное замечание, а уж она будет щебетать, вот почему я ей так и

ответил. Обе мои девочки - вылитый портрет своей матери, и теперь, когда

старость подошла, я люблю видеть их возле себя. Их голоса и лица напоминают

мне счастливейшую пору моей жизни, и на секунду я чувствую себя таким же

молодым, как в те времена, хотя и не таким беззаботным. " Это настоящий брак

по любви, папа", - помолчав, говорит Белла. " Да, моя милая, - отвечаю я, но

такие браки не всегда бывают самыми счастливыми".

- Заметьте, я с этим не согласен! - с жаром воскликнул мистер Пиквик.

- Прекрасно, - сказал Уордль. - Можете не соглашаться с чем угодно,

когда придет ваш черед говорить, - а сейчас не перебивайте меня.

- Прошу прошения, - сказал мистер Пиквик.

- Прощаю, - отвечал Уордль. - " Мне жаль, - покраснев, говорит Белла,

что вы, папа, настроены против браков по любви". - " Я был неправ, мне не

следовало так говорить, моя милая, - отвечаю я и поглаживаю ее по щеке так

нежно, как только может погладить такой грубый старик. - Твоя мать вышла

замуж по любви, да и ты тоже". - " Я не об этом думала, папа, - говорит

Белла. Дело в том, что я хотела поговорить с вами об Эмили".

Мистер Пиквик вздрогнул.

- Что случилось? - осведомился Уордль, прерывая свой рассказ.

- Ничего, - отвечал мистер Пиквик. - Пожалуйста, продолжайте.

- Я никогда не умел рассказывать длинные истории, - объявил Уордль. Но

рано или поздно все откроется, так уж лучше не терять времени и сразу

выложить суть дела. Короче говоря, Белла, наконец, собралась с духом и

сообщила мне, что Эмили очень несчастна: она и ваш молодой друг Снодграсс

состояли в переписке еще с прошлого рождества, и Эмили - делать нечего -

решила бежать с ним, следуя похвальному примеру своей старой школьной

подруги, но так как я всегда был расположен к ним обеим, она почувствовала

некоторые угрызения совести, и вот они решили сначала оказать мне честь и

спросить, имею ли я какие-нибудь возражения против того, чтобы они

сочетались самым обыкновенным прозаическим браком. А теперь, мистер Пиквик,

если вы постараетесь не таращить глаза и сообщите мне, что мы, по вашему

мнению, должны делать, я буду вам весьма признателен.

Для недовольного тона, коим веселый старый джентльмен произнес эту

последнюю фразу, были некоторые основания, ибо физиономия мистера Пиквика

выражала тупое изумление и замешательство, не лишенные комизма.

- Снодграсс! С прошлого рождества! - были первые отрывистые слова,

сорвавшиеся с уст потрясенного джентльмена.

- С прошлого рождества, - подтвердил Уордль, - это совершенно ясно;

должно быть, у нас были очень плохие очки, если мы до сих пор ничего не

заметили.

- Не понимаю, - задумчиво промолвил мистер Пиквик. - Решительно ничего

не понимаю.

- Понять нетрудно, - возразил вспыльчивый старый джентльмен. - Будь вы

помоложе, вы бы давным-давно открыли этот секрет. А кроме того, нерешительно

добавил Уордль, - уж коли говорить правду, я последние четыре-пять месяцев

уговаривал Эмили (если она не прочь, потому что я ни за что не стал бы

насиловать девичьи чувства) принять ухаживанье одного молодого джентльмена,

живущего по соседству. Я нимало не сомневаюсь, что она, как и полагается

любой девице, раздула эту историю, чтобы повысить себе цену и распалить

страсть мистера Снодграсса. Конечно, оба пришли к тому заключению, что они

несчастнейшие и гонимые существа и нет у них другого выхода, кроме тайного

брака или жаровни с углем. Спрашивается, что нам делать?

- А что вы сделали? - осведомился мистер Пиквик.

- Я?

- Да, я хочу сказать, что вы сделали, когда узнали об этом от замужней

дочери?

- Ну, конечно, я повел себя как последний дурак, - отвечал Уордль.

- Вот именно, - вмешался Перкер, который на протяжении этого диалога

теребил цепочку от часов, сердито потирал нос и проявлял другие признаки

нетерпения. Это вполне естественно. Что же вы сделали?

- Я страшно вспылил и напугал мать так, что с ней случился припадок,

сказал Уордль.

- " Очень благоразумно, - заметил Перкер, - а еще что?

- Я бесновался весь следующий день и всех переполошил, - отвечал старый

джентльмен. - Наконец, мне надоело отравлять существование себе и другим. Я

нанял экипаж в Магльтоне, приказал запрячь моих лошадей и поехал в Лондон

под предлогом, что Эмили должна навестить Арабеллу.

- Значит, мисс Уордль с вами? - осведомился мистер Пиквик.

- Ну, конечно, - отвечал Уордль. - В настоящее время она находится в

гостинице Осборна в Эдельфи, если только ваш предприимчивый друг не удрал с

нею, пока я здесь сижу.

- Значит, вы помирились? - спросил Перкер.

- Ничуть не бывало, - возразил Уордль. - Она все время плакала и

хныкала и сделала передышку только вчера вечером между чаем и ужином; тогда

она очень важно уселась писать письмо, а я сделал вид, будто ничего не

замечаю.

- Полагаю, вы нуждаетесь в моем совете? - спросил Перкер, переводя

взгляд с глубокомысленного лица мистера Пиквика на взволнованную физиономию

Уордля; при этом он угостился несколькими щедрыми понюшками своего любимого

возбуждающего средства.

- Полагаю, что так, - сказал Уордль, взглянув на мистера Пиквика.

- Разумеется, - подтвердил сей джентльмен.

- Ну, так слушайте, - сказал Перкер, вставая и отодвигая стул. - Вот

вам мой совет: отправляйтесь вы оба пешком, в экипаже или как хотите, потому

что вы меня утомили, и обсудите этот вопрос между собой. Если вы его не

решите к тому времени, когда мы снова встретимся, я вам скажу, что надо

делать.

- Вот это здорово! - заметил Уордль, не зная, смеяться ему или

обижаться.

- Вздор, мой дорогой сэр! - заявил Перкер. - Я вас обоих знаю гораздо

лучше, чем вы сами себя знаете. Этот вопрос вами уже решен.

Высказав свое мнение, маленький джентльмен ткнул табакеркой сперва в

грудь мистеру Пиквику, а потом в жилет мистеру Уордлю, после чего все трое

расхохотались, в особенности два последних джентльмена, которые без всякой

видимой причины или повода обменялись рукопожатием.

- Сегодня вы обедаете у меня, - сказал Уордль провожавшему их Перкеру.

- Не обещаю, мой дорогой сэр, не обещаю, - отвечал Перкер. - Во всяком

случае, я загляну вечерком.

- Жду вас к пяти, - сказал Уордль. - Эй, Джо!

Когда удалось, наконец, разбудить Джо, двое друзей уехали в коляске

мистера Уордля, к которой, из человеколюбивых соображений, было приделано

сзади сиденье для жирного парня, ибо, помещайся Джо просто на запятках, он

неминуемо свалился бы и разбился насмерть при первом же погружении в сон.

Приехав в гостиницу " Джордж и Ястреб", они узнали, что Арабелла,

получив от Эмили записку, извещавшую об ее прибытии, немедленно послала за

наемной каретой и вместе со своей горничной отправилась в Эдельфи. Так как у

Уордля были дела в Сити, то он отослал коляску с жирным парнем в свою

гостиницу, дабы предупредить, что он с мистером Пиквиком приедет к пяти

часам обедать.

Получив такое приказание, жирный парень отправился в путь, и пока

коляска катилась по камням, он мирно спал на заднем сиденье, словно покоился

на пуховике и пружинном матраце. Когда экипаж остановился, он чудесным

образом проснулся без посторонней помощи и, хорошенько встряхнувшись, чтобы

расшевелить все силы ума, пошел наверх исполнять поручение.

Повредила ли встряска умственным способностям жирного парня, вместо

того чтобы привести их в порядок, или пробудила в нем столько новых идей,

что он забыл самые обыкновенные правила вежливости, или, наконец (не

исключена и эта возможность), не помешала ему заснуть, пока он поднимался по

лестнице, как бы там ни было, но факт не подлежит сомнению: он вошел в

гостиную, не постучав предварительно в дверь, и увидел джентльмена,

сидевшего на диване рядом с его молодой хозяйкой и очень нежно обнимавшего

ее за талию, в то время как Арабелла со своей хорошенькой горничной

находилась в другом конце комнаты, делая вид, будто пристально смотрит в

окно. При виде такой сцены жирный парень издал какое-то восклицание, леди

испустила вопль, джентльмен проклятье, - все произошло почти одновременно.

- Бездельник, что вам здесь нужно? - вопросил джентльмен.

Вряд ли стоит говорить, что это был мистер Снодграсс.

На это жирный парень, весьма устрашенный, ответил коротко:

- Хозяйку.

- Зачем я вам нужна? - отворачиваясь, спросила Эмили. - Вот глупый!

- Хозяин с мистером Пиквиком приедут обедать к пяти часам, - отвечал

жирный парень.

- Убирайтесь вон! - крикнул мистер Снодграсс, грозно взирая на

ошеломленного юношу.

- Нет, нет, нет! - стремительно прервала Эмили. Белла, дорогая, мне

нужно посоветоваться с тобой!

Вслед за этим Эмили, мистер Снодграсс. Арабелла и Мэри удалились в угол

и в течение нескольких минут взволнованно перешептывались; жирный парень

успел за это время преспокойно вздремнуть.

- Джо! - сказала, наконец, Арабелла, оглядываясь и обворожительно

улыбаясь. - Как поживаете, Джо?

- Джо! - сказала Эмили. - Вы добрый юноша. Я вас не забуду, Джо!

- Джо! - сказал мистер Снодграсс, подходя к изумленному юноше и хватая

его за руку. - Я вас не узнал. Вот вам пять шиллингов, Джо.

- А за мной еще пять, Джо! - сказала Арабелла. - В память старого

знакомства.

И она подарила толстяка, явившегося столь некстати, еще одной

прелестной улыбкой.

Жирный парень соображал туго. Сначала он был сбит с толку такими

неожиданными милостями и с тревогой озирался вокруг. Затем его широкая

физиономия начала расплываться в не менее широкую улыбку, и, наконец,

засунув в карманы по полукроне и обе руки, он разразился хриплым хохотом - в

первый и единственный раз в своей жизни.

- Кажется, он нас понимает, - сказала Арабелла.

- Нужно поскорее дать ему что-нибудь поесть, - заметила Эмили.

Услыхав эти слова, жирный парень чуть было не захохотал снова. Мэри.

еще немного пошептавшись, отделилась от группы и сказала:

- Я пообедаю с вами, сэр, если вы ничего не имеете против.

- Идемте! - засуетился жирный парень. - Там такой чудесный мясной

паштет!

С этими словами жирный парень стал спускаться по лестнице, а его

хорошенькая спутница, следуя за ним в столовую, приковывала взгляды всех

лакеев и вызывала досаду у всех горничных.

В столовой оказался не только паштет, о котором с таким чувством

говорил юноша, но вдобавок еще кусок мяса, блюдо картофеля и кувшин портера.

- Садитесь, - сказал жирный парень. - Вот здорово! Как я проголодался!

Восторженно повторив эти слова раз пять или шесть подряд, юноша уселся

за небольшой стол, а Мэри заняла место против него.

- Хотите этого? - спросил жирный парень, вонзив в паштет нож и вилку по

самую рукоятку.

- Маленький кусочек, пожалуй, - отвечала Мэри.

Жирный парень положил Мэри маленький кусочек, а себе - большой, и

только что собрался приступить к еде, как вдруг наклонился вперед и, положив

руки на колени, не выпуская ножа и вилки, очень медленно проговорил:

- Послушайте, какая вы аппетитная!

Это было сказано восторженным тоном и могло показаться лестным, но

глаза молодого джентльмена смотрели по-каннибальски, и комплимент звучал

двусмысленно.

- Ах, боже мой, Джозеф! - воскликнула Мэри, притворяясь смущенной. Что

это вы говорите!

Жирный парень постепенно выпрямился и ответил тяжелым вздохом, затем

несколько секунд пребывал в задумчивости и, наконец, отхлебнул портеру.

Совершив этот подвиг, он снова вздохнул и усердно приналег на паштет.

- Какая милая молодая леди мисс Эмили! - сказала Мэри после долгого

молчания.

Жирный парень успел за это время прикончить паштет. Он посмотрел на

Мэри и ответил:

- Я знаю кое-кого получше.

- Вот как! - сказала Мэри.

- Да! - подтвердил жирный парень с необычайным для него оживлением.

- Как ее зовут? - полюбопытствовала Мэри.

- А вас как?

- Мэри.

- И ее точно так же, - объявил жирный парень. Она - это вы.

Парень ухмыльнулся, чтобы подчеркнуть свой комплимент, и не то скосил

глаза, не то прищурился; есть основания предполагать, что он хотел сделать

глазки.

- Не говорите так, - сказала Мэри, - ведь вы этого не думаете.

- Не думаю? - возразил жирный парень. - Думаю. Послушайте!

- Что?

- Вы всегда будете сюда приходить?

- Нет, - отвечала Мэри, покачав головой. - Я здесь только сегодня до

вечера. А почему вы спрашиваете?

- Ах, как бы мы чудесно обедали вместе, если бы вы здесь остались! - с

чувством сказал жирный парень.

- Пожалуй, я бы изредка забегала сюда - повидаться с вами, - сказала

Мэри, с притворным смущением теребя скатерть, - если вы мне окажете одну

услугу.

Жирный парень перевел взгляд с пустого блюда из-под паштета на жаркое,

словно считал, что всякая услуга должна иметь какое-то отношение к еде,

затем вытащил из кармана полукрону и с беспокойством взглянул на нее.

- Вы меня понимаете? - спросила Мэри, лукаво посматривая на его

одутловатое лицо.

Он снова взглянул на полукрону и чуть слышно ответил:

- Нет.

- Леди не хотят, чтобы вы говорили старому джентльмену о молодом

джентльмене в гостиной, и я вас тоже очень прошу.

- И это все? - с явным облегчением осведомился жирный парень, пряча в

карман полукрону. - Ни слова не скажу.

- Видите ли, - пояснила Мэри, - мистер Снодграсс очень любит мисс

Эмили, а мисс Эмили очень любит мистера Снодграсса, и если вы расскажете об

этом старому джентльмену, он вас всех увезет далеко отсюда, в деревню, и там

вы никого не будете видеть.

- Нет, я ни за что не скажу! - решительно заявил жирный парень.

- Пожалуйста, не говорите, - просила Мэри. - А теперь пора мне идти

наверх - переодеть мою хозяйку к обеду.

- Не уходите, -- взмолился жирный парень.

- Нужно идти, - возразила Мэри. - Ну, а пока до скорого свидания!

Жирный парень с игривостью слоненка растопырил руки, надеясь сорвать

поцелуй, во так как не требовалось большой ловкости, чтобы от него

ускользнуть, то покорительница его сердца скрылась раньше, чем он успел ее

обнять. После этого апатичный юноша уплел с сентиментальным видом около

фунта мяса и крепко заснул.

Столько нужно было обсудить вопросов и столько обдумать планов,

касавшихся побега и бракосочетания в том случае, если старик Уордль не

смягчится, что до обеда оставалось не больше получаса, когда мистер

Снодграсс окончательно распрощался. Леди побежали в спальню Эмили

переодеваться, а влюбленный, взяв шляпу, вышел из комнаты. Не успел он

закрыть за собой дверь, как раздался громкий голос Уордля, и, перегнувшись

через перила, мистер Снодграсс увидел его самого, - он поднимался по

лестнице с какими-то джентльменами. Понятия не имея о расположении комнат,

мистер Снодграсс в смятении поспешил вернуться туда, откуда только что

вышел, а затем, перейдя в соседнюю комнату (спальню мистера Уордля), тихо

притворил за собой дверь как раз в тот момент, когда джентльмены, увиденные

им мельком, входили в гостиную. Это были мистер Уордль, мистер Пиквик,

мистер Натэниел Уинкль и мистер Бенджемин Эллен, которых он без труда узнал

по голосам.

" Какое счастье, что у меня хватило присутствия духа избежать встречи с

ним! - с улыбкой подумал мистер Снодграсс, направляясь на цыпочках к другой

двери, по соседству с кроватью. - Эта дверь выходит в тот же коридор, и я

могу удалиться тихо и мирно".

Обнаружилось только одно препятствие, которое помешало ему удалиться

тихо и мирно: оно состояло в том, что дверь была заперта на ключ, а ключа не

было.

- Подайте нам сегодня, любезный, самое лучшее вино, какое у вас есть,

сказал старик Уордль, потирая руки.

- Вы получите самое лучшее, сэр, - отвечал лакей.

- Доложите леди, что мы пришли.

- Слушаю, сэр.

Мистер Снодграсс страстно и пламенно мечтал о том, чтобы леди было

доложено о его прибытии. Он даже рискнул прошептать в замочную скважину:

" Лакей! " - но у него мелькнула мысль, что на выручку может явиться

какой-нибудь другой лакей, и вдобавок он обнаружил удивительное сходство

между своим положением и тем, в каком недавно очутился один джентльмен в

соседней гостинице (отчет о злоключениях последнего появился в утреннем

номере сегодняшней газеты, в рубрике " Происшествия"). Мистер Снодграсс

уселся на чемодан и задрожал всем телом.

- Перкера не будем ждать, - сказал Уордль. - Он всегда аккуратен. Он