Погружения в прошлое

Перед сожжением на костре обвиненный в ереси Джордано Бруно обратился к суду инквизиции со следующими словами: «Я полагал и полагаю, что души бессмертны… Поскольку душа не может существовать без тела так же, как тело без души, она переходит от тела к телу». Это было сказано в 1600 году, сегодня же люди научились проникать в эти прошлые воплощения души при помощи разных психотехник, в том числе, и, прежде всего, c помощью гипноза*.

Регрессии в большинстве случаев не являются самоцелью. Они полезны, так как помогают людям лучше понять самих себя, разобраться с причиной своих страхов, конфликтов, настоятельных желаний, скрытых потребностей и, достаточно часто, сексуальных расстройств. Они – весьма ценный инструмент для исследования личности и, если понадобится, для ее лечения. В последнем случае обращение к прошлым жизням пациента позволяет впоследствии воздействовать на причины болезни, вместо того чтобы бороться только с ее внешними проявлениями. В психиатрии даже возникло понятие – «терапия прошлыми жизнями». Известный новозеландский врач-гипнолог Ричард Вебстер /18/ выделяет среди преимуществ гипнотических регрессий и то, что они дают возможность открыть в себе неизвестные доселе умения, способности и таланты. Все они, проявившись в прежних жизнях, остаются частью личности, а раз так, то они могут быть вполне развиты в этой жизни. Кроме того, и это интригует больше всего, регрессивые погружения могут открыть вам тот факт, что многие люди следуют за вами из жизни в жизнь, причем роли изменяются таким образом, чтобы каждый мог побывать в разных комбинациях отношений.

«Несмотря на то, что явление регрессии в прошлые жизни, – писал Моуди, – не удовлетворяет всем требованиям, предъявляемым к научному доказательству реинкарнации, оно, безусловно, доказывает существование богатого и исполненного значения мира по ту сторону сознания. Кроме того, регрессии открывают дверь в мир, который оказывает влияние на духовное и телесное здоровье человека… Регрессии – это способ экспериментировать с различными воплощениями, образом жизни, темпераментами, свойствами, и конечно, способ, с помощью которого можно отыскать стержень собственной души, для того, чтобы узнать, что мы действительно собой представляем» /62/.

Несмотря на позитивное влияние регрессий на соматическое и психологическое состояние пациентов, само пребывание их в глубоком гипнотическом трансе, равно как и некоторые открывшиеся обстоятельства прошлой жизни, таят в себе определенную опасность. В 1976 году в своем информационном сообщении в бюллетене АОПИ Ян Стивенсон писал, что бывают слу чаи когда прежняя личность после приказа гипнотизера «не уходит», и субъект, подвергаемый регрессии, в течение нескольких дней остается в состоянии изме-

_____________________________________________
*Ричард Вебстер в своей книге /18/, являющейся руководством для регрессий в прошлые жизни, приводит двенадцать проверенных и рекомендуемых им методов

ненной личности. Кроме этого, никогда нельзя знать заранее, сколь травматичными могут оказаться эпизоды прошлых жизней и как психика субъекта будет к ним адаптироваться. Последнее утверждение можно подтвердить целым рядом результатов, полученных во время погружения в прошлые жизни. К примеру, некоторые эпизоды во время знаменитых экспериментов Арнала Блоксама были психологически тяжелы не только для пациента, но и для присутствующих.

Знание о прошлых жизнях дарует человеку душевное спокойствие. Многие бояться смерти, – но страх исчезает, когда приходит осознание, что смерть не является концом.

Доктор Ричард Вебстер

Блоксам сделал около 400 регрессий, на базе которых в 1976 году Би-би-си был снят документальный фильм, вызвавший огромный общественный интерес. В одном из эпизодов женщина вспомнила две свои жизни. В первой из них она была она была проституткой в диком ковбойском городке, в другой – маленькой девочкой, утонувшей во время наводнения. Ее жалобные крики о помощи были ужасны.

Грехем Гакстабл, обаятельный мужчина с мягким бархатным голосом, пришел на сеанс регрессии, сопровождая своего знакомого, но его уговорили принять участие в эксперименте. Во время него он вдруг заговорил неузнаваемым низким, прокуренным голосом с сильным южно-английским акцентом, свойственным сельской местности. В прежней своей жизни, а это было в XVIII веке, он был моряком, служившим помощником бомбардира на военном корабле Британского королевского флота. В одном из морских сражений с французами у порта Кале ему оторвало ногу. Он дико кричал, и Блоксам вынужден был срочно прервать сеанс. Ему пришлось бить Гакстабла по щекам, чтобы вывести его из транса и успокоить тем, что его нога цела. Последний был так потрясен случившимся, что никогда больше не появился на сеансах регрессии. Кстати, этот случай привлек внимание принца Филиппа – мужа королевы Елизаветы и лорда Маунтбаттена, бывшего начальника штаба королевского флота. Многие детали, рассказанные моряком, были подтверждены экспертами /40/.

Следующий случай, записанный Блоксамом /40/, мне хотелось бы привести полностью, конечно, с определенными купюрами.

Домохозяйка Джейн Иванс обратилась к Блоксаму с жалобами на мучающий ее ревматизм. Записи ее регрессии были показаны в телевизионной программе Би-би-си. В той жизни ее звали Ребеккой, она жила в городе Йорк и во время сеанса рассказала о восстаниях против евреев, прокатившихся в 1189 году в Лондоне, Честере и Линкольне.

«Мы были очень напуганы, – говорит Ребекка. – Мой муж отправил деньги нашему дяде в Линкольн на случай, если произойдет что-то ужасное. Король Генри добр к нам, но он стареет. Что будет с нами, если королем станет кто-то другой? Он помогает людям, когда они обращаются в суд по денежным вопросам, когда нам должны. За это мы отдаем ему десятую часть возвращенных денег».

(Комментарии экспертов: «Это довольно точная картина, показывающая отношение короля Генри из династии Плантагенетов к евреям. Конечно, их защищали в его судах, и известно, что король брал за это плату. Но Ребекка рассказывает о годе смерти короля, когда внутри общества только начали расти силы, которые впоследствии вызовут трагические последствия для евреев Йорка». «То обстоятельство, что деньги были отправлены в Линкольн, имеет под собой реальную основу: по словам профессора Барии Добсона из Йоркского университета, специалиста по истории евреев того периода, между еврейскими общинами Йорка и Линкольна существовали тесные связи».)

Король Генри умирает, и на престол восходит Ричард Львиное Сердце.

Говорит Ребекка: «Теперь, когда добрый король Генри умер, король Ричард в походах, кто нам поможет? До меня дошли слухи о том, что случилось с некоторыми евреями. На улице Коуни убили старика по имени Исаак. Перед этим его заставили есть свинину, а на голову ему лили святую воду. Мы боимся того, что они расправятся с нами и нашими детьми. Мы вынуждены уехать».

(Комментарий эксперта: «Действительно на улице Коуни был убит еврей, но подробности этого трагического случая до нас не дошли».)

Ребекка называет человека, который особенно ненавидит евреев. Его зовут Мейблис.

(Комментарий эксперта: «Похоже, Ребекка говорит о неком Ричарде Мейблисе, которого средневековый хрониковед Уильям Ньюбург называет Ричардом Жестоким Зверем, и который во время «Йоркской резни» выступал как «архизаговорщик против евреев».)

Блоксам спрашивает женщину:

«Вы должны были уехать?»

«Да, мы были вынуждены это сделать. Толпа подошла вплотную к нашему дому, и мы слышали пронзительные крики и чувствовали запах дыма. Муд и сын несут деньги в мешках на спине, мы должны бежать. (Пауза.) Сначала мы хотели идти к замку, чтобы укрыться, но толпа преследовала нас. Муж разрезал мешок с серебром. Когда деньги высыпались на дорогу, преследующие нас люди стали подбирать их, и мы смогли немного вырваться вперед. Однако в замок нас пускать не хотели. Мы укрылись в христианской церкви за воротами Йорка, поблизости от замка. Мы прячемся, нам холодно, мы хотим есть… и мы надеемся, что никто не догадается, что мы здесь… Они ненавидят нас за нашу веру. (Голос полон отчаяния.) Но мы в церкви, и дом Господа все еще остается домом Господа. Если они найдут нас здесь, они нас точно убьют.

Рейчел (ее дочь) плачет, муж и сын отправились поискать еду. Мы слышим вопли: «Сжигайте евреев, сжигайте евреев», крики и плач. (Пауза.) Где Джозеф? Почему он не возвращается, почему он не возвращается? (Пауза, затем ее голос срывается на крик.) О Боже, они идут, они идут. Рейчел плачет… не плачь… не плачь… Они вошли в церковь – мы слышим их… они идут… они идут…(От ужаса она говорит почти бессвязно.)

– О нет, нет, Рейчел! Нет, не забирайте ее, нет! Стойте, они собираются ее убить… они… нет… не надо! Рейчел, нет, нет, нет… не Рейчел…О, не забирайте Рейчел…Нет, не забирайте Рейчел – нет, нет! Они забрали Рейчел. Они забрали Рейчел!»

С вами все в порядке? Они оставили вас одну, да?» – спрашивает Блоксам.

«Темно, темно, – были ее последние слова».

Затем Блоксам выводит ее из транса».

Я думаю, что после этих примеров становится понятной благословенная доброта природы, стирающая память о прошлых жизнях, почти всегда наполненных ужасными трагедиями. Представьте себе, что эти трагедии нужно пережить снова. Именно поэтому регрессии таят в себе угрозу психических травм пациентов, и относиться к ним следует соответственно.

В тот момент, когда вы почти поверили, что регрессии – это только игра подсознания, вам попадаются такие случаи регрессии, которые показывают, что речь идет все-таки действительно о какой-то прошлой жизни. И вы переворачиваете пластинку.

Раймонд Моуди

Ричард Вебстер /18/ среди примеров регрессии приводит случай возвращения одного из пациентов в прошлую жизнь, в которой он был бухгалтером Оливера Кромвеля. Он сообщил свое имя, и, как пишет Вебстер, после изучения исторических книг было установлено, что некто под этим именем был известен как бухгалтер Кромвеля. Этот пациент помнил малейшие подробности своей должности и даже термины, которые уже давно забыты. Хотя Вебстер считает, что все сообщенные им факты дают основания предполагать, что этот человек был действительно тем, о котором он вспомнил во время регрессии, объективных оснований для этого все же недостаточно.

Нужно сказать, что в большинстве случаев доказать подлинность событий, сообщенных субъектами, находящимися в состоянии гипнотической регрессии, довольно затруднительно, поскольку воспоминания носят в основном эмоциональный, а не фактологический характер. Кроме того, и это, пожалуй, главное, проявленные во время регрессии жизни зачастую протекали в столь далеком прошлом, что проверка сообщенных сведений представляется делом довольно трудным.

На мой взгляд, важно одно из замечаний Вебстера по поводу регрессии его постоянного клиента – столяра. За двадцать лет работы с ним Вебстер исследовал множество его прошлых жизней. «Иногда, – пишет Вебстер, – приходя ко мне, он хочет возвратиться в какую-то определенную, которую мы уже исследовали до мельчайших подробностей. В другой раз – заглянуть в незнакомую».

Из этого замечания следует, что регрессии в прошлые жизни могут быть воспроизведены, что в науке является одним из основных показателей истинности экспериментальных результатов.

На основании своего огромного опыта врача-гипнолога Вебстер уверенно говорит: «Я знаю наверняка, что вы прошли через множество жизней, были на Земле много раз, и еще неоднократно будете возвращаться сюда в будущем».

В марте 1983 г. телевидение Австралии организовало передачу на тему реинкарнации, в которой приняли участие три обычные женщины, выбранные для этого совершенно случайно. Одна из них под гипнозом Питера Роузера вспомнила, что была французской аристократкой. При этом она употребляла выражения, которые во Франции не используются уже несколько веков. Женщина подробно описала замок, где она жила, и хотя никогда не была в Европе, позже без затруднений провела съемочную группу к замку. Другая женщина вспомнила, что в одной из своих прошлых жизней была Джеймсом Борисом, который родился в шотландском городе Дунбар в 1801 году. Проверка показала достоверность этого воспоминания.

В 1983 году гипнотизер из Ливерпуля Джо Китон регрессировал, по его просьбе, лондонского журналиста Рея Брайанта, которому газета «Ивнинг пост» поручила написать серию статьей о паранормальных явлениях.Под гипнозом Брайант вспомнил несколько своих прошлых жизней, включая ту, в которой он, как солдат Робен Стаффорд участвовал в Крымской войне. Затем он вернулся в Англию и стал лодочником на Темзе. По воспоминаниям Брайанта, Стаффорд родился в 1822 году в Брайдхелмстоне и утонул в 1879 году в Ист-Энде в Лондоне. Вспоминая об этом, журналист стал говорить более низким голосом с ланкастерским акцентом. Присутствующие на сеансе члены команды Джо Китона Эндрю и Маргарет Селби решили проверить факт существования этого человека. Они нашли в списке раненных и убитых в Крымской войне имя сержанта Робена Стаффорда. Тогда он служил в 47-м Ланкастерском полку и был ранен в руку при незначительной перестрелке во время осады Севастополя. В Генеральном бюро регистрации рождения, смерти и бракосочетания они также нашли свидетельство о смерти Стаффорда, в котором говорилось, что он утонул и был похоронен на бедняцком кладбище в Ист-Хеме. Совпала и дата смерти.

Эффект «дежа вю»

Так называется чувство, испытываемое довольно многими людьми, которым кажется, что они когда-то были на этом месте или переживали подобную последовательность событий. «дежа вю» дословно означает – уже виденное. Иногда этот эффект объясняют реинкарнацией, но в любом случае он связан с воспоминаниями из прошлых жизней.

Приведу несколько примеров.

Пожилого жителя Норфолка в Англии с юношеского возраста посещали странные и необъяснимые картины большого города, окруженного пустыней, с большим храмом, вырубленным в скале. С возрастом эти видения не ослабевали, а напротив, становились все четче.

Через много лет, в старости, Артур Фловердью совершенно случайно увидел документальный фильм о древнем городе Петра в Иордании. Этот город совершенно соответствовал видениям, посещавшим его с юности. Этот случай стал широко известен, и Фловердью выступил по телевидению в программе Би-би-си. В свою очередь этот случай привлек внимание правительства Иордании, которое пригласило его вместе с продюсером Би-би-си посетить страну и снять там фильм о реакции Фловердью на Петру. Раньше последний лишь один раз выезжал за границу – на побережье Франции. До этой экспедиции Фловердью встретился с автором книг о Петре – ученым с мировым именем, который был поражен его знаниями. Он заявил, что некоторые подробности, сообщенные ему Фловердью, мог знать только археолог, специализирующийся в этой области. Би-би-си записало показания Фловердью, чтобы сравнить их с тем, что окажется в Иордании. Большинство его видений оказались совершенно верными. Более того, он раскрыл археологам секрет сооружения, которое они раскопали, но не знали его предназначения. Как оказалось, это было помещение для стражи. Он также указал места расположения различных сооружений, которые еще не были найдены археологами, и показал место в храме, где он был убит копьем в первом веке н. э.

Специалисты-археологи были поражены. «Он сообщил подробности, – сказал один из них, – большинство которых точно соответствует известным археологическим и историческим фактам; для того чтобы создать и поддерживать такую непротиворечивую и сложную выдуманную структуру, нужен совершенно иной ум, чем у него, учитывая масштаб его воспоминаний, по крайней мере, тех, о которых он мне рассказал. Я не думаю, чтобы он обманывал. По-моему, у него просто нет данных для обмана такого масштаба».

Согъял Ринпоче, описавший этот случай /82/, считает, что он может быть объяснен только реинкарнацией. Правда, чисто теоретически, Фловердью мог узнать сведения о Петре из книг, но ведь он сообщил также и данные, о которых не знали даже археологи, занимающиеся раскопками Петры.

В книге «Параллельные миры», вышедшей в США под редакцией Коррины Кеннер и Грэйга Миллера /68/, приводится письмо некой женщины из Нью-Андервуда, которое с некоторыми сокращениями выглядит следующим образом:

«В 1941 году, когда мне было всего семь лет, я часто просила свою мать Лилиан Линор ван Арсдейл отвести меня в дом, который располагался на Мейн-стрит в Белмаре, штат Нью-Джерси, – между 9-й и 10-й улицами. Меня все время влекло к этому дому, и я считала, что когда-то здесь жила, хотя моя мать это отрицала. Тем не менее мне были там знакомы и комнаты и мебель – даже шторы на окнах.

Маму моя непрерывная болтовня на эту тему немного беспокоила, а временами просто раздражала. Я даже описывала ей женщину, которая там живет: как она выглядит, во что одевается во время уборки, на что похож ее кухонный передник. И хотя мама говорила, что я никак не могла быть внутри этого дома, я прекрасно себе его представляла: в передней, возле входной двери, висит длинное зеркало, украшенное сверху деревянной резьбой. По обеим сторонам от зеркала находятся позолоченные вешалки для одежды, рядом стоит скамейка.

В столовой с правой стороны находится длинный стол, возле которого стояло восемь темных деревянных стульев с высокими спинками и синими сиденьями (далее идет подробное, до деталей, описание обстановки дома. Прим. авт.).

Когда я неизвестно в какой уже раз попросила маму отвести меня в этот дом и даже заплакала, мама взяла меня за руку, подвела прямо к этому дому и позвонила в дверь.

Дверь открыла очень приятная женщина, которую я уже раньше где-то видела. Мне были знакомы как кольцо у нее на руке, так и фартук, который я уже давно описывала маме. Едва дыша от волнения, я застыла на месте как вкопанная. Женщина пригласила нас войти.

Пока они с мамой о чем-то тихо беседовали, я быстро окинула взглядом прихожую и столовую. Все оказалось в точности таким, как я описывала. Мама была удивлена, а у леди на глазах появились слезы, и она долго меня обнимала. Уходя, мама поблагодарила хозяйку дома за гостеприимство, а я была донельзя довольна тем, что мама мне все-таки поверила.

Через некоторое время я услышала, как мама рассказывает моей тете Эмме Гиффорд, что в том доме жила пятнадцатилетняя девочка, которая умерла от скарлатины 23 мая 1934 года, то есть в год моего рождения. Впоследствии мы больше никогда об этом не говорили, а мама велела, чтобы я «больше не просила туда пойти».

Такой просьбы у меня больше не возникало. Неужели я действительно когда-то была той девочкой и сохранила часть ее воспоминаний?

Джин Браун, Нью-Андервуд, штат Южная Дакота,

февраль 1994 года».

А совсем недавно моя бывшая коллега, известный морской эколог, доктор биологических наук В. Л. (инициалы изменены) рассказала мне о происшедшем с ней случаем, вполне укладывающимся в ситуацию «дежа вю».

«Будучи в экспедициях в Черном и Средиземном морях и проходя через Босфор, я всегда с завистью слушала рассказы моих коллег, которые во время прежних экспедиций заходили в Стамбул, гуляли по улицам этого удивительного города, любовались Голубой мечетью, дворцом султана и другими его красотами. И вот однажды (в 1988 или в 1989 году, точно не помню) мне тоже повезло – наше судно зашло в Стамбул на целых три дня.

И вот я и несколько моих коллег стоим в небольшом садике перед дворцом в очереди за входными билетами. Уже здесь (на это я обратила внимание чуть позже) у меня почему-то не было чувства предстоящей встречи с чем-то совершенно необычным. Я человек восторженный, и когда мне приходится бывать в новых и интересных местах, особенно в местах, о которых так долго мечтала, у меня всегда особое настроение. А тут я просто стояла в очереди, и ничего меня не удивляло. Но вот мы во дворце и через некоторое время входим в огромный роскошный зал. И сразу же меня захватило чувство, что я здесь уже была когда-то. Вначале я решила, что это из-за громадных люстр, у которых канделябры по своей форме напоминали прекрасную венскую люстру с похожими хрустальными подвесками, висевшую в квартире моей бабушки. Затем я увидела лежащую на полу желтовато-коричневую шкуру медведя, а в другом конце зала вторую такую же. И вновь я четко чувствую, что и их когда-то я уже видела, но те шкуры я запомнила белыми! Через несколько минут наш гид в своем рассказе доходит до истории появления во дворце этих шкур и говорит, что давным-давно их подарил султану русский царь. Правда, тогда шкуры были совершенно белыми, но за несколько веков приобрели этот несвойственный им цвет. Интересно! – говорю я себе по поводу своих необычных ощущений и самостоятельно иду в конец зала, где виден отгороженный деревянными перилами вход вниз. Гид поглядывает на меня, но молчит, поскольку я не нарушаю разрешенной зоны для ходьбы по залу. Подойдя ближе, я вижу за резными деревянными перильцами ступеньки, ведущие куда-то вниз. Но я ведь знаю этот вход! Тогда я была молодой и тоненькой, на мне было длинное легкое платье, и я в ужасе убегала по этим ступенькам от кого-то, кто гнался за мной. Я бежала по узкому полутемному проходу и, чтобы меня не схватили, спряталась в какой-то колодец с тяжелой металлической крышкой. Может быть, я только сейчас придумала, что она была серебряной? Нет, ощущения довольно явственные.

Ко мне подходит наша группа, и гид продолжает рассказывать. Этот подземный ход, говорит он, соединяет дворец с морской набережной. Он был сделан на случай бегства, чтобы беспрепятственно и быстро добраться до постоянно дежурившего здесь судна. В туннеле, говорит гид, есть колодец для пресной воды с красивой чеканной серебряной крышкой. Раньше мы водили туда экскурсии, но сейчас этот ход не безопасен и мы это не делаем.

Больше я уже ни на что не смотрела, слушала гида через слово. Откуда мне все это знакомо? Это чувство я ощущала и позже – в саду, где, как рассказывал гид, гуляли жены султана. Только у меня в воспоминаниях мелькали кусты роз, много роз и жара. Когда же я была здесь? И была ли?

Самое интересное для меня в этой связи случилось в 2002 году. Мы знали, что наша мама по национальности была гречанкой и имела до войны, как мы понимали, греческое гражданство. Родителей не депортировали, так как они сумели в считанные дни поменять гражданство на советское. В 2002 году моя сестра стала искать в архивах сведения о бабушке и ее родственниках. Выяснилось, что бабушка действительно была гречанкой – ее звали Клеопатрой Николос. В России она и ее родители обосновались довольно давно, еще в молодой Одессе. Но самое главное то, что гражданство у нее и ее сестер, моих бабушек, было турецким. Как мы знаем из истории, греки много веков жили в Турции, в особенности в Константинополе, где большую часть жителей составляли греки. Потом они бежали оттуда и оседали кто в Крыму, кто в других местах и странах.

После всех этих стамбульских впечатлений и полученных сестрой данных о моей родословной мне стало особенно интересно знать, когда и кем была я в этом мире раньше. Неужели меня в какую-то прошлую мою жизнь не миновала судьба наложницы турецкого султана?

Сильвия Крэнстон и Керри Уильямс /40 / на основании статьи Кристофера Рена из Египта, опубликованной в New York Times от 17 апреля 1979 года, приводят неординарную историю англичанки Дороти Иди. Когда она была трехлетней девочкой, с ней случился несчастный случай, едва не закончившийся смертью. После этого у Дороти появилось ощущение, что она из другого времени, хотя, воспоминания о нем были весьма смутны. Дороти прогуливала уроки в школе и целыми днями пропадала в египетском зале Британского музея. Когда девочка впервые увидела фотографии разрушенного временем величественного храма в Абидосе, она сказала родителям: «Это мой дом, но почему он лежит в руинах и где сады?». Когда Дороти было около тридцати, она уехала в Египет, устроилась на работу, связанную с раскопками, и через несколько лет отправилась в Абидос. «Как только я увидела горы, – вспоминает Дороти Иди, – я узнала место, где нахожусь. Поезд остановился и я сошла… Другого места для меня не было».

В Абидосе она устроилась на работу, связанную с раскопками и реставрацией великолепных барельефов времен фараонов. Коллеги Дороти были поражены ее сверхъестественным знакомством с храмом. В кромешной темноте она могла подойти к любому месту, которое ей указывали, и описать его. И всегда ее описания были верны. Сады, о которых говорила Дороти в детстве, археологам не были известны, она указала их место. Корни деревьев и каналы для орошения подтвердили ее правоту. Дороти сделала еще рад открытий.

По ее воспоминаниям она была дочерью простого солдата, затем ее приняли в храм, где проводились ритуалы весеннего воскрешения в честь бога Осириса. Это было 3200 лет назад, при династии Сети I. Своего сына, который родился от ее брака с египтянином, Дороти назвала Сети.

«Я не знаю американского археолога в Египте, который бы ее не уважал», – сказал о Дороти Джеймс Ален из американского исследовательского центра в Каире. Он отозвался о ней как о святой покровительнице археологов.

Такие вот истории, происшедшие с совершенно разными людьми. Вообще же, насколько я знаю, ощущения дежа вю – явление довольно частое, почти каждый может рассказать свою собственную историю, если, конечно, он ее запомнил. Обычно эти ощущения довольно эфемерны, однако в ряде случаев они приобретают значительную и волнующую силу.