Глава 7. — Если мы выживем, нам будет все нипочем!

— Если мы выживем, нам будет все нипочем!

— Давайте о скучном сейчас думать не будем!

Хоть что-то вырисовываться у нее начало лишь на второй день. Как всегда, новая загадка увлекла Гермиону не на шутку, и теперь она сидела за столом, погруженная в себя, не замечая ничего и никого вокруг. Жизнь с закрытыми ставнями и так не оставляла никакой возможности отслеживать время суток, а потому утро, день, вечер, ночь, сменявшиеся где-то там, в другой жизни, слились для нее в одно большое и бесконечное безвременье. Если бы не Снейп, она и поесть забывала бы, не только спать. Он периодически подходил к ней, заглядывая через плечо, напряженно всматриваясь в ровные столбцы цифр и знаков, что аккуратной вязью возникали из-под ее пера. Листы бумаги, исчерченные таблицами и расчетами, складывались в стопочку, книги обросли бахромой закладок, а Гермиона и не думала останавливаться.

— Стихи, — с сомнением проговорила она, выйдя ненадолго из транса.

Снейп тут же оказался рядом, а она закрыла рот ладонью и сделала круглые глаза.

— Да, дорогая, стихи я тебе никогда не писал и писать не буду, — ровно проговорил Снейп.

— И не надо, — почему-то обиделась Гермиона, снова погружаясь в работу.

Дальше дело пошло веселее. Древний поэт оказался не просто искусным магом, но и человеком, не лишенным чувства юмора, а потому, как истинный юморист, зашифровал каждую строфу отдельно. Гермиона подбирала ключи, продираясь сквозь неудобоваримые конструкции кельтских рун, мало пригодных для стихосложения. Она все еще не верила, что артефакт, попавший ей в руки, и есть настоящее «Завещание Мерлина». Что когда-то — сотни лет назад — эти руны выводил сам Мерлин.

Она знала историю — историю великого мага Мерлина, который, прожив не одну сотню лет, еще при жизни стал легендой, и который внезапно исчез, не оставив после себя и следа. Сохранились предания о том, что он слишком устал и просто ушел в другую реальность, где его уже не волновали судьбы мира и людей, его населявших. Гермиона также слышала не то о большой любви, не то о большом предательстве — смотря с чьей точки зрения смотреть на происходящее. Фактом оставалось лишь то, что никто не мог с точностью сказать — отчего умер Мерлин, умер ли вообще и где похоронен.

Прошло еще три дня, и Гермиона свела все расшифрованные строфы воедино. Она вчитывалась в послание из глубины веков и чувствовала, как холод постепенно сковывает ее тело.

«Коль так умен, что смог прочесть, иди же до конца.

А коль хитер — так просто жди, оставшись не у дел».*

— Милый, — просипела она и откашлялась.

Снейп молча подошел к столу и тревожно заглянул в ее полные паники глаза.

— Да, дорогая? — буркнул он, забирая исписанный лист из ее дрожащей руки.

Снейп побледнел, хотя, казалось бы — куда сильнее, если он и так со своей томной бледностью больше походил на страдающего анемией вампира. Гермиона запоздало отметила, что с лица бывшего преподавателя ушла нездоровая желтизна, которая всегда делала его облик для учеников единственным и неповторимым. Видимо, отсутствие этих самых учеников благотворно подействовало на моральное и физическое здоровье зельевара. Во всяком случае, разлитие желчи, судя по всему, его сейчас мучило гораздо реже.

— Не Байрон, — пробормотал он. — Думаю тебе необходимо отдохнуть, дорогая, — громогласно озаботился супруг. — Так и заболеть недолго на фоне переутомления. Пойдем в кровать…

Гермиона набрала в грудь воздуха, чтобы возмутиться, но потом спохватилась и поплелась за Снейпом.

— Я вполне могла бы отдохнуть и на стуле, — буркнула Гермиона, вытягиваясь на кровати.

— Думаю, при желании ты могла бы даже спать стоя, дорогая, — пробормотал Снейп, устраиваясь рядом.

Он по-хозяйски притянул Гермиону к себе и зашипел ей на ухо:

— Ты понимаешь, что это значит?

Гермиона утверждающе кивнула.

— Нас не выпустят отсюда, — едва слышно шепнула она.

Руки Снейпа, обвивавшие ее талию, сдавили сильнее.

— Простейший Обливиэйт — и ты не вспомнишь даже о том, как тебя зовут.

Гермиона сжала кулаки.

— Мы вообще не должны отдавать им текст. Ты же понимаешь, кого именно они хотят возродить, — она зажмурилась. — Северус, мне страшно.

Гермиона почувствовала, как его рука осторожно погладила ее плечо.

— Если ты не сможешь расшифровать текст, они найдут еще кого-нибудь. И прикончат нас и этого идиота-Уизли. Если отдать им неверный текст, они проведут ритуал, он не сработает — эффект окажется таким же. Надо продолжать. Надо сделать так, чтобы мы оставались им нужны.

— Нет, — Гермиона отрицательно замотала головой и вцепилась в руку Снейпа. — Ты не понимаешь! Сколько людей погибнет! Возрождение Волдеморта поставит людей на колени… магглы… Пожиратели — животные. Для них чья-то жизнь не стоит и плевка. Ты хочешь, чтобы весь кошмар повторился заново? Реки крови… Мерлин, Северус, ты сам был Пожирателем! Ты знаешь, что это такое! Мы не должны допустить повторения… Надо уничтожить манускрипт.

— Даже не думай! — опалило ее ухо его горячее дыхание. — Ты не сможешь без помощи палочки уничтожить артефакт такой силы! Мы просто бесславно сдохнем в этом богом забытом месте, а манускрипту будет хоть бы хны.

— Я сама… — с трудом проговорила она. — Ты спрячешься в ванной, а я попробую его сжечь.

— С кем я связался! — простонал Снейп. — Теперь я прекрасно понимаю, почему ты с твоими мозгами попала в Гриффиндор! У вас — гриффиндорцев — начисто отсутствует чувство самосохранения, а самопожертвование развито на уровне инстинктов и полностью заглушает голос разума!

— Я всегда считала, что распределять детей на факультеты по какой-то одной черте характера — это дискриминация и ущемление прав ребенка! Дети — гораздо более многогранные личности, и их нельзя всех стричь под одну гребенку! Даже под четыре — нельзя!

— Давай, мы обсудим реформы в школьном образовании в другой раз, — устало сказал Снейп. — Dum spiro spero, Гермиона.

— Пока дышу — надеюсь, — пробормотала она.

— В виде поджаренных тушек у нас не останется ни единого шанса, — спокойно сообщил он. — Ни у нас, ни у Уизли, ни у магического мира. Но пока мы живы, мы еще сможем что-то сделать.

— Что? — прошептала она.

Гермиона не смогла понять, выражение его глаз. Он опустил веки и отодвинулся от нее. Ей сразу стало холодно, и она поежилась.

— Ты что-то такое говорила о том, что Земля — круглая и вертится. Так пусть вертится дальше, вполне вероятно, что в один прекрасный день она повернется нужным нам боком.

Он поднялся с кровати, укутал ее покрывалом и ушел в ванную. Гермиона закрыла глаза.

____________________

* Стихи принадлежат перу lajtara